ice flowers

В каждой социальной ячейке есть такая неформальная группа, которая относится к другим как к дерьму просто за то, что они не походят на остальных. Чондэ ненавидел себя за то, что он относился к такой группировке, что со своими «друзьями» гнобил ребят в подворотнях и отбирал их деньги. Он мог придумать тысячу и одно оправдание за свой образ жизни, но разве кто-то стал бы его слушать? Чанёль же скорее походил на ожившую мечту американских режиссёров, которые с радостью бы запихнули его в ромком главным героем, этаким плэйбоем, популярным спортсменом, плохим парнем (нужное подчеркнуть). Но Чанёль был… Хорошим. По выходным он подрабатывал волонтёром в приюте для животных, а в любое свободное от учебы время занимался музыкой. Писал стихи, играл на гитаре и пианино и помогал младшим изучать ноты. Чондэ нравилось оставаться после уроков и садиться у закрытого класса, слушать низкий голос под мелодичное звучание клавиш. Это было его маленькой гаванью. Тогда он переставал быть Ченом, грозой заучек и замухрышек. Тогда он становился Ким Чондэ, чьё сердце сжималось от боли при высоких нотах. Возвращаться домой не хотелось – там его ждал сводный брат, который, конечно же, отберёт все карманные деньги (не только Чондэ, но и тех, кого он обокрал), и заставит приготовить хоть что-нибудь пожрать, ведь брат, блять, старается, на работе изнашивается, чтобы прокормить такого неблагодарного младшего. Мало кто знает, что Чондэ ходит к психологу и страдает от пищевого расстройства. Мало кто знает, как трудно подобрать Чондэ одежду, так сильно он похудел после смерти родных. — Давно ждёшь? — тихо спрашивает Чанёль и садится рядом. Сгружает чехол с гитарой на пол, не беспокоясь о грязи. Тянет руки к Чондэ, и тот утыкается ему носом в грудь. — Хочешь переночевать сегодня у меня? — Ты же знаешь, что я не могу. — Соври. Скажи, что нужно делать проект, что иначе тебя выпрут из школы. Чондэ… — Я не могу, Чанёль. Мало кто знает, какие уродливые шрамы под висящими мешками толстовками. Чанёль тёплыми ладонями ведёт по бокам с нажимом. Гладит выступающие позвонки, вплетает пальцы в волосы, осторожно массируя, и Чондэ тает в чужих объятиях, всхлипывает. — Подвезти тебя, — скорее утверждает, чем спрашивает Чанёль и поднимает его на ноги, отряхивает их джинсы, обнадёживающе улыбается, протягивая ладонь, и Чондэ вкладывает свою доверчиво. Они едут по вечернему городу. Сменяющийся пейзаж убаюкивает. Чондэ дремлет, чувствуя улыбку на своих губах, слышит тихий смешок Чанёля и крепче сжимает его ладонь, лежащую на коробке передач. У них какая-то неправильная ромком, но им нравится.