My perfect art

Когда Себастьян снова подключался к STEM, он не знал с какими еще ужасами ему придется столкнуться. Ему говорили, что это новая машина и ядром теперь являлся не маньяк с жаждой мести, а маленькая девочка с выдающимися способностями. Лили Кастеланос, именно из-за нее он снова решился довериться этой адской машине. Система загрузила сознание Кастеланоса в город Юнион. Хотя сейчас он не особо ориентировался в пространстве. Очертания стали более привычными и напоминали его собственный кабинет. Это была некая безопасная зона, а ее вид был сформирован его подсознанием. Однако, как только детектив вышел за пределы своего кабинета, то тут же понял, что этот город далеко не так прост, как кажется. Здание, в котором он находился было не совсем обычным. И первой же его находкой стал командир поискового отряда - Бейкер. Он словно застыл в пространстве. Ему снова и снова пробивало голову пулей. Странная сила не давала оперативнику умереть, оставляя его в таком положении и заставляя проживать момент своей "гибели" снова и снова. И что-то подсказывало "маркеру", как его назвали в Мёбиусе, что с этой силой ему придется еще ни раз столкнуться. Как бы он хотел ошибаться, но увы, ему пришлось лицезреть то, как действует убийца и часть его способностей. Он убивает и фотографирует свою жертву, а та после этого замирает в неком пространстве. Себастьян тихо проходил комнату за комнатой но того настиг страшный монстр с несколькими головами и циркулярной пилой вместо руки. Нехитрыми путями он все же смог оторваться, но не надолго. Чудовище снова его нагнало и помчалось, громко рыча. Кастеланос помчался вперед, к дверям из которых исходил свет, но от туда вышел тот самый фотограф. Незнакомец взял нож и метнул его в Себа, ранив того в плечо, а после исчез, словно телепортировался. Тогда Себастьяну удалось сбежать и он понимал, что ему придется вновь увидеться с этим человеком. Детективу предстояло много испытаний, но он все же нашел след своей дочери и, самое главное, у кого она теперь сейчас находится. Этот вариант был самым худшим, после смерти девочки. Она была у того самого фотографа. В ходе расследования Кастеланос смог выяснить личность психопата - Стефано Валентини. Кидман смогла найти немного информации о нем. Бывший военный фотограф, после того как потерял глаз он стал немного другим и ушел в искусство. Но это "искусство" было весьма странным. Понятие красоты Стефано приобретало странные очертания, а его выставка вызвала гнев и отвращение среди критиков. И как его пропустили в STEM? Видимо, не разглядели психа под маской творца. А теперь весь мир рушится, этот безумец творит хаос, однако, с большим трудом, Себу удалось добраться до него. Однако бой был далеко не легким для обоих, но Себ все же был детективом, а Стефано хоть и военный фотограф, но уже давно ушел от военных дел и был побежден. - Я.. еще.... успею... - Валентини дотянулся до камеры и хотел сделать фото, Кастеланос развернулся, как в каком-нибудь фильме и выстрелил точно в камеру. Вот только Стефано хотел запечатлеть себя, а не детектива, - Да что с тобой не так!? Я хотел стать часть собственного искусства. А ты все испортил. - фотокамере уже было не помочь. Пуля точно пробила аппарат, лишив того возможности фотографировать. - Я думал ты меня собрался фотографировать, - впервые за все время в Юнионе он почувствовал себя неловко. Да, этот человек монстр, но сейчас он не хотел навредить ему. - Да кому ты нужен? Ты как варвар, рушишь все к чему прикасаешься. - Стефано явно был разозлен, причем не понятно от чего. От того, что его прервали или из-за того, что его камера была уничтожена. - Ты вообще украл мою дочь. Кстати.. Где она? - Себ снова поднял пистолет и наставил его на художника, - отвечай. - О, Ядро? Она у него. Но ты до него так просто не доберешься. Только я знаю как к нему дойти. И без меня, кстати, тебе тоже до него не добраться, - злость его