Подоконник

Саша не торопясь идет по коридору от сцены к гримерке. Когда он почти доходит до поворота, который ведет в нужный зал, кто-то вдруг хватает его за руку и резко тянет в параллельную сторону от маршрута. Из-за внезапного рывка парень теряет ориентацию и собирается начать падение, но сильные руки не позволяют этого сделать.  Через секунду его уже прижимают к кафельной стенке мужского туалета. Вокалист не сопротивляется, ведь два года назад он попал в плен глубоких карих глаз басиста, его низкого бархатистого голоса и понимал, что протестовать, когда сильные горячие руки залезают под невесть когда задранную футболку, проходясь по худому телу вверх-вниз, как бы невзначай задевая чувствительные бусинки сосков, пробуждая в молодом человеке огонь страсти, бесполезно. Да и незачем. Чудом он не теряет сознание, когда пухлые губы находят жилку на шее и целуют её. Бесконечно долго. Кажется, он может кончить от одних поцелуев.  Колено, обтянутое тёмной джинсой, вклинилось между ног, слегка касается паха младшего, заставляя шире расставлять ноги и краснеть от ощущения неправильности происходящего. Внезапно его тело подхватывают и сажают на подоконник. Теперь разница в росте не такая значительная. Парень обвивает худыми ногами талию друга, скрещивая их у него за спиной, и придвигается ближе настолько, насколько это возможно. «Я скучал»  Тихо шепчет Саша, обжигая дыханием ухо Кляева. «Я тоже» Губы парней наконец-то встречаются в неторопливом, но невероятно горячем поцелуе.  Саша никогда не умел целоваться. Но брюнета это нисколько не смущало. Толстовка вокалиста упала на пол. По его спине пробежали мурашки. Контраст горячих прикосновений и холода оконного стекла, которое он чувствовал в местах их контакта даже через футболку, доводил парня до исступления. По обветренным, искусанным губам прошелся чужой язык. Легкий укус, а за ним еще один поцелуй с легким привкусом крови. Басист положил свободную руку на поясницу Саши, заставляя его прикрыть глаза и закусить тонкую, кровоточащую губу. Кляев шептал ему разные похабные словечки, от которых младший то и дело заливался краской. При всей той грязи в словооборотах его речь была невероятно горячей и нежной. Саша мог поклясться, что ни одно признание в любви от слегка подвыпивших, но, безусловно, красивых дам не будоражила его так, как это делали слова басиста. Терпеть сладкие пытки более невозможно. Узкие джинсы давят, причиняя навязчивую боль. «Подожди секунду, детка.» Конечно, он подождет. И секунду, и две, и три, пока его любимый запирает дверь, чтобы никто не помешал. Мысль о том, что все, что происходило до этого, мог кто-то увидеть, ужаснула его. От параноидальных мыслей его отвлек голос любовника. «Веди себя тихо, ладно?» Легко сказать. Сильные руки подхватили его бедра и резко дернули на себя, заставляя встать на ноги. Длинные пальцы басиста в считанные секунды разобрались с пуговицей и ширинкой на джинсах Саши и наконец спустили ненужный предмет гардероба до колен вместе с боксерами. «Там, в рюкзаке, все, что нужно» Надрывно проговорил младший. «Всегда с собой носишь смазку и резинки, или ты ждал этого?» Кляев не задумываясь шлепнул призывно-откляченную аккуратную задницу солиста, из-за чего тот тихо всхлипнул. Когда парень поднес горлышко тюбика смазки к маленькой дырочке Саши и выдавил немного холодного геля внутрь него, вокалист взвизгнул и попытался вырваться, но тяжелая рука легла на его спину, не позволяя двинуться с места. Он всегда был узким. Это сводило с ума Кляева. Вслед за первым пальцем, в Саше оказался еще один, а через пятнадцать секунд к ним присоединился и третий. Внезапно по помещению прокатился громкий стон. «Тише, принцесса! Ты же не хочешь, чтобы кто-нибудь пришел и увидел, чем мы с тобой занимается, да?» Во время речи парень массировал заветную точку внутри Саши, который в буквальном смысле выгибался дугой и стараясь заглушить свои стоны. «Если будешь шуметь, мне придется чем-нибудь заткнуть твой шикарный рот.» Одновременно с последним словом, басист резко вошел в податливое тело на всю длину и, не давая время привыкнуть, начал быстро двигаться под нужным углом. Из глаз младшего текли слезы, но это была боль на грани с крышесносным удовольствием. Оно того стоило. Он жмурился и кусал губы, стараясь вдруг не застонать или закричать. Эти минуты, казалось, длились целую вечность, и вокалист готов был поспорить, что отдал бы все, лишь бы они не заканчивались. Каждый новый толчок словно фейерверк разрывался в голове, даруя экстаз. Раз Два Три Воздух разрывает громкий крик. Парней накрывает ярчайший оргазм, и они одновременно кончают. Через десять минут они в обнимку сидели на подоконнике и думали кто о чем. Кляев закурил. «А мне?» Саша посмотрел на басиста своими большими жалостливыми глазами. «Тебе для голоса вредно.» Он выпустил облачко сигаретного дыма в лицо парню. «Мы сегодня больше не будем выступать. Почему нет?» **** Люди сновали по коридорам. Команда собирала аппаратуру и сматывала провода. Этажом выше началась репетиция у детского хора. Никому не было дела до двух молодых людей, которые сидели на подоконнике туалета, курили и признавались друг другу в любви.

The end.