***
— Ну? — выжидающе спросил Орочимару, когда их очередная тренировка с Мицуки-младшим подошла к концу. Мальчик показывал определённые успехи — конечности у него растягивались куда лучше старшего брата, и почти так же хорошо, как у отца. — Знаешь, пап… — сын замялся. — Это все, конечно, здорово, но я тут подумал… Не хочу я быть ниндзя. Орочимару так и рухнул на стоящую рядом лавку. — Это как так — не хочу быть ниндзя? — переспросил он, не веря собственным ушам. — Не для меня это, — пожал плечами ребёнок. — Вот те на. А что тогда для тебя? — Картины рисовать хочу, — виновато произнёс Мицуки-младший, практически перейдя на шёпот. Орочимару схватился за сердце. Картины рисовать! Перед глазами пронеслись бессонные ночи в лабораториях, бесчисленные комбинации образцов ДНК, потраченные на сведение этих комбинаций в одну; запасы чакры, неудавшиеся опыты, технические поломки аппаратуры, бешеные деньги на закупку новой, и, конечно же, часы и часы тренировок. Он вложил в этого ребёнка столько сил! Лучшие задатки, которые только позволяла генетика! С таким наследственным набором он в одиночку против Пяти Каге мог бы идти, когда вырастет! А тут тебе заявляют, что, видите ли, картины рисовать куда интереснее. — Ты хочешь меня убить, — выдохнул Змей. — Ну кто тебе такое в голову вложил? Тебе же вроде так нравилось заниматься. — Нравилось, — согласился мальчик. — Потому что у меня теперь так руки вытягиваются, что я могу разрисовать все стены и потолок без стремянки! Орочимару хлопнул себя ладонью по лбу. И ради такого он пытался соединить в этом ребёнке лучшее из всех опытных образцов! Хотя, если подумать, штукатурка в главном зале уже давно начала отпадать пластами, а вызывать рабочих сейчас слишком дорого… Но мужчина быстро прогнал эти мысли прочь. — Ты расстроился? Не надо, у тебя же Мицуки-старший есть, — попытался утешить сын. Не помогло. Первенец, конечно, тоже не из генов амёбы делался, но Орочимару ещё не отошёл от того, как поймал отпрыска за гаражами с самокруткой в зубах. Никаких авторитетов у этого юного поколения! — Так, значит, художник, да? Мицуки-младший радостно закивал. — А тебе бы так пошла повязка с эмблемой Деревни Звука… — мечтательно протянул Змей. Нет, сын определённо не осознаёт, что несёт. Такой потенциал грешно закапывать в землю. В голове Орочимару прогремел вердикт: «Плохое решение. Надо перезаписать».***
— Ну? — нарочито безучастно спросил Орочимару, выходя из тренировочного зала. Мицуки-младший прятался за поворотом и аж подскочил, когда отец его обнаружил. — Ты любишь Мицуки-старшего больше, чем меня, — хлюпнул носом мальчик. — Это кто тебе такую глупость сказал? — вздернул брови отец. — Он сам и сказал. Орочимару тяжело вздохнул. После предыдущего решения сына бросить все и уйти в художники Змей сделал вывод, что просто переусердствовал, навязывая ребёнку постоянные тренировки, и в этот раз такой ошибки не допустит. Стерев Мицуки-младшему все воспоминания о глупой затее с малеванием, он решил впредь не давить на отпрыска и посвящать больше времени старшему сыну. А там, глядишь, мелкий со стороны насмотрится, обзавидуется и сам попросится. Но что-то пошло не так. Саннин сел на корточки перед сыном и положил ему руку на плечо. — Ты наверняка неправильно его понял. — Все я правильно понял, — гнул свою линию ребёнок. — Он так и сказал мне: «Видишь, со мной папа больше занимается? Это потому, что меня он любит, а ты — ошибка лабораторная». И подзатыльник дал, больно. Ты только с ним в тренировочной и пропадаешь. А у меня, между прочим, руки растягиваются намного лучше! — Ты тоже хочешь тренироваться? — у Орочимару аж глаза засветились надеждой. — Хочу! — выпалил Мицуки-младший. — Хочу быть лучше и сильнее брата! Змей уже начал радоваться достигнутой цели, как внезапно