Удушье

Придорожное кафе, оладьи, как мамочка когда-то готовила, и он. Внимательным взглядом изучающий блондинистого парня, что сидит перед ним. Том любил оладьи, а Франсис любил Тома. Хотя как сказать "любил"? Он от него зависел. Он нуждался в нём как физически, так и эмоционально. Жестокая ревность и собачья верность - вот, что такое его привязанность к человеку. Этого он себе никогда не позволял. Парочка шлюх, бухло, и нужды удовлетворены - зачем нужно больше? Он не хотел подвергать себя опасности к кому-то привязаться. И тем не менее появился хрупкий блондин - любовник его погибшего брата - Том. Это доставляло Франсису удовольствие - наблюдать за страданиями души бедного мальчика. А ещё больше ему нравилось подвергать того этим страданиям. Почему? Потому, что он был той опасностью, которой брюнет с магическими разноцветными глазами подвергать себя не хотел. Но у него не получилось. Он душил его как физически, так и эмоционально, мстил за то, что заставил к себе привязаться; за то, что спал с его покойным братом; за то, что вообще родился. Он был садистом по отношению к юноше. Но, наверное, в мире бы не нашлось богатств, которые заставили бы его отказаться от Тома, и он это понимал, хотя признавать совершенно не хотелось. Том ненавидел Франсиса, а Франсис боготворил Тома. Но вместе с этим, белобрысый юноша не представлял своего существования без этого подонка, который если не словом, то делом ломал беззащитного и без того раненного парня. В чем была сущность его чувств к брюнету он так и не разобрался, да и разбираться совсем не хотелось. Хотелось просто танцевать с ним; хотелось есть пироги Агаты и заезжать в забегаловки, чтобы снова отведать любимые оладьи. Том не хотел разбираться, но желал быть с Франсисом, видеть его потрясающие глаза, слышать обезоруживающий голос, чувствовать крепкие руки, с силой сжимающие талию под ритм танго. Он желал забыть всё, что было до него, в том числе и умершего любовника; в том числе и себя. И он забывал. Каждую ночь он забывал всё, кроме его имени, ритмичных толчков, запаха сена, томившегося в его волосах и "Кричи, ничтожество". С каких пор ему началось это нравиться? Когда это он одобрил решение избавиться от Агаты, даже помог собирать её вещи? Где он допустил ошибку и позволил себе влюбиться в того, кого всем сердцем ненавидел? Разбираться не хотелось. Хотелось до боли в горле кричать, скулить, шептать его имя. Хотелось больше толчков, больше унижений, больше зависеть от него. И он зависел. Вот сейчас Франсис расплатится за обед, и они поедут снова трахаться. Словно кроликам, им всё не хватало физической близости. Казалось, будто кого-то из любовников вдруг не станет, и жизнь в эту же секунду закончится, поэтому терять время никому не хотелось. Да, так и было. Только на этот раз Франсис повёз его не домой, а в гараж, что находился возле него, где когда-то он впервые потянул свои руки к белобрысому. Брюнет остановил машину и приказал спутнику вылезать. Повиновавшись, Том вылез из салона и зашел в гараж. Зачем Франсис привез их сюда, а не подвёз сразу к дому, Том не знал, но догадывался. Смена обстановки. Трахаться в постели второму уже, видимо, было скучно, затем и решил попробовать нечто другое. Наверное. Парень помнил, как ещё недавно руки Франсиса бережно перематывали бинтами его поцарапанные запястья. Он помнил, как они радовались рождению телёнка, в шутку названного Задницей. Он помнил всё, что было связано с его больной любовью к этому чудовищу. Он ощутил сильные руки, что обвили его сзади, словно змеи, не оставляя пути для отступления. Ну и пусть. Ну и пускай эти руки сейчас сжимают его шею, вырывая из горла рычание вперемешку со всхлипами. Пускай пахом он вжимается прямиком меж ягодиц