Тебе позволено плакать только из-за меня.

Утро… Такое обычное, но в то же время — нет. Та же комната, стены, вещи… Все как всегда. Только… Рядом лежащее теплое тело, которое прижало меня к себе, не даёт мне чувства постоянства. Это словно сон. Нереальный сон. Мы уже долгое время вместе, но я все равно ещё перевариваю случившееся пять лет назад. Кажется, что я проснусь, а его не будет рядом. Что все произошедшее лишь сон. Но каждый раз я вижу его. Кацуки Бакугоу. Моего альфу. Так глупо звучит, что я непроизвольно захихикал. Парень рядом зашевелился, а красивое и любимое лицо чуть поморщилось. Я мигом закрыл глаза, притворившись спящим. Кровать заскрипела и чуть прогнулась — кажется, Каччан приподнялся. Он некоторое время сидел неподвижно, я даже чувствовал его взгляд на себе, а после этого он легко встал и вышел из комнаты. И так всегда. Он никогда не целовал меня утром и не говорил милые фразы. Ну это ведь Бакугоу. Милости не в его стиле. Только грубость. Иногда я чувствую какую-то грусть… Сердце больно сжимается, а глаза непроизвольно становятся влажными. Как будто он ничего не чувствует ко мне. Наши отношения до сих пор в секрете, а свой запах я подавляю различной туалетной водой. Все это началось ещё с первого года в геройской академии. Мой запах долгое время не хотел формироваться, и течки не было, хотя в то время у всех моих сверстников она уже была. И моя мама боялась, что я буду «бракованным» омегой. Меня же это не волновало, ведь я хотел только одного — стать героем номер один. Я давно почувствовал своего альфу, но тот даже не догадывался, ведь запах у меня был очень слабым. Его почти что не было, поэтому многие удивлялись, когда узнавали, что я омега, а не бета. Каччан же ничего не знал. Я и не хотел ему говорить, хотел только наблюдать за своей первой любовью. Он любил издеваться надо мной, избивать, но я терпел. И однажды во время тренировочного боя он меня изрядно покалечил, и в какой-то момент мы оказались на очень близком расстоянии. Его глаза расширились, а ярость на миг переменилась удивлением. Он прижал меня к себе, уткнувшись мне в область шеи, и часто задышал, будто втягивая в свои лёгкие аромат домашней выпечки, приготовленной мамой. Послышался шепот: Деку… После того случая Каччан сник, стал очень тихим и закрылся в себе. Временами я ловил на себе его задумчивые взгляды. Вскоре началась течка. Моя первая течка. Тогда я был в академии и был потерян от неизвестного чувства, а влажность между ног заставляла понять, что я попал. С трудом соображая, я не заметил, что меня подхватили на руки и куда-то понесли. Я изнывал от желания, я хотел Каччана… Я почувствовал, что несёт меня именно он, ведь такой любимый запах ни с кем другим не перепутать. Я скулил, постанывая его имя: Кач… чан… Я хочу… Тогда он раздражённо выругался. Я резко почувствовал твердую поверхность, когда меня кинули на стол, и оглянулся затуманенным взглядом — это был пустующий класс. Я встретился с его глазами, и возбуждение накрыло с удвоенной силой. Я выгнулся, поскуливая от желания. Вдруг я почувствовал руку, которая заскользила по моей ноге и остановилась возле паха. Чувства обострились до такой степени, что это прикосновение заставило меня простонать. Боже, как мне плохо… Смешок. А следом короткая фраза: Шлюха. Затем он раздел меня, порвав на мне одежду. Он не целовал мое тело, а покрывал глубокими и жгучими кожу укусами. Бакугоу больно шлёпнул меня по заднице и с усмешкой спросил: — Хочешь меня? Отвечай! — новый шлепок, заставивший меня вскрикнуть и съежиться. — Кач… чан… — пробормотал я. — Что-что? — он усмехнулся, а его рука коснулась моего члена, поглаживая. — Говори, хочешь?! — Х-хочу… — простонал я, толкаясь в его руку. — А что хочешь? — открыто издеваясь, он ввел в меня сразу два пальца. — Ах!.. — я прогнулся, из-за течки пальцы вошли безболезненно. — Так что? — двигая ими, вопросительно поднял бровь Бакугоу. — Мне остановиться? — Н-нет… — двигаясь навстречу пальцам, ответил я. Шлепок по заду эхом раздался у меня в ушах. Пальцев мне было недостаточно, хотелось большего. Неожиданно он вытащил их и я услышал звук молнии. Что-то теплое и большое потёрлось мне между ягодиц и я взвыл. Боже, это его член… Дырочка начала