***
- Когда я вернусь с миссии, то попрошу дать тебе отгул, и мы проведём весь день вместе. Двадцать четыре часа будем лежать вот так, в объятиях друг друга, болтая о том, как будут звать нашу будущую кошку. И я все еще настаиваю на Акире. - Ни за что. Это будет кот, и его будут звать Свен. А на счет отгула… - брюнетка тянет задумчивое «хм», не намериваясь рассказывать Шинобу о том, что она и так и так будет прогуливать, если теперь у нее не будет возможности ловить свою любимую в коридоре и ломать ей рёбрышки крепкими объятиями, пока никто не видит. - …Как скажешь. Я, правда, собиралась в любом случае умотать из Гарнизона в день твоего возвращения, но теперь, если все это случится официально и согласованно, то конечно же я поддерживаю эту затею всеми руками и ногами. Такаши дает Кейт ласковый щелбан и недовольно качает головой, в тот же час улыбаясь так мягко, как только можно. Она не умела злиться на этого ребёнка 2007 года по-настоящему – слишком любила, наверное. Когане же, в свою очередь, тихо хохочет, утыкается носом в шею японки и поглаживает ту по спине, печальным взглядом буравя стену позади Такаши. На душе начинались скрестись кошки. - Я буду скучать. – кореянка тяжело вздыхает и отодвигается от Шино ровно настолько, чтобы можно было посмотреть ей в глаза, не больше: из теплых обниманий ей выползать не хотелось. – Не задерживайся там надолго. Не бросай меня как они. Пожалуйста. - Кейт, я никогда не оставлю тебя одну. Я обещаю. – брюнетка берет личико девушки в руки и хмурится, нежно сжимая ее щечки. – А я свои обещания сдерживаю, ты прекрасно это знаешь. Мы быстро справимся, будь уверена. Все-таки Саманту и Маргарет дома так же, как и ты меня, ждут Кэт и Колин – никто из нас не захочет годами летать в космосе, забывая о своих семьях. Сердце Когане ёкает – семья. Шинобу считает ее своей семьей. Она улыбается – смущенно и счастливо, легонько пиная японку в плечо кулачком – на что в ответ получает радостный смех, в котором хорошо слышны нотки любви и заботы. Девушки обнимаются, обнимаются крепко и чувственно, от переизбытка эмоций сжимая в ладонях пижамные футболки друг друга, а потом долго-долго целуются, напрочь забыв о том, что у них двоих завтра тяжелый день, и стоило бы выспаться. Ведь кого интересует сон, пока в животе порхают те пресловутые бабочки? …И как же жаль, что Шино так же, как и Кейт, не сдержала обещание.***
Капля пота срывается со лба брюнетки, когда та буквально подскакивает на кресле, испугавшись громкого звука – нервы натянуты, словно струны гитары, почему из равновесия может вывести все, что угодно. Только что команда повстанцев уничтожила еще один мелкий галрийский корабль, но ситуацию это не спасло – они все еще понятия не имеют, что делать и как поступить. Защитный барьер крейсера, на борту которого находится Хаггар, непробиваемый для пушек кораблей команды Оливера, а время на исходе. Кореянка с силой сжимает ручки пульта управления и закусывает губу, сосредотачиваясь на чужих голосах. - Мы не успеем! – обычно веселый голос Маргарет сейчас дрожит, срываясь на крик, что прекрасно дает понять, как сильно нервничает красная паладинша. Она только-только вернулась к своему брату, она не может— она не хочет умирать. – Слишком поздно, черт, слишком поздно! - Не нагнетай! – Найлс, синий паладин, пытается оставаться спокойным, но дается ему это с трудом. У него тоже есть дорогой человек – Ролли – и он тоже не собирается прощаться с жизнью. Как и Ханна, которая не хочет терять Шейна. Как и Аллан, который не готов отпускать Корайн. А у нее нет никого. Она совершенно одна.***
- Перестань, мне щекотно! – Лана, согнувшись пополам, откидывается на подушки и начинает извиваться на кровати, громко смеясь. – Кейт, умоляю, хватит— ты меня убьешь! Смуглая дама нащупывает плечи Когане, хватается за них и притягивает девушку к себе, тем самым ее успокаивая. Брюнетка мгновенно тонет в этих тёплых объятиях и перестает мучить МакКлейн щекоткой, без лишних раздумий обнимает ее за талию и дарит ей эскимосский поцелуй, искренне улыбаясь. Она любила эту девушку. Она любила в ней абсолютно все, без исключений. - Еще раз пошутишь про то, что ты очень меткий стрелок, ибо с первого раза попала в мое сердце – клянусь, я защекочу тебя до смерти, и ничто не сможет тебя спасти. - Ах, мисс, Вы что, злитесь на тот факт, что не смогли увернуться от моей пули любви? А, может быть, Вы просто не хотели? Ведь знаете, перед такой красоткой трудно устоять… Стой, я тебя поняла, я молчу, молчу! – кубинка хихикает и целует возлюбленную раньше, чем та вновь приступает к своим злым деяниям. А Кейт просто не хочет сопротивляться, отвечая на поцелуй со всей той любовью, которая бушевала внутри нее, словно мощный тайфун. Лишь изредка она отрывалась от губ Ланы, дабы полюбоваться ее красотой – блестящими каштановыми волосами, милым румянцем на щеках, очаровательными синими глазами – всем, за что мог зацепиться уже затуманенный взгляд. Она была так рада вновь видеть весь спектр красок. Она была так рада видеть ее во всех цветах.***
