Магия "Совёнка"

Проснулся я от того, что оказался в пододеяльнике. Приехали! Инстинкт самосохранения отреагировал молниеносно, и я потянулся к выходу. Он оказался слишком маленьким для моих плеч, но это меня не остановило. «Мда, от какого монстра ты убегал во сне, что умудрился пролезть сюда?» Даже не знаю, уважаемый внутренний голос. Главное, вытащить сейчас ещё плечо — и дело сделано. Пододеяльник, всё-так, пострадал — разошёлся шов справа. Оставалось лишь надеяться, что это не будет заметно. Кое-как выбравшись, я отдышался и взглянул на Славю. Она спала крепким сном. Время по будильнику 6:30. «Если завтра я начну просыпаться раньше, чем сегодня, то к концу смены встану чуть ли не посреди ночи! Надо вздремнуть хотя бы на полчаса» Закрыв глаза, я попытался вспомнить что-либо романтичное и считать всех зверей на земном шаре. Тщетно, не получилось даже расслабиться. Пора вставать и идти умываться. Придя к умывальникам, я почистил зубы и ополоснул рот, преодолевая ломку в зубах и бодрясь ещё больше. Умывшись, я заметил того же пионера, что и видел вчера. Доли секунды - и я почувствовал на себе изучающий взгляд. Показалось, что тот хотел застать меня за чем-нибудь непристойным. Но через мгновение, он продолжил умываться. «Ай-яй-яй, Витя, это у тебя мысли непристойные, а ты на другого человека перекладываешь» Ухмыльнувшись от всей ситуации, я вернулся обратно. Придя в домик я увидел, как Славя заправляет постель. — Доброе утро, Славя! Как спалось? — поинтересовался я. — С добрым утром! Хорошо спалось, до одного момента. Я смутился: — Ты застала меня свёрнутым в калачик? — Не совсем. Проснулась от вскрика, раздавшегося со стороны твоей кровати. Я хотела тебя разбудить, но ты спрятался в пододеяльник и кричал: «Отстань, женщина! Я в раю!» Я рассмеялся во весь голос, вспомнив про одну из сотен игр на компе. «Это диагноз, приятель. Попал сюда ты очень вовремя, заодно и вылечишься» — Прости, со мной давно никто не соседствовал, вот и забыл о своей особенности. — Не переживай, мне тоже стало смешно и уснула на сей раз крепко. — Хоть повеселил, и то хорошо. Мы улыбнулись, и, переглянувшись ещё раз, Славя побежала умываться. На линейку идти совсем не хотелось, так что я решил слинять из домика, пока Славя не подошла. Для начала нужно изучить окружающую местность на предмет уже знакомых пионеров. Расследование началось с подглядыванием за ребятами из окна, предварительно открытым мной. Отлично, все незнакомцы, можно выходить. Проходя мимо домов-полубочек, я смотрел на идущих мимо пионеров и посмеивался про себя, мол, обязательно ли быть исполнительным? Куда теперь спрятаться? Можно спрятаться в кусты… Хотя нет, нельзя, Ольга Дмитриевна может увидеть твою спину — и конец славным денькам Виктора. Так же отпадает вариант и за чьим-нибудь домом. Остаётся единственный объект — лес. Вряд ли кому-то понадобиться заглянуть сюда во время линейки, разве что такому же лентяю, как я. Максимум Алисе, но предполагаю, что своих она не сдаёт. А вот и лес, можно посидеть под деревом в ожидании сигнала. Опять же нет — под кронами берёзы обитало множество муравьёв. Лучше найти какой-нибудь поваленный ствол. Чем дальше, тем страшнее, но жажда принять почти вожделенную позу была сильнее любого страха. Бревно не застало себя долго искать, местами оно с цепками, а дальше вглубь леса идти не возникало желания. Однако и здесь постигла неудача — муравьи принялись атаковать непрошеного гостя. Хорошо, хорошо, только не кусайтесь! Встав и отряхнувшись, я заметил, что среди гущи зелени, прямо на траве лежало нечто неестественно-красного цвета, напоминавшего нечто советское. Можно было бы свалить всё на плохое зрение, но проверить его никогда не помешает. Подойдя ближе, я удивился находке: это оказался галстук. Кто же мог потерять вещь посреди дремучего леса? Чёрт, у меня нехорошее предчувствие. «Не переживай, приятель. Кто-то потерял его по дороге из бани. Вернёшь владельцу, значит» Ай, ладно. В любом случае узнает об этом весь лагерь. Спрятав галстук в карман, я направился по тропинке, выходящей из леса. Выбравшись, я решил юркнуть в столовую быстрее всех. Раньше поем — раньше не попадусь вожатой на глаза. Осуществить план не удалось — кто-то хлопнул меня по плечу. И этой «кто-то» оказалась Алиса: — Приветствую заплутавшего пионера. Чего на линейке не был? — И тебе привет! Проспал, как и все безответственные пионеры, — соврал я. — Ну-ну, — прищурилась Алиса, явно догадавшись о моём лукавстве — Со Славей ты бы точно не проспал. С тебя правда! — Газета или жизнь? — Придурок! — пробубнила она и обидчиво отвернулась от меня, что странно, и, смутившись, призналась — Я видела, как