***
Картман вернулся домой после двухнедельной командировки, уставший и взмыленный с дороги. Пришлось покататься с проверками по восточным лагерям, встретиться с парочкой важных персон и по локоть замараться в работе. Казалось, на зубах до сих пор скрипел пепел. Эрик развалился на диване в гостиной, стянул запыленные сапоги и собрался было оповестить женушку о своем прибытии, но так и застыл, прикусив язык. Мимо него с занятым видом проскочил какой-то рыжеволосый парень. Герр Картман растерялся даже, но потом опомнился и грубо того окликнул: — Ты что тут делаешь? Парень испуганно застыл и обернулся к хозяину дома. Зеленые глаза, рыжая шевелюра… Да неужто тот самый еврей еще жив и здоров! Даже очень жив и здоров. Хорошенький, чистенький, кожа белая, алебастровая почти, досадливый румянец на щеках, приодет по своей складной фигурке. От того заморыша не осталось и следа. — Кайл, сделай мне чаю! — капризно оповестила о своих желаниях фрау Картман и выплыла из спальни крупным голубым лебедем. Вся разодетая, в волосах лента. Судя по ее удивленному взгляду, обращенному на мужа, не для него она рядилась словно кукла. А для кого же? Кайл, говорит? Этого жида так зовут? — Эрик, ты уже вернулся? — опомнилась Хейди и пропела сладко, карамельно. — Устал, наверное, дорогой? — не дождавшись ответа, она обратилась к слуге: — Кайл, подготовь купальню да поживей. Картман поджал губы и хмуро проследил за женой, которая проводила своего дрессированного жида слишком уж нежным взглядом, задержавшимся ниже его поясницы, затянутой в лакейский жилет. В какие игры она играет? — Кайл? Ты зовешь это Кайлом? — спросил Эрик хладнокровно. Фрау важно выпрямилась и откинула волосы с плеч. — Да, его так зовут. Он хоть и жид, но старается. А ты же знаешь, какая я у тебя жалостливая. — Выходит, что его яйца еще на месте? — ехидно осведомился Картман. Хейди задрала свою головку и хмыкнула. — Что за глупости ты говоришь? — осудила фрау, будто не ее слова прозвучали из уст мужа. Эрик кисло скривился. — Сегодня придут мои коллеги из штаба. Надеюсь, твой поваренок сможет нас нормально обслужить? — Опять пьянка, карты и девицы? — негодующе вспыхнула Хейди. — Я лучше съезжу к тете Агнет, чем буду лицезреть этих потных пропойц и продажных девок. — Как тебе угодно, — безразлично фыркнул Картман. — Еврей должен подготовить нам стол. И заодно пусть научится здороваться, а то я укорочу ему язык ножом для масла. И, кстати, с чего это ты так вырядилась? — уколол он напоследок. Хейди выпятила округлую грудь и довольно улыбнулась. — У меня сегодня хорошее настроение, дорогой мой. Надеюсь, что ты не устанешь после посиделок со своими дружками и доберешься до спальни хотя бы к завтрашнему утру, — намекнула плутовка и развернулась на каблуках. Картман сощурил темные глаза, проводив свою распутную женушку недобрым взглядом. Распушила перья перед жидом — на ревность подбивает. Рыльце у нее в пушку, под завязку наполненное острыми клыками. А этому, как его там, Кайлу осталось недолго, сегодня же надо избавиться от этой удивительно смазливой рыжей суки.***
Столовую поглотил дурманящий дым сигарет и едкий алкогольный душок. Веселье шло полным ходом. За большим столом расположилась шумная компания армейских вояк, режущихся в карты, просаживающих марки. У одного из игроков на коленях пригрелась разукрашенная городская девица в откровенном платье. Всякий желающий тискал ее прелести, а девушка лишь заливалась смехом и шампанским. Одна из ее грудей почти выскочила из слишком глубокого декольте, обнажив полукружие соска. Картман сидел во главе стола, расплывшись в кресле своим большим отъевшимся телом. Выглядел он довольным, губы лоснились, щеки горели, в голову ударил хмель. Спьяну хотелось гадства, власти и подчинения. Всякий должен был уважать его авторитет. Никто не посмеет нагнуть штурмфюрера Эрика Теодора Картмана… Никто! Особенно какой-то наглый жид, смеющий потакать его жене. А вот, кстати, и он. Опасливо прокрался в комнату, словно мышь в кошачье логово. Слава богу, Хейди переодела своего «лакея» в одежку попроще. Теперь на еврее мешком висела обычная холщовая рубаха без воротника, и всякий раз, когда он наклонялся, она низко провисала, обнажая изгиб жилистой шеи и торчащие выступы ключиц. Эрик сплюнул в