You & Me

      Пустая ванная комната. Фен, оставленный тем, кто был здесь ранее, негромко шумит, нагревая воздух, свисая с тумбы раковины и легко покачиваясь. Но здесь нет погрома, в отличие от зала. Осколки зеркала практически везде: на полу, мебели, перевернутом столе. Создается ощущение, словно здесь были грабители и искали что-то ценное. Вещи, раньше стоявшие на твердых поверхностях, — скинуты к чертям собачьим, некоторые разбились. Вентилятор лежит мирно на боку. Кажется, жизнь в доме угасла, чересчур тихо, если не прислушиваться к звукам из ванной. Однако в погромленной комнате стоят два человека, молча смотрящие друг на друга, словно это не люди, а восковые фигуры.       Данные персоны стали парой два года назад. Ну, как парой, сожителями. Это были отношения без пылкой любви, каких-либо ухаживаний, нежности. Что-то все равно связывало вместе, не давая разбежаться по разные стороны баррикад. Понимали, что не смогут больше без друг друга, вцепляясь, не отпуская к другим. Возможно, это было привязанность, может, обычной зависимостью. Зависимостью от ощущений, прикосновений к друг другу. Хотя со стороны и выглядели, как влюбленные, делали то, что обычно делают люди, когда любят, но без огня в глазах. Они просто хотели пробовать что-то новое, экспериментировать, «жить, будто нормальные люди». Почему именно «жить»? Потому что на деле эти двое просто существовали, даже не являлись представителями человеческой расы, только оболочками. Призрак и демон. Мертвец и представитель Преисподней.       Два года назад Фаербрэнд притащился не только с любимой пиццей своего «босса», но и с бывшим коллегой. На тот момент Скарс был поглощен страхом, шарахался от того, кто способен помочь, словно от удара, прячась за чужую спину. Сие казалось забавным Хэбиту. «Он пробудет здесь неделю или две. Последи за ним. Навредишь — сожгу и тебя, и твою оболочку.» — Смутьян был как никогда серьезен, вручая Привычке пиццу и Обременённого, что не хотел отпускать его футболку и того, чтобы он уходил. После этих слов он исчез, скидывая с себя ответственность, перекладывая ее на демона, который подавился словами возмущения о наглости дворовой псины, что он пригрел под своим крылом. Пришлось смириться с тем, что одиночество помахало рукой. Первые дни были самыми сложными как для Шрамового, так и для хозяина дома. Рыдания первого выводили из себя второго, отчего появлялись вмятины в стенах. «Заткнись наконец-то, тряпка.» — сквозь зубы шипел на суицидника садист, в очередной раз ударяя по стене рядом с ним, в которую вжимал второй рукой. Тот лишь сильнее принялся лить слезы, закрываясь руками, покрытыми шрамами. Они чем-то притягивали к себе, рождая желание разодрать, вспороть лезвием любимых игрушек, прокусить клыками, но убийца отправлял чувства как можно дальше, ссылаясь на то, что не хватает прошлой жертвы, которую сожгли. Однако отправления не сильно помогали, и разум одурманился, а парень полностью занял мысли, отчего хозяин дома чаще и чаще зажимал его у стены, с ненавистью смотря в мокрые от слез глаза, переводя взгляд на порез на шее, начинавшийся на челюсти. Было видно, что он очень глубокий, и если разрезать, то выльется достаточно крови. Представления о подобном доставляло особое удовольствие, вдобавок жертва уже привыкла к мучителю, который не начал еще действовать, только грозился. Белая Ладья часто стал садиться рядом с главным бывшего коллеги, молча сидя, рассматривая свои руки и редко поглядывая на «человека» рядом, который полностью игнорировал в такие моменты. Он начал доверяться, больше не сопротивляясь, не рыдая, появилась привычка быть рядом, ходить хвостиком, наблюдая за действиями, прикосновения были не так неприятны, как раньше. И в один из дней, когда человеческие куклы окончательно сломались, Хэбс сорвался на том, с кем жил, забывая угрозу подчиненного. Он вскрыл шрам на горле, придушивая послушную игрушку, переходя на порезы на руках, вспарывая каждый, делая новый. Все тело к концу оказалось украшено глубокими ранами, а демон жадно вдыхал аромат чужой крови, не давая вырваться, пока жажда полностью не пройдет. С этого и началось все. Скарс хотел умереть, а его сосед по жилью — убивать. Они дополняли друг друга. Постепенно пытки и забавы перетекали в обыденность, стали скучными. Привычка предложил попробовать свидания, что не свойственно ему, а Обременённый согласился. Они держались за руки, ходя куда-либо, просто от того, что так делают другие, но никогда не обнимались или целовались. Сие казалось отвратительным для обоих. Любви не было, была привязанность, любопытность, что