его, словно обухом по голове, огорошила фраза: — А потом я его убью. — Что?! — оторопел отец. — Отомщу ему, — хладнокровно пояснил мальчик. — За то, что издевался. И докажу тебе, что я лучше. — Но для того, чтобы доказать мне это, вовсе необязательно кого-либо убивать, — снисходительно начал Орочимару, но сын перебил его: — Нет, я решил. Это будет возмездием за все. Змей резко выпрямился и вылетел из коридора. Где-то он уже это слышал. Может, Кабуто все же удалось тогда выделить гены Саске? И нахватался же где-то подобных слов. Нет, одного противостояния братьев истории шиноби достаточно. Мицуки-старший сидел в своей комнате и мастерил маску, когда в дверь ворвался Орочимару. — Ты что натворил, а? Мы же с тобой не так договаривались! Почему твой брат заявляет мне, что хочет стать мстителем?! — отец был в ярости. — Ты же сам хотел, чтобы он мне позавидовал. — Так ведь позавидовал, а не возненавидел, дубина! Он должен был тянуться к твоему уровню, а не хотеть тебя убить! — Ну извини уж, чётче надо было формулировать запросы, — флегматично пожал плечами Мицуки-старший и вернулся к своему предыдущему занятию. Орочимару сжал ладонями виски. Эти двое его в могилу сведут. Нет, это определённо плохое решение. Надо перезаписать.***
— Ну? — с гордостью спросил Орочимару. — Круто! — восхищенно выдохнул Мицуки-младший. Сегодня Змей решил показать сыну свои владения в полном объёме. Все лаборатории, анатомический театр, зал трансплантации и много стеклянных контейнеров с опытными образцами. Результат превзошёл все ожидания: мальчик демонстрировал неописуемый восторг, с огромным интересом наблюдал за ходом химических реакций, пристально изучал отчеты о проведённых операциях. Даже то, что эксперименты проводились на неповинных людях, похоже, его не смутило. — Так, получается, ты никогда не постареешь? — поинтересовался Мицуки-младший. — В идеале, — пожал плечами Орочимару. — И убить тебя невозможно? — Все возможно. Но сложно. — И оживить можешь кого угодно? — Только без оравы мертвых хомячков, рыбок и щенков. Ещё чакру на них тратить. Сыну Легендарного саннина это не к лицу. Запомни, твой уровень — это правители Скрытых деревень, как минимум! — родитель легонько коснулся кончика носа своего отпрыска. Нет, он совершенно не боялся привить ему манию величия с раннего детства — боги таким не болеют. — Хочу быть, как ты! — глаза Мицуки-младшего светились. — Научишь меня захватывать тела? В дверном проёме появилась голова Мицуки-старшего. — Я с сегодняшнего дня съезжаю в отдельную комнату. А то кто тебя знает. Вдруг захочешь за одну ночь на восемь лет перескочить, экспроприатор. — Пойди, погуляй, — отмахнулся Орочимару. Мицуки-старший закатил глаза. — Обычно после таких фраз дети появляются, — хмыкнул он. — Не знал бы про твои пробирки, то уже переживал бы. Только третьего Мицуки нам и не хватало. Парень вытащил из кармана пачку сигарет и невозмутимо покинул комнату. Орочимару уже устал бороться с вредной привычкой первенца. Радовала только змея, выгравированная на зажигалке — значит, гордится своими корнями. — Пап, а пап, ты можешь захватить любое тело, правда? — маленькая ручка настойчиво дергала за рукав. — И любое лицо присвоить? Отец снисходительно улыбнулся и кивнул. Мицуки-младший все больше напоминал ему самого себя в самом начале пути, когда смена тел и лиц казалась верхушкой достижений. — Так научишь меня? — Ну, для этого нужно много тренироваться и развивать чакру, процедура не самая лёгкая, — Змей сделал умный вид. — Но если ты будешь усердно трудиться, то научу. — Главное, покажи, как в женские тела переселяться. — Да, конечно… Подожди, что?! Мицуки-младший застыл в образе самой невинности. С широко распахнутыми глазами, как научился делать ещё в первый день жизни. Внезапно у Орочимару в