словно ушла на второй план, черная челка все так же прикрывала его отсутствующий глаз, а на лице заиграла лукавая улыбка, -Ты можешь меня убить, но тогда ты точно никогда ее не найдешь. - Вставай, - сквозь зубы процедил Кастеланос. Компания в виде этого человека его никак не радовала. Но ради Лили он был готов терпеть его общество. - Ты сломал мне ногу. Придется нести меня на руках, - подобное, кажется, доставляло ему особое удовольствие, особенно наблюдать как закипает его собеседник. - Ты совсем охренел? Я не буду тащить тебя на руках, как минимум потому что мне нужно отстреливаться от полчищ монстров в городе - ему было сложно сдержаться и не врезать по этой наглой морде, но сейчас это был его единственный шанс найти дочь. - Я не виноват, что ты сломал мне ногу. Идти сам я не смогу. А от монстров тебе отбиваться и не нужно будет, я о них позабочусь. Полагаю, ты думаешь с чего бы тебе верить мне., да? У тебя нет иного выхода и ты сам это знаешь, - Стефано довольно улыбался, зная, что он прав. И Себастьян это знал, так что мысленно обругав фотографа всеми ругательствами, что только знал, детектив убрал пистолет в кобуру и подошел к поверженному злодею, поднимая после того на руки, на что тот обнял его за шею, как бы придерживаясь так. Мысленно Валентини ликовал, хоть он и проиграл бой, но война еще может быть выиграна им. На улице правил мрак, монстры лезли со всех сторон, а отбиваться возможности у Себа не было. Но художник держал свое слово и его произведения искусства ловко расправлялись с бывшими жителями города. Стефано указывал путь и все больше жался к крепкому телу Кастеланоса, на что тот ворчал, но старался терпеть, а потом и вовсе при нападении прижимал фотографа к себе, то ли на уровне рефлекса, то ли от желания защитить этого пускай сумасшедшего, но все же человека. Да и он сейчас помогает, может он не такой уж плохой? А сам итальянец лишь улыбался, когда сильные руки Себастьяна прижимали его к себе. План, сформировавшийся в его голове действовал. а он сам продолжал играть беспомощного и побежденного, получая эстетическое удовольствие от близости с этим человеком. - Мм... Нога болит.... - Стефано чуть стиснул зубы, шикнул от боли, но потом отвернулся от пристального взгляда детектива - Потерплю. - Не пойдет так. Хоть это и не совсем реальность, но сломанная нога - это не порез. - Себ тонко намекнул на рану оставленную фотографом, - тут должно быть что-то вроде медпункта. Можешь возражать сколько влезет, все равно несу тебя я. - да, Кастеланос брал в расчет то, что Стефано может перестать прикрывать его на далеко не безлюдных улицах, но почему-то не боялся этого. А художник и не возражал, только бубнил что-то невнятное. Больница все же нашлась. Пробраться без боя не получилось, но тем не менее, на их счастье, медикаментов было более чем достаточно, что бы оказать первую помощь. Гипс, конечно, не наложишь, но шина была вполне себе годной и с ней Валентини чувствовал себя немного лучше. Однако, вскоре он нахмурился и фыркнул. - Бинты белые. Это совершенно безвкусно. Я не могу так ходить - Стефано скрестил руки на груди с твердым намерением никуда не идти и на руки всячески не давал себя поднять. - И что мне сделать? Разукрасить? - тут же детектив понял, что зря это ляпнул, ведь пришлось потом по всей больнице искать фломастеры, которые, благо, все же оказались в этой обители. И в отместку за такую вредность своего нового напарника, отомстил, разукрасив ему бинт на свой вкус. - Радужный раскрас? Серьезно? - сейчас фотограф подумал о том, что лучше бы бинты оставались белыми. - Зато в цвет твоей ориентации, - Себ усмехнулся и воспользовавшись замешательством, поднял Валентини на руки - Если я стильно одеваюсь, то вовсе не значит, что я - гей. - художник возмущенно фыркнул, но все же обнял детектива за шею. Путь им предстояло пройти еще долгий, так что как никак придется либо терпеть, либо как-то привыкать. Оба