сторону, заглядевшись на своего комнатного жида. Было в том что-то по-библейски порочное, извращенное, вызывающее первобытную жажду убивать и насиловать, сжигать целые города рыжим, как его волосы, пламенем. — Это кто у нас тут? — подал голос Шефер, один из бывших сослуживцев Картмана, когда-то давно пытавшийся зубами и когтями отобрать у того должность. Вояка расплылся в похабной улыбочке, полной злобного умысла, заметив необычного «официанта». — Это что, тот самый жид, о котором все говорят? Я думал, это шутка. — Я шутки шутить не любитель, — резко отрезал Картман, одарив тяжелым взглядом исподлобья. — И что же, этот малец тут за хозяйством следит? — продолжил гость, с пренебрежительной усмешкой оглядев еврея, невозмутимо убирающего со стола объедки. — Смотри, какой глазастый и рыжий. Сколько лет этому жиду? — На вид лет двадцать, — присоединился к беседе Бауэр, молодой летчик, обжимающий смешливую шлюшку. — Юнец совсем. Наверное, даже девок еще не щупал. Вон как на нашу Ивон смотрит, — издевательски гоготнул Шефер. — Как тебе он, Ив? — обратился немец к девушке. — Дала бы рыжему жиду? Гляди, какой смазливый. — Ой, нет, — засмеялась Ивон. — Разве что за грудь потрогать… Говорят, у жидов члены подрезанные, короткие совсем, — чуть погодя наивно поведала она, залившись румянцем. Сидящие за столом мужчины дружно покатились со смеху, а девушка поддержала ничего не понимающей улыбкой. — Ну, так давайте посмотрим, что у него там, — сквозь гогот предложил Шефер. — Хочешь увидеть, Ив? — он потрепал Ивон за щечку и чмокнул в беленькую грудь. — Ну не знаю, — захихикала чертовка. Недолго думая, Шефер вцепился еврею в руку и дернул на себя. Парень выронил тарелку на стол и испуганно уставился на Картмана, как будто тот мог его защитить. Эрик равнодушно глянул в ответ. — Давай, Ив, смотри сколько влезет, такого даже в зоопарке не увидишь, — ржал немец, больно удерживая рыжего на месте, чтобы девушка могла стянуть с того штаны. Ивон кончиками пальцев боязливо оттянула поясную резинку и тут же выпустила ее, будто испугавшись, ткань звонко хлопнула парня по животу. — Да не бойся, — настаивал Шефер под дружный смех. — Этот жид ручной, он не кусается. Он схватил хрупкую девичью ладонь и пристроил ее на член Кайла, скрытый штанами. Еврей конвульсивно дернулся и опустил взгляд, сжав руки в кулаки. Ивон оценивающе помяла его мужское достоинство, от чего то ожило и начало крепнуть. Шефер быстро устал наблюдать за этими детскими тисканьями и резким движением стянул с парня штаны к самым коленям. Кайл коротко и еле слышно вскрикнул и вцепился в стол, скрыв свои глаза рыжими кудрями. Мужчины подняли беднягу на смех, а девушка заинтересованно перехватила ладошкой симпатичный орган, обрамленный темными завитками волос, и на пробу провела вверх-вниз по всей длине. На ее личике появилось восторженное и удивленное выражение, будто она открыла восьмое чудо света. — Вы только гляньте на него, сейчас сдохнет от счастья! — выкрикнул кто-то из вояк. — Обрезанный конец свой выставил! Ивон, тебе нравится это? — издевательски поддержал другой. Эрик хмуро наблюдал за происходящим, с извращенным вниманием вглядываясь в ровненький розовый еврейский член с острой головкой, такой ладный, такой подходящий его хозяину. Небольшая и аккуратная стрела, стоящая твердо и почти прижимающаяся к подтянутому животу. Ивон надрачивала еврею почти на сухую, довольствуясь лишь жалкой каплей влаги, выступившей на самом кончике. Парень содрогался, одной рукой держась за столешницу, а второй пряча лицо. Картман потянулся к новой порции виски, дорогое пойло опалило горло. Он закашлялся в кулак, когда его армейский приятель нашел забавным расстегнуть корсет шлюшки, выпустить ее грудь и припечатать смущенного жиденка лицом в девичьи прелести. Еврей покрылся красными пятнами стыда, но сопротивляться не посмел. Девушка по-прежнему держала его за конец и призывно выставлялась навстречу, раздвигая ножки под юбкой. Хотела этот член в себя. — Хватит дурака валять, — вдруг оборвал веселье Эрик и громко опустил пустой стакан на стол. Его прямо всего трясло, в штанах стояло колом, аж яйца звенели. — Оденься и принеси мне еще одну бутылку из погреба, жид. В горле пересохло. — Как не вовремя твой хозяин изволил хотеть