Шаткая вера

      Утро воскресенья было на удивление тихим. С каждым разом все меньше и меньше прихожан посещали храм. Что очень странно. После многочисленных войн и человеческих жертв, вера людей должна была только сильнее окрепнуть. Напуганные и одержимые, обязаны сутками пропадать за молитвами. Времена меняются явно не в лучшую сторону для Гарри. Такими темпами ему придется будет завершить работу священника.       Тягостные часы раздумья нарушил тихий скрип в дальнем углу здания. То была дверца исповедальни. Очередной грешник решил перекинуть чувство ответственности на Всевышнего. Как мерзко и эгоистично. Но не суди сам. Гарри медленно направился в сторону тесной кабинки, с усмешкой гадая, что он услышит в этот раз. Этот человек напился и ударил кого-то? Изменил? Солгал? Все это так мелочно.       Наконец, зайдя внутрь и устроившись на маленьком табурете, Гарри закрыл глаза.       — Святой отец. Я согрешил. — Голос был мужской. Немного обеспокоенный.       — Все мы склонны на плохие поступки. Откройся мне. — Старая и давно набившая оскомину фраза уже много лет помогала успокоить прихожан и, как кружка холодного пива, развязывала язык.       — Я убил людей.       Священник ничего не ответил.       Услышанному он удивился и не поверил. Так легко сказать о своем поступке, если это не ложь.       — Успокойся. Ты напуган, разум затуманен. Я думаю, что…       — Я в здравом уме, святой отец! — резкий голос с нотками раздражения перебил Гарри. — Я убил их. Убил их всех! Одним махом.       Веспуччи чуть наклонился в сторону решетчатой перегородки, что разделяла исповедальню на две части. Но при всем своем желании мужчина не мог разглядеть лица своего собеседника. Было слишком темно. Тем не менее, парень продолжал. Голос слышался так, словно человек… Улыбался?       — На ярмарке. Не припомню, какой. Было много людей. Дети, пожилые. Все ждали. Ожидали хорошего, предвкушали. Я не мог спокойно смотреть на это. Все они… Не достойны. — Послышался легкий смешок. — Я был за рулем. Мой любимый Мерседес, эс шестьсот. Вы слыхали о такой модели, святой отец? Двенадцать цилиндров. Монстр, а не машина. Я набрал скорость и…       Священник проглотил образовавшийся комок. Он сидел и лихорадочно вспоминал все новости за последние несколько месяцев. Но ничего подобного не происходило. Если, опять же, это не ложь и парень просто бредит.       — После нескольких людей я уже ничего не видел перед собой из-за крови. Но мне было достаточно слышать. Эти крики… О боже, я мог бы слушать их всю жизнь. Святой отец, вы не поверите, как они кричали и молили о помощи. Кто-то даже просил меня остановиться. Кем бы я ни был. Но знаете, я такого склада ума, что если что-то начинаю, то довожу дело до конца. Всегда.       Священнику уже не нравилась такая шутка. Собеседник явно был под воздействием каких-либо веществ, ибо перегара он не ощущал.       — Так, молодой человек. Вы переходите грань дозволенного. Не забывайте, где вы находитесь. Люди сюда приходят за верой, а не чтобы посмеяться и пошутить.       — Но я не вру, святой отец. Все, что я сказал, происходило на самом деле. — В голосе слышалась уже откровенная издевка.       — Что-то я не слышал ничего подобного в новостях! — Гарри начало это порядком надоедать.       — О-о-о, вы слышали. Как и весь мир. Просто не хотите воспринимать это под другим углом. — Голос стал более тихим и спокойным. — Ровно так же, как и отказываетесь принимать свою вину.       — Вину?! Я не понимаю, о чем…       — Вину, в которой вы все погрязли. С ранних веков и по сей день, вы не перестаете погружаться все ниже и нисколько не осознаете всей серьезности вашего положения! Глупцы, слепые агнцы, что нуждаются в своем покровителе и наставнике. Сами вы никогда и ничего не сделаете.       Гарри хотел открыть дверцу, но она была недвижима, словно кто-то или что-то удерживало ее снаружи. Голос все не умолкал.       — Естественно мир не без добрых людей. Но чтобы разглядеть хоть парочку достойных, нужно подчистить множество рядов испорченных и никчемных. Вы знаете такую старую, но очень верную пословицу — паршивая овца всю отару портит?       — Какой к черту «подчистить»?! Никто не в праве судить, кроме Всевышнего! — Гарри все пытался открыть дверцу и искать другие способы для выхода, но безуспешно. В ответ на слова священника парень громко засмеялся.       — Мистер Веспуччи, Вы и правда верите в то, что сказали?! Я ведь прекрасно знаю Вас и Вашу семью.       Мужчина оторопел от услышанного. Еще никогда он не испытывал такого ужаса.       — Добропорядочная и трудолюбивая жена, послушные дети. Каждый раз перед приемом пищи вы благодарите Бога. Каждый раз перед сном вы и Ваша семья молитесь. Вы привили своей семье то, во что никогда и не верили. Верно? Религия для вас с самого детства была лишь способом для маскировки, манипуляции людьми и заработка денег. Маска священника. Грязная, потрепанная, но до сих пор работающая схема. Великолепный ход, мистер Веспуччи. Честно сказать, я в какой-то степени горжусь Вами. Вы могли бы стать прекрасным руководителем лучшего Мира, что ждет нас всех в будущем.       Наконец, дверца исповедальни поддалась, и Гарри выскочил наружу. Бешеное сердцебиение и дрожащие ноги говорили о том, что еще немного, и мужчина потерял бы сознание.       — Ну все, шутник. Ты доигрался. — Злобно прохрипел священник. Он с силой открыл дверцу, где находился тот парень. Уже замахнулся своей рукой, но… внутри никого не было.       Животный страх вновь охватил с головой мужчину. Он пятился назад, отказываясь воспринимать, что ему все это привиделось. Вдруг, словно острое лезвие, голос того же парня громко и четко прозвучал в голове Гарри.       «Подумайте об этом, мистер Веспуччи. Скоро я вернусь за Вашим решением.»