night in south park

Она вышла, и он услышал, как она спокойным звонким голосом разговаривает с Уно. Потом она вернулась, села на ручку его кресла и начала рассказывать свой сон, а он слушал, заламывая бровь и чувствуя, как с каждой минутой стена лжи становится всё толще и непоколебимей и как она навсегда отделяет его от единственного по-настоящему родного человека в этом безобразном мире. И тогда он с размаху ударил в стену всем телом. — Кира, — сказал он. — Это был не сон. И ничего особенного не случилось.

Пока Айк собирался идти домой, Твик аккуратно, чтобы не тошнило еще больше, сполз с дивана и заглянул в щелку штор. Крэйг говорил, что снаружи весь день крутился какой-то чувак, похожий на тех вчерашних в плащах. Может, это был даже тот самый призрак, который преследовал Твика еще с хэллоуинской ночи. Темнело, и в свете загорающихся фонарей улица была пустынна. Твик не был уверен в том, что это хорошо, но одно он знал наверняка — призрак вернется. Призраки всегда возвращались. Краем уха Твик услышал голос Стэна и, задернув штору, подошел к друзьям, столпившимся у входной двери. — Эм... Тебе точно норм? Мы могли бы тебя до дома проводить. Айк отмахнулся, нахлобучивая ушанку. — Да ладно, не надо. За мной никто не следил. Я ведь не ходил в лес, пытаясь отловить какого-то призрака, не натыкался ни на каких чокнутых в плащах и никто в меня не стрелял. В отличие от некоторых. Стэн закатил глаза. — Зануда. Ты прямо как Кайл говоришь. Айк помрачнел, как всегда при упоминании Кайла, и взялся за ручку двери. — Ладно, я пошел. Сказал бы не лезть в авантюры, но это же вы, — Кенни ухмыльнулся в ответ, а Крэйг молча показал средний палец. Айк оглянулся на Твика. — Поправляйся, чувак, — Твик слабо кивнул. — Будьте осторожнее, — и Айк вышел, Стэн и Кенни следом за ним — проводить до двери подъезда. Твик сквозь пелену усталости едва слышал гулкое эхо их голосов. Крэйг мягко обернул его руками со спины, и Твик аккуратно, чтобы не потревожить многочисленные ссадины и синяки, повернулся к нему лицом и уткнулся лбом в грудь. — Эй... — тихо позвал Крэйг, держа его в осторожных объятиях. — Ты как? Твик неуверенно передернул плечами. Движение отозвалось тупой болью во всем теле. — Тебе не обязательно было приходить, — медленно проговорил Крэйг. — Хотел тебя увидеть. Твик почувствовал, как Крэйг улыбнулся в его волосы, и благодарно зарылся носом в толстовку, вдыхая запах, который за столько лет так и не смог забыть. Объятия стали чуть крепче, и Твик тут же зашипел от боли, заставив Крэйга ослабить хватку. — Прости. Они помолчали; где-то рядом послышались возвращающиеся к квартире шаги и тихие голоса, а затем звук закрывшейся двери. — Может, всё-таки поешь? Твик искоса посмотрел на остатки пиццы на кофейном столике и слегка покачал головой. Снова замутило; Твик начал уставать от постоянной тошноты. — Крэйг, Твик, можете занять диван здесь, в гостиной, — услышал он голос Кенни. — Сами разложите? Твик почувствовал, как Крэйг кивнул, и шаги Кенни удалились в сторону спальни. Крэйг медленно повел его к дивану. — Давай... — начал Твик и сглотнул; во рту было кисло. — Давай потом? Нгх, разложим, в смысле? Крэйг снова кивнул и сел на диван ближе к окну. Твик залез следом и лег вдоль, закинув ноги на колени Крэйга и подлокотник рядом с ним и уставившись в потолок, головой на попавшейся подушке — так меньше тошнило. Одна рука Крэйга легла на колени, другая мягко поймала его ладонь. Их обычная поза. Будто бы ничего не менялось. Твика пробрала дрожь от этой