пить, — напоследок сострил Шефер и присосался к губам девушки, запустив ей руку под юбку. Еврей наскоро натянул штаны и, словно ошпаренный, выскочил из столовой, — только его и видели. Эрик был вусмерть пьян. Его дружки только что отчалили по домам, оставив Картмана в неуютной тишине особняка наедине с рыжим жидом, прятавшимся в погребе — в своей обители, где у него были все удобства: тонкий матрас, расстеленный на земляном полу, корыто и ведро для особых нужд. Непозволительная для юдэ роскошь. Туда Эрик и направился с мстительным намерением свернуть еврейчику шейку, как недоразвитому куренку. Шатаясь и посмеиваясь, он грузно ступал по крутой деревянной лестнице, ведущей в темное хранилище солений, вин и всякой снеди. Вся конструкция покачивалась в такт движениям пьянчуги, от чего тот пару раз чуть не опрокинулся. Картман внезапно ввалился в погреб и застал еврея в крайне уязвимом и занимательном положении. Тот был абсолютно гол и мокр. Жиденок отмывал свое стройное белое тельце какой-то тряпицей, смачивая ее мыльной водой из корыта. Его рыжие волосы влажными гибкими змейками облепили лоб и шею, соски напряглись от холода, а член поджался. Вода была ледяной. Когда Кайл увидел незваного гостя, то весь обомлел и чуть не опрокинул стоящее на бочонке корыто, расплескав его содержимое себе под ноги. Парень попятился назад, даже не попытавшись прикрыться. Эрик вперился помутненным взглядом в обнаженную кожу, глупо подумав, что этому жиду следовало бы всегда ходить без одежды. С сегодняшнего дня это почти традиция. Мерзкий, мерзкий иудейский смерд. — Кахл, — пьяно, но при этом твердо произнес Картман. — Так тебя зовут, еврейчик? — Да, Кайл, — выдавил из себя рыжий приятным юношеским голоском и с плохо скрываемым отвращением посмотрел на собеседника. — Кайл Брофловски. — Начисть мне сапоги, Каел, — снова исказил имя Эрик и подтянул себе под зад скамью, развалился, раздвинул свои крупные бедра, выставив вперед ноги, облаченные в чистенькие военные сапоги, вовсе не нуждающиеся в чистке. — Да, конечно, оставьте их здесь, я только… — заговорил Кайл и потянулся к своей одежде. — Прямо сейчас!.. — вдруг заорал Картман, вконец озверев от алкоголя и ситуации. Рыжий остановился, уставившись перед собой, отложил свои вещи в сторону и взял вместо этого щетку и крем. — Живее, — поторопил Эрик и облизнул пересохшие губы, проследив, как гибкий обнаженный парень склоняется к его ногам. Кайл опустил голову, припал на одно колено и принялся дрожащими руками наносить черную ваксу на щетку. — Думаешь, что хорошо устроился, раз понравился моей жене? — заговорил Эрик и затарабанил пальцами по скамье. — Так вот знай, что характер у нее переменчивый, а в доме хозяин — я. Мне надо нравиться, а не ей, ясно? Еврей промолчал, продолжив чистку. Бледная спина подрагивала, выдавая его страх с головой. Эрик находил это почти безупречным, но чего-то не хватало. — Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! — Картман нетерпеливо дернул ногой и зарядил носком сапога по губам своему слуге. Тот замычал тихонько и накрыл пальцами рот, измазавшись в обувном креме. — Ну чего там? — Эрик закатил глаза и одернул руку Кайла от лица, сжал его щеки, повертел голову, подставив на свет, и задрал губу, чтобы проверить целостность беленьких зубов. — Изнеженный иудейский выродок… Ты понял, что я тебе сказал? — возобновил угрозы Эрик, убедившись, что не испортил чудную мордашку раньше времени. — Да, герр Картман, — процедил Кайл, стиснув челюсть. — Умничка, Каел, — Картман довольно оскалился и опустил ногу в начищенном сапоге еврею на плечо. Тот не удержался, забалансировал и приземлился задницей на холодный пол, расставив ноги и продемонстрировав свою промежность. Картман засмеялся и тут же сбавил тональность, волнующе притих от увиденного. — Другой натирай, — хрипловато выдал комендант и загнал носок второго сапога еврею под яйца, лишь натянув нежную кожицу, но не повредив. Кайл попытался сдвинуть ноги вместе, но Эрик предупреждающе зыркнул на измазанное в черном креме личико и мстительно повозился ногой. Два зеленых глаза испепелили в ответ чистейшей ненавистью. — Давай живей, я устал, — приказал Эрик, а Кайл чуть отодвинулся и приступил к делу. Дальнейшая работа прошла в тишине, разбавляемой лишь возбужденным сопением Картмана. На следующий день уважаемый комендант Плашова часа два не выпускал свою жену из спальни, пытаясь насытиться вдоволь и вытрахать из нее все свои потаенные желания. Но даже спустя четыре мощных оргазма ему по-прежнему чего-то не хватало.***
