С работы я ушёл пораньше. И на это у меня было своё оправдание. Я не просто ушёл от того что мне было скучно, или не хотелось работать, а потому что я видел в этой жизни некоторую несправедливость. Поля была знакома с моей мамой, а я с её — нет. И организовать это самое знакомство всё никак не получалось. То я работал, то Светлана Геннадьевна (так, кажется, звали мать моей драгоценной) улетала к своим родителям. И вот, насколько я знал по рассказам Поли, она сейчас в Москве, а у меня есть возможность уйти с работы не вечером, как обычно, а посреди дня.
Как ни странно, пробок на дороге тоже не было. Казалось бы, промежуток с двенадцати до часу, время, когда у большинства обед. Но то ли в городе понастроили всяческих забегаловок и магазинов на каждом углу, то ли люди сегодня решили размять ноги и прогульнуться. Но, очевидно выигрывала первая версия и сейчас это было однозначно к лучшему, ведь спустя полчаса я был уже у своего дома. Что-то сразу показалось мне странным, возникло какое-то странное предчувствие. Такое невесомое и едва ощутимое, что я не мог разобрать, что же это такое. И вот, с этой путаницей и мраком на душе, я уверенно нажал дверной звонок, уже предвкушая, как обрадуется моя благоверная. Мало того, что я пришёл пораньше, так ещё и с потенциальной тёщей познакомлюсь, ведь Поля уже давно мечтала представить меня своей дражайшей маменьке.
Дверной замок щёлкнул достаточно быстро, что позволило мне сделать вывод — Поля была где-то на первом этаже. Однако, её растерянный взгляд сразу же ввёл меня в ступор.
— Привет, — начал я, — ты чего перепуганная какая? Не рада меня видеть что ли? Или любовника спрятать не успела? — я улыбнулся, проходя в дом и закрывая за собой дверь. — Я сегодня пришёл пораньше, специально чтобы выполнить твою давнюю просьбу и познакомиться с твоей мамой.
— А у нас гости… — едва слышно прошептала мне блондинка.
И мне даже не требовалось никаких подсказок и попыток, я угадал с первого раза, кто ожидает меня сейчас на кухне. И всё: Полин испуганный взгляд, моё дурное предчувствие и только что замеченные мною женские ботинки сложились воедино.
— Поля, кто там? — донеслось с кухни, сразу же подтверждая все мои догадки.
— Это я, мам, — отозвался я, взглядом спрашивая у Поли: ну как у вас тут?
— Пиздец, — смог прочитать я по её губам. И как бы мне не хотелось сейчас поднять шум по поводу нецензурной лексики, на повестке дня стояла проблема куда серьёзнее.
— Привет, а ты чего к нам без предупреждения? — поинтересовался я, входя в кухню. — Мы бы может какой тортик прикупили…
— Или я бы испекла… — вставила свои пять копеек Поля, что сейчас было как нельзя кстати. Ведь моя мама почему-то с большим теплом относилась к девушкам, что неплохо дружили с выпечкой.
— Да нет, — попыталась добродушно ответить женщина, — Полечка меня и без этого чем только не кормила.
И, может быть, кто-то посторонний сейчас сделал бы выводы, что моя мама — милейшее существо на планете, но я, проживший с ней где-то половину своей жизни, а то и больше, разглядел за этими улыбками какое-то недовольство. Что-то было не так. Да и ёмкое «пиздец» от Поли обрисовывало ситуацию в далеко не лучших тонах.
— О чём говорили? — попытался нейтральными вопросами выйти на правду я. Но, откровенно говоря, получалось это не то чтобы плохо… отвратительно!
— Да так, — махнула рукой Поля, — о своём, о женском.
Нужно было что-то делать. И прямо сейчас. И я не нашёл лучшего выхода, чем обрисовать перед мамой наши планы на этот день и этим самым дать понять ей, что для неё в этих планах места нет.
— Полюш, иди пока собирайся, мы сегодня поедем к твоей маме, — мягко улыбнулся я, на что девушка недоумённо подняла брови. — Чего ты? Пора бы уже и познакомиться.
И у моему изумлению, девушка тут же вышла из кухни.
— А ты знаешь, что рыбка твоя с икрой? — прямо «в лоб» и с какой-то намеренной грубостью, спросила мама. Ну, понятно. Это действительно, как Поля выразилась, пиздец. Ну уж старался же я отвести от этого факта мамины глаза.