ты в лес заходил. Ты…не видел случайно Ульянку? — Нет, а что? На линейке не была? Может, она уже в столовой сидит, ест, а ты переживаешь. — Всё гораздо хуже, она не появлялась с вечера. Обычно она бегает с мальками своими, да и сама своими делами занималась. Но когда не пришла после отбоя, меня это испугало. Никогда такого с ней не было! — Возможно, что она могла и остаться у кого-то с ночёвкой, да линейку проспать. Но если и в столовой её не будет, то дай знать. Хорошо? Вздохнув, Алиса ответила: — Ладно, хорошо. Но мне всё равно тревожно за неё. Как будто сейчас находится в опасности и мы только упускаем время. — Пойдём в столовую. Там страхи и улетучатся. — Угу… Мы шли молча, и я попутно раздумывал, могла ли пропасть Ульяна или нет. И на ровном месте меня осенило. Сокровища! Она могла и уйти в гордом одиночестве за их поиском. И я, возможно, в этом виноват. И Алиса. И все мы. От размышлений меня отдёрнул звук горна, а там и до столовой рукой подать. Зайдя внутрь, мы разошлись по разным столам. Я присел к Славе и услышал от неё шутливое замечание: — Ай-яй-яй, как нехорошо пропускать линейки! — Ну, маааам! — Не мамкай! И вообще, не называй меня никогда мамой. Терпеть этого не могу! — Даже интересно стало, что же может ещё раздражать спокойную и невозмутимую Славю? — Явно больше, чем ты думаешь. Приятного аппетита, кстати! — Спасибо, кстати! Мы чуть не подавились едой от смеха, и какое-то время кушали молча. Спустя одно блюдо, я решил прервать молчание: — Что было на линейке? Какие занятия на сегодня? — На самой линейке ничего особенного, а вот занятий хватает. Ольга Дмитриевна передала, чтобы я тебя будила тщательней. На сегодня мы должны с тобой сплавиться на остров за земляникой. После обеда задерживать тебя не смею, а то кибернетики воют, что без тебя никак. — Земляника отменяется. У нас ЧП! — раздался голос встревоженной Ольги Дмитриевны возле нашего стола — Ульяна пропала! Можно списать на очередную проделку рыжих, но в столовую она всегда раньше всех врывалась. Сейчас же её до сих пор нет. Поэтому как поедите, сразу ищете добровольцев на поиски пропавшей. И побыстрее, время не ждёт! — Можно я буду первым? — проявил инициативу я — У меня и улика есть. — Не можно, а нужно! Что за улика? — Чей-то галстук. Возможно, что и её. — Он может быть чьим угодно. Показывай! Я достал его из кармана, и Ольга осмотрела его, едва не чертыхнувшись: — Вот хулиганка, казённые вещи портит! Вернув мне, я нашёл причину недовольства: на изнаночной стороне было выцарапано «У.» — Я тоже иду! — вызвалась Славя. — Хорошо, но если что, возвращайся. Найдите третьего добровольца — и в путь. Каждая минута сейчас на счету! Быстро кивнув, мы быстро доели и вышли из столовой, направившись к кибернетикам, ибо брать с собой ещё одну девочку крайне опасно. — Где ты нашёл галстук? И вообще, куда ты сам чуть не пропал? — заинтересовалась белокурая красавица по пути. — Сбегал от неинтересной линейки в лес. Там и нашёл. — Вовремя занесло. В следующий раз предупреждай меня, ладно? Покивав головой, я отворил дверь клуба и сразу огорошил Электроника новостью: — Привет-привет. Значит так, Ульянка пропала и нам нужен третий поисковик. И это ты, раз Шурика нет. Где Шурик, кстати? — Не, я не могу с вами, — отнекивался Электроник — Тут ещё робот незаконченный… — Угу, и Женя ещё… — проворчал я. Понимая, что пассивным поведением дел не поправишь, Славя приступила к «любимому» способу воздействия на совесть и действия пионеров — уговариванию: — Эл, нам некого больше привлечь из отряда. Вдвоём идти довольно опасно, да и я подзабыла дорогу к старому лагерю. А вот ты наверняка помнишь, я уверена. Поняв, что ему не отвертеться, он достал три фонаря и ответил: — Сейчас оставлю записку Шурику и можно хоть сейчас в путь. Нам нужно идти в лес по направлению к югу, проходя мимо домов других отрядов. А дальше по тропинке. Сейчас сбегаю за фонарями в кладовку, и пойдёте за мной. Пока Элик пропадал в поисках светящихся приборов, мы со Славей поглядывали друг на друга и думали, о чём бы сейчас поговорить. Первым оживился я: — Ты точно готова идти с нами? Заброшка — дело страшное, да и неизвестность тоже пугает. — А зачем бояться пустующего здания? Разве что буду осторожничать, но не более, — после чего Славя переключилась на мою личность — А теперь мне кажется, что сейчас ты озвучиваешь собственные страхи. Выяснить причину подобной теории не удалось — Элик вернулся с фонарями и вывел нас из клуба: — Так, держите. Батарейка садится довольно быстро, включайте только тогда, когда будут совсем кромешная тьма. Например, в подвале. Хорошо? Дружно согласившись, мы направились вслед за кибернетиком. Остаётся