Хейди частенько уезжала в город за покупками. А в последнее время, перенасытившись вниманием вечно неудовлетворённого мужа, она приобрела особую страсть к откровенным платьям. Женушка цвела и пахла после многочасовых ночей любви, а Картман оставался хмурым и раздраженным. В один из таких дней, Хейди задержалась в городе особенно долго. Эрик скучал, душа ни к чему не лежала. От нечего делать он развалился на диване и принялся пялиться на Кайла, усердно стирающего пыль с серванта под неусыпным хозяйским контролем. Зимнее солнце проникало сквозь шторы и желтыми резными пятнами падало на красивое лицо еврея. Он откидывал рыжие пряди со лба и тянулся к верхним полкам, от чего его рубаха задиралась, обнажая низ спины. Эрика все злило, всякое движение жида отдавалось пульсацией в висках и паху. Давно надо было придушить этого смиренного паршивца, но рука не поднималась его даже ударить. В последнем комендант упорно себе не признавался. — Протри здесь, — приказал Картман, указав на низенький столик перед диваном, на котором красовалось фарфоровое блюдо с фруктами. Кайл коротко кивнул и молча принялся стирать невидимую пыль с блестящей лакированной поверхности. Он специально развернулся к хозяину спиной, чтобы ненароком не встретится с ним взглядом. Бешеной собаке в глаза не смотрят. — Стань на колени и протри ниже, давай, — Картман стукнул еврея по голени, тот нехотя подчинился: прогнулся к нижней полке столика, даже не подозревая, насколько соблазнительно выпятил свой зад на обозрение Эрику. — Тщательней работай и не отвлекайся, — подал придушенный голос Картман и стянул с парня штаны вместе с бельем по самые колени. Кайл дернулся, захотел обернуться, но Эрик грубо сжал его ягодицу. Помял немного и отстранил руку, чтобы заняться ремнем на своих штанах. — Герр Картман… — заговорил вдруг Кайл. — Поболтать со мной решил в кои то веки? Наклонись сильней, — посоветовал Эрик и выпустил из плена одежды свой стоячий колом член, в мольбе указывающий багровой головкой на белую задницу еврейчика. «Все как надо, все в порядке», — бессвязно убеждал себя Эрик, с наслаждением надрачивая на жиденка, машинально продолжающего тереть уже отполированный до блеска столик. — Да, вот так, — вслух похвалил Эрик. Он обильно сплюнул на ладонь, смочил член и начал двигать рукой быстрее и жестче. Кайл от этих звуков весь содрогнулся и напряг спину. — Расслабься, — приказал Картман и опустил руку Кайлу на самый копчик, прислонив большой палец к сжатому отверстию. Надавил на тугое колечко, потер, будто собравшись проникнуть, но почему-то не осмелился — отстранился. Кайлу показалось, что это прикосновение оставило ему ожог. — Раздвинь ноги, — хрипло попросил Эрик. Он переминал свои яйца, с наслаждением наблюдая, как прогнулась спина парня, как чуть раздвинулись его ягодицы. Обзор стал лучше, красочней. Теперь хорошо было видно дырку и мошонку, чуть покачивающуюся в такт движениям Кайла. Еврей снова решил повернуться и что-то сказать, но Картман наорал на него уже благим матом, ускорив темп. Он был на грани. На последних секундах Эрик встал, поднял еврея за кудрявую россыпь, потянул к своему изнывающему члену и обильно спустил тому в приоткрытый от шока рот, а затем добавил на лицо и волосы. Волшебно, просто волшебно. И ужасно… Картман испуганно отбросил от себя свою игрушку, заправил мокрый член в брюки и быстрым шагом покинул комнату. Как же сильно у него разболелась голова.***