«О чем ты?» — хотелось мне окончательно подвести черту, прикинувшись дурачком. Но тут же в голову пришла здравая мысль о том, что такой вопрос потопит меня, а главное Полю, в тысячу раз сильнее.
— Если ты о том, что Поля беременна, то знаю, — максимально спокойно и с ровной интонацией, ответил я.
— И ты спокойно можешь принять чужого ребёнка? — удивилась женщина.
Ах, вот оно в чём дело.
— Не чужого, а своего.
— У неё был другой мужик, Дима.
— Мам, вспомни, где я работаю, — стараясь сохранять спокойные нотки в голосе, ответил я, — Поля наблюдалась лично у меня задолго до беременности. Все её сроки у меня как на ладони.
— Ну не зна-аю, — презрительно выдохнула она, смотря куда-то поверх плеча.
Я знал, что переубедить её будет очень и очень непросто. Потому что это — моя мама. И если уж что-то ей в голову взбредёт… Хоть президент страны объявит эту информацию максимально правильной, мама всё равно останется при своей точке зрения, одарив всех презрением и недоверием.
— Что не знаю, мама? Знаешь ли, сейчас не ваши советские времена, медицина шагнула вперёд. Технологии позволяют установить срок беременности, при чём очень и очень редко ошибаются. Ну хорошо, хорошо, раз ты так настаиваешь на своём, можешь, когда ребёнок родится, сделать ДНК-тест, как в твоих любимых передачах с Малаховым. Может он тебя убедит, что правы мы, а не ты. Ну, а пока извини, у нас сегодня свои планы на день и ты в них вообще никак не вписываешься.
— Это она на тебя так влияет, раньше ты таким не был, — покачала женщина головой, выходя из кухни.
— Конечно, твоё влияние же куда полезней, — усмехнулся я, выходя за ней в прихожую, — всё, мам, пока. В следующий раз постарайся как-нибудь с нами согласовать что ли твой визит, чтобы это не выглядело, будто я тебя выгоняю.
Женщина пробурчала что-то неразборчивое, но однозначно недовольное и вышла из дома. Что ж, с одной частью плана на сегодня покончено.
Пройдя в гостиную, я не сразу обратил внимание на Полю, что сидела на диване и невидящим взглядом упиралась в стену напротив. И это говорило только об одном: она снова слышала весь мой разговор с мамой. От и до. И снова напридумывала всякой ерунды для себя. Что, мы такое не проходили что ли?
— Поль, на счёт твоей мамы я не шутил, собирайся, — попытался привлечь её внимание я.
— Зачем? — бесцветным голосом спросила блондинка, — я не думаю, что нам это нужно.
— Ты чего опять с ума сходишь?
— Зачем знакомиться с моей мамой, если нам всё равно не суждено быть вместе. Мы приносим друг-другу только сплошные несчастья. Нам надо бы расстаться.
— Ты сама себя хоть слышишь?
— Слышу. Вспомни, как хорошо мы жили до нашего знакомства. У тебя наверняка были идеальные отношения с мамой, а тут появилась я, которая ей жутко не нравлюсь, и всё испортила…
— Нет, я конечно слышал, что у беременных крыша ехать начинает, но не настолько же, — покачал головой я. — Мне всё равно, что там думает моя мама. Не ей с тобой жить, не ей решать. А я тебя люблю, слышишь, люб-лю.
— Нет, семья важнее, — продолжала сквозь слёзы гнуть свою линию Пелагея. — Зачем ты приехал тогда за мной? Я бы ушла от Антона и больше никому не портила жизнь.
— Что ты несёшь? — чуть повысил голос я, крепко взяв её за подбородок, уже мокрый от слёз, и буквально вынуждая её смотреть мне в глаза. — Пелагея, не сходи с ума.
— Я не схожу, — ещё громче всхлипнула она, — я просто говорю как есть.
— Прекрати, — несильно ударил её по щеке я, надеясь, что хоть так она придёт в себя, но это было безрезультатно. — Иди собирайся.
— Куда? — всхлипнула она намного тише, чуть сдерживая рыдания.