Тома, давая почувствовать своё напряжение, которое томил всю дорогу сюда, предвкушая какие мольбы он услышит сегодня. Франсис сдавил особенно сильно, выдыхая горячий воздух на ухо первому, и парень чуть было не потерял сознание, чему был бы несказанно рад, но такой роскоши его лишили в ту же секунду. Резко развернув любовника к себе, Франсис с шумом впился в чужие губы, проникая горячим языком внутрь, в который раз насилуя личное пространство Тома. Ну и пусть. Том отвечал с такой же страстью, иногда всхлипывая или же прикусывая губу партнёра, что тому особенно нравилось. Властно обвив руками талию блондина, Франсис принялся сминать его бёдра, когда тот в своё время судорожно метался по спине брюнета руками, словно пытался зацепиться за что-то, чтобы не упасть. Напряжение давило на обоих. Схватив любовника на руки, Франсис дернулся к столу, на котором когда-то показывал тому бархатную кофту для полюбившейся девушки, которую не смог подарить. Сейчас она наверняка заботливо укладывает своего ребёнка спать, пока брюнет, что раньше был в неё влюблен, разрабатывает в своем гараже узкое отверстие покорного, но такого развратного мальчишки. Он ликовал в этот момент, что тогда не совершил ошибку и не подарил ей эту тряпку, ведь теперь у него есть Том, - его Том - что прекраснее всех самых лучших шлюх и бухла вместе взятых и умноженных на два. Вынув два пальца, он судорожно запрокинул ноги блондина себе на плечи. Его глаза, спрятанные за толщей стекла очков, так томно смотрели только на него одного. Он видел только его - Франсиса. Никто не смел больше его таким видеть. А если бы посмел, это был бы его последний день среди живых. Франсис вгоняет в него член, от чего Том морщится и роняет слезы, за что проклинает себя, ведь клялся перед самим собой такого больше не делать. Брюнет наклоняется к нему, присовывает руку к горлу, и тихо роняет: - Ты мой и больше ничей. Только попробуй, говна кусок, посмотреть в сторону кого-то другого, и я раскатаю тебя под собой. И не зли меня этой дурацкой ухмылкой. Плачь, кричи, умоляй меня тебя выебать, как грязную суку. Уясни себе раз и навсегда: от меня ты никуда не сбежишь, как пытался в тот раз. Я тебя из-под земли достану, - он сжал горло сильнее. - Достану и выебу. И Том закричал. Он срывал горло, матерился, плакал, пока Франсис вколачивался в его тело, попадая по простате. Толчок, другой, третий. Запах сена и скошенной травы столкнулись в поединке за право верховодить. Два разноцветных глаза всё сильнее впивались в карие. Электрический разряд расходился волнами по телах, сплотившихся воедино, каждый раз, когда взгляды их встречались. Борьба за право доминировать. Длинные светлые пряди обрамляли красивое лицо с фарфоровой кожей, нахально спадая прямиком на глаза их обладателя. Смуглая рука потянулась к лицу любовника и бережно убрала мешавшие локоны. В этом жесте было столько нежности, заботы, что Том, не сдержавшись, притянул Франсиса к себе для того, чтобы поцеловать его. С такой же нежностью, которую только что получил, он подарил поцелуй любовнику. Вот каким был их секс - похабное совокупление двух животных с примесью невинной нежности, которая могла растопить любое сердце. Медленное переплетение языков, едва чувственные маленькие поцелуи, ласковое поглаживание со стороны Франсиса кожи партнёра, зарывшиеся в темные волосы бледные пальцы, массирующие голову, и бешеный темп, с которым брюнет вколачивается в парня под собой. Это было феерично. Вспышка. Том кончает, сжав внутри себя брюнета, который тут же изливается внутрь. Шепчет блондину на ушко: - Я так сильно люблю тебя. Пожалуйста, не оставляй меня одного. Тут же следует ответ: - Никогда. А он ведь и правда никогда его не покинет - слишком уж большая зависимость.