мысли, и он почувствовал, как ладонь Крэйга успокаивающе сжала его чуть крепче. Помолчав, Твик спросил сквозь ком в горле: — Как работа? Крэйг фыркнул. — Никак. Сначала пришел к тебе в больницу, но меня не пустили, потом хотел к тебе домой, но меня уже другие люди не пустили... — краем глаза Твик заметил, как Крэйг бросил взгляд в сторону спальни Кенни и Стэна. — Потом этот чел в плаще стал снаружи ошиваться, а потом и не надо было никуда идти, — Крэйг осторожно провел рукой вниз по его ногам и вернул ладонь обратно на колени. Твик выдавил из себя улыбку. Дальше разговор перешел на больницу, еду в ней, кенниевскую шкалу пицц и переехавшую в Южный Парк бургерную, и что-то еще, такое же незначительное, и Твик отвечал и слушал, и с каждым словом он видел, как этот разговор медленно и неотвратимо погружает их во что-то насквозь фальшивое и уютное в своей фальши, что-то, почти не требующее от них усилий. И они продолжали эту пустую болтовню, избегая говорить о важном, потому что так было проще, так было спокойнее, так было почти не больно, и почти не стыдно, и почти не страшно. Твик прикусил губу и перевел глаза на потолок, тут же наткнувшись на почти невидимую трещину на нем. Крэйг, похоже, заметив его движение, вскоре оборвал себя, и наступила тишина. Твик, не глядя на Крэйга, благодарно улыбнулся, зная, что это увидят; ему нужно было немного времени, чтобы собраться с силами. Уже не тошнило, и тупая боль во всем теле почти перестала ощущаться. Был только Крейг, его всегда теплые руки и почти переставшее быть неуютным молчание. Почти. — ...Крэйг? — М? — тут же откликнулся тот. Твик нервно сглотнул, по-прежнему пристально разглядывая трещину на потолке. Когда-то надо вырываться из болота фальши, как бы уютно в нем ни было. Когда-то надо начинать говорить о важном. — ...Т-ты знаешь, почему я избил Баттерса шесть лет назад? Твик почувствовал, как Крэйг застыл, и в душу закрались сожаление и страх. Может, это он зря, и надо было просто наслаждаться тем, что Крэйг снова с ним рядом? Может... — Нет, — прервал его мысли немного удивленный ответ. — Мы тогда не разговаривали, и я не хотел спустя столько времени... — Я играл в одну игру в то время, — перебил его Твик — он хотел рассказать, прежде чем его решимость окончательно испарится. — Что-то там про привидений, помнишь такую? — краем глаза он заметил кивок. — И м-мне она очень понравилась, я в нее без остановки рубился. Пока однажды что-то вдруг не сломалось. — Сломалось? — Они стали просто... пикселями. Персонажи на экране, — сбивчиво пояснил Твик; дыхания вдруг перестало хватать. — Я думал, будто знаю их, но они перестали быть людьми. П-просто... стали кучей каких-то геометрических фигур. А их слова — просто чем-то, что кто-то написал. Они никогда не существовали, никогда ничего не чувствовали, и никогда бы не стали существовать. И от этого стало так, не знаю, грустно. Будто бы я потерял кого-то в реальной жизни. Будто бы я... остался один. Твик снова сглотнул, к горлу подкатила горечь. — И это осознание, оно будто вышло за пределы игры и экрана, и... Все вещи в моей комнате, все деревья и люди, которых я видел в окне, они стали просто... набором фигур. Движущихся по заданной кем-то логике, которую я не понимал, или стоящих на месте. И б-будто всё, что я думал о них, и все мои воспоминания, связанные с ними, — будто всё это было только в моей голове. Твик сильно закусил губу, собираясь с духом, прежде чем продолжить: — И я заплакал. П-потому что больше ничего в мире для меня не было. И