— Куда-куда… Куда ты там хотела, нам же не суждено быть вместе и бла-бла-бла, — всплеснул руками я, — к маме твоей. В отличие от тебя я не отвлекаюсь на мелкие жизненные неурядицы и своих решений не меняю. Вот только думаю Светлана Геннадьевна, так ведь твою мать зовут, ко мне не особо хорошо отнесётся, если я привезу тебя к ней такую зарёванную.
И я уже было обрадовался, что блондинка прекратила плакать и спорить, но…
— Не надо, — почти спокойно сказала она, — моя мама очень серьёзно относится к таким знакомствам с родителями. Когда мы расстанемся, мама очень серьёзно примет это близко к сердцу.
Ну что ж, хоть в одном я был прав — она перестала плакать.
— Ты дура или да, Поль? — спросил я, хотя мне уже хотелось истерически заржать от своей безысходности.
— Да, — выпалила она, — ты до сих пор не понял? Вон, мама твоя с первого раза эту информацию разнюхала.
— Сука, — тихо выругался я, понимая, что спорить с этой девушкой невозможно. Но у меня есть один очень действенный метод, козырь в рукаве, так сказать. И только блондинка снова открыла рот, чтобы что-то сказать, я грубо поцеловал её, проникая языком в рот, чуть прикусывая её нижнюю губу. Долго. Насколько хватало воздуха. А она даже попыталась оказать сопротивление, но, как всегда, слабенькое. И поняв, что силы далеко не равны, она просто смирилась с данной ситуацией, то обхватывая меня за шею, то поглаживая мой торс сквозь рубашку, пару раз порываясь к пуговкам, а потом будто бы одёргивая себя. И когда она совсем забылась, расстёгивая уже вторую пуговицу, я отстранился, улыбаясь во все тридцать два зуба. — Не думала, что такими темпами мы никуда не поедем? Или ты именно этого и добиваешься, решив, что переспать со мной лучше, чем познакомить с мамой?
Девушка заметно смутилась и попыталась вырваться из моих объятий.
— Куда?
— Как куда? К маме собираться, — улыбнулась она, стирая с ресниц остатки слёз.
— А сразу так нельзя было? — приподнял одну бровь я, — надо было обязательно исчерпать весь запас своих нервных клеток? Ты беременна вообще-то. Если ты мне и дочь такую же нервную родишь, я тебя пришибу.
— А вдруг сына?
— А я дочь хочу.
***
В салоне моего автомобиля царило жутчайшее напряжение. Даже лёгкая приглушённая музыка не помогала. Хотя, наверное, я чуть переборщил с обобщениями. В отличие от меня Поля была спокойна как удав, ну, или мастерски скрывала свои эмоции (чего она, кстати, никогда делать не умела).
— Дим, ты волнуешься что ли? — взволнованно рассматривая мой профиль, спросила она, на что мне оставалось только кивнуть. — Да ладно тебе, это же моя мама. Она всегда одобряла мой выбор, не вмешивалась даже когда ей что-то не нравилось. Да и во все мои визиты к ней она ясно дала мне понять, что настроена по отношению к тебе положительно. Всё будет хорошо.
— Не зна-аю, — неуверенно пробубнил я, поворачивая на другую улицу.
— Ну ё-моё, ладно я, но ты же психолог! — всплеснула руками блондинка. — Вспоминай давай эти твои психологические штучки из разряда как перестать нервничать на пустом месте.
— Пробовал, не получается.
И тут Пелагея резко подалась ко мне, пытаясь обнять.
— Ну-ну, женщина, поаккуратнее, — предупредил её я, всячески изворачиваясь от её внезапных порывов любви и нежности. — Вот чуть в столб не врезались.
— Ну и врезались бы? Зато к моей маме не доехали бы, у тебя был бы шанс…
— Очень оптимистично, — фыркнул я, заезжая в нужный двор и припарковывая машину. — Все решения всегда нужно доводить до конца, а не сворачивать в кусты на полпути. Этим я руководствовался ещё в университете, когда решал прочитать какую-нибудь учебную литературу, но она оказывалась невыносимо скучной. Этим правилом я руководствуюсь и до сих пор. Давай, показывай, где моя будущая тёща живёт.
И Пелагея, взяв меня за руку, повела в сторону нужного подъезда. Что-то изменилось в её походке, наверное, испарилась вся та чрезмерная уверенность.
