С любимыми не расставайтесь!

POV Павел Вот и Москва. Когда чуть больше месяца назад я покидал этот город, то был уверен, что больше никогда не вернусь. Но вот за окном такси снова мелькают до боли знакомые улицы. Этот город стал мне дороже, чем тот, где я появился на свет. Конечно, я люблю Белград: там я родился, вырос, там умерли мои родители. Но с недавних пор в Сербской столице я чувствую себя очень одиноко и не по-домашнему. У англичан на этот счет есть хорошая поговорка: home is where the heart is*. И это действительно так. Ведь именно в Москве я и оставил свое сердце. Тетя Эля сидит рядом и молчит, что-то печатая в телефоне. Поначалу, она пыталась втянуть меня в разговор, задавая вопросы. Но отвечал я односложно, простыми "да" и "нет", показывая, что сейчас не хочу вести никакие беседы. И она не стала настаивать и лезть в душу. Тетя и так знает, какими непростыми были для меня последние недели. Первые несколько дней после возвращения в Сербию я беспробудно пил. Заливал раны на сердце алкоголем. И только Элеонора смогла остановить все то безобразие. Сначала, я дико злился на нее, кричал, чтобы оставила меня в покое, хамил. Но тетя все терпела и не отступала. И, в конце концов, я сдался. У нас состоялся откровенный разговор, в котором я без утайки рассказал обо всем, что лежало на душе. И, наконец, мне стало легче. С того вечера алкоголь стал не нужен. После того, как тетя уехала обратно в Москву, я тоже решил покинуть Белград. Чтобы хоть как-то отвлечься, отправился в небольшое путешествие по Европе. Благо сбережения еще оставались. Я не стал брать тур. Поехал "дикарем". Ночевал в хостелах, питался в уличных кафешках. Но даже невероятные красоты европейских городов не смогли помочь мне перестать думать о Софии. Эта женщина чудилась в толпе на площади Сан Марко* и в очереди в Лувр*. Ее голос преследовал меня куда бы я не шел. Говорят, время лечит любые душевные раны. Я не совсем согласен с этим высказыванием. Время не лечит - оно просто учит тебя жить с этой болью. И я научился. Во время моего путешествия я так и не смог "отпустить" Софию. Скорее наоборот - стал любить ее еще сильнее. Все это похоже на какую-то изощренную форму мазохизма. Мое сердце втоптали в грязь, а душу разорвали на части. И сделала это несколькими фразами одна хрупкая девушка. Но несмотря ни на что, мне было жизненно необходимо снова видеть ее, знать, что у нее все хорошо. Больше так не могло продолжаться. И когда я возвращался в Сербию, то знал, что надолго там не задержусь. Я решил вернуться в Москву и, более того, в "Элеон". Об этом и сообщил тете в простом смс. Та попросила меня немного подождать и не срываться в Белокаменную. А через пять дней госпожа Галанова уже сама стояла на пороге моей квартиры. Тетя не стала меня отговаривать. Просто поинтересовалась, до конца ли я уверен в своем решении. Было ясно, что женщина волнуется за мои чувства. Но я убедил ее, что просто хочу начать новую жизнь, и София тут не при чем. Больше вопросов не последовало. Элеонора сказала, что сейчас у нее снова нет делового партнера и предложила мне снова стать совладельцем отеля. Только вот я отказался. В этот раз уже я решил добиваться всего сам. Поэтому попросился на ресепшн. Мое желание вернуться к работе портье не слабо удивило тетушку. Сначала она просто молчала, но потом по-доброму ухмыльнулась и согласилась. Билеты купили в тот же вечер. Вылетали на следующий день. Первое время мне придется погостить у тети. Не так-то легко снять в Москве квартиру, которая будет по карману обычному портье. Но я уверен, что справлюсь. Не я первый, не я последний. Радует, что хоть машина есть, и не нужно будет каждое утро трястись в общественном транспорте. И вот, третьего сентября, настал мой первый рабочий день. В восемь утра мы с тетей были уже в отеле, где нас встретил Джекович. С одного взгляда было ясно, что он не рад моему приезду: - Элеонора Андреевна, с