выбрали второе, действовали сообща. Стефано помнил это еще с войны, от которой у него далеко не лучшие воспоминания, но так или иначе сейчас он держал себя в руках, проводя Себастьяна в глубины Юниона, что больше напоминал Преисподнюю. - Ты не спас меня. Это ты во всем виноват! - раздавался голос маленькой девочки. Сердце "маркера" замерло, дыхание сбилось. - Лили... Нет.. Это не правда. Я пытался - страх полностью завладел детективом, этот голос пробуждал в нем самые большие страхи. Мурашки бежали по коже, сердце колотилось просто с бешеном ритме. - Чщщ, - шепот фотографа раздался над ухом Себастьяна, от чего тот вздрогнул и перестал дрожать, - Он пользуется твоими страхами. Это не Лили. Ты не виноват, - бархатный, мягкий шепот действовал словно успокоительное, кончиками пальцев Стефано провел по щеке Кастеланоса, намного поворачивая его лицо на себя. Их взгляды встретились. Страх постепенно стал уходить. Себ чувствовал поддержку в этом человеке и не думал отступить назад. - Спасибо, - спустя минуту зрительного контакта, когда наконец страх ушел совсем детектив смог ответить и продолжить путь, который ему указывал Валентини. На самого Стефано не пытались воздействовать, что странно. Хотя, с другой стороны, узнавать страхи этого психопата не очень то и хотелось. Это место и правда походило на ад. Всюду огонь, сожженные трупы, пытки времен инквизиции. Подвальное помещение больше напоминало темницу какого-то замка, а противники были уже не просто обоженными, а окутанными огнем. Нужно отдать должное фотографу, который держал свое слово и за услуги носильщика правда отбивал все нападки этих тварей. Наконец они вышли из узких коридоров в некое подобие коллектора, с труб медленно стекая жидкость, напоминающая кровь, наверху, спиной к обоим мужчинам стоял некто в балахоне, чернокожий мужчина с властной осанкой. - Не думал, что ты меня предашь, Стефано, - раздался уверенный голос мужчины сверху, - пришли за Лили? Думаешь я отдам ядро, которое само пришло ко мне в руки? - А ты еще кто такой? Псих с комплексом Бога? - Себастьян поставил фотографа на землю, но придерживал его, что бы тот не упал, на всякий случай, а тот, стоя на одной ноге, придерживаясь за детектива. - Я и не обещал служить вам верой и правдой, отец Теодор, - Валентини усмехнулся и поправил челку, что бы она лежала ровнее, даже в таком месте это было для него важно. Он был уверен в себе, почему-то думая, что если его не пытались напугать чем-либо, как Себастьяна, то и сейчас ему ничего не грозит, но, увы, он ошибался. Теодор повернулся, но его лица Кастеланос разглядеть не сумел, над их головами ярким пламенем вспыхнул символ отца Теодора, но вскоре пламя немного угасло, что позволяло рассмотреть этого святого отца. На левой стороне его лица был какой-то шрам, пока неизвестно от чего, да и им обоим не хотелось знать причину его появления. Ухмылка на лице возомнившего себя Богом стала шире, послышался шум воды, но предпринимать что-то было уже поздно и мощным потоком красной жидкости временных союзников унесло в неизвестность. Первым очнулся Стефано и то, что он увидел заставило его вздрогнуть. Поле боя, война. То, что он так старался забыть. Пули свистели по сторонам, где-то неподалеку раздавались взрывы, крики, стоны. В руках Стефано был тот самый фотоаппарат, снова тот солдат, руки художника задрожали, дыхание сбилось. Граната, та самая, что дала ему видение красоты и отняла глаз. Взрыв, Валентини вскрикнул и прикрыл лицо руками, но боли не чувствовал. Дрожа всем телом он посмотрел сквозь пальцы и увидел детектива, что закрыл его собой от взрыва. - Знаешь, после того, как я узнал твои фетиши, то думал, что ты боишься чего-то уж совсем за рамки выходящее, - Себастьян криво улыбнулся, боль от осколков гранаты, что попали ему в спину отдавали сильной болью, но он старался держаться. Фотограф же все так же дрожа обнял крепко своего спасителя, чем вызвал новую