Сердце стучало как бешеное и мне просто хотелось громко рассмеяться: комедия бесплатная, а не знакомство с родителями. Хотя, пожалуй, трагикомедия. Никакие известные, да и неизвестные тоже, методики не помогали мне унять сумасшедшее волнение. А когда Пелагея вполне уверенно нажала на кнопку дверного звонка, захотелось просто исчезнуть, раствориться в воздухе.
Ждать пришлось недолго: буквально несколько секунд спустя, там, за дверью послышались тихие шаги, а затем щёлкнул дверной замок. С порога нас с головы до пят оглядела Полина мама. Она оказалась невысокой, с виду добродушной дамочкой, чьи черты лица порой невыносимо напоминали мне мою блондинку. Из-под своих очков как-то особо грозно посмотрела она на Полю, будто бы говоря: «ну, я жду объяснений».
Но блондинка будто бы не замечала этого. Достаточно легко и беззаботно кинулась она к своей матери с объятиями.
— Мам, знакомься, это тот самый Дима, — прощебетала она, от чего во мне закипело шуточное возмущение: таким милым и сладким голосом она не говорила даже со мной.
— Ну что ж, Дима, — Светлана Геннадьевна пронзила меня своим взглядом, — проходи, не стой на пороге.
Квартира женщины оказалась весьма уютной и встретила меня с распростёртыми объятиями, если так вообще можно сказать о помещении. Что-то было здесь, располагающее, тёплое. Какая-то магия. Неудивительно, что Пелагея выросла такой необычной девушкой, если она росла в подобных условиях.
— Вы бы хоть предупредили, что приедете, — покачала головой женщина, — у меня ведь везде пыль, грязь. Но ты, Дима, не думай, Поля у меня не в маму, чистоту любит поддерживать.
Этой, казалось бы простой фразой, Светлана Геннадьевна мгновенно сняла половину напряжения, как будто бы дав понять: она понимает, что у нас всё серьёзно и препятствовать этому она абсолютно никак не собирается.
— Ну, спрашивать, как вы докатились до такой жизни я уж не буду, Дима, прости, Поля мне уже всё рассказала, — продолжала дружелюбно улыбаться женщина, значит, найдём другие, интересные темы для разговоров.
***
— Дим, подай пожалуйста вазочку с конфетами, — снова попросила меня Светлана Геннадьевна.
— Мам, эта вазочка стояла прямо под моей рукой, ты не могла меня попросить? — возмутилась Пелагея.
— Да ладно, Поль, сиди, мне не трудно.
— Ага, спелись, — фыркнула блондинка, — а ещё Дима знакомиться боялся. Ладно, я сейчас приду, — сообщила она, выйдя с кухни.
— И как ты с ней только уживаешься? — по-доброму покачав головой, спросила Светлана Геннадьевна. Чёрт, она хоть когда-нибудь не улыбается?!
— У нас всё вообще хорошо.
— Если честно, это заметно, Дим. Поля сама будто бы похорошела, живее стала за этот месяц. Только я как мать предупредить тебя хочу: поосторожней с ней. Поля вспыльчивая бесконечно. Ревность всяческая необоснованная…
Да-а уж, Светлана Геннадьевна, вы даже не представляете, как часто мне приходится сталкиваться с ревностью вашей дочери… Ещё с тех пор, когда она была вполне счастливой женой своего Антона, а в моей клинике работала бесячая даже меня Оксана.
— Что, уже сталкивался с таким? — по-доброму усмехнулась женщина, видимо обратив внимание на моё лицо. Да ты особо не переживай, у неё ревность — отражение любви.
— Спасибо, Светлана Геннадьевна, — поблагодарил женщину я и ровно в этот же момент в кухню вошла моя дражайшая.
— Чего замолкли? — поинтересовалась Пелагея, присаживаясь на свое место, — меня обсуждали?
— Конечно тебя, — честно признался я, — а о чём же ещё говорить?
А когда я заправил озорной локон Пелагеи за ухо, я так же заметил удивительно внимательный взгляд, который блестел прямо-таки до сумасшествия. А только стоило мне встретиться глазами со Светланой Геннадьевной, как женщина весело мне подмигнула. Что ж, опасения были напрасны. Вопреки опасениям, я приобрёл друга, а не врага.