Сегодня, да, именно сегодня Эрик собирался выстрелить еврею промеж зеленых глазищ. Но прежде он затолкал бы ствол маузера Кайлу в ротик, поводил туда-сюда. Пусть рыжий обсосет сначала металл, а потом и его член своим грязным еврейским ртом с заразной слюной… Нет, так просто избавиться от этого наваждения не удастся. Эрика замучили мигрени. Его желание уже почти сформировалось и обрело четкие и опасные формы — он хотел выебать жида. Это противоречило законам природы. Отвратительно! Он мог бы сделать все безнаказанно, просто затолкать в сладкую дырку Кайла свой член. Никто бы и не узнал. А удалось бы войти в такую узкую щель? Определенно удалось бы, но не сразу, нужно было бы смазать, чтобы поганый еврей не сдох под ним. А так ли важно, сдохнет он или нет? Эрик ворочался в постели без сна, вспоминая во всех подробностях стройное юношеское тело: бедра, живот, розовый член. Лицо Кайла куда-то уплывало, голос был таким невнятным. Жид нечасто осмеливался с ним говорить, а так хотелось узнать, что бы Кайл сказал о том, что Эрик хочет его. Согласился бы рыженький добровольно услужить вот так? Что он там вообще думал своей жидовской головой? Не все ли равно? Нет, интересно, почти что важно. Картман мерз и жался к горячему телу Хейди. Наступила лютая зима, в доме стоял отвратительный холод. В спальне был растоплен камин, но и этого казалось мало. В рабочем лагере так вообще все покрылось льдом, евреи дохли от болезней, как мухи. Скоро придется завозить новых, благо этого добра хватало… — Кайлу там, наверное, холодно в погребе, — вдруг сообщила Хейди, разорвав ночную тишину. Эрик испуганно округлил глаза, будто его тайну раскрыли, поймали за руку на месте преступления. Он как раз думал об этом самом Кайле, который в фантазиях полировал языком его яйца, а жена так некстати произнесла имя еврея вслух. — И что? — непонимающе выдал Эрик и потер свой твердый член. — Ты же не хочешь, чтобы он заболел и умер? — сонно выдала Хейди. Эрик в замешательстве повис. Нет, вроде бы не хотел. Мертвый жид не смог бы расхаживать по дому, облизывать свои проклятые губы, наклоняться низко… — Эрик, приведи его сюда, — попросила жена. — Пусть поспит на софе. Картман впал в ужас от этой идеи, но его голову словно заполнил густой туман. Без всяких возражений он встал с постели и пошлепал босыми ногами по холодному полу к выходу. Его член выпирал, натягивая пижамные штаны, колыхался в такт шагов, но сейчас было не до этого. Жида Эрик нашел в плачевном состоянии: тот укутался с головой в сотню тряпок, сжался в комочек. Картман откопал еврейчика с каким-то диким наслаждением. Тот был горяченьким и сонным. — Пойдем со мной, Кайл. — Нет-нет, герр Картман, пожалуйста, — хрипло зашептал парень, спросонья решив, что его ведут на расстрел. Картман приятно усмехнулся, прижал Кайла к себе, притеревшись ноющим от возбуждения членом. Эрик вдруг заметил, что они одного роста. Это его почти возмутило. — Тут холодно, жиденок, пойдешь спать к нам, — обрадовал Картман и позволил себе погладить рыжего по пояснице. — Ну же, Кайл, проснись, — неожиданно мягко сказал он и отстранился, подтолкнув парня к выходу. Еврей пьяно последовал в нужном направлении. Кайл улегся на маленькой софе прямо напротив хозяйской кровати. Ему было немного неудобно: диванчик был узкий и маленький, но это все равно было лучше, чем его жалкое ложе в погребе. Камин опалял комнату приятным жаром и освещал тусклым оранжевым светом. Парень удовлетворенно почувствовал, как покалывают оживающие конечности. Картман пристроился боком к Хейди и заинтересованно вытаращился на третьего лишнего. Кайл еще не спал, ерзал, устраиваясь удобней. Эрик понял, что не сможет заснуть от такого соблазнительного соседства. Вдруг Хейди ожила, заворочалась и ловко перекатилась к мужу лицом. Картман удивленно поднял брови. Женушка плотоядно улыбнулась и опустила ладонь на его все еще стоящий член, игриво сжала. Только в этот момент Эрик в полной мере осознал, что его жена тоже больна. Больна этим рыженьким еврейчиком. Она - соперница, она имеет виды на Кайла, пока еще смутные и неосознанные, но все-таки реальные. «Трахни меня, Эрик», — бесстыдно прошептала женушка, будто в комнате кроме них никого не было. Картман пошел на попятную. Жид притворился то ли спящим, то ли мертвым. Эрика пожирала какая-то смутная тревога и сомнения, но он трахал свою распутную жену прямо на глазах у их комнатной зверушки. Картман специально выстраивал целое представление для Кайла, выбирал самую открытую позу, делал все максимально шумно и пошло. Хейди пребывала на вершине блаженства, ведь она была насажена и раскрыта на обозрение зрителю, а Эрик лишь буравил взглядом своего еврейчика и кончал, кончал, глубоко в душе жалея о том, что на нем извивается вовсе не Кайл.***