возвращением, как отдохнули? - обратился он к своей начальнице, демонстративно игнорируя меня. - Спасибо, хорошо. Эта передышка пошла мне на пользу. Да и отелю тоже: вот, привезла нам нового портье - тетя Эля посмотрела на меня и улыбнулась. А вот "Джордану" в этот момент было не до радости, о чем говорило выражение его лица - Представлять вас не нужно. Поэтому просто выдайте Павлу форму и бейдж. Дальше он сам разберется. - Да, конечно - произнес зам управляющего. - Ну все, - Элеонора обратилась теперь ко мне, - удачи, Павлуш - после этого она удалилась в свой люкс, оставив нас с Джековичем наедине. - Пошли - процедил сквозь зубы мой непосредственный начальник и направился в сторону склада. По дороге до нужного нам помещения я то и дело осматривался по сторонам в надежде увидеть дорогое сердцу лицо. Хотя, скорее всего, Соня еще не приехала на работу. Иначе она бы встретила нас с тетей, а не Этот. Михаил Джекович заметил мои вертения головой и все понял, но промолчал. А когда мы, оказались на складе, начал давать "наставления", отнюдь не касающиеся работы: - Значит так, сунешься к нам с Софией - я сделаю все, чтобы ты вылетел отсюда. И даже родная тетя не сможет тебе помочь. На этих словах я немного нахмурился. Они с Соней снова начали встречаться? Видимо, этот вопрос легко читался у меня на лице, потому что Джекович тут же на него ответил: - Да, мы с ней снова вместе. И не думай лезть. Все равно нет смысла. Мне кажется, она ясно тогда сказала, что не любит тебя! Сердце пропустило удар. Значит, Соня рассказала ему все. Вот только зачем? Мне казалось, это слишком личное, что касается только нас с ней. По крайней мере, Джековичу точно незачем это было знать. - Михаил Джекович, может, вы уже дадите мне форму, и пойдем работать? - я сделал вид, что меня никак не задели его слова. Михаил ничего не ответил, а просто достал из шкафа красный костюм и буквально швырнул в меня, после чего вышел. Уже будучи в раздевалке для персонала в голову закралась мысль, что снова работать здесь будет сложнее, чем я думал. Ведь теперь придется лицезреть Софию рядом с этим "чучкиным фином", который, к тому же, знает причину нашего с Соней расставания. Я почувствовал обиду. Зачем она ему рассказала? Джекович последний человек, кто должен знать о таком. Но что сделано, то сделано. Придется терпеть его нападки, которые, уверен, точно будут. Когда уже при полном параде я подошел к ресепшену, там стояла тетя Эля с желанием обсудить мой квартирный вопрос. Мы отошли в сторону. В очередной раз Элеонора предложила мне не торопиться с поиском жилья, так как ее родной племянник может гостить у нее сколько душе угодно. Но только я так не могу. В конце концов, в мои 27 просто неприлично делить жилплощадь с тетушкой. И жить на ее деньги тоже, хотя недавно для меня это было нормой. - Ну что ж, раз ты так решил, спорить бесполезно, - сказала женщина, - но знай, что ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью. - Я знаю и благодарен тебе. Но ты и так очень много сделала для меня. Теперь же я буду решать свои проблемы самостоятельно. - Как знаешь, - улыбнулась тетя, - пойдем, я тебе ключи от квартиры дам, они у меня в люксе... - женщина вдруг замолчала, увидев что-то у входных дверей. Я обернулся. Вот и она. Та, из-за которой я покинул Москву. Стоит в дверях и не сводит с меня своих прекрасных глаз. Видимо, не ожидала. Хотя, неделю назад я сам не знал, что снова окажусь в здесь. Интересно, она хоть вспоминала обо мне? Волновалась? Переживала о моих чувствах? Скучала? Я лично очень. Так, что хотелось тут же подбежать к ней, обнять и больше никогда не отпускать. Но я знал, что не могу этого сделать. Хотя, просто подойти стоило бы, потому что София уже с минуту как застыла. И только я собрался сделать шаг в ее сторону, как к ней подлетел Джекович и поцеловал в щеку. Сердце пронзила острая игла. Я непроизвольно сжал руки в кулаки, уговаривая