Перемены.

*Девушка сидела за столом с мрачно—тонущим взглядом. Она устала от этих мелочных заданий в виде живописи или рисунка, от просмотров, от вечных наказаний за краткое непослушание и от пропусков таких скучных и ненужных предметов. Встав, чтобы взять палитру, девушка запнулась об стул и полетела прямиком на пол, но совсем ничего не почувствовала. Лишь строгое замечание миссис Либерсон вернуло её к жизни. «Полина, — строго, будто презирая, произнесла она имя девушки, — Встать с пола и не портить стулья своими тонкими дряхлыми противными ногами! И почему ты снова опоздала?» Девушка точно знала, что пришла вовремя, но просто промолчала. Миссис Либерсон была уже на пенсии, и воспитана явно старым закалом. За каждый неверный мазок она называла девушек и парня в группе «наглухо отбитыми придурками», однако никто не смел жаловаться, иначе улетал прямиком за пределы художественной школы. При каждом произношении определённого словосочетания, которое гласило о плохом таланте девушки, миссис Либерсон лишь говорила: «Девушка, вы — восхитительный талант! Не говорите так о себе!», однако подтверждения этому не было и никогда не будет. Что же говорить о личном отношении Либерсон и Полины… — Вы тоже это слышите? — спросила Полина, услышав до жути знакомую мелодию, — Только не говорите, что…* — Это звенит будильник… — устало открыв глаза, произнесла девушка, и отключила его. Солнце било в глаза, хотя на часах было всего шесть утра. Точно, ведь уже конец апреля, да и глобальное потепление обещали… Потерев глаза, девушка уставилась в потолок. Единственный сожитель ее комнаты, стоя на потолке, спал. — Доброе утро, муха. — Произнесла девушка и поднялась с кровати. Поскорее заправив постель, и проклянув пододеяльник, девушка направилась на кухню. Всё чаще стало казаться, что единственная радость в этой жизни — мамины утренние оладьи с клубничным вареньем. Но мама спала в свой заслуженный отпуск, и девушка решила сделать бутерброды. В холодильнике лежали кетчуп, майонез, капуста, вчера сваренный суп, оставшиеся грамм пятьдесят гречки и пару сосисок. Кажется, кончилось и клубничное варенье, прилагаемое к самому лучшему завтраку на свете. Ещё лежала банка кукурузы, пару таблеток и корень имбиря. Ничего из этого девушку не привлекло, и она пробурчала под нос, мол «останусь голодной». На художку полагалось прийти к 9. «Дурацкая история искусств, — думала девушка, — зачем она мне?» и улеглась спать дальше.