Хейди вела себя отвратительно слащаво как с Эриком, так и с Кайлом, будто приобрела сразу двух обожающих себя любовников. Она уже не стеснялась расхаживать по дому в прозрачных пеньюарчиках и вешаться мужу на шею при каждом удобном случае. Эрика это бесило, но несильно, ведь его жид никак не реагировал на эротические выкрутасы фрау. Казалось, он был холоден к женщинам или же конкретно к Хейди… Лишь однажды Кайл серьезно взволновал Картмана. Эрик повадился всякую свободную минуту следить за молчаливым еврейчиком. И как-то раз, наблюдая за ним, он открыл в жиденке неприятную сторону. Кайл тогда колол дрова у сарая, а Эрик вышел во двор покурить. Какого было его удивление, когда к рыжему подбежала одна из еврейских лагерных девок, мелкая еще совсем, почти ребенок, и начала вести беседы. Ей за секунду удалось пробить Брофловски на болтовню и улыбки. О, как жиденок умел трепать языком и сладенько улыбаться, обнажая свои ровненькие зубки с выступающими клычками, довольно щуря изумрудные глаза. Прелесть. В тот день Эрик за долгое время растопил печь, в которой та девчонка и сгинула на веки вечные. Вид счастливого жида радовал глаз, но улыбался тот не Картману!***
Эрик не выдержал. Он был человеком решительными и прямолинейным, а потому умел справляться с собой и своими желаниями. Картман не чувствовал себя предателем нации, он любил фюрера, но себя — все-таки больше. Он позвал Кайла к себе в кабинет, попросил того запереть дверь. Еврей был как всегда покорным и безмолвным. Как же хотелось от него отдачи! — Ты так мало при мне разговариваешь, Кайл, но я видел, что ты умеешь. Почему молчишь? — напрямую спросил Эрик. Он важно восседал за большим рабочим столом, а еврей топтался перед ним, будто пришел на поклон к важному начальству. — Я боюсь вас, герр Картман, — дерзко признался жиденок, блеснув глазами. Под фразой он понимал не страх из уважения, а банальное «это опасно». — Наедине можешь называть меня Эриком, — спонтанно разрешил Картман, удивившись сам себе. Рядом с этим рыжим потрохом он чувствовал себя уязвимым и даже смешным. Он не знал, как к тому подступиться. Как им овладеть? Как будто кто-то незримый мешал Эрику взять все силой. — Хейди поедет в город за покупками, тебе что-нибудь нужно? — снова сморозил ерунду Картман, от того дико смутился, но вида не подал. Зачем вообще поинтересовался у жида, что тому нужно? — Может, что-то из теплой одежды? Холод собачий, — пояснил Эрик, но лишь дальше загнал себя в угол и начал злиться. — М-м-м, свитер? — предположил Кайл, вопросительно подняв брови. — Будет тебе свитер. Повисло тягостное молчание. Картман не знал, что делать и говорить. Жиденок стоял посреди комнаты и отрешенно таращился в окно. Не поболтать же его вызвали, ох, не поболтать. — Ложись на стол, — решительно выпалил Эрик. — Что? — Ты слышал меня, — отрезал Картман нервно и постучал тыльной стороной ладони по столешнице перед собой. — На спину, ко мне ногами. Кайл хмуро сжал губы и глянул на хозяина почти осуждающе. — Зачем, Эрик? — дерзнул рыжий и скрестил руки на груди, не торопясь исполнять приказ. — Я хочу на тебя посмотреть, — откровенно признался Картман, задержав дыхание. — Не зли меня, — неуверенно пригрозил он. Сердце колотилось, будто падало с крутой горы, собирая каждую кочку и ухаб. Кайл недолго поразмыслил и понял, что лучше не спорить. Картман хоть и был в неком смятении, все равно оставался непредсказуемым и смертельно опасным. Брофловски послушно направился к столу. Эрик чуть отодвинулся, давая доступ. — И штаны сразу сними, — отстраненно обронил Картман и, подумав, добавил: — Все снимай лучше. Кайл сделал, как просили. Наскоро избавившись от одежды, он опустился голым задом на стол перед Картманом и прилег спиной на прохладную поверхность, упершись локтями в какие-то бумаги. Ноги парень откровенно развел в стороны. Эрик придвинулся обратно, так что мягкий член Кайла оказался прямо перед его лицом, словно поданное блюдо. Картман сухо сглотнул и достал из полки заготовленный флакончик с маслом. Поставив бутылочку рядышком, он изучающе погладил доступное тело: обвел живот, дотянулся до сосков и опустил руки на бедра. — Поговори со мной, Кайл, — заметно нервничая, попросил Эрик и раздвинул ноги парня шире, чтобы увидеть ту самую дырочку, в которую собирался прямо сейчас вогнаться. Темненькое