надеяться, что он ведёт нас в нужном направлении. А если нет? Я остановился от внезапной растерянности: — Стоп! А почему мы идём именно туда? Может, вернее будет обыскать сначала весь лес? — За все смены, в которых я была, пропадало несколько детей и всех находили именно там. Слишком мало времени, чтобы ходить вокруг, да около. — И сколько детей всего пропадало? — Не спрашивай даже! Не хочу вспоминать те смены… — А хотите, я вам страшилку расскажу? — зловещей интонацией предложил кибернетик. — Ты опять в своём репертуаре… Может, не надо? — запечалилась Славя. Тем временем, мы уже шли вглубь леса, и он приступил к действию, подсвечивая фонариком свою физиономию: — Один человек заблудился в лесу. Он долго блуждал и, в конце концов, в сумерках натолкнулся на хижину. Внутри никого не было, и он решил лечь спать. Но он долго не мог заснуть, потому что на стенах висели портреты каких-то людей, и ему казалось, что они зловеще смотрят на него. В конце концов, он заснул от усталости. Утром его разбудил яркий солнечный свет. На стенах не было никаких картин. Это были окна. — А вместо яркого солнечного света — лампочки Ильича. Тогда было бы страшно, — улыбнулась Славя. Элик рассмеялся. Я же шутки не понял и посмотрел на ребят, слегка нахмурившись. — Вить, это же первые лампочки, которые положили конец отставанию развития нашего народа. Ты что, забыл? — недоумевала Славя. Точнее, не знал. — Точно, точно. Мы уже пришли, похоже. Старый лагерь нагонял ужас своим видом и выпадающими досками. Бетонные конструкции казались мне куда устойчивей. Представляю, что переживает Ульянка, если она там. По лицам ребят также читалось напряжение. — Ребята, приготовили свои фонарики, — скомандовала Славя — Сейчас будет жутко. Внутри оказалось ещё страшнее, чем снаружи. Даже неохота увидеть это всё снова и не верилось, что здесь когда-то отдыхали дети: разбитые окна, стёртые рамы и пропылившаяся, еле держащаяся за жизнь мебель. Интересно, почему его до сих пор не снесут? Ведь подобная среда благоприятна для появления преступных элементов. Наблюдения вкупе с психологической перестройкой не давали нам спокойно сконцентрироваться и решить, что делать дальше. На помощь решил прийти я: — Ребят, нам нужно разделиться. Элик, ты обыскиваешь первый этаж. Мы же со Славей поднимаемся на второй. Элик напрягся ещё больше: — Ты уверен, что я один справлюсь? А если что случится? — А если что случится, зови нас. Или мы тебя позовём так же. — Но… Но Славе уже не терпелось побыстрее отыскать пропажу и торопливо успокаивала, попутно завлекая меня на следующий этаж: — Мы скоро выберемся отсюда. Не переживай. Пошли, Вить. Славя прошла вперёд по лестнице. Вслед за ней шёл я. Мы шли очень медленно, дабы добраться целыми и невредимыми. Края цементной лестницы откалывались по кусочку, буквально по сантиметру, завлекая на верную гибель. Поднявшись на второй этаж, мы обнаружили довольно длинный коридор, разделённый на несколько комнат. Дверей либо не было, либо готовились отвалиться с минуты на минуту. — Так, Славь. Теперь и нам нужно разделиться… — Хорошо, давай я ближайшие комнаты осмотрю, а ты коридор и дальние. Согласившись, пожелав друг другу успехов и включив фонари, Славя заглянула в первую комнату, я же исследовал весь коридор. Пусто. Загляну-ка в последнюю комнату. Помещение представляло собой спальню, с небольшой печкой, мини-диваном и двуспальной кроватью. «Неужели некоторые вожатые могли жить и спать друг с другом, не опасаясь детей и других посторонних лиц?» Теперь же возникало некоторое сомнение насчёт нравственности советских граждан. Хотя, в послевоенное время могло и не такое распространяться. Ладно, хватит размышлять о неважных вещах. Нужно осмотреть ещё комнату. Комната напротив оказалась и вовсе пустой, без мебели и предметов интерьера. Настолько пустой, что и Ульяны не было видно. Попытка — не пытка. Зайдя в третью комнату, уже ближе к лестничному пролёту, я обнаружил Славю, зовущую пропажу. — Ну вот, и здесь нет… О, Вить, может ты нашёл чего-нибудь? — Пусто. Всё пусто… Странно. Не могла же она сквозь землю провалиться! — Ещё и сигнала с первого этажа не слышно… Но Славю, видимо, что-то осенило: — Точно! Здесь же есть бомбоубежище! Срочно вниз! Я опешил: — К-какое ещё бомбоубежище? — Легенда вожатых гласит, что в целях госбезопасности служащих лагеря и райцентра сделали потайник на случай Третьей Мировой войны. Пошли быстрей! Славя потянула меня за рукав, да и долго находиться в таком опасном месте не возникало желания. Уже вступив на первую ступень, я услышал крики из ближайшей комнаты. — Ульянка! — затревожились мы и каждый из нас стремился в свою сторону. Напряжение