Его слова как жемчуг

И он снова везёт Дерека домой, что каким-то странным образом стало его обязанностью с самого начала стайных собраний дважды в месяц. И что в самом деле глупо, ведь Стайлз даже не часть стаи. Ну хорошо, Скотт говорит, он в стае, но Дерек молчит, а решать-то альфе. К тому же среди них Стайлз пока единственный не-оборотень. Не то чтобы его это огорчало – по крайней мере, большую часть времени – и не то чтобы он жалел, что отказал тогда Питеру Хейлу на его жутковатое предложение с какой-то непристойной подоплёкой. Просто его уже достало быть стайным водителем, как будто это единственное, что он умеет. Хуже того, по его подозрениям, так и было. Ведь Джексон тоже за рулём, но почему-то подвозил Дерека именно Стайлз. Особенно по ночам, когда Ардженты устраивали свои охотничьи облавы. Хорошо хоть Эллисон звонила предупредить их. Точнее, давала знать Скотту. Ха… давала Скотту. Чёрт, не хватало ещё думать о сексуальных подвигах Скотта. Нет уж. — Знаешь, чувак, — окликает Стайлз, лишь бы только отвлечься от собственных мыслей, — поверить не могу, что я отказал Питеру Хейлу. И тут же чуть не вылетает на встречку, потому что Дерек хватает его за воротник. И встряхивает. — Что, — произносит – грохочет, скорее – Дерек, пока Стайлз сворачивает с дороги и круто тормозит; джип замирает в тупике. — Господи боже! — выдыхает Стайлз. — Ты… ты убить нас решил? Собрался меня встряхнуть, дождись, пока я припаркуюсь, ладно? — Что сделал мой дядя, — голос у Дерека напряжённый. И угрожающий. Ладно, он почти всегда угрожающий, но сейчас по силе угрозы ближе к «у тебя во рту атомная бомба», тогда как обычно это «у твоего виска пистолет». — Отпусти футболку, дышать нечем!.. Дерек отпускает его. Но глаза по-прежнему горят как два бассейна кровавой, расплавленной лавы – Стайлз не видел их такими с той ночи, когда был убит Питер Хейл. Нет, серьёзно, Дерек выглядит так, словно хочет убить кого-нибудь… нет, словно ему нужно убить. — А?.. — издавать перепуганные, невнятные звуки рядом с большим злобным оборотнем вполне нормально, пусть даже Стайлз готов поклясться, что бросил эту привычку. С неделю назад. — Что. С тобой. Сделал. Мой дядя. Слишком много пауз. Слишком много фатальных пауз. Давай же, Стайлз, отвечай, отвечай… — Он только… то же, что и ты всегда, нет? — Что я делаю. — Ну. Э… знаешь, все эти швыряния в стену… И захваты. Внезапные, яростные, совершенно психованные захваты. До удушья. — Он прикасался к тебе. — Вообще-то захват это предполагает. Он как-то иначе физически невозможен, — Стайлз выдаёт нервный смешок. — Вот. И… почему ты на меня так смотришь? — Где. — Что где? — Где он к тебе прикасался. Разговор становится каким-то бредовым. — Эм… мы что, говорим о тех самых, плохих прикосновениях? Потому что это очень похоже на беседу, которую затеял мой отец перед тем, как отправить меня в летний лагерь… — Где. — Эй! Хватит скалиться на меня! О боже мой, вот это клыки. Спрячь их. То есть вообще совсем убери их!.. — Стайлз, — Дерек прищуривается. И клыки у него огромные. Очень, очень большие. И блестят. Ярко блестят. — Где. — К-к шее? Вроде бы. А потом… потом к руке. Э… к запястью. И честное слово, это было не слишком приятно, потому что он не отпускал и, очень похоже, собирался укусить… — Что. — Ты вообще слышал о вопросительных знаках? Они обычно ставятся в конце предложения, которым подразумевался вопрос. Или этому не учат в нулёвке для оборотней? — Он пытался укусить тебя, — и вот теперь Дерек выглядит точно как психопат. — Так. Стайлз с усилием сглатывает. Он понятия не имеет, к чему тот ведёт, и почему так психует, но… — Он… предлагал. — Альфа, — говорит Дерек, и глаза у него алые-алые. — Альфа предлагал тебе укус. Не укусил. Предлагал. — Ага, — вообще-то Стайлза это тоже беспокоит, потому как у Питера Хейла явно не возникло проблем с обращением Скотта и без всяких вопросов. Собственно, согласие и не требуется супер-злодею, в этом вся фишка. — Ты понимаешь, что это значит. — Что? Что значит? Дерек молчит. Он весь кипит, сказали бы вы, если склонны использовать подобные выражения. Стайлз не склонен, но а) у него