Гул из-под земли. Начало

Начинался новый день. Солнце лениво поднималось из-за горизонта, разгоняя утренний полумрак. Сонные люди так же лениво выдвинулись по своим делам, расталкивая друг друга в толпе, качаясь в метро и уткнувшись в газеты. Все двигалось привычным чередом. Июньское утро 1978 года начиналось весьма радостно и не предвещало ничего плохого. Радость и безмятежное счастье заливала сердца детворы, которая уже заполоняла детские площадки, безумно радуясь летним каникулам. Но двоим друзьям со двора было не до веселья. Два друга, Витя Золотарёв и Миша Вознесенский, закончившие в этом году четвертый класс, сидели на лавочке у подъезда и смотрели в одну точку. Оба глубоко опечаленные. Особенно опечаленным выглядел Витя, на глаза которого уже навернулись слезы. Все дело было в бабушке Вити. Где-то месяц назад Екатерина Анатольевна Золотарёва сильно заболела и попала в больницу. Прогнозы были пессимистическими: врачи сразу предупредили, что шансов при таком диагнозе очень мало. Сказывалось и слабое здоровье женщины, которая оставила его в окопах, отстреливая фашистов. Медики сразу приказали готовиться к худшему. Утром в квартире Золотарёвых раздался звонок. По суровому выражению лица отца, который слушал чей-то слегка равнодушный и циничный голос на том конце, который сообщил, что все плохо и время пришло, Витя сразу догадался, что вот-вот случиться страшное. В то утро отец холодным безжизненным тоном приказал семье собираться. Миша каким-то чудесным образом навязался с ними. За шесть лет тесной дружбы между мальчишками Миша стал почти постоянным гостем в доме Золотарёвых, так что в глазах взрослых Миша был на уровне с Витей. Да и убитый горем отец не стал больно сопротивляться детской настойчивости (Миша был не преклонен и не собирался оставлять лучшего друга в трудной ситуации без своей поддержки), но только при том условии, что Миша не будет мешать и подождет остальных у входа. И вот, сидя на лавочке перед подъездом в 10 утра, один друг успокаивал другого, который совсем расплакался. Вышедшие отец и мать отправились к машине, ведя детей с собой. Путь до больницы был просто ужасен: Витя смотрел на других детей и взрослых, которые радовались яркому летнему солнышку, в то время как привычная картина мира для Вити рушилась, угрожая разрушиться безвозвратно. А вдруг все обойдется? Вдруг это все страшный и нелепый сон? Быть может, отчаиваться рано и надежда еще есть? Нет. Это словом эхом отдалось в голове мальчика, когда мать спрятала лицо в ладони и беззвучно зарыдала, а отец сделался еще мрачнее. Они приехали прощаться и страшного не избежать. Витя заплакал еще сильнее от осознания своей безысходности, Миша приобнял друга в надежде поддержать. Как же он хотел проводить друга прямо до палаты, но уговор есть уговор. Путь до палаты показался еще длиннее, чем путь из дома до больницы. Шаги эхом отдавались от стен. Наконец нужная палата была прямо перед ними. Сердце Вити колотилось с безумной скоростью, минуты тянулись как часы. Дверь заскрипела и открылась. Семья вошла в светлое помещение, уставленное кроватями. На одной из них лежала исхудавшая женщина, рядом стояла капельница, приборы пищали и выводили разные непонятные для детского мозга цифры. Разговор с бабушкой был долгим. Затуманенный страхом за близкого человека детский мозг с трудом воспринимал слова. Мать плакала, сам Витя тоже лил слезы и все спрашивал бабушку: -А может, обойдется, а? Но ответ всегда был один: -Нет. После долгих прощаний женщина сказала родителям: -Выйдите. Дайте поговорить с внучком наедине. Взрослые нехотя удалились. -Ну что, Витек, - продолжила женщина, - вот и останешься ты скоро один с родителями. Витя заплакал навзрыд. -Но-но, ты мужик или нет?! Витя неуверенно кивнул. Екатерина Анатольевна продолжила: -Помнишь, я рассказывала тебе сказки о добрых и злых волшебниках и колдунах? Ведь помнишь? -Д-да... - еле прошептал Витя, утирая слезы и вспоминая те прекрасные времена детства, когда бабушка рассказывала ему чудесные сказки. От понимания того, что все это уже в прошлом и так там и останется, сердце словно разрывало. -Так вот, это были не совсем сказки. Было там много надуманного но... Витек, не кому не говори об этом! Это будет наша с тобой тайна, понял?! Мальчик снова кивнул. -Магия вправду существует. Это не бредни умирающей старухи, не подумай. Это правда, которую партия от нас тщательно скрывает. Женщина помолчала, будто обдумывала каждое слово, боясь сказать лишнего. -Твой дед. Он умел кое-что. Ложки взглядом гнул, болезни заговаривал и прочие штуки вытворял. На войне у него это открылось. Но я не о нем сейчас. Был у него друг, с фронта вместе пришли. Вот он то... Как бы сказать? И был из этих. Понимаешь? Мальчик тупо пялился в пустоту, переваривая услышанное. -И вот этот друг вытащил Кольку моего из самого пекла. Вынес на себе. Из Берлина они вернулись вместе. Вот этот его друг ох как много ему поведал. Но остальные его почему-то не приняли. Не знаю почему. Так Колька с нами и остался. Друг после этого бесследно исчез. А деда твоего потом НКВД-шники забрали. Без доноса, без всего. Просто приехали и забрали в 49 году. Папке твоему тогда и года не было. Витя вдруг понял (продолжая при этом всхлипывать), что заинтересовался рассказом: -А как того друга звали? -Имя у него странное было: Сеймур, Сеймур Долгов. Уж не знаю, кто его таким именем-то наградил. В этом и заключается моя последняя просьба к тебе. -Просьба? - не понял тот. -Да. Постарайся найти его. С Колькой, дедом твоим, что-то не так было. И Сеймур это знал. Они что-то пытались выяснить, но не успели. Если бы ты смог найти его, Витька... Голос ее поплыл. Она нежно взяла внука за руку, обмякла и закрыла глаза. Закрыла навсегда. Все дальнейшее было как в тумане. Витек даже не понял, как он с семьей и другом покинул больницу. Родители позже уехали, а друг не покидал мальчика ни на минуту. Более-менее соображать Витя начал к полудню. И только к полудню он заметил, что сжимает в руке тетрадный лист. Лист был исписан мелким почерком, исписан словами, которые Витьке показались непонятными и глупыми. Может быть, даже выдуманными. Так наступил вечер. Витя был просто убит горем, размазан им по стене реальности. Родители выглядели не менее мрачными. За ужином они не проронили не слова, а Витя все продолжал думать над последними словами бабушки. Волшебники? В Советском Союзе??? Сейчас, в век прогресса и технологий некоторые в это верят??? Из последнего рассказа бабушки Витя не понял ничего. Совершенно ничего. Исписанный тетрадный листок он убрал в ящик письменного стола в своей комнате. Говорить про рассказ и лист он был не намерен. Совершенно никому, даже верному Михею. Но все-таки мысль засела в голове Вити очень крепко и выветриваться оттуда не хотела. Так прошла неделя, затем месяц, затем наступил новый учебный год. История не забывалась, а сам Витя видел бабушку во снах, которая была окружена странными людьми, и все они смотрели на него. Сны немного пугали и навязчивые мысли не давали Виктору Золотарёву покоя...