пульсировать и я подался попой к нему, показывая, что уже не могу терпеть. Но он, будто играя, водил своим достоинством по моей пятой точке, лишь иногда касаясь заднего прохода. — Ка… Кач… Каччан… П-пожалуйста… — заплетающимся языком просил я, пытаясь насадиться на его член. — Ты о чем? — с усмешкой спросил Бакугоу. Он тоже был на исходе, но ему так хотелось поиздеваться. — Я х-хочу член Кач… чана… — скуля, выговорил я. — хочу быть оттраха… Ах!!!.. Не дослушав, Кацуки резко вошёл и, не дав мне передышки, стал долбиться, выбивая из меня последние отголоски разума. Я стонал под ним, просил большего, мне хотелось прижаться к сильному телу, поцеловать и не отпускать. Но мои попытки не увенчались успехом, он обжёг мои ладони, прошипев, чтобы я его не трогал. По щекам потекли слезы. Было хорошо, но и так горько на душе. Вцепившись руками в стол, я погрузился в процесс. Остались считанные секунды до пика, как вдруг он остановился и вышел из меня. — Кач-чан?.. — потерянно обратился я к своему партнеру. — Нет, малыш, кто тебе даст кончить так легко? Нужно хорошо постараться ротиком, — с оскалом сказал Бакугоу и сел на стул, указав на свое достоинство. Я на ватных ногах присел перед альфой, посмотрев на его член. Сглотнув, я провел дрожащей рукой по его эрекции и, нагнувшись, лизнул головку члена, ожидая неприятных ощущений, но ничего такого не было, только солоноватый привкус. Я стал слизывать капельки белой жидкости, коснувшись пальцами яичек. Сверху послышался протяжный стон — приятно. Я полностью взял головку в рот, помогая себе при этом одной рукой. Постепенно я набирал темп, пытаясь брать больше, но меня схватили за волосы и резко насадили ртом на член до основания, а после стали трахать, не давая возможности отстраниться. Через некоторое время он кончил мне в рот, заставив все проглотить: Хороший мальчик. После меня имели в разных позах, а я кричал и стонал его имя, поддаваясь ему. Но я так и не почувствовал тогда любви и ласки, только похоть и животную страсть. На душе было горько. Он даже не поцеловал меня, а когда все закончилось, бросил меня на холодном полу. Я чувствовал себя грязным и несчастным, ревел как ребенок в подушку, вспоминая его холодный взгляд. Наши такие встречи стали постоянными. На мои мольбы прекратить, он наоборот трахал меня до бессознательного состояния, а на публике был все таким же Кацуки Бакугоу, которому дела нет до мальчишки Изуки Мидории. Но однажды на нас напали и меня чуть не убили. Я был беспомощен, думал, что все — конец моей мечте. Конец всему. Но резко появился Каччан. Как только он увидел меня, лежащего на земле с множеством ран, его глаза потускнели, а он сам пришел в ярость. Я же потерял сознание. Очнулся я в лазарете. Башка не варила, но от понимания, что я проиграл при том, что хотел стать номером один, из глаз потекли слезы. Какой я дурак. Приподнявшись, я заметил, что на стуле возле кровати спит Бакугоу. Под глазами были темные мешки, а лицо бледное и невзрачное. Я попытался встать, но тело отозвалось болью и я зашипел. Альфа приоткрыл глаза, сонный взгляд прошёлся по мне, а после я оказался в объятиях. В таких теплых и долгожданных. Я заплакал с новой силой и вцепился в его футболку, пока мое лицо покрывали поцелуями, а на ухо шептали что-то, что я не мог разобрать. Это был единственный день, когда я видел его таким. После этого случая мы стали встречаться, но никому не говорили. Так прошли года. Мы съехали от родителей и стали жить вместе. Вроде бы все хорошо, но на душе все равно кошки скребут. Я чувствовал, что он отдаляется от меня, что становится ещё холоднее. Пока я вспоминал минувшие года, не заметил, что Бакугоу вернулся и сел рядом со мной. — Деку, ты чего плачешь? — я вздрогнул от неожиданности, приоткрыв глаза. — Сон плохой приснился, — вытирая слезы пробормотал я, — прости… Доброе утро. — Иди ко мне, — прошептал он, протянув руки. Я, не раздумывая, полез к нему, а он прижал меня к себе, покачивая. Иногда он позволял себе понежиться со мной. Вот так вот обнять и шептать успокаивающие слова… Все же зря я беспокоюсь. Хоть Каччан и не говорит мне, что любит, он же чувствует это? — Деку… Ты идиот. Хватит реветь из-за дурацких снов. Тебе позволено плакать только из-за меня.