волну боли, но Кастеланос лишь шикнул и сдержал стон боли, обняв в ответ этого психа, которого не так давно хотел убить. Дрожь постепенно утихала, дыхание выравнивалось. - Спасибо, - еле слышного проговорил художник, прижимаясь к груди детектива, ему было так спокойно рядом с ним, он чувствовал, что именно этот человек особенный, а значит он не ошибся в выборе. Пространство окутал густой туман, а рассеявшись они оба снова оказались в Юнионе, только теперь помимо зараженных в городе шастали еще и окутанные огнем приспешники Теодора, что немного осложняло задачу. Носить Стефано на руках было слишком "дорогим удовольствием", так что, хоть хромая, военный фотограф передвигался сам, немного опираясь на нынешнего напарника. В открытый бой было бы глупо соваться, это понимали они оба. Сначала Себастьян планировал оставить Валентини в безопасном месте и уйти, но тот даже без призыва своих шедевров довольно умело расправлялся с тварями, война не прошла для него бесследно. - Я думал ты только фотографировать да кистью махать умеешь, но ты умеешь удивлять. Приятно удивлять, - детектив сел на стул в одном из убежищ и налил себе ароматный кофе, который с удовольствием пил с кружки, пополняя запас сил. - Во мне еще много тайн, Себастьян. На войне я не просто фотографировал все ужасы, так что пришлось быть наровне с солдатами, - Стефано сел на диван, ходить с поврежденной ногой было не так то просто, да и их обоих измотали эти бои в пределах города и нужно было взять передышку. - Я вообще не знаю о тебе ничего, кроме твоих фетишей и что ты псих. Хотя, возможно все не так плохо. Думаю, без тебя бы сложнее пришлось, - Кастеланосу довольно сложно давались эти слова. Он все еще где-то в глубине души был зол на этого человека, но с другой стороны была какая-то у этого фотографа притягательная харизма. - Может, когда спасем твою дочь и узнаешь, сейчас пока не до этого, - художник загадочно улыбнулся мужчине и подмигнул, на что тот лишь хмыкнул и чуть улыбнулся, ему не показался этот жест противным или неприятным, что довольно странно. Долго сидеть на месте было нельзя, время поджимало, а силы святого отца росли. С ядром он, видимо, еще не взаимодействовал, так как его сила все же не была безграничной. Возможно, если бы не способности Стефано управлять пространством Юниона, то они бы никогда не нашли где прячется этот трус. Вот только огонь затруднял подход к башне, а в огне, сто процентов, были еще и враги. - Есть идеи как нам не зажариться и пройти? - Кастеланос посмотрел на своего напарника, который был тут явно дольше него и явно знал Теодора, а значит сейчас он мог полагаться только на него. Иногда трудности тесно связывают даже врагов, что пытались убить друг друга. - Да, думаю, я смогу рывками быстро перебраться туда, хотя с ногой поврежденной все будет сложнее, а там изнутри, попробую отключить это подобие силового поля, - Валенитини лишь мягко улыбнулся на недоверчивый взгляд, - Я не брошу тебя, обещаю, - и послав воздушный поцелуй, фотограф исчез, словно вспышка. Все бы ничего, если бы не стали набегать монстры со всех сторон, а патроны не бесконечные, Стефано не было уже довольно долго, припасы кончались, но в один миг огонь просто потух, давая возможность детективу отступить, а в дверях его уже встретил художник, так же улыбаясь. - Видишь, я держу свое слово, - фотограф хромая пошел дальше, а Себастьян, подойдя ближе, приобнял его, положив руку итальянца себе на плечо, что бы тот опирался на него. Так идти было намного легче и быстрее. Они снова нашли отца Теодора, снова благодаря совместной работе, только теперь более сплоченной. Перед глазами мужчин появилась Лили, она шла вперед, под ее ногами выжигался пол. Это была очередная иллюзия, очередной способ Теодора сбить их с пути. - Это ты виноват! - раздался обиженный голос девочки, - Ты не спас меня! - Руки Себастьяна задрожали, он и слова сказать не мог, но как только его ладонь