пульсирующее колечко. — Не делай мне больно, — попросил парень. Эрик шумно засопел, в раздумьях оглядев обрезанный член. Хотелось его коснуться, но это было бы слишком. Пока что… — Потрогай себя, — предложил Эрик, протянув откупоренный флакончик Кайлу. Еврей замялся, но принял масло, плеснул немного на ладонь и опустил руку на свой член. Эрик успокоенно выдохнул, откинулся в кресле, принявшись наблюдать за тем, как потрясающе красивый парень передергивает прямо у него на столе, бесстыдно водит рукой по твердеющему члену и тихо возбужденно дышит. — Тебе нравится моя жена, Кайл? — спросил вдруг Картман, расстегнув себе ширинку. Ему вдруг показалось важным узнать предпочтения еврейчика. — Нет, — без раздумий выдал рыжий, слишком увлекшись своим наслаждением. Он быстро спохватился и попытался исправиться: — То есть я имел в виду… — Тише, я понял, — Картман откинул голову на спинку кресла и провел по своему члену рукой. — Смажь себя внутри, я хочу тебе вставить… — Я... Я не знаю, я никогда так не делал, — запротестовал Кайл, почти впадая в панику. Заметив его метания, Картман встал, схватил масло и пролил себе на ладонь. — Хорошо, хорошо, — успокаивающе проговорил Эрик и смазал свой ствол, провел им промеж ягодиц парня, уткнувшись пару раз в тугой вход. Кайл в панике подался назад, но Картман терпеливо его удержал. Он жаждал вставить скорей, но что-то не позволяло ему навредить еврейчику. Вовсе не хотелось его порвать. Он погладил Кайла по бедру и коснулся пальцем его дырочки, мягко ввел благодаря маслу и глянул на притихшего парня. Тот глубоко дышал, смотрел расфокусированно и то и дело облизывал свои алые губы. Вставляя второй палец, Картман только и думал, что об этих губах, но так и не попробовал их, даже когда полностью разработал тугую плоть и вогнался в Кайла. Все-таки целовать еврея грязно… Так приятно Эрику еще никогда не было, так под ним еще никто не стонал. Он излился полностью, досуха, удовлетворив не только тело, но и дух. Вот чего Картману все это время не хватало.***
Впервые Эрик поцеловал Кайла случайно, по наитию. Он искал жиденка по всему дому и нашел на кухне. Тот возился с тестом под чутким руководством заезжей кухарки Агны. Еврей готовил из рук вон плохо. Вообще непонятно было, зачем они его держали в доме. Для красоты, наверное. Агна учтиво поздоровалась с хозяином и пошла за банками в кладовую, оставив мужчин наедине. — Чем занимаешься? — поинтересовался Картман, прилипнув к парню. — Тесто мешу, герр Картман. — Мы же договорились, что ты будешь называть меня Эриком. — Я ненавижу готовить, Эрик! — вдруг эмоционально выдал Кайл и тут же заткнулся, поняв, что хватил лишнего. Картман чуть с ума не сошел от этой вспышки и своего имени, произнесенного жиденком. Ух, а рыженький умел злиться! Готовить он не любит, небось, всю жизнь жрал какой-нибудь мамочкин хумус и в ус не дул. Умилительно-то как. — Посмотри на меня, — попросил Эрик и мягко опустил руку на рыжий затылок. Кайл опасливо поднял глаза. Они внимательно разглядывали друг друга, впервые их лица были так близко. — У тебя мука на носу, — соврал Эрик и впился в доступные губы. Кайл испугался от неожиданности, нахмурил брови и смешно выпучил глаза. А Картман надавил ему на челюсть пальцами, заставив впустить его. И вот уже язык Эрика хозяйничал у еврейчика во рту, нежно обводил влажную полость. Когда-то Картману казалось, что он умрет на месте, если попробует еврейскую слюну на вкус, но он не умер. Просто вознесся на вершину блаженства. Так высоко воспарил, что простонал, прижав к себе парня еще тесней. Кайл расслабился и начал отвечать неумело и сбивчиво, а потом вошел во вкус и прижал перепачканные мукой ладони к щекам Картмана. Поцелуй стал слаженным, взаимным и невыносимо сладким. Эрик нехотя оторвался от еврея, когда заслышал приближающиеся шаги. — Не нравится готовить — не готовь, ты все равно ничерта не научишься, — с усмешкой выдал Эрик, жадно оглядев алые распухшие губы Кайла. Его работа! Сразу было понятно, что их жадно кусали и обсасывали. Кайл без преувеличений выглядел развратно, его снова хотелось так сильно. — Это всего лишь хлеб, — невпопад проговорил парень и вернулся к своему делу, когда на кухне появилась Агна. Картман предложил кухарке постоянную должность и золотые горы, а женщина благоразумно промолчала о том, что все лицо коменданта перемазано мукой.***