только что был тест по литературе и б) он по жизни слегка чудной. — Эм. Дерек? Что это значит? Конечно, если ты хочешь мне рассказать. Только если хочешь! Не хочешь – не рассказывай, идёт? Хорошо? — Это значит, — цедит Дерек, всё ещё мрачный, как беглец тюрьмы строгого режима, — он не хотел, чтобы ты присоединился к стае как бета или омега – как волк рангом ниже, которым он мог бы управлять. — О… окей, — Стайлз моргает. — Это что, вроде комплимента? А кроме того? Над бетами и омегами стоит только альфа, так ведь? Кроме пары альфы нет других… — он замолкает. — Нет, — голова идёт кругом от холодного, тошнотворного ужаса и какого-то ошеломления, близкого к недоверию. Такого не могло случиться с ним. Это не должно было с ним случиться. Он ведь обыкновенный старшеклассник обыкновенной школы, а Питер Хейл – он же… он… — Нет. Просто. Нет. Дерек рычит. — Эй, я с тобой согласен, ясно? Полностью согласен, вот прямо здесь и сейчас. Чёрт, так это значит… если бы я ответил да, я стал бы… королевским фаворитом? Или как? Как это по-волчьи? А? — всё настолько нереально, что просто не укладывается в голове. Дерек выглядит так, будто собирается убить Питера Хейла ещё раз, но сейчас Стайлз совсем не против; по правде, он и сам хочет того же. А потом до него доходит ещё кое-что: — Не знал, что этот парень гей. — Не имеет значения. — Не имеет? Он сделал мне предложение! А я парень! И он парень! Это очень по-гейски! — Это куда больше, чем предложение. Это статус. — Э-э… — похоже, его мозг сейчас взорвётся. В ближайшие две секунды. Максимум, три. — Статус. Вроде… замужества? То есть, я был бы не любовником, а королевой? — его аж передёргивает, когда он понимает, что несёт. — Так… забудь, просто забудь, что я сказал. И я сейчас тоже всё забуду. Или я повешусь. Или меня стошнит, — его и правда вот-вот стошнит. Так и тянет. — Альфа-оборотень выбирает потенциальную пару, руководствуясь многими соображениями. И произведение потомства последнее из них, поскольку новых членов стаи можно создать в любое время, не репродуктивным способом, — Дерек говорит, точно цитирует книжку. Или кого-то, кого слышал раньше. Вот чёрт, насколько Стайлз его знает, это тот самый Разговор, который состоялся с кем-то из его семьи, когда Дерек был очень, очень юным. — Просто укуси кого-нибудь или оцарапай – и у тебя появится новый детёныш. Я понял. — Поэтому альфа должен выбрать в пару того, кто сможет поддерживать порядок и гармонию в стае, и будет воспитывать новых волков, оставаясь при этом верным альфе. — Роль матери, — Стайлз в изумлении глядит на Дерека, — Питер Хейл… Питер Хейл решил, что из меня выйдет хорошая мать!.. Дерек хмурится. И не втягивает когти. Не намного. — Это гендерное разделение условно. — Усло… так принято у людей, ясно? Эллисон наверняка побьёт меня за такие слова, особенно притом, что делает газету о феминизме, но… — Ты сказал нет. — Питеру? Слава богу, да! — Почему ты сказал нет. Хороший вопрос. Уж конечно, он бы сказал «нет» теперь, но тогда-то он не знал, что означает это предложение – он знал только, что обретёт невероятные способности оборотня. Почему же он отказался? — Я… не знаю. Наверно… наверно, мне нравится быть человеком. Мне кажется, это важно – оставаться человеком. Да и отец бы не одобрил. И знаешь, быть оборотнем довольно одиноко. Всё время скрывать, кто ты на самом деле, жить сам по себе и… что-то мне не по душе эта часть обращения. Не слишком. — Это не значит быть одному, — отзывается Дерек, спрятав когти. И радужки у него уже не красные. — Есть стая. Стайлз смотрит во все глаза. — А. — Мой дядя должен был… он должен был создать стаю. Сильную стаю. Я не согласен с его действиями… — Да ладно! — …но думаю, он сделал верный выбор. Верный… …выбор. Верный выбор. Верный… — Стайлз? — А? — Он выбрал верно. Да что он, чёрт бы его, хочет сказать? — То есть, я должен был согласиться? — Нет, — и снова эти клыки! — Нет. Только не ему. Никогда ему. Ты меня понял. Ему – никогда. — Окей, приятель, расслабься. Ты выглядишь так, будто тебя сейчас удар хватит… — Никому другому. Ни в какой стае. Никакому альфе. Тебе ясно. — Дерек… — Тебе