обхватила ладонь Стефано, то дрожь унялась, стало так спокойно, а образ девочки остановился и посмотрев на отца, улыбнулся, растворившись в воздухе. Следующим был снова ужас Валентини, но Себ снова закрыл его собой, прижимая к себе. Вдвоем им было легче справиться со своими страхами. Однако чернокожий злодей на этом не остановился, у Себастьяна были еще страхи из Маяка, что преследовали его в страшных снах, но только в этот раз он был не один. В этот раз он смог одолеть все свои фобии. Теодор был явно недоволен, но даже слова сказать не успел, как две пули влетели ему в голову. Алые капли стекали по лицу святого отца, а его бездыханное тело упало на пол. - Вот и все, - фотограф опустил оружие и навалился на напарника, который снова прижал того к себе, показывая, что тот может на него опереться. А итальянец нагло воспользовавшись этим, наклонил лицо детектива к себе, затягивая того в поцелуй. Сначала Себастьян, видимо, не понял что происходит, но потом предпринял попытку отстраниться, которую Стефано тут же пресек, - Чщщ, просто успокойся, отключи разум и доверься чувствам. Было сложно понять, что творилось в голове детектива, но, все же он последовал совету этого иностранца, а чувства... Чувства прямо таки кричали ему продолжить начатое и уже он сам затягивает художника в поцелуй, на который он более чем охотно отвечает. Себ подхватывает фотографа и относит к столу, усаживая на него и не разрывая при этом поцелуя. Плевать, что там валялся мертвый Теодор, сейчас им обоим было откровенно плевать на все, вплоть до неправильности происходящего. Первым "в расход" пошел пиджак итальянца, что явно мешался больше всего. Торопливо и неуклюже детектив пытался как можно скорее расстегнуть пуговицы рубашки своего некогда врага, с шарфом его владелец расправился сам, откидывая куда-то в сторону. Поцелуи перешли на шею Валентини, что вызвало его тихий, но блаженный стон. Сам фотограф не желал сидеть без дела и довольно ловко справился с пуговицами рубашки своего партнера, оголяя его сильное тело. В перчатках было совсем неудобно, так что и они вскоре отправились вслед за шарфом. Кончиками пальцев Стефано очерчивал контуры тела Себастьяна, задевая самые чувствительные места. Когда с рубашкой итальянца наконец было покончено, то она полетела в неизвестном направлении, а поцелуи спускались все ниже к плечу, ключице. Время перестало существовать для них двоих, весь мир словно исчез, что бы оставить их наедине друг с другом, отдавая во власть чувств и удовольствия. И на этой горячей ноте художник решил поставить точку. Кинжал вонзился в живот Себа, заставляя его остановиться и сжать оголенные плечи Стефано и растерянно посмотреть тому в глаза. Этот взгляд, взгляд безумца, одержимым своим искусством. - Ты... Все такой же. Надо было догадаться, - сквозь боль процедил Кастеланос. - Нет, ты изменил меня. Только благодаря тебе я понял, что не смогу сотворить великий шедевр, как бы не старался. И даже из тебя он не выйдет, но вот если я тоже стану его частью, если мы оба станем искусством, то это станет моим величайшим творением, - фотограф сладко проговаривал каждое слово, явно испытывая удовольствие от происходящего. - Ты просто псих, - силы и сознание медленно покидали Себастьяна, он явно не ожидал такого финала, а ведь Лили он так и не нашел. - И ты это прекрасно знал, - не без улыбки произносит итальянец. И ведь правда, он знал, что Стефано психопат, но отчаянно понадеялся, что все будет иначе. Глупо и наивно. Это его ошибка и он за нее поплатился. - Ты лишь мой, Себастьян, - Валентини вкладывает в свободную руку "маркера" револьвер, а вторую обхватывает своей рукой, переплетая пальцы в замок, А я - лишь твой. - кинжал ловко и легко разрезает плоть звук выстрела, и пуля точно в сердце фотографа. Вспышка и этот миг в пространстве Юниона останется навечно. И они вдвоем, как совершенное произведение искусства останутся вместе навсегда.