После Эрик повадился целовать Кайла в любой удобный момент, загонять и почти насиловать, словно озабоченный безумец. Все ему было мало!.. Картман тискал парня по углам, пытаясь утолить ненасытную жажду, но она не проходила, лишь крепла, ширилась и поднималась на новый качественный уровень. Он мог бы испугаться своей запретной страсти, за которую всякого отправляют на трибунал, а то и сразу всаживают пулю в лоб, но нет. Эрик был слишком эгоцентричным, чтобы позволить хоть чему-нибудь разрушить его «планетарную» систему жизни, в которой вокруг такого светила, как он, обязательно должен был крутиться самый желанный и необходимый спутник — Кайл Брофловски. Хейди все знала, она точно знала. Умненькая и подлючная женушка. Все подходило к закономерному финалу, Эрик чувствовал это. Думал об этом всякий раз, когда слизывал соленый пот с еврейской шеи, когда ласкал пряные губы и вставлял Кайлу в зад, кончая с болезненным удовольствием. Фрау Картман быстро растеряла свою благосклонность к слуге. Стала злиться на еврея, ругать за всякие мелочи и следить недовольным взглядом как за ним, так и за изменщиком-мужем. И однажды буря свершилась. Эрик вернулся домой и стал свидетелем сражения не на жизнь, а на смерть. Его жена и еврей сцепились, как две змеи. У Кайла была рассечена губа, из носа кровило. Он лежал и хрипел под Хейди, пытаясь отцепить от своей шейки ее ручищи. Женушка тоже выглядела не лучше: вся встрепанная, потная, с красной отметиной удара на лбу, а взгляд дикий, звериный. Завидев мужа, она просияла мстительным восторгом. — Эрик, как я рада, что ты пришел! Он меня ударил, этот проклятый жид меня ударил! Застрели его, застрели! — заорала Хейди в безумном экстазе, решив, что теперь обстоятельства на ее стороне. Муж обязательно возмутится поведением поганого еврея, посмевшего ее обидеть, и выпустит тому кишки. Кайл откинул голову, чтобы снизу вверх посмотреть на прибывшего зрителя. Его взгляд не выражал эмоций, он-то точно поддержки не ждал. Но Эрик не спешил кидаться на помощь ни одной из сторон. Он стоял хмурый, как грозовая туча, и просто следил за ходом событий. Его рука медленно опустилась на родимую кобуру маузера. Хейди взбесила его неспешность, она сжала шею еврея сильнее. Кайл захрипел громче и заколотил кулаком по руке женщины. — Эрик, я знаю, что ты с ним связался, — желчно зашипела фрау, но тут же ласково сгладила: — Но я прощаю тебя, я мудрая женщина. Просто пристрели его, и мы обо всем забудем. Хейди подняла зареванные глаза на мужа. Эрик неспешно вынул маузер и направил его прямо на сцепившуюся парочку, не целясь в кого-то конкретно. Женушка удовлетворенно растянула губы в улыбке и на свою беду ослабила хватку на шее еврея. Кайл резко извернулся, зарядил сопернице по руке и схватил со столика нож для писем. Через секунду лезвие по самую рукоять вонзилось в горло зазевавшейся Хейди. Из раны обильно заструилась темная кровь, запачкавшая сначала платье фрау, а затем и полы. Женщина закашлялась, засипела, захлебываясь. Ее трясущаяся рука бесполезно схватилась за нож, ощупала керамическую ручку и опала. Хейди тяжко завалилась на ковер, засучив ногами, как раненная лошадь. Ее безобразно выпученные глаза уставились на мужа. «Ты виноват! Ты позволил!» — кричал этот полный агонии взор. Эрик шумно выдохнул и опустил пистолет. Кайл жадно хватал ртом воздух, потирая передавленную шею. Он поднял на Картмана злой и воинственный взгляд, ожидая либо подлой расправы, либо честного сражения. Эрик молчал, отрешенно наблюдая за тем, как замысловатыми узорами расплывается по полу кровь жены. Какое-то дежавю, только вот роли поменялись. — Посмотри, какой беспорядок ты натворил, — наконец заговорил Картман спокойным ровным голосом. — Теперь здесь невозможно жить. Собирай вещи, Кайл, мы уезжаем. Эрик переступил через конвульсирующее тело жены и последовал в сторону спальни, что-то тихонько насвистывая себе под нос. Кайл посидел немного в прострации и потянулся к Хайди. Он вынул нож из раны и запрятал его себе в карман. Это не самое лучшее оружие, но что-то подсказывало Брофловски, что нож еще мог пригодиться, ведь Картман сам по себе был олицетворением беспорядка.