нарастало с каждой секундой. — Побежали быстрее вниз! Крики оттуда! — Я слышал их здесь, причём за стенкой. Возможно, что имеется потайная комната, которую мы не нашли. Нам нужно сюда. — Нет, туда! — Нет, сюда! — Никаких потайных комнат здесь нет! Я здесь была несколько раз! — возмутилась Славя, переходя на крик — И, в конце концов, я здесь помощница вожатой или кто?! Однако здравствуйте! Фантомас разбушевался. — Славя, ку-ку! Кажется, она немного не в себе. Славя раскраснелась вся от злости и готова была прибить всех и каждого, кто задумал всё это безобразие. — Славя, набери побольше воздуха в лёгкие, задержи дыхание. Вооот! Теперь выдохни, молодец! И послушай меня внимательно… И снова крик, с того самого угла коридора. Теперь точно стоит поторопиться, мало ли что с Ульяной может случиться. Я сорвался с места и побежал в эту чёртову комнату. Терять времени больше нельзя! Комната была такой же пустой, как и предпоследняя, но побольше. А где дверь? Вот она, в правой стене, белого цвета, с уже отколупанной краской. Я попытался открыть её, дёрнув ручку — тщетно. Она либо была заперта на ключ, либо нужно приложить особое усилие, чтобы её открыть. Попытка №2. Так же безрезультатно. Пришло время её выбивать. Попытка №3. Левая нога. Не сработало. Попытка №4. Правая нога. И не в этот раз. «Да что же такое! Где Славя и Электроник, чёрт возьми?» — Славя!!! Элик!!! Вы гдееееееееее? Так, не сдаёмся. Нужно подтолкнуть ещё сильнее, всем телом. Я уверен, что точно получится. Попытка №5. Всем корпусом. И снова нет. Выдохшись полностью, я готов был сесть возле стены и плакать от безысходности. Зачем я согласился на эту авантюру? Ещё и мы виноватыми окажемся, что не спасли Ульянку. «Нет, старина, рано тебе помирать. Смотри, как Элик красиво разбегается к двери. Вставай, давай!» Элик разбежался посильней, с полной боевой готовностью и злостью, держа железную арматуру в руках. Таких эпичных моментов в жизни я ещё давно не видел! Но на тот момент я относился ко всему весьма серьёзно, ведь на кону стояла жизнь маленькой, не обременённой заботами девочки. — Паалууууууууундрррррраааааааааа! Всё произошло буквально за доли секунды — кибернетику удалось выбить дверь и прокатиться на ней по всему «тайнику». За такое же время я встал и зашёл в это злополучное место. Итак, что я увидел? Ульянку, прижатую к стене от страха, не менее напуганного бандита в маске, отскочившего к другой стене, с окном и абсолютно обездвиженного Элика, лежавшего на двери. Я впился злостью, едва увидев преступника и готов был уже начистить как следует. Для начала припугну его, если не поддастся, то получит своё: — А ну-ка проваливай отсюда! Тишина. Он не пошевелился. «Он дурачком прикидывается или оглох? Хорошо, позову ещё раз, но это последнее предупреждение» — Я что, неясно сказал? Про-ва-ли-вай! Должного эффекта я не добился — бандит подошёл ко мне ближе, явно нарываясь на драку. Я приготовил кулаки и злобный оскал к полной боевой готовности. Однако, вместо драки, он опустился на корточки и скрестил руки возле своей головы. Неужели опасность теперь уготована для нас двоих? Обернувшись, я увидел, как из-за моей спины возникает Славя и кидает в нарушителя спокойствия довольно крупный скол от стены. — Ты что, глухой, что ли? Встал и вышел отсюда! Бандит верещал от боли и пустился прочь к окну и, минуя осколки, спрыгнул с него, крича ещё что-то нечленораздельное. Из этой речи я расслышал только «месть». — Т-так еему ии н-надо! — дрожаще-радостным голосом произнесла Ульяна. — Ульянка! — кинулись к малышке мы со Славей. Какая же радость — спасти человека от неминуемой гибели. Пускай и весь процесс походил, скорее, на эпизоды из советских комедий, главное — результат. Мы обняли малышку покрепче, и она расплакалась после всего пережитого. Славя гладила по головке, нашёптывая слова утешения: — Всё хорошо, малыш! Всё закончилось, скоро мы вернёмся в лагерь, пообедаем и продолжим жить дальше. — Аа оони н-ничего н-не з-знают о с-сокровищах? Славя была несколько возмущена, хоть и старалась разговаривать как можно тише и нежнее: — Какие ещё сокровища? О чём ты? — Потом узнаешь. Главное для неё теперь — это покой и сон-час на весь день. — Ещё и Элика поднять надо, здесь с этим гораздо сложнее. Электроник тут же зашевелился и начал потихоньку ползти: — Р-ребят, в-всё в п-порядке? Н-никому п-помощь не нужна? Виктор: Помощь нужна, скорее, тебе. Поднимайся, давай! Я подошёл к нему, протянул руку, и он потихоньку встал и облокотился об моё плечо. Теперь мы передвигались навстречу белокурой красавице с мольбой о помощи: — Славь! Нужно плечо ещё одного товарища, помогай! Славя подняла свободную