ясно. И Стайлз уже жмётся к водительской двери, потому что Дерек словно расширился в плечах, будто вот-вот нападёт или что-то вроде того. — Я… я понял! Хей, да я в любом случае не думал соглашаться… — Что заставит тебя. — Э?.. — Что заставит тебя передумать. Согласиться. Стайлз чувствует – в горле пересохло. С чего бы вдруг? — Дерек, я не понимаю, о чём ты. — В стае не одиноко. Ты уже в стае. Скотт знает. — А… ага. Он мне говорил. Только я ему не поверил. — Ты сохраняешь порядок и гармонию. Скотт остаётся верным стае в основном из-за тебя. — А, ерунда, это оттого, что мы друзья. — Нет. Он предан тебе, потому что ты остался предан ему, даже после его обращения. Ты помог ему выжить и справиться с этим не меньше меня. — Я же сказал, мы друзья… — Ты добился уважения Джексона, когда спас ему жизнь. И жизнь Лидии. Слова «Джексон» и «уважение» в одной фразе явная ошибка, но Джексон теперь и правда обходится с ним по-другому. — Так это… — Ты защищал стаю от охотников бессчётное количество раз. Ты в одиночку договорился о перемирии с Крисом Арджентом. — Не было никаких переговоров – я только сказал ему, что его сестра – массовый убийца и психованная сука. Которую нужно остановить. Но Дерек уже всё решил, как будто это важно, как будто… Стайлз важен. И Стайлз понятия не имеет, что с этим делать. — Ты обеспечил союз со стражами порядка Бейкон Хиллс. — Э. Вообще-то мой отец – шериф. Было не так уж трудно уговорить его. — Он считал меня опасным убийцей. Ты переубедил его. Стайлз сглатывает: — Но ты не опасный убийца! Это… это правда, вот и всё! Наверно, было бы лучше, если бы ты не вёл себя как псих, но – нет, ты никого не убивал. Дерек прячет клыки, и на лице у него такое выражение, точно Стайлз сказал что-то важное, что-то правильное, что-то, чего Дерек ждёт уже очень давно. — Верно. — И я всё ещё не понимаю, к чему ты клонишь, — но он понимает. Понимает, потому что не полный идиот, и потому что сразу чёртова уйма вещей обретает смысл. То, как все с ним обращаются. То, что пытался сказать ему Скотт. И почему всегда именно он подвозит Дерека домой, оставаясь с ним наедине… — Ты постоянно рисковал собой ради стаи. Сначала из-за Скотта, потом – из-за всех остальных. Ты защищал её и был верен ей, хотя у тебя была масса причин остеречься и остаться в стороне. — В стороне? Шутишь? Как я мог?.. — Не мог, — и в лице Дерека отражается такая уверенность, будто он знает Стайлза, будто знает, каков тот на самом деле. — Я об этом и говорю. Ты не мог. У Стайлза возникает странное, подрагивающее чувство в животе. И нет, он не станет называть это бабочкой. Как-то неубедительно. — Эм. — Подумай об этом. — Подумать… о чём? — О том, из-за чего ты бы мог согласиться. Сказать да. Но в голове у Стайлза нет ни одной мысли. Ему просто нечем думать. Как будто все нити, связывающие лицо и тело с мозгом, оборвались и он только… сидит здесь. Изумлённый. Он словно стал бестелесным. Может, он уже умер, и это какой-то причудливый и очень правдоподобный тот свет? Может, Дерек всё-таки убил его, когда показал клыки? Стайлз уже почти этого хочет. Дерек изучает его с минуту и распахивает дверь. — Дальше я дойду. И Стайлза выбрасывает в реальность: — Эй, погоди, Ардженты… — Лес уже близко. Со мной всё будет в порядке. Стайлз. — Да? — ему жарко. И сердце заходится стуком. Прямо гремит. — Подумай об этом. Как будто он сможет думать о чём-то другом! Дерек выбирается из джипа и закрывает дверь. Смотрит на Стайлза сквозь стекло, и глаза у него человеческие, светлые и очень спокойные, нормальный взгляд, разве что слишком пристальный. Пристальный и сфокусированный. На нём. Стайлз ёжится. Дерек поднимает воротник куртки от холода и уходит. Стайлз смотрит ему вслед, пытаясь понять, откуда у него это чувство, будто он должен пойти за ним, должен сказать что-то, должен сказать… (Да.) Стайлз встряхивает головой. Ключи холодят руку, а в футболке наверняка дыры от когтей, и ему только что сделали предложение. Оборотень. Уже дважды, за пару-то месяцев. — Моя жизнь такая странная, — бормочет Стайлз и заводит мотор. Может, отец не станет ругать его за позднее возвращение.