всё было просто набором фигур, вещей во вселенной, п-просто... мертвых. Никогда не бывших живыми. Твик помолчал еще немного, по-прежнему пялясь в потолок; ему показалось, что Крэйг уже давно заснул, и что его придется будить и узнавать, какую часть рассказа он пропустил, а затем вымученно ее повторять, и Твик не был уверен в том, что найдет в себе для этого силы. Он крепче сжал руку Крэйга в своей и вдруг понял, что уже какое-то время большой палец Крэйга успокаивающе поглаживал тыльную сторону его ладони. Твик тихо выдохнул непонятно когда задержанный в легких воздух; ему стало немного легче. — А на следующий день была тренировка по бейсболу, и Баттерс должен был заменить меня н-на позиции питчера, и он тоже был просто кучей фигур, с-сваленных вместе, просто с-словами, которые кто-то написал, и-и я был так напуган и з-зол и-и... н-нгх, не знаю. Я д-даже не по-понял, как н-налет-тел на него с б-битой в руках, — Твик немного скрючился; дыхания отчаянно не хватало. — П-прос-сто фигуры. К-крас-сные ф-фигуры по вс-сей траве. Твик стиснул в пальцах свободной руки измятую ткань своей рубашки; очень хотелось повернуть голову и уткнуться в обивку дивана, но он запретил себе отводить глаза от трещинки на потолке, пока не расскажет до конца. Ему казалось, что она расширялась от его пристального взгляда, медленно захватывала потолок, сыпля на застывшего Твика мелкие куски штукатурки. — И-и с тех пор, к-когда я о-один в каком-то новом месте, вс-сё вокруг — п-просто фигуры, к-как тогда н-на бейсболе. И к-колледж... — Твик нервно сглотнул. Вспоминать не хотелось. Не хотелось заново проживать это состояние, это одиночество, этот ад. Но Крэйг по-прежнему держал его за руку, и, хоть сама мысль о том, чтобы на него посмотреть, заставляла Твика вздрагивать и пристальнее наблюдать за потолком, Твик собрался с силами. — Н-нгх, поначалу я справлялся, н-но я ни с кем не мог подружиться, я боялся выходить на улицу и-или быть рядом с людьми. И-и еще там была статуя основателя ч-чего-то, дерьмовая с-статуя, вся заржавевшая, и о-она тоже б-была п-просто кучей фигур, и-и она у-указ-зывала прямо н-на меня каждый день, и м-мне б-было так с-страшно, — Твик не выдержал и уткнулся носом в спинку дивана, зажмурившись и продолжая говорить уже в ткань. — Я н-не в-выходил из своей комнаты в о-общаге, н-ничего почти не ел и т-только глотал днями к-кофе, а к-когда он закончился, пил сироп от кашля, лишь бы с-спать весь день... Твик не заметил, как его начала бить дрожь; не заметил, как другая рука Крэйга стала успокаивающе поглаживать его колени, на которых лежала; не заметил, как крепко он вцепился в ладонь Крэйга, будто утопающий в спасательный круг. — В конце к-концов я смог уйти. И я вернулся домой, в Ю-южный Парк, где всё было к-как обычно. Где я всех знал, и они не были просто... м-мертвыми фигурами. Наблюдающими за мной, — Твик помолчал. Хотелось открыть глаза и найти ими всегда спокойное лицо Крэйга, но Твик не знал, сможет ли выдержать выражение, которое увидит на нем. Голос внезапно сел. — Что-то сломалось, — выдавил Твик. — В-в моей голове. Да, я всегда был чокнутым, н-но... — он оборвал себя. — Я-я думал, что, когда вернусь домой... Я просто... Я чувствовал себя в безопасности здесь, и пару дней всё имело смысл, а потом был Хэллоуин, и похищение ребенка тем призраком, который теперь охотится на нас, и... и... Твик почувствовал, как Крэйг неожиданно резко потянул его на себя, заставляя сесть, и прежде, чем успел испугаться, он ощутил под щекой шершавую ткань крейговской толстовки и его теплые руки на своей спине, мягко обнимающие и поддерживающие Твика. — Ш-ш-ш-ш... — услышал Твик где-то в своих волосах; висок опалило теплым дыханием. — Всё будет хорошо. Мы что-нибудь придумаем. Твик шмыгнул носом и обвил руками талию Крэйга; эти слова будто сняли с души гигантский камень, и он почувствовал, как напряжение начало уходить из мышц, и он медленно обмяк у Крэйга в руках. Задетые ссадины болели, но сейчас это не имело никакого значения. — М-мне очень страшно, Крэйг, — глухо сказал Твик прямо в толстовку, не поворачивая головы. — Я знаю. Мне тоже страшно. Нам всем страшно. Но мы справимся. Всё будет хорошо. Ткань куртки под щекой Твика промокла насквозь. Ему очень хотелось верить. — Постарайся поспать. Хотя бы чуть-чуть. М? Твик кивнул, не отрывая лица от толстовки. Крэйг уложил Твика обратно на диван и лег рядом сам, обхватив его одной рукой и мягко поцеловав в лоб. Затем, слегка отодвинувшись, серьезным тоном произнес: — Я рядом, я никуда не денусь. В этот раз я тебя не брошу. — Ты и тогда меня не бросал, — слегка виновато улыбнулся Твик. Крэйг прикрыл на секунду глаза и покачал головой. — Я о другом. Твик не стал уточнять. Хватит пока откровений на сегодня. Видимо, его мысли как-то отразились на лице, потому что Крэйг с плохо скрываемой тревогой заглянул ему в глаза, притянул ближе к себе, уткнувшись лбом в лоб, и снова шепнул: — Всё будет хорошо. Мы что-нибудь придумаем. Всё будет хорошо. И Твик верил. И что они что-нибудь придумают, и что всё будет хорошо. Всё будет хорошо. Какое-то время Твик просто изучал лицо засыпающего Крэйга, улыбаясь краем рта и чувствуя огромное облегчение, как после тяжелого, но успешного дня. Он нашарил свободную ладонь Крэйга, и тот тут же переплел их пальцы друг с другом, сонно улыбаясь Твику в ответ. По улице мимо дома, шурша колесами по опавшей листве, проехала машина, и взгляд Твика метнулся к окну, и улыбка на его лице померкла, когда он вспомнил. Весь прошедший день снаружи стоял призрак. Призраки возвращаются, и этот тоже вернется. Твик закусил губу и скрючился, насколько это было возможно, пытаясь спрятать от Крэйга изменившееся выражение своего лица. Он не хотел, чтобы пострадал Крэйг, или Кенни, или Стэн. Призрак преследовал только его, Твика, и все остальные были ни при чем. Это Твик виноват в том, что впутал их, в том, что они теперь прятались в квартире у Стэна и Кенни и не знали, кому доверять; и с последствиями Твик должен разобраться сам. Он понял, что устал убегать. Что вообще очень устал, и очень давно. И что ничего не в порядке. И что ничего не будет хорошо. И что ничего нельзя придумать. Что-то внутри у него оборвалось от этих мыслей. — Крэйг? — отчаянным шепотом позвал Твик. Ответом ему было лишь глубокое, размеренное дыхание. Твик с сожалением выпутался из рук Крэйга и осторожно, чтобы не разбудить его и не задеть ненароком свои ссадины, слез с дивана. Постоял рядом, разглядывая Крэйга в последний раз. Его лицо разгладилось во сне, стало спокойным и расслабленным, будто всё было наконец в порядке. Невидимая рука сжала внутренности Твика при этой мысли. Он мягко поцеловал Крэйга в уголок губ и, не давая себе времени передумать и игнорируя боль, быстрым шагом направился к двери. Беззвучно открыв ее, он на мгновение задержался на пороге. — Пока. Люблю тебя, — сипло шепнул Твик, не оборачиваясь, и поспешил к лестнице вниз. Ему показалось, что Крэйг тихо выдохнул что-то в ответ на его слова, но Твик не позволил себе остановиться.