Когане пробирает сильная дрожь, сердце давно ушло в пятки. Растрёпанная чёлка неприятно прилипла ко вспотевшему лбу, ее хочется зачесать набок, но руки просто не в силах оторваться от руля. Ее словно приковали к этому сидению. Но были и хорошие новости. Вольтрон будет жить. Выход есть. Ведь она уже все решила. - Значит, нашим оружием щит не пробить. В таком случае… Все внутри кореянки замирает, когда она изо всех сил толкает ручки вперед и летательный аппарат начинает набирать бешеную скорость, держа свой курс прямиком на галрийский корабль. Предварительно выключенное устройство для переговоров не взрывается из-за кучи голосов, в истерии вопящих хором, и все, что Кейт слышит – это тишина и едва улавливаемый гул мотора. Она закрывает глаза, больше не желая видеть перед собой серый цвет. От страха перед смертью хочется плакать, и брюнетка сглатывает сдавливающий горло комок, рвано выдыхая и поджимая коленки друг к другу, дабы хоть немного унять эту невозможную дрожь. - Больше никто из дорогих мне людей не умрет. Я обещаю. И на сей раз обещание она сдерживает.***
Паладинша чёрного льва рыдает взахлёб, прижимая к себе обессиленное тело возлюбленной. Прямо сейчас на ее руках умирает человек, ее любимый человек, а она ничего не может сделать – просто гладит Лану по щеке, шепчет той фразы в духе «все будет хорошо» и морально умирает следом, созерцая, как ее мир вновь начинает терять краски. МакКлейн кашляет кровью, и теперь уже Кейт благодарит то ли себя, то ли какие-то всевышние силы за то, что все вокруг тускнет и кровь больше не насыщенного алого цвета, а бордовая – такая, какой, наверное, была та роза – но это ничуть не спасает общую картину. Рука с силой надавливает на одну из нескольких ран кубинки, тщетно пытаясь остановить кровотечение, но с каждым моментом все больше и больше ослабевает, в конечном итоге вовсе спадая на пол. Когане понимает – все кончено. Ее любимые синие глаза уже практически полностью чёрные. - Когда-то… - шатенка тихо шипит от ужасной боли, даже не сдерживая выступившие слёзы. Ей необходимо договорить. – …У меня был любимый человек. Он… погиб. Я же… была очень, очень далеко… не смогла спасти… потеряла. Потеряла любовь и… и способность видеть цвета. – сквозь боль и слёзы Лана ласково улыбается, из-под прикрытых век глядя на Кейт с нежностью и огромной любовью. – А потом случилась ты. Тогда, когда галрийский корабль приземлился недалеко от базы Гарнизона… в поисках Блу, как оказалось… мы должны были действовать быстро и чётко, дабы— дабы нас там всех не переубивали, но… - Но ты так же, как и я, увидела ярко-синее небо с фиолетовым сиянием и впала в ступор, я знаю, Лана, пожалуйста, замолчи и перестань делать себе больно. – девушка говорит едва слышно, не желая слышать свой заплаканный голос; она наклоняется и целует синеглазку в лоб, следом прижимаясь к ее макушке щекой и старясь больше не пересекаться взглядами – слишком больно. - Я просто хочу сказать… что не имею права вновь дать любимому человеку умереть. - Тогда почему я имею на это право?! – истерика накрывает Кейт с новой волной, заставляя срываться на крик, за что ей, несомненно, стыдно – хотелось бы провести со своей девушкой ее последние минуты в спокойствии, дать ей запомнить себя как ласковую и любящую, а не агрессивную и эмоционально нестабильную, но все это, кажется, выше ее сил. – Я устала. Я устала терять родственные души. Я устала терять любимых. Я устала раз за разом вновь оставаться в полном одиночестве. – Когане прижимает к себе МакКлейн сильно, но осторожно, не причиняя той лишнюю боль. - …Пожалуйста, не бросай меня… Кубинка виновато улыбается и окровавленными кончиками пальцев касается щеки кореянки, перед смертью запоминая каждую черточку ее лица. - Прости… что тебе вновь… придется жить… в сером… Рука с глухим стуком ударяется об пол. Стеклянный взгляд чёрных глаз смотрит куда-то сквозь Кейт, в пустоту и бесконечность. Чёрные волосы, во многих местах слипшиеся из-за крови, все такого же черного, как смола, цвета, спадают на серый пол. Серый. Серый - цвет смерти для чёрной паладинши.***
Взрыв. Защитный барьер несколько раз мигает, прежде чем остаточно исчезнуть и открыть галрийский крейсер для чужого огня. Недалеко от него в разные стороны разлетаются обломки серого корабля. Больше никто не должен терять своих любимых. Близкие друг другу люди всегда должны быть рядом. Почему Кейт сейчас с ними. С карим и синим.