голове все сложилось. И рвение сына отрастить длинные волосы, и кимоно пастельных оттенков, и плетение веночков в перерывах между тренировками. Ну за какие грехи ему это?! — Сын, ты уверен? Мальчиком быть не так плохо, — предпринял попытку саннин. — Зато разнообразие — интереснее, — улыбнулся Мицуки-младший. — Я не буду тебя учить переселяться в женщин. Хотел бы дочь — подсадил бы тебе Х-хромосому вместо Y ещё на этапе одной клетки, — воспротивился Орочимару. — Не хочешь — как хочешь, сам рано или поздно научусь. У тебя в трактатах все довольно доступно описано, — ребёнок пожал плечами, развернулся на пятках и вприпрыжку понёсся в экспериментариум. Орочимару ошарашено проводил его взглядом и попятился к свитку с печатью стирания памяти. Это очень плохое решение. Надо перезаписать.***
— Ну? — устало спросил Орочимару, отрываясь от проектирования очередного усовершенствования генома. — Слушай, мне на твои методы воспитания глубоко фиолетово, но мелкий все же мой брат, пусть и клонированный, — Мицуки-старший скрестил руки на груди. — Ему уже десять, а набор рож в его памятной картотеке на пальцах одной руки пересчитать можно. Если не брать во внимание твоих зверюшек пробирочных. — К чему ты ведёшь? — не понял саннин. — Дефицит общения у него. Друзей нет. — А ты, старший брат, на что? — Видать, недостаточно. Раз он готов за первой выкопанной башкой в секту уйти. — Что?! — Орочимару резко отшвырнул листки в сторону и, побледнев ещё сильнее, чем теоретически позволял и без того белый цвет кожи, уставился на сына. — Какой башкой? Где выкопанной? В какую секту?! — Мы неделю назад тренировались в лесу, имитировали погоню, зашли на конохскую территорию, — начал Мицуки-старший. — Устали, решили сделать привал на камешках. Я отошёл перекурить, а вернулся — так мелкий уже ближайший завал раскопал и сидит, разговаривает с кем-то. Подхожу ближе, а там голова оторванная лежит, белобрысая такая. Ругается, почем свет стоит, а у малого аж глаза сверкают от интереса. — Чего ж ты не разобрался сразу, на месте? — разозлился отец. — Так я и разобрался, — пожал плечами сын. — Оттащил за уши и домой. Хотя голова ещё вслед нам кричала: «Передай змеежопу, чтобы он меня сшил, а не то хана вам всем будет». — Цитировать было вовсе необязательно, — поморщился Орочимару, которому стало весьма обидно за «змеежопа». — А дальше-то что? — Дальше малой начал по ночам пропадать, — продолжил Мицуки-старший. — Я-то думал, что с тобой тренируется, но когда он в очередной раз свалил уже с учебником по анатомии и мотком ниток, решил проследить. Так вот, он того парня самостоятельно восстанавливает. Башку зовут Хидан, он жрец какого-то Дзясина. Уже так промыл мозги Мицу, что мелкий, по ходу, решил тоже в эту секту вступить. Когда окончательно все части тела обратно пришьёт. Они там все бессмертные, видите ли. Орочимару сцепил зубы. О Хидане он был наслышан в своё время. И этот черт ещё до сих пор не усох от голодовки? Вот ещё чего не хватало, чтобы какой-то фанатик вешал лапшу на уши его ребёнку! И главное — нашёл, чем брать. Бессмертие! Как будто родной отец не в состоянии предложить аналогичное. — Да уж, с методами ты прав, — пробормотал он сыну. — Вернём Мицуки-младшего — поможешь мне все исправить. Есть у меня одна идея. А пока что идём ребёнка спасать! Змей очень надеялся, что швейные способности младшего сына далеки от идеала, и они успеют вовремя. Подумать только, жрец Дзясина! Лучше бы уже и правда в женские тела переселялся. Плохое решение. Надо перезаписать.***