левую руку, и далее пошёл сам, опираясь на нас. Под ручку со Славей шла Ульянка. Такой конструкцией мы вышли из комнат. Затем спустились вниз. И наконец, закрыли дверь этого жуткого места, в которое уже никому не хотелось возвращаться. Пора идти в лагерь. Мы все молчали, передвигаясь медленно и стараясь не уронить Электроника. Да и какие слова тут нужны, когда все мы выдохлись физически и душевно, переживая друг за друга. Но мне всё равно было неловко, и я прервал молчание: — Улька, зачем ты ушла вчера, никого не предупредив? — Ой, я уже сама не помню, из-за чего… — Вить, пусть она придёт в себя и потом расскажет. Ладно? Как же тут не согласиться-то. На её месте сам бы был не в себе. И вновь воцарилось молчание. На сей раз до конца пути. Дойдя до цивилизации, мы тут же встретили толпу пионеров с Ольгой Дмитриевной. — Наконец-то вы пришли! А то уже хотела милицию вызвать, боялась, что и вы пропали, — обрадовалась вожатая и позвала к себе недавнюю пропажу — Ульяночка, иди сюда! Ульяна отпустила Славю и подбежала к О.Д. — Самое главное, что вы нашли эту проказницу целой и невредимой. Горжусь вами! И в качестве награды вам предоставляется освобождение от трудовых обязанностей на сегодня и особый ужин. — Спасибо Вам огромное, Ольга Дмитриевна! А что на ужин, пока тайна, да? — Естественно, Славя. И да, поторопитесь в столовую, обед остывает. В связи с этими событиями пришлось начать пораньше на час. Раздались бурные аплодисменты в нашу сторону. Кто-то даже закричал «Браво!» и «Слава героям!» Элик спустился с наших плеч и начал бурчать что-то невнятное. Ольга затревожилась: — А что с Электроником? Он же сейчас в обморок упадёт! Срочно в медпункт! Ради товарища обед подождёт. Я несколько возмутился: — Ольга Дмитриевна, может, нам кто-нибудь поможет дотащить его? Всё-таки, мы и так сделали всё, что смогли. — Витя, тебе мало награды, которую ты заслужил по праву? Будь мужчиной — и марш к Виоле! Мы снова подхватили его на руки и направились в медпункт, где по-прежнему заседала Виола. Столько усталости и злости не ощущал ещё со времён разрыва с любимой. «- Зачем же люди настолько бездушны? — Или слишком нытики. Слюни поднял — и взбодрился!» Я натянул улыбку чуть ли не до ушей и улыбнулся Славе. — Ну что, насколько голодный, уставший и злой? — догадалась она. — Мягко говоря, в высокой степени. А что, ещё помощь нужна будет? — Вовсе нет. Наоборот… Ммм, как объяснить… Взглянув ей в глаза, я сразу понял, чего она хочет: — Хочешь массаж сделать? Славя густо покраснела: — Да… Как-то стыдно было в этом признаться… — Это естественное желание, и вполне приличное. И спасибо тебе заранее! — За что? Вместо ответа ей достался пик кончика носа моим указательным пальцем. Хихикнув, Славя совершила ответный жест. «Нет, дружбы тут точно не получится. Кажется, мы влюбились» Дойдя до «Красного креста», Славя постучалась. — Войдите! — отозвалась медсестра. Мы осторожно зашли в обитель здоровья и положили Элика на кушетку. Виола сосредоточенно заполняла бланк. Оторвавшись от бумажной волокиты, она хитро прищурилась, явно приготовившись к интенсивному лечению пострадавшего. — Приветствую вас, пионеры. До чего довели своего товарища, что он на ногах не стоит? — Здравствуйте, Виолетта Церновна! — начала речь Славя — Он… — Разбил дверь всем своим весом и сильно приложился, — продолжил я, совершенно не сговариваясь. — Какая милая парочка! Дополняете друг друга фразами! А вашего товарища мне нужно привести в чувства, осмотреть и назначить лечение. Посторонние взгляды сейчас излишни. Можете идти, пионеры! Попрощавшись с медсестрой, мы вышли из медпункта. Ох уж эти намёки! Неужели и правда стоит добиваться Славю? А ведь как иначе объяснить её желание сопровождать меня и интересоваться о самочувствии? Всё ведь не просто так. Вскоре мысли улетели совсем в иное измерение и пространство, словно не было никакого старого лагеря, криминального элемента и слёз счастья от того, что всё кончено. — Витя, мы уже пришли. Ку-ку! — Что такое? Куда пришли? — В столовую, конечно. Славя щёлкала передо мной пальцами, явно пытаясь сфокусировать меня на себе: — О чём задумался? — Ухожу от мрачной действительности «Совёнка». — Не грусти. Сейчас всё успокоится, а затем вновь всё заиграет яркими красками. И после этих слов она приблизилась ко мне и заключила меня в свои объятия. Когда одно прикосновение заменяет тысячу и одно слово, время замедляется и ощущаешь себя в тёплом и безопасном коконе, готовом согреть и принять в себя всё суетное, что ты принёс извне. Видимо, это и есть сопереживание. Ещё пару минут безропотного молчания и обездвиженности — и оба молча легонько отстранились друг от друга. Зайдя