Держись за руку

Сознание собственной ненужности – самое тяжёлое чувство на свете. Маленький Годжо испытал это чувство в полной мере. Родители даже не задумались о его судьбе, когда совершили двойное самоубийство, трагичная любовь была для них важнее будущей жизни сына. Мачеха видела в Годжо причину всех своих несчастий и ненавидела больше всех на свете, вымещая на нём злобу и разочарование. Старший брат, который защищал Годжо, был ему опорой, спас его от смерти, тоже бросил его, ушёл, даже не попрощавшись, оставил на произвол судьбы. Так отринутый всеми одинокий маленький Годжо попал в детский приют. Там новичка встретили не слишком приветливо. Воспитатель выдал ему форму, голубую курточку с нашивкой и чёрные брюки, показал место в общей спальне, велел вести себя хорошо и ушёл по своим делам. Не зная, чем заняться, Годжо сел на кровать. Вокруг не было ничего интересного: два ряда одинаковых кроватей, застеленных серыми одеялами, колченогие стулья и маленькие тумбочки. Через час, когда в школе закончились уроки, в комнату с шумом ввалились воспитанники. И тогда на Годжо обрушилось столько внимания, сколько он и не видывал за всю свою жизнь. Вот только внимание это оказалось не радостным. Новенькие всегда служили в приюте развлечением, мишенью для насмешек, а то и тумаков. Сначала Годжо опешил, но очень быстро рассердился. Пусть он никому не нужен, он и сам сумеет постоять за себя! Рядом не было никого, на кого можно рассчитывать, но Годжо решил, что сам будет защищать себя и никогда никому не позволит издеваться над собой. Он больше не собирался давать себя в обиду. Главные задиры явно не ожидали встретить от маленького новичка такой отпор. Годжо дрался отчаянно, выплёскивая на случайных обидчиков всю скопившуюся боль, обиду и страх. Разумеется, его отлупили, но и он разбил несколько носов и наставил всем синяков. После драки Годжо вышел во двор и сидел там, зализывая раны. В полном одиночестве. Годжо сумел постоять за себя, но по-прежнему был один против всех. Мерзкая жизнь. На обед Годжо не пошёл, потому что не хотел попадаться на глаза воспитателю. В драке Годжо испачкал брюки и порвал рукав куртки, он понимал, что наказание за испорченную форму ему обеспечено. Заметив, что к нему приближается какой-то мальчишка, Годжо сжал кулаки. Если кому-то показалось мало... Но когда мальчик подошёл поближе, Годжо понял, что его не было среди тех, с кем он дрался. Его вообще не было тогда в комнате, Годжо видел его впервые. Худой темноволосый мальчик в очках, на вид очень скромный и тихий. – Эй, чего тебе надо? – на всякий случай спросил Годжо. – Прости? – отозвался мальчик, останавливаясь. Он посмотрел на Годжо, и тот увидел, какие у него красивые зелёные глаза. Как у девчонки, подумалось вдруг. – За что? – выпалил Годжо. – Что за что? – За что тебя прощать? – Меня? – мальчик удивлённо посмотрел на него, а потом вдруг улыбнулся. – А, я понял. Ни за что не надо, наверно. Ты новенький? – Ну да. Новенький-готовенький, – усмехнулся Годжо. – И уже подрался, – сказал мальчик. Не спросил, не упрекнул, просто спокойно так отметил очевидное. – Да вот пришлось, – Годжо надеялся, что выглядит круто, а не жалко. – Возьми, – мальчик протянул ему носовой платок. – Намочи водой из крана и протри царапины. – Э... спасибо. – Плохо, что ты форму порвал. Если воспитатель увидит, тебя накажут. Я могу зашить, – мальчик сел рядом с Годжо, достал из внутреннего кармана иголку с ниткой. – Давай. Годжо смутился. От такой внезапной заботы ему стало неловко, но в то же время было приятно, хоть он и не признался бы в этом вслух. – Ах да, извини, я не представился, – спохватился мальчик. – Меня зовут Чо Гоно. – А я – Ша Годжо. Пока Гоно аккуратно зашивал его куртку, Годжо умылся и вернулся на своё место. – Готово, держи. – Здорово у тебя получилось, – поразился Годжо. – Почти незаметно, что было порвано. – Одевайся и пойдём в столовую. Если пропустим обед, тоже накажут. – Ладно, пошли, – Годжо не боялся наказания, но не хотел, чтобы из-за него влетело другому. – Подожди, тебе ещё причесаться надо. – Да ну ещё, – Годжо наспех пригладил волосы. – Забавные у тебя эти две прядки, – улыбнулся Гоно. – Как антенны. – Ага, – если бы кто-то другой сказал такое, Годжо бы вспылил, но от Гоно слышать это было не обидно. – Слушай, а где ты был? Ну, ты ведь не пришёл из школы вместе со всеми? – Да. Я заходил в библиотеку. На обед они еле-еле успели вовремя. Вскоре Годжо заметил, что Гоно обычно держится особняком, а остальные ребята не обращают на него особого внимания. Причём Гоно не обижали и не задирали, но и в компанию специально не звали. Гоно сидел за партой один, и каждую свободную минуту утыкался носом в книгу. Было непонятно, плохо Гоно одному или, напротив, удобно. Но Годжо слишком долго сам был одиноким и никому не нужным, поэтому не мог смотреть на одиночество другого. Утром ребят повели на экскурсию. Гоно стоял позади всех, прижимая к груди очередную книгу. Годжо решительно, хоть и смущаясь, подошёл к нему, взял за руку и потащил вперёд. Гоно удивлённо посмотрел на него, но руки не отнял, сжал ладонь Годжо и пошёл рядом. Годжо довольно вздохнул. Когда есть, кого держать за руку, жизнь не так уж плоха. 06. 10. 2011.