— Ну? — настороженно спросил Орочимару, обводя взглядом воинственную позу Мицуки, теперь уже единственного. — Что «ну»? Не очевидно разве? Методы у тебя варварские, а мы — не подопытные кролики, и тем более не игрушки из-под конвейера! Этому давно пора положить конец! Мальчик стоял, напрягшись, сжав руки в кулаки, разве что искры из глаз не летели. Старший брат, именующий теперь себя не иначе, как Лог, отодвинулся за его спину, всем своим видом демонстрируя отцу, что подобного эффекта он точно так же не ожидал. — Да нормальные методы, вон какие два красавца получились, — возмутился Орочимару. И уже тише, себе под нос, пробормотал: — Только с головой не особо дружные… — Посмотри на нас, мы же просто размноженные варианты одного лица. Сколько таких было до нас? А сколько будет? Десять? Двадцать? — Мицуки расходился не на шутку. — Армию из нас сделаешь? Или дальше будешь эксперименты с чакрами ставить? На неисчерпаемых добровольцах? Лог мне все рассказал. — Лог у нас такой умный стал с тех пор, как переименовался, — съязвил Змей. — Пусть и мне расскажет, а то здесь, похоже, все в курсе, кроме меня. Отец одарил старшего сына ждущим взглядом. Мицуки повернулся к брату, явно ожидая поддержки. Тот быстро натянул маску возмущения. — А что здесь непонятного? Создал эмбрион и лепишь из него копии, как Седьмой Хокаге в детстве — теневых клонов. Даже фантазии не хватило придумать нам разные имена. А у нас тоже чувства есть. Индивидуальность. Мы не хотим быть твоими научными трофеями. И мы с этим покончим! Мицуки повернулся обратно к Орочимару, а Лог скривился, стоило ему исчезнуть из поля зрения младшего. Взялся за роль — отыгрывай до конца, но что-то ему подсказывало, что палку он перегнул и вечером получит добротных люлей. — Твои эксперименты на людях — неэтичные. И первоначальный эмбрион надо уничтожить, — решительно заявил Мицуки. — Тогда уже и себя уничтожьте, два порождения неэтичности, — сцепил зубы отец. — Неблагодарные! Без моих «варварских методов» вас вообще бы тут не стояло! Я вас вырастил, обучил, причём один, без посторонней помощи, а в ответ получаю что? Бунт? Ну, знаете ли, не позволю. По-хорошему не хотите — будем драться. Ладно этот, первый блин комом с затянувшимся пубертатным кризисом самоидентификации, все мозги себе прокурил, — тонкий палец ткнул в сторону Лога, — но Мицуки, ты-то! Светлая же вроде голова! Подумай дважды. Ты против меня не выстоишь. — Мы с братом вместе, и будем вместе до конца, — нахмурился мальчик. — А не выстоим — так тому и быть. Орочимару обреченно вздохнул. — Значит, это твоё решение? Принять сторону брата? — Да, — твёрдо произнёс Мицуки. Змей покачал головой. Провокация сработала не так, как он планировал. Идти на отца — это уже верх наглости. Плохое решение. Надо перезаписать.***
— Ну? — отчаявшись, спросил Орочимару. — Да все я понимаю, пап. И тебя понимаю, и Лога. Но не могу так, веришь? Не моё это, — превозмогая себя, выдал Мицуки. — Не твоё что? — с искоркой надежды уточнил отец. — И то, и другое. Лог пусть творит, что хочет, я к его протесту присоединяться не буду. Радикальные у него методы. Но это не значит, что я одобряю твои. После недолгой паузы мальчик продолжил: — Я хоть и создан, как копия, но расти копией не хочу. А если останусь с тобой, другого варианта у меня не будет. Ты многое мне дал, но дальше надо двигаться самому. Поэтому я ухожу. В Академию. — Это твоё окончательное решение? — уточнил Орочимару. — Окончательное, — кивнул Мицуки. Лог показался из-за угла, лаконично приподнял ладони в знаке «Аллилуйя» и снова удалился. Орочимару улыбнулся. Впервые за столько времени в его душу ворвалась легкость, словно кто-то сбросил тяжёлый груз с плеч. — Позволь папе помочь тебе в последний раз, — обратился он к сыну. — Мне кажется, я знаю неплохой вариант. Наблюдая, как Мицуки воодушевлённо собирает вещи в Академию Конохи, Орочимару смахнул скупую мужскую слезу со щеки. Как же он гордился своим сыном! Теперь впереди у мальчика долгий путь, но таково его решение. А самое главное — независимое!