Кошмар, переросший в нечто иное

      Всю ночь Чонгук не мог долго уснуть. Звуки, доносившиеся с другого края постели, мешали, отвлекали и иногда даже пугали. Чимин, свернувшись калачиком, что-то непонятно скулил, дергал ножкой и сильно хмурился во сне. Кошмар. Очередной кошмар, коим старший страдает не первую неделю. Чону искренне хотелось помочь ему, ведь видеть, как тот мучается и чуть ли не плачет с закрытыми глазами и подрагивающими ресницами, очень больно. Но младшему ничего не остаётся, кроме как перевернуться на другой бок и, потормошив парня за плечо, разбудить его.       Пак резко открывает глаза, уставившись сначала на Чонгука, а после вмиг повернувшись к нему спиной. Ему не хотелось, чтобы Чон видел его скатывающиеся солёные слёзы. Кто угодно, только не Чон...       — Хён... — аккуратно спрашивает Гук, кладя ладонь на голую талию старшего. — С тобой всё в порядке? Снова приснился кошмар?       Чимин легко кивает, шмыгая носом, чувствуя тёплую поддержку от близкого ему человека. Рассказывать то, что ему снится, Пак никогда не желает и не хочет, а Чонгук и не настаивает. Он лишь понимающе смотрит на него, слегка поглаживая кожу большим пальцем.       Старший разворачивается обратно, крепко обнимая за шею Чонгука и утыкаясь лицом ему в грудь.       — Гуки-и-и-и... — вопит Чимин, продолжая шмыгать носом. — Мне страшно.       Чон вздыхает и обнимает в ответ Пака так же сильно, пытаясь согреть и успокоить. Кладёт руку на затылок, медленно проводя ей по шёлковым волосам, целует лоб, затем щёки, чувствуя солёный привкус горьких слёз.       — Всё хорошо, хён, — хрипло шепчет Чонгук. — Не бойся. Я всегда рядом.       Лежат в полной тишине какое-то время, не выпуская друг друга из объятий. Так тепло и уютно вместе. Вовсе не страшно и совсем не одиноко. Чимин практически успокоился.       Внезапно он чувствует, как Чонгук начинает целовать его открытое плечо, медленно переходит к ключицам, касается изящной шеи и на секунду припадает к приоткрытым, алым губам Пака, которые младший просто не мог оставить без внимания. Чон отстраняется, смотрит в чёрные, растерянные глаза напротив, бегающие из стороны в сторону, и, не спрашивая разрешения, в следующее мгновение углубляет поцелуй, запуская язык и по-хозяйски сплетая его с чужим. Влажно, жгуче и невероятно страстно. Чимин теряется в своих мыслях и забывает обо всём на свете, обхватывая лицо Чонгука маленькими пальчиками и запуская одну руку в волосы младшего. Отвечает сначала неуверенно, робко, прикрывая глаза в удовольствии, позже так же уверенно сминая чужие губы, посасывая, оттягивая их зубами. На это Гук лишь усмехается, тем самым показывая, что активность со стороны старшего ему безумно нравится. Значит, ему удаётся отвлечь его. Значит, задуманное им, скорее всего, осуществится. Чонгук давно хочет его. Хочет, чёрт, Пак Чимина. Да, пускай они давно состояли в отношениях, но эти ночные кошмары старшего в последнее время мешали абсолютно всему. Секса у них не было уже около двух недель, и этот факт делал из Чона эгоиста. Ему хотелось получить желаемое здесь и сейчас, особенно когда это хрупкое создание тянулось к нему само, позабыв о своих страхах.       Чонгук берёт всё в свои руки и осторожно переворачивает любимого на живот, усаживаясь на его сильные бёдра и припадая к голой, мускулистой спине. Влажные губы уверенно касаются нежной кожи, Чимин вздрагивает и шумно выдыхает от каждого нового прикосновения. Чонгук обнимает его стройное тело руками, исследует, гладит, доставляет удовольствие и ведёт языком по позвоночнику вниз, отчего Пак весь извивается и прогибается в спине, словно настоящая кошка. Дрожь охватывает его, а пальцы ног особенно сжимаются, когда Чон кладёт руки на его ягодицы, раздвигает половинки, оглаживает сжатое колечко мышц пальцами, а после обильно облизывает горячим языком, из-за чего Чимин готов выть и кричать. Он не ожидал этого. Не ожидал, что будет настолько приятно, настолько жарко и волнительно. Чон никогда не делал этого раньше, и теперь, когда, по сути, он нагло трахает старшего языком, сам Пак хочет застрелиться.       — Агххх... Гуки, п-прекрати-и-и... — ноет Чимин, до крови кусая собственные губы и сильно сжимая в руках ни в чём не повинную простынь.       Чонгук следует просьбе и отвлекается от дела, по его подбородку медленно стекает слюна, а сам он жадно и дико смотрит на Пака, наклоняясь к нему ближе и хватая одной рукой за волосы. Чон заставляет его повернуться к нему лицом, целует сначала ухо, мягкие скулы и вновь желанные губы, громко причмокивая и постанывая в поцелуй. Чимин просит ещё, но младшему нужно закончить начатое. Он отстраняется от него и тянется к тумбочке, стоящей близ кровати, открывает первый шкафчик и достаёт оттуда нужную баночку.       Пока Чон возится со смазкой, Пак в предвкушении нервно сглатывает и в который раз закусывает губы, тяжело дыша. Чонгук ставит старшего на колени, пододвигается ближе и плотнее и прежде, чем войти, шлепает его по заднице, отчего Чимин снова выгибается и слышно выдыхает. Чонгуку это до сумасшествия нравится, поэтому он двигается быстро, резко и нахально. Задерживается, входя до конца, и продолжает дальше. Его руки, сильные и крепкие, сжимают бёдра Пака до покраснения, пальцы впиваются в чувствительную кожу, и Чимину ничего не остаётся, кроме как пошло и бесстыдно стонать, ощущая лишь жар и наслаждение, охватывающее всё тело.       Чонгук хрипит, кусает губы и сам тихо стонет, толкаясь в старшего всё сильнее и жёстче. Он слышит, как Паку хорошо сейчас, и поэтому, чтобы окончательно ему угодить, обхватывает рукой его вставший член и начинает двигать рукой в такт, ощутимо её сжимая.       Чимин захлебывается в эмоциях, рвано глотает воздух и пытается удержаться на месте. Такого он не испытывал с тех пор, как его начали мучить кошмары, но сейчас... Сильные руки, хриплые стоны и развязные поцелуи доводили до безумия. Только в этот момент Пак понял, насколько он скучал по всему этому.       Кровать продолжала скрипеть, крики не прекращались, потные, молодые тела сливались воедино, издавая громкие, пошлые шлепки, а сами парни были на исходе. Оба обильно кончили, когда Чонгук сделал последний резкий толчок, изливаясь в дрожащего парня.       Чимин первым устало рухнул на постель и часто задышал, пытаясь прийти в себя. Чонгук улёгся следом, укрывая старшего тёплым одеялом, и обнял его за талию, притянув ближе к себе.       Капельки пота стекают со лба Пака, глаза прикрыты, а грудь всё ещё заметно вздымается. Чон убирает мешающие пряди старшего от лица и невесомо целует в щёку. Чимин будто пробуждается от такого детского поцелуя и тихо произносит, улыбаясь уголком губ:       — Агх, Чонгук-и, ты мой самый лучший кошмар.