будет дальше и как далеко они зайдут. Со стороны стали походить на обычную пару, садист даже сам начал ходить за продуктами в супермаркет, выбирать диски в видеомагазине для просмотра вечером. Им казалось это нормальным — проводить время вместе, смотря что-нибудь, готовя ужин/обед/завтрак. Но когда они смотрели друг на друга, была только пустота в их глазах, которую прохожие не замечали, восхищаясь парой. Менялись друг для друга, становясь иными, чем в начале. Но затем вернулся Фаербрэнд, рушащий покой, отбирающий у Хэбита Скарса. Привычка знал, что они всего лишь друзья, но все равно ужасно бесился, когда были вместе, чувствуя ревность и отвращение к подчиненному. Он первый приручил плаксу, первый научил наслаждаться болью, первый дал попробовать пожить, как человеку, а Поджигатель берет и все рушит, забирая. Демон выпроваживал Белого Короля из дома, как только он появлялся, вызывая в том недоумение. «Еще раз сунешься сюда — твое существование прекратится.» — и хозяин дома захлопывает дверь перед носом «гостя». Тот больше не посещает их. Вернее, так думает маньяк, сильно ошибаясь. Подтверждается это когда он возвращается в дом раньше, ставит пакеты на стол, кладет рядом ключи и набирает привычный номер. Звонок раздается в спальне, но затем становится тише, означая, что чем-то телефон накрыли. Садист направляется туда. Дверь, как назло, только прикрыта. И, заглянув в проем, он видит того, к кому привык, без футболки на бедрах у нарушителя правил, пока последний исследует ладонями покрытое белыми полосами стройное тело. Хэбит чувствует, как внутри что-то разбивается, ломается. Этим «что-то» является его долбанный внутренний мир, появившийся за период времяпровождения с Белой Ладьей. Не решается начать скандал прямо здесь и сейчас, покидая дом, забирая ключи от машины и уезжая к соседнему дому, дожидаясь, когда «любовник» покинет дом. Через час знакомая фигура уходит прочь, и только тогда возвращается домой. Скарс встречает его, мягко улыбаясь, а он натягивает улыбку. Будни становятся сплошным мучением. Шрамовый ведет себя как обычно, а Привычку тошнит от него. В выходной он встает раньше того, с кем делит постель, забирая биту и кепку. Сегодня убийца должен ехать в магазин, но не делает этого, выжидая в машине момента, когда можно будет показать Смутьяну его место. Ждет долго, с ненавистью смотря на арку дома. И вот пара выходит. Его собственность оказывается в чужих объятиях, целует на прощанье, а подлец улыбается, отчего Хэбс сжимает руль. Обременённый скрывается в доме, и Привычка выходит, надев кепку и взяв биту. Поджигатель не может не заметить его машины, поэтому срывается с места, как только дверь открывается. Демон бежит за ним, но не догоняет, поскольку «любовник» исчезает. Он снимает с себя головной убор и кидает на асфальт, разрываясь от гнева, ревности, отвращения. Спешит в помещение. Первым удар принимает на себя вентилятор, дальше хрупкие предметы сносятся оружием в руках. Отбросив его, садист скидывает остатки вещей со стола и переворачивает. В это время убийца Мэри сушит волосы после душа, не слыша погрома до тех пор, пока тяжелая мебель не издает грохот при приземлении. Срывается с места, выбегает в зал в полотенце на бедрах. Убийца видит его позади себя в отражении зеркала, что разбивается от удара битой по нему.       Они молча смотрят друг на друга. Иногда Белая Ладья переводит взгляд на то, чем разбили отражающую поверхность, понимая, что все не просто так, что его засекли. Хэбит не сводит глаз со Скарса, оставаясь безразличным в лице, пускай брови немного подрагивают. Им не нужно слов, они и без них всё понимают, без них ясен исход. Первым делает шаги демон, надвигаясь на сожителя, замахиваясь предметом в его руках. Тот никак не реагирует, зная, что бесполезно. Тишина рушится громким хрустом. Кости голени ломаются от удара, отчего Обременённый падает. Ему не больно, привык. Теперь он ждет только своего конца. Не зря же строил из себя влюбленного мальчика и спал со своим бывшим коллегой. Все для того, чтобы его наконец-то прикончили, причем не кто-то, а именно тот, к кому привык, от кого стал зависим. И его тащат в ванную за волосы, все также играя в молчанку. Он смотрит на своего губителя, пока вода набирается, ожидает чего-то грандиозного, затем оказывается в воде. Его одной рукой топят. Воздух полностью выходит из легких, наполняя их жидкостью. Оставив на дне ванной объект зависимости, садист бросает туда включенный фен, обрывая длительные мучения самоубийцы, даря то, о чем мечтал.

В доме больше никто живет и даже не существует.