Сводник

POV Петров        - … Как декабрьский, как ноябрьский! Это невероятно!        - Вот и я возмутился. Какова наша полиция, а? Столько месяцев этакий зверюга в Москве орудует, а мы ни слухом, ни духом.        - Стоп! Даня – молодец. Саш, давай еще раз. В этой сцене меньше возмущения и больше хвастовства. Убийства, конечно, ужасные. Полиция их проморгала, но Анисий пытается заслужить похвалу Фандорина.        - Понял, сейчас поправим.        - Давайте еще разок.        ***       - Тяжелый сегодня денек вышел.       Саша и Даня смывали грим и переодевались в свои шмотки. Вместе они уже снимались пару месяцев, но пообщаться вне площадки почти не удавалось. О Козловском Саша почти ничего не знал, кроме того в каких спектаклях тот играет. И то потому, что тот со съемок спешил в театр. Когда Данила спал, Саша не знал, так как съемки начинаются часов в семь, а то еще раньше, а спектакли Данилы заканчиваются часов в двенадцать ночи. И похоже светская жизнь на спектаклях не оканчивается.       Изначально Саша заочно невзлюбил Козловского. Еще до съемок. Сперва из-за роли Фандорина, не доставшейся ему, хотя он тоже на нее пробовался. Петрову же предложили роль Анисия Тюльпанова. По описанию тот еще лошок. А внешность… Не, Саша не прям красавчик, но не лопоухое же чудо, влюблено заглядывающийся на своего шефа. Конечно, Саша согласился на эту роль. Поучаствовать в этом проекте, даже в не главной роли, удача. Масла в огонь добавил Меньшиков, сказав, что у Данилы есть чему поучиться, как у актера. «Понаблюдай, как он играет» - прям так и сказал. Учитель тоже мне. Они же почти ровесники, но Олег Сашу никогда не хвалил. А Козловскому прям дифирамбы поет. А еще прибил фразой: «Завидую тебе, я бы хотел еще с Данилой сыграть где-нибудь». Именно так – завидую.       Но спустя пару дней Саша понял, о чем говорил Меньшиков. Данила не играл, он проживал жизнь своего героя. Из образа тот выходил только после слов «Стоп! Снято!». Становился обычным парнем, даже подурачиться любил. Как только сил хватало. С Сашей был дружелюбен. Иногда спрашивал, как там Меньшиков и Саша Лобанов. Периодически Саша пытался договориться посидеть вне площадки, Даня горячо поддерживал, но ни разу так и не вышло. То у Данилы дела, то у самого Сани.       - Мой денек еще не окончился. Сначала спектакль, а после корпоратив, на котором я обязан засветиться.       Саша сочувственно поморщился. Когда Данила снимал грим с лица, у него явственно проступали синяки под глазами, а лицо было бледным до синевы. Иногда казалось тот рухнет в обморок. Неужели не могут отменить спектакли, пока тот снимается. Хотя бы не на каждый день их ставить. Меньшиков своих актеров жалел. В спектакли брал, когда были свободные дни от съемок. На сабантуи силком не вытягивал. У Сани чаще всего был здоровый восьмичасовой сон, чем бессонные ночи. Еще Данила жил на два города. Наверное, сон в полете урывал.       - Значит опять не сегодня.       - Не сегодня, - подтвердил Даня.       - Слушай, у нас в театре будет праздничный спектакль. Скоро. Олег в главной роли, - Данила поморщился. Не любил, когда к уважаемым и заслуженным относились без должного. – Ему будет приятно, если ты придешь. Он иногда спрашивает про тебя, - зачем-то добавил Саня.        - Когда? – у Козловского аж глаза загорелись. Ради Меньшикова придет. Еще и все дела отменит.       - Двадцатого. Приедешь?       - Обещать не буду, но очень постараюсь.       - Я отложу тебе билетик.       - Спасибо, - Даня перевел взгляд на часы. – Все я побежал. Надо еще добраться. Пробки небось. До завтра, Саш.       - Бывай.       ***       С утра у Сани репетиция «Гамлета». По сотому разу прогоняли текст перед Олег Евгеньевичем. Тот по большему счету оставался доволен. Раздавал мелкие замечания, но без фанатизма. Спектакль был поставлен много раз и актеры знали свои роли и интонации наизусть.       На получасовом перерыве подошел Саня Лобанов, принес кофе.       - Как там у Данилы дела? – как бы невзначай поинтересовался он.       - Да нормально у него все. Главную роль оттяпал. Вы разве не созваниваетесь?       - Последний раз Даня меня с днюхой поздравлял. Месяц назад это было. Совсем парень не отдыхает.       - Я его пригласил на день рождение театра. Обещал приехать. После спектакля пообщаетесь.       Саша фыркнул:       - Как будто он ради меня придет в театр.       Петров расхохотался. Козловский может и хороший актер, но свои чувства к Меньшикову ни от кого не скрывает.       - Зато на подарок худруку не надо тратиться. Самый лучший мой будет.       Саша снова расхохотался. Олег Евгенич похоже тоже не скрывается.       - Ну и что вы тут зубы сушите? Перерыв давно закончился. Быстро на сцену, Гамлет.       Оказывается Меньшиков подошел, пока они обсуждали его и Данилу. Хорошо если тот не слышал, что конкретно они обсуждали.       - Бегу, Олег Евгенич!       ***       - Закончили на сегодня. Саша, молоток. Анисий у тебя как надо получается. Даня, ты как всегда. Хорошо поработали. Все свободны.       - Ух, свобода, наконец, - Саня радостно направился в гримерку, смыть въевшийся в кожу грим. От всех этих пудр чесалось лицо.       На Даню тоже много пудры и тональников изводили. Замазывали синяки под глазами, придавали лицу аристократическую бледность. Хотя Даня и так был бледным, а синяки показали бы работающего на износ детектива. Когда Данила снимал рубашку, Саша заметил очень болезненного вида синяки на боку. Петров аж присвистнул, Даня на него обернулся и проследил за взглядом.       - В обморок свалился вчера от духоты. Как девчонка, блин. Даже говорить стыдно, - Даня невесело, даже как-то зло усмехнулся. – Да все равно во всех газетах напишут.       - Тебе бы отдохнуть, - Петров сочувственно поморщился. Какими же садистами надо быть, что Козловский до обмороков выматывается.       - Некогда. Времени совсем мало… - он вроде как хотел сказать что-то еще, но почему-то не договорил. – Столько надо еще успеть.       - Ты двадцатого-то придешь? – поменял тему Саша.       - Да. Отменил все дела. Мне даже ничего не сказали, дали выходной.       «Еще бы ему отказали», - зло подумал Саша. – «Вкалывает, как вол у них».       - Чееерт, - сквозь зубы прорычал Даня.       - Что такое? – испугался Саша.       – Забыл, у меня на двадцатое еще одна встреча была назначена.       - Важная?       - Не очень. Просто я ее несколько раз переносил, - Козловский был напряжен. Наверное, что-то очень неприятное. - Ничего, столько откладывал, можно еще разок. – Даня невесело улыбнулся, чем напугал Петрова. – Пойду позвоню пока не забыл.       Данила прихватил мобильник и вышел в коридор, плотно закрывая дверь. Саше было жутко интересно, с кем же Козловский так не хотел встречаться. Подслушивать, конечно, очень некрасиво, но вдруг Козловскому помощь нужна, а он попросить стесняется? Петров привалился к двери, но слова долетали слабо, а смысл совсем не понятен.       - … Да, Борис Валерьевич, я понимаю. Но вы тоже поймите, важные дела, не могу перенести. (Пауза). Я понимаю, что время идет. Но все равно уже ничего не сделаешь. А мои роли за меня никто не сыграет. (Пауза). Отменить и перенести нельзя. (Пауза). Давайте так договоримся: я заканчиваю с ролью Фандорина и сразу к вам. Обещаю. (Пауза). До свиданья.       За дверью слышится тяжелый вздох и глухой удар. Саша быстро отскакивает, чтобы не получить по уху и возвращается на место, продолжая переодеваться.       - Саш, я поехал, - Даня вернулся в гримерку.       - А переодеваться не бу… - Саша осекся. Данила был полностью собран. – Ну ты даешь, - восхитился Саша. – Быстро ты.       - Скорость не главное, - сострил Даня и оба рассмеялись. – Все бывай.       - Пока.       Данила подхватил сумку и вышел за дверь. Саша так и остался сидеть в расстегнутой рубашке Тюльпанова и джинсах, на одной ноге носок. Подслушанный разговор не давал покоя. Вроде ничего особенного, но почему тогда так неспокойно? Что это за мужик, которому Данила обещает все свое время, которого он говорит итак мало? Одни вопросы и ни одного ответа. И у самого Данилы не спросишь, ведь тогда придется сознаться, что подслушивал. Может попросить Олега узнать? Козловский того точно не пошлет, воспитание не позволит.       ***       - Саш, к черту иди.       - Ну, Олег Евгенич…       - Я не буду лезть в чужие дела без спросу. И тебе не советую.       - Но…       - Все. Разговор окончен. Дуй на сцену.       Когда Саша рассказывал Меньшикову про вчерашнее, тот хмурился и напряженно сжимал кулаки, но лезть в Данины дела наотрез отказался. Похоже, Олегу тоже не нравится эта ситуация, но пока его не попросят о помощи, ничего предпринимать не будет. А Данила и не попросит, он самостоятельный слишком. То, что Олег Евгенич любит Козловского, знает вся труппа. Да тот и не скрывает. После «Легенды» Меньшиков только и говорил, Данила то, Данила се. Какой Козловский прекрасный актер, какой талантливый, как ему нравилось играть с ним, и как хочется сыграть еще. Саша даже слышал от Лобанова, что Олег приглашал Данилу в свой театр, но тот категорически, хоть и очень вежливо, отказался.       В свои тридцать Козловский очень сильно взлетел: лучшие роли, лучшие фильмы, зарубежные съемки, после проба пера в сценарном деле и режиссерском кресле. Миллионы фанатов, среди которых похоже и великие актеры, вроде Меньшикова. И при всем при этом у Козловского отсутствует звездная болезнь, он вкалывает, как проклятый, не «сучится» на площадке, не требует особого отношения. Занимается благотворительностью. Посмотреть, да он просто святой. Его даже ненавидеть не получилось. А как хотелось. Смешно даже. Короче, в свои тридцать, Козловский добился того, чего многие актеры за всю жизнь не добиваются. Спешит, как будто у него нет будущего…       - Стоп, - голос Меньшикова вторгается в его заторможенный мозг. – Саша, ты только не говори, что слова забыл?       Олег даже не злится, больше обеспокоен. Пока Саша на автомате рассказывал заученные монологи, он размышлял о Даниле, и последняя мысль так складно влезла в его логическую цепочку, что Петров забыл все что читал. Да быть не может, Данила молодой, сильный. А в обморок с чего ему падать? Усталость, недосып. А головные боли? Даня в последнее время часто говорил, что голова болит.       - Саша? – Олег успел подойти к нему и положить руку на плечо. – Не хорошо? – он пытался заглянуть Саше в глаза, но тот их не поднимал. Ему почему-то было так страшно.       - Можно п-перерыв, Олег Евгенич? – голос хриплый, слабый. Тьфу, самому противно.       - Конечно. Помощь нужна?       - Нет.       Саша быстро пересек сцену и, пройдя кулисы, вышел в фойе. Там он вздохнул полной грудью. В зале было душно, в фойе же гулял ветер от открытых окон и длинных открытых коридоров. Но спустя пару минут и этого было мало. Саша направился прямо на улицу без куртки, хотя уже ноябрь.       Сам себя накрутил, сам впал в истерическое, предобморочное состояние. За это амплуа Сашу и взял Меньшиков в театр, решил, что он идеальный Гамлет. Да у Саши, в общем, все роли были с припадочными персонажами. Зрителю нравится. Особенно девушкам. Надо срочно успокаиваться. Придумал какую-то ерунду. Все с Козловским хорошо, выходной ему да выспаться нормально и хоть под венец. На плечо опускается сильная ладонь и Саша вздрагивает.       - Полегче?       - Да. Все хорошо, Олег Евгеньвич. Извините.       - Что случилось-то? Ты меня испугал. Читаешь и вдруг замолчал, побледнел, ребят перепугал.       - Смеяться будете…       - Ну ты скажи, а я решу смеяться мне или нет.       - Да накрутил себя, напридумывал всякого, что вдруг стало очень страшно.       - Петров, охренел? – Меньшиков аж задохнулся от возмущения. – Ты о чем думаешь во время репетиций? Я за него переживаю, а он фигней страдает. Все закончился перерыв, марш на сцену. – Меньшиков разворачивается и поднимается в театр.       Вдруг становится стыдно. Действительно что он в самом деле.       - Олег Евгеньевич, спросить можно?       - Быстрее, - не оборачиваясь, говорит он.       - Вы с Данилой общаетесь?       - Не общаюсь я с твоим Данилой, - очень зло отвечает Олег.       - Позвоните ему, пожалуйста. Спросите все ли в порядке.       - Саш, ты опять за свое? Сказал же с утра, лезть не буду, – теперь Олег повернулся к нему лицом, глаза опасно сужены, ноздри раздуваются. Он уже на пределе.       - Я думаю, что он серьезно болен, - выпалил Саша.       - Петров, заканчивай свои фантазии, - Меньшиков выглядел напуганным этой мыслью.       - Он позавчера в обморок упал, голова постоянно болит, это же плохие симптомы, а потом он с кем-то договаривается, что закончит съемки и приедет. Позвоните ему, вам он расскажет, если спросите.       - Позвоню, - тихо обещает Меньшиков. – Вот только мне он вряд ли что-то скажет.       Олег разворачивается и уходит, Саша бросается его догонять.       ***       После того разговора, Саша Меньшикова до самого вечера не видел. Ребята тоже, он спрашивал. Обычно все рабочее время в театре, Олег проводит с ними. Уединяется только когда надо выучить новую роль. Тогда его не тревожат. Но новых спектаклей не объявляли. Саша не хотел лезть к Меньшикову, особенно после утреннего инцидента. Но любопытство взяло верх. Он подошел к гримерной Олега и неуверенно постучался:       - Можно?       - Вон пош-шел, - голос хриплый и не твердый.       - У вас все …       - Я сказал, пошел отсюда, - за дверью послышался удар в стену и звон разбитого стекла.       Саша даже размышлять не стал, просто толкнул дверь и зашел в гримерку. Олег сидел на диване, весь скрюченный, опираясь головой на руки. Видимая часть лица была очень бледной. Бумаги разбросаны по полу, телефон валяется у противоположной стены, разбитый вдребезги. Там же находятся осколки от разбитой бутылки, которую Олег только что кинул в стену. Похоже пустую.       - Олег Евг…       - Ты чего здесь забыл? – Меньшиков медленно поднял голову. Выглядел он ужасно. До этого выражение «лица нет» Петрову казалось образным.       - Рабочий день закончился.       - Вот и вали домой.       За то время, что Петров знал худрука, тот ни разу не позволил себе так разговаривать со своими актерами. Ни с кем. Никогда. Меньшиков всегда отличался особой вежливостью. Даже голос ни на кого не повышал. Даже когда они заслуживали. А тут на ровном месте.       - Что-то случилось?       - Нет. Уходи.       - Олег Евгенич, ну я же не слепой. Расскажите. Может я могу помочь.       Тот смотрел на Саню расфокусированным взглядом, о чем он думает совсем не понятно.       - Да чем ты можешь помочь? Ты ему уже ничем не поможешь.       - Дане…       - Уходи.       И голос такой спокойный, замогильный. А в глазах пустота. Саше ничего не осталось кроме, как уйти. Завтра он сам поговорит с Данилой и все выяснит.       ***       Сегодня снимали сцену, в которой Фандорин злится на Тюльпанова за то, что тот не выполнил поручение «шефа». Козловскому даже играть не пришлось. Взгляды, которые тот бросал в сторону Саши, обещали медленную и мучительную смерть. Петров же выглядел провинившимся. Режиссер даже восхищался их игрой. В перерыве Саша подошел к Дане:       - Злишься?       - Нет, - тихо и спокойно. – В бешенстве.       - Я заслужил, - смиренно согласился Саня.       - Это точно. Подслушивать чужие разговоры и потом передавать их другим – это свинство.       - Я не хотел, - стал оправдываться Петров. Как в школе, бля. Первый класс, вторая четверть.       - Саш, ты зачем Олегу… Евгеничу рассказал? Он вчера позвонил, сказал: у тебя там чуть ли не паническая атака. Я уже за тебя беспокоиться начал. А он говорит, ты считаешь, что я болен и скоро отдам Богу душу.       - А дальше? – предчувствуя что-то плохое, спросил Саша.       - А дальше, я спросил: откуда ты это можешь знать. Он скинул звонок и я с того момента ему дозвониться не могу. Хотел приехать, но не отпустили.       - Он телефон разбил и пил весь день. И возможно всю ночь. Не проверял.       - И вы его в таком состояние бросили одного? – ужаснулся Козловский.       И действительно, Петров даже не подумал отвезти Меньшикова домой. А с ним могло все что угодно случиться.       - Не подумал, - честно признался Саша.       - Ты вообще когда-нибудь думаешь? Я ему специально ничего не говорил. Да я никому не говорил. Даже мама не знает. Чтобы надо мной не тряслись. Это мое дело, сказать кому-либо, - к концу речи он уже кричал, что на них стали оглядываться другие актеры.       - Даня, ты чего раскричался? - к ним подбежала веселая Елизавета. – Что ты там никому не сказал?       - Не твое дело, - грубо отшил Данила свою подругу и, развернувшись, ушел.       - Что это с ним? – удивленно спросила она Петрова. Даня обычно такой вежливый.       - Ничего, - ответил Саша и тоже свалил.       - Мужчины, - возмутилась Лиза в никуда.       ***       20-е, день спектакля       Саша очень нервничал, как было, когда он впервые вышел на сцену. Он не знает, откуда взялся этот мандраж. Наверное, все из-за того, кто будет сидеть в зале. Дело было не в самом спектакле, а что случится позже. Если конечно Данила придет. Тогда у них с Олегом все решится. В хорошую или в плохую сторону. Саша надеется на хэппи энд. Он с детства любил романтические истории, которые заканчиваются хорошо. Это давало надежду на счастливый финал и в реальной жизни. Петрову стыдно признаться, но он чертов романтик.       Меньшикову о приходе Данилы Саша не говорил. Неизвестно, как тот отреагирует. Олег итак всю неделю был сам не свой. Ребята удивлялись, видя его таким. Сомневались, что тот сможет нормально работать. Но Олег Евгенич профессионал. Играл так, что и не заподозришь, что на душе погано, а в груди кошки скребут. Улыбался зрителям, фотографировался с фанатами, раздавал автографы.       В самом начале спектакля Олег выходит на сцену, приветствует публику, благодарит, что пришли и представляет новый спектакль. Зрители аплодируют. Дальше на сцену выходит Сережа, читает свой монолог и ждет выхода Петрова, после должен выйти Меньшиков, успев переодеться. Саша начинает свой диалог с Сережей и аккуратно оглядывает зал. Точнее смотрит на седьмой ряд в середину. Есть. Пришел. Сейчас как раз выйдет Олег. От спектакля проходит ровно пятнадцать минут, когда Олег видит Даню в зале. Саша сразу улавливает перемену в голосе и взгляде. Всего доля секунды, но видно, как тот растерялся.       Как Олег смог отыграть до конца, Саша не представлял. Сколько же воли нужно было, чтобы сосредоточиться на своем персонаже и не потерять нить. После зрители аплодировали стоя, минут десять, наверное. Их завалили цветами, в руках не помещались. У Данилы тоже был букет, но подходить тот не спешил. Как только занавес опустился, Олег всех поздравил с удачной премьерой и отпустил.       Данила стоял в фойе в окружение молоденьких девушек. Они все были с телефонами в руках. Тот только мило улыбался, сводя девчонок с ума. А когда к нему попробовал протиснуться Петров, ажиотаж начался с удвоенной силой. Все хотели сфоткаться с ними обоими. Фотосессия заняла полчаса, но все же театр стал потихоньку пустеть и они остались вдвоем.       - Это мне, - Саша потянулся к букету. Даня отпрыгнул.       - Вот еще. Где виновник торжества?       - В гримерке, наверное. Проводить?       - Сам найду.       - Удачи.       - Нахер иди.       Саша расхохотался.       ***       Саша выходит на улицу и с удивлением видит Саню Лобанова и Серегу Кемпо, стоящих у крыльца.       - А вы чего домой не едите?       - Данилу ждем, - ответил Серега.       - Ага, а то потом его хрен поймаешь. Сегодня не отвертится, поедет с нами в бар. Ты поедешь?       - Неа, - весело сказал Саша. – Но вы не обольщайтесь, он с вами тоже вряд ли поедет. У него есть более важные дела.       Ребята понимающе ухмыляются. Блин, да Олег с Даней вообще не скрываются. Там что, весь театр в курсе?       Дверь театра распахивается, и Данила выходит вместе с Меньшиковым. Волосы Олега растрепаны, а пальто Данилы как-то криво застегнуто. Оба улыбаются.       - Все ребят, хорошо отыграли. Свободны до понедельника, - радостно попрощался Олег.       Сережа хотел что-то сказать, но оба Саши пнули его под ребра, мол: не мешай людям.       - До понедельника, Олег Евгенич. Даня пока.       Даня весело махнул рукой и они направились к его машине.       Петров улыбается во весь рот. Все у них будет хорошо.