Black sun

«Если взорвётся чёрное солнце, Все в этой жизни перевернётся. Привычный мир никогда не вернётся, Он не вернётся». Би-2 - Черное солнце

Дазай Осаму не сразу замечает перемены. Когда ты постоянно утопаешь в багровых тонах, постоянно отстирываешь одежду от своей и чужой крови, ты как-то автоматически перестаешь различать другие цвета. Раньше мир Дазая блистал всеми оттенками радуги, теперь растворившихся в кровавых буднях. Еще недавно он бегал по огромному зданию и дразнил Накахару Чую за его короткие шорты, а сейчас должен присутствовать на всех официальных собраниях и слушать длинные бессмысленные речи об экономике, политике и тех же самых убийствах. Холодным октябрьским вечером, сидя в своем темном углу, куда не долетает свет от камина, и внимательно наблюдая за огоньками дымящихся сигарет, снующих по комнате, Осаму понимает, что вокруг него все какое-то серое. Запах дорогого курева заполняет его ноздри и проникает в горло. Он еще не пробовал курить, но этот аромат напрочь въедается в его одежду. Аромат преувеличенной значимости и откровенного равнодушия. Важные шишки, переглядывающиеся и хихикающие как малые дети, с настороженностью смотрят в сторону подростка, со всей несвойственной ему серьезностью глядящего на них в ответ. Они догадываются, что сейчас произойдет, и нервно оттягивают свои туго затянутые галстуки. Их одинаковые черные костюмы похожи на строгую форму, да и вообще все эти ежемесячные собрания роднят их с сектантами — монотонный бубнеж главного, беспрекословное подчинение приказам и «добровольный» сбор пожертвований. Где-то здесь проскользнуло сходство, верно? Сквозь неплотно задернутые жалюзи пробивается тоненький лучик. Дазаю кажется, что он единственный видит эту ниточку к свободе: он может протянуть руку и выйти наружу по этой солнечной дорожке. Он наивно думает, что может сбежать. Но заблуждается. Испуганный парень из обслуживающего персонала, как привидение появляющегося то тут, то там с новыми бокалами и закусками, в ужасе подлетает к окну и лихорадочно дергает за веревочки, искренне надеясь, что никто не заметит эту оплошность. Под пристальным взором Осаму он сникает и отвешивает тому почтительный поклон. Но мальчишка лишь усмехается — он не из тех, кто побежит жаловаться. Он больше озабочен пропажей светлого луча, чем провинностью людей, готовивших этот огромный кабинет к сбору мафии. Паутинка, протянутая юному мафиози, была обрезана всего лишь быстрым движением руки. Наверное, свою монохромность его жизнь приобрела также: кто-то закрасил солнце в черный цвет, и он в один миг поглотил другие оттенки. Новое небесное светило больше не грело, не дарило свой нежный свет — оно стало молчаливым свидетелем всех побед и поражений Дазая Осаму. На год. Затем вселенная решила устроить еще один переворот и встряхнуть солнечную систему одним мощным взрывом, нагрузив юное неокрепшее тело тяжелой ношей, которую не в силах вынести и взрослый человек. Осаму догадывается, что его ждет. Огай Мори в красках расписал перспективы успешного выполнения заданий, которыми парень занимался последний месяц. И да, он завершил их с отличием. Вышеупомянутый Мори стоит неподалеку и сияет своей белозубой улыбкой. Еще секунда и он срывается с места, настолько быстро оказываясь рядом с Дазаем, что тот готов поверить в его способность к телепортации. Ему хочется отпустить пару шуток на эту тему, но Огай старается не смотреть в его сторону, и искривленные в улыбке губы Осаму расслабляются. Оказавшись на расстоянии меньше метра от Дазая, Мори начинает казаться суровым. Мальчик буравит взглядом распинающегося в заверениях второсортного мафиози. Главную новость как всегда оставляют на потом. Длинный монолог подходит к своему окончанию. «Кому еще помолиться, чтобы отсрочить эту минуту? Кого позвать на помощь?» — Осаму вздыхает в ответ своим мыслям. Либо боги питали к нему истинное безразличие, либо наверху кто-то устроил бунт, и небесной канцелярии теперь было не до него. Еще никто не ответил его молитвам, еще никто не прислушался к его желаниям. Он сам был инструментом исполнения чужих желаний, и… — Ты готов? — не поворачивая головы, шепчет Огай, равнодушно хлопая в ладоши с какой-то карикатурной неловкостью кланяющемуся мужчине. Дазай кивает в ответ, сглатывая слюну. Это случится сейчас… Все взгляды обращены к нему. — Поприветствуем в рядах Портовой Мафии нового руководителя, занявшего место Отани Сина. Дазай Осаму, подойдите сюда, — громогласно раздается на весь зал, и поднявшегося на ноги юного мафиози встречает шквал вялых аплодисментов. Осанка Осаму приобретает гордость, он разжимает ладонь, инстинктивно схватившую край черного плаща. Идя вперед, Дазай понимает: он превращается во взрослого. Он больше никогда не станет прежним. А для него солнце теперь никогда не вернет яркость, потому что его привычный мир исчез окончательно и бесповоротно…