себя не начистить этими кулаками физиономию Михаила. У меня просто нет никакого права вмешиваться. Зато тетя посчитала, что у нее такая возможность есть. Она подошла к парочке и начала что-то строго им выговаривать. Единственное, что я понял: хозяйка оштрафовала обоих. И, судя по тому, как Соня посмотрела на своего зама, виноват в этом штрафе был именно мужчина. Когда мы с Элеонорой поднялись к ней в номер за ключами, то я решил поинтересоваться, в чем причина ее недовольства двумя управляющими: - Потому что уже давно был введен запрет на личные отношения на работе. И если эти двое не понимают простых слов, то теперь будут платить за это, в прямом смысле - ледяным тоном поведала тетя, роясь в ящике стола в поисках ключей. - Что, не первых раз натыкаешься на их нерабочее общение? - Первый, но это неважно. Если промолчать сейчас, то они так и будут тискаться на глазах у... других сотрудников - заявила женщина и протянула мне ключи. - Ясно, - ухмыльнулся я, вертя в руках связку металла. Было ясно, что таким образом тетя пытается защитить мои чувства, - а если я попрошу тебя не штрафовать их? Одного строгого замечания им вполне хватит. И потом, что-то мне подсказывает, что дело не в нарушении запрета. Вернее, не только в нем. - Паш, - вздохнула Элеонора и опустила глаза, - я просто не хочу, чтобы тебе было больно. - Знаю. Но все равно не наказывай их, пожалуйста - еще раз попросил я. - Ладно, - сдалась тетя, - но если еще раз замечу подобное, то точно оштрафую! - после этого я покинул номер. Наконец, я добрался до своего рабочего места. Сегодня со мной в смене Андрей, который работает портье уже довольно приличное время. Он-то и рассказал мне немного о последних событиях в отеле. Да, скучно тут не было. Хотя, неудивительно. Это же Элион, здесь всегда что-то происходит. И не без проблем, которые должны решать управляющие. Но вот одну проблему у general manager сегодня решить не получалось. И проблемой этой был никто иной как я. Сначала, я не мог понять, что происходит. София странно себя вела. Утром, явно направляясь к ресепшену и уже почти дойдя до него, свернула в другую сторону. А потом, сидя за барной стойкой, периодически задумчиво на меня поглядывала. Я, правда, сделал вид, что этого не замечаю. А вот после инсценировки звонка Элеоноры, которая за пять минут до этого уехала на встречу, для меня все встало на свои места: Соня пытается со мной поговорить, но боится. Видимо, чувствует свою вину передо мной и хочет извиниться. Но не знает, как начать разговор. И, судя по тому, что до конца дня девушка вовсе избегала появляться в лобби, так и не придумала. Но так продолжаться не могло. Поэтому, я решил все взять в свои руки. Предугадав, что девушка воспользуется служебным выходом, я стал ждать ее появления там. А пока ждал, то думал, что скажу ей. Нужно сделать так, чтобы София поняла, что я не страдаю и все в порядке. Хотя, на самом деле, это далеко не так. Но в любом случае, знать ей этого не нужно. Она должна спокойно находиться в моем обществе. Поэтому я решил соврать. Одному только Богу известно, как тяжело мне было говорить Соне, что я заблуждался в своих чувствах. Говоря весь этот бред, я даже не смотрел ей в глаза. Она всегда могла видеть, когда я вру. А сейчас просто стояла и слушала молча. Изо всех сил я старался придать своему голосу равнодушие и твердость, в то время как внутри все снова разрывалось. Но я справился. Даже сумел сказать, что рад за них с Мишей, после чего ушел. Надеюсь, поверила. Прислонившись спиной к двери черного хода, думал, насколько жизнь все-таки несправедлива. Ведь я люблю ее, очень. Я готов ради нее абсолютно на все: готов убить за нее, готов сам умереть за нее... Только вот ей этого всего не нужно. По крайней мере от меня. И мои чувства - это только моя проблема. Соня не должна даже подозревать об их существовании, чтобы спокойно жить дальше. И она никогда не узнает.