в пустую столовую, мы быстро захватили подносы с едой и сели за стол возле выхода. Что у нас на обед? Рассольник, макароны, колбаса жареная, кисель. Увы, уже остывшие. Мы молча поедали рассольник, как к нам приземлилась Мику и начала свою искромётную речь в сотню слов в минуту: — О, привет всем! Надо же, так долго проспала и пропустила сигнал. Какая досада, но лучше поздно, чем никогда. Верно? Да, кстати, забыла, вы такие молодцы! Я бы ни за что не решилась зайти в заброшенное здание, сразу же в обморок бы упала. Ульянка сейчас такая перепуганная, бедная крошка! Нужно конфет ей принести, обрадуется, успокоится. — Привет, Мику. С разговорным русским у тебя всё прекрасно, остаётся только темп замедлить, — напрягся я. Славя же поприветствовала Мику и поддержала разговор о делах насущных, да о девичьих темах. Поняв, что в беседе могу особо не участвовать, попрощался с девочками и побрёл на площадь. После двух с половиной насыщенных дней я совершенно не знал, чем себя занять. Поспать — не вариант, так и весь день можно проспать. Можно провести время со Славей, но мне кажется, что она уже утомлена моим обществом и поэтому тоже не вариант. Мыслепоток отключился и я уставился в одну точку, не заметив при этом, как присел на ближайшую скамейку. — Что, Витька, загораешь? На пляже поваляться уже неинтересно? — спросила меньшая из рыжих, подсаживаясь ко мне. — Точнее «ещё». А что за пляж, как он выглядит? — Пляж, как пляж — песочек возле большого озера и куча отдыхающих. — Схожу позже. Кстати, зачем вечером ты ушла из лагеря, никого не предупредив? — Ну, ты не пришёл же вовремя, через час узнала, что тебя вожатая подгребла на помощь. Уговаривала всех друзей, но никто не согласился, и я решила после ужина сходить одна. Думала, что найду по-быстрому, но мои поиски затянулись, да и страшно было в лесу заблудиться. Набрела на старый лагерь, переночевала. А дальше и рассказывать не хочу, что было. Ульяна сразу поникла и готова была расплакаться. Я приобнял её и потрепал по головке. Даже страшно было представить, что она пережила за это утро. — А сокровища я нашла, не переживай. Держи! С этими словами, она протянула небольшой свёрток. Развернув его, я увидел осколок бутылки и маленькую потёртую пуговицу. — И это разве сокровища? Я думал, что ты хотела чуть ли не сундук найти. Ульянка рассмеялась от моего недоумения: — Ничего ты не понимаешь, эта пуговица от старинных одежд боярыни Морозовой, а осколок затерялся ещё в начале нашего столетия после того, как один нетрезвый дядька бутылку уронил посреди леса. Тогда я заберу их себе и сдам в музей, там точно обрадуются такой находке. — Стой-стой-стой! Подари мне, если не жалко. — Всё в порядке! Я ещё потом найду. Ладно, отдыхай! И едва успев попрощаться с ней, как уже и след простыл. Ладно, хватит драматургии на сегодня. Нужно заняться чем-нибудь до ужина. Я решил отправиться к себе в домик, уж голову напекло сильно, да и давно ничего не читал. Вернувшись без всяких происшествий, я оглядел полку с книгами в поисках чего-нибудь интересного. Среди всех книг преобладала классика. В середине этого соцветия, всё же, умудрился найди что-то более современное, в тёмно-голубой обложке. Братья Стругацкие «Понедельник начинается в субботу». Что-то припоминаю про чародейство и волшебство. Взяв источник любопытства, я прилёг на свою кровать и подложил подушку под себя. Погрузившись в сюжет книги, я не заметил, как пролетало время. До тех пор, пока не натолкнулся на пятую главу, где я выявил для себя одну из неприятных черт характера — скептицизм: После этого мы некоторое время старательно думали, поминутно заглядывая в листок. Я всё надеялся, что меня вновь осенит благородное безумие, но мысли мои рассеивались, и я чем дальше, тем больше начинал склоняться к точке зрения Сани Дрозда: что в этом институте и не такие штучки вытворяются. Я понимал, что этот дешёвый скептицизм есть попросту следствие моего невежества и непривычки мыслить категориями изменённого мира, но это уже от меня не зависело. — Ого, Витя увлекается фантастикой! Или ничего толковее на моей полке не нашёл? — Так ты и фантастику читаешь? Славя шире улыбнулась и ответила, занявшись поисками чего-то в своём шкафу: — Я всеядна до книг, но читаю только тогда, когда полностью свободна и никаких поручений не ожидается. А так с удовольствием читала бы в течение дня. Всё равно большей поблажки от О.Д. ждать не стоит. — Кстати, ты мне кое-что обещала. Например, массаж. — Спасибо, что напомнил. Чуть не забыла. Подожди минуточку, я быстро. И с этими словами, соседка упорхнула из домика. «Так-так, неужели ожидается массаж с пристрастиями?» Прошла минута. Я продолжил читать фантастику. Приближающиеся ко мне шаги вновь оторвали меня от литературы. — Витя, повернись лесу передом, ко мне задом. Я покорно отложил книгу на тумбочку, расстегнул рубашку и лёг на живот, попутно представляя, насколько скоро захочется прервать действие и доставить удовольствие уже Славяне. Доводы разума пришли вовремя: «Витя, уйми-ка свою фантазию! Вы со Славей друзья. Пока друзья» А тем временем, юная массажистка растирала руки и шею, слегка пощипав последнюю, крепко и нежно одновременно. Даже через тактильные ощущения можно понять, что человек действительно любит заботиться о других, в чём ещё раз убеждаюсь. Далее, она провела ладонями по моей спине, как неожиданно начала постукивать по ней кистями. Вибрация сотрясала всё моё тело, и не мог удержаться от того, чтобы прослушать и своё «тремоло». — Ещё чутка взбодрю, потерпи немного. Хотел сказать «Наоборот, продолжай. Меня это так возбуждает», но не стал. Не хотел смущать юную девушку. Закончив бодрящую часть, Славя стала давить на лопатки и поясницу бугорками запястий. Теперь складывалось такое чувство, будто она где-то училась делать массаж или кто-то из знакомых познакомил со всеми возможными техниками. Это просто невероятно! Увы, этому прекрасному мгновению пришёл конец, убрав свои руки окончательно. — Сеанс массажа окончен. Можете вставать, молодой человек. — Почему официально, сударыня? — Потому что вы, молодой человек, не рассказали о своих впечатлениях о массаже. — Погодите, сейчас оденусь, и вы всё узнаете. Одевшись, я окончательно расслабился и посмотрел ей в глаза. В них читалось желание повторить процедуру, но в силу обстоятельств это пока не представлялось возможным. Славя тут же отвела взгляд от моей прямолинейности. Хорошо, отведу в ответ. — Ну…как тебе? Понравилось? — Эти ощущения не передать словами, спасибо тебе большое! Где ты научилась так делать? Славя покраснела пуще прежнего: — А вот это уже секрет… Между нами воцарилась неловкое молчание. «Что ж, Витя Витькович, смутил девицу — теперь и выручай» Я решил вернуться к прошлой теме: — Славь, может, почитаем книги вместе? — К сожалению, нет. Сейчас я планирую убраться здесь, так что тебе придётся опять посидеть на улице. — Тебе помочь с уборкой или не тяжело? — Нет, спасибо, сама справлюсь. Всего лишь помыть пол, да пыль протереть. Разве что можешь ведро воды набрать. Хорошо? Я согласился на небольшую помощь и, взяв ведро из рук Слави, направился в сторону умывальников. Жара постепенно сходила на нет, а значит, что моей многострадальной голове ничего не грозит. Да и вода наверняка нагрелась за день. Но мои ожидания насчёт воды, увы, не оправдались — из крана потекла всё та же вода, словно её добыли только что из арктического (или даже антарктического) ледника. Я схватил ручку ведра посиневшими руками и уже собрался уходить, как вдруг включился инстинкт самосохранения и сохранения воды в ведре и едва не столкнулся с Шуриком. Выглядел он явно растерянным и озадаченным: — О, привет, Вить! Ты не занят сейчас? — Нет, а что? Нужно заменить Эла? Как он там, кстати? Не пришёл в себя? — Я только что от него. Чувствует себя лучше, но сегодня ему лучше побыть в медпункте. Если хотите, можете вечером его навестить. И раз всё так, как случилось, нужна твоя помощь в радиорубке. Но раз ты кому-то уже помогаешь, попрошу другого. — Помогу вам, конечно. Сейчас ведро до своего жилища донесу, а минут через десять встретимся в «Клубах». Устроит? — Хорошо, только не забудь. Попрощавшись с кибернетиком, я вернулся в дом, поставил заполненное ведро перед Славей и попрощался с ней до ужина. Вечерело. По площади бегала детвора из младших отрядов, за некоторыми скамейками сидели ребята постарше. Кто-то не нуждался ни в чьём обществе и читал книгу, кто-то ворковал о любви и, совершенно не стесняясь детей, поглаживали друг друга. Не мерзко, скорее, завидно стало на душе. «- Так, некогда размышлять и философствовать. Лучше живи со всей дури и размахом, а там будь что будет. — Мечтать не вредно, а действиями можно всё только испортить… — Вредно затыкать. Уже столько хорошего сделал за эти дни, так что всё к лучшему» К лучшему, не к лучшему, а Шурику помочь нужно. Тем более без друга дела медленней делаются. Кибернетик нетерпеливо ждал меня возле здания. Пожав друг другу руки, он разъяснил подробнее, что нужно делать и отвёл меня в кладовку, где стояла деревянная лестница у выхода в чердак. Видимо, там и находится заветная радиорубка. — …И в конце включишь её и подаёшь сигнал. Если я вскачу от неожиданности и восхвалю даже Троцкого за твои золотые руки, то это означает только одно — всё готово и порадую этой новостью весь лагерь. И последний к тебе вопрос: ты боишься высоты? — Нет, конечно. Что в ней такого страшного? — Вот и замечательно. Твой путь открыт, и мои руки готовы подержать лестницу в трудную минуту. — Хорошо только держи, а то могу испугаться. — Не уж ли Вы скрытый трус, сударь? — Моя смелость больше Вашей осторожности, господин Сашок. Побаловавшись игрой слов, я взобрался на лестницу и медленно, по ступенькам двигался наверх. Шура со всей сосредоточенностью опирал лестницу и явно раздумывал о новых способах по починке робота. — Тебе точно не страшно? — Мне нормально. Можешь отпускать. Открыв крышку, я взобрался на подрубрики, и Шурик, переставая опираться о лестницу, двинулся по направлению к двери. — Удачи тебе! — Спасибо! Радиорубка представляла из себя переоборудованный чердак с рацией и радиопередатчиком. Сначала вскрыл внешний каркас от болтов и гаек. Убедившись, что пыли почти нет, отложил в сторону и стал изучать «внутренности» — схемы и микросхемы. Покопавшись изрядно в аппаратуре и изучив полностью устройство, я удивился тому, что не нашёл ни одного дефекта. В чём же дело? Неужели эти два товарища позвали меня просто так, для вида деятельности? Рассердившись не на шутку, я выкрикнул вниз: — И зачем вы меня сюда позвали? Чтобы я ничего подозрительного не нашёл или просто так? Подошедший ко мне Шурик тут же опешил: — Ты точно всё проверил? Вдруг чего пропустил? — Все детали, до единой. Можно хоть сейчас запускать. Шурик призадумался. — Я спускаюсь. — Стой! Дай лестницу придержу. Спустившись вниз, я переспросил Шурика ещё раз: — Что с радиорубкой на самом деле? — Наверное, нам нужно выйти и осмотреть антенну. Возможно, она могла погнуться или деревья задеть. Выйдя из клуба, мы искали нужный ракурс для осмотра, не загороженный высокими кронами и густой листвой. Причина неполадки стала понятна сразу — антенну закрепили в неудачном месте, как раз возле тополя, и в результате чего она постоянно гнулась и грозилась разбить окно нерадивым кибернетикам. Поделившись наблюдениями с Шуриком, тот задумался: — Ой, а вдруг тополь сломал важную деталь или унесло ветром? — Неважно, нам нужно залезть на крышу — и точка. — Вить, вдвоём мы не справимся с такой штукой. Завтра Элик пойдёт на поправку, а там соберёмся и поправим дела. И если зайдёшь сегодня в медпункт, передай ему свои наблюдения. Он обрадуется. Надо же, то стебётся над своим другом, то переживает. Не успев предложить сходить на ужин, я услышал позывные к моментальному перемещению к яствам. Мы с Шуриком ускорились в погоне за щедрым ужином, отгоняя со своего лица зловредный гнус. Пока мы перемещались со скоростью света, Шурик рассказывал что-то про недостающие к роботу детали. Мол, он даже обращался к директору лагеря с просьбой привести их вместе с остальным продовольствием, но лишь получал «завтраки». Теперь моя очередь расспросить о личном: — Шур, ты часто замечал за Славей смущение или в какую-либо застенчивость? Шурик нахмурил брови, и через секунду выдал: — Ммм, не припоминаю за ней такого, а что? Ты же с ней вроде чаще общаешься. — Это понятно. Интересно, что это значит? — Поздравляю, она в тебя влюбилась! — сказано было в повышенном тоне, почти криком. — А вот с этого момента поподробней. — Это странно, даже антинаучно, что она выбрала именно тебя. Хотя до этого ни разу ни до кого не снизошла! — Во-первых, почему антинаучно, если любовь не поддаётся объяснениям науки? И во-вторых, с чего она должна была с каждым быть собой, настоящей? Кажется, я задел этими вопросами окончательно несокрушимую скалу кибернетики: — Потому что я, поддавшись научному исследованию, пришёл к выводу, что такой активистке подходит сильный и смелый парень, как, например, бывший вожатый с прошлой смены. Многие пытались добиться его внимания, а выбрал сильную и независимую помощницу вожатой. Понимал, что они, ненаучно выражаясь, из одной стаи. — Но раз он не приехал на сей раз, значит, что-то случилось? — Мне кажется, что он просто повзрослел для лагеря. Но даже при нём она не смущалась. Я-то давно понял, что мне далеко до неё, а ты чем заслужил такое внимание? Что нашла в тебе особенного, не понимаю?! Закончив свою тираду, он снял свои очки и сжал голову своими ладонями, зажмурив глаза и негодуя от всемирной несправедливости мироздания. — Шурик, а Шурик! — Чего тебе? — Расслабься, сделай глубокий вдох… — Да пошёл ты! После чего, тот ускоренным шагом зашёл, нет, забежал в столовую. «Хороший конец дня, ничего не скажешь» А что у нас на ужин? Как ни странно, плов, салат с грибами и огурцами и чай с лимоном. — Ну что, Вить, как «особый» ужин? — заботливо заворковала вожатая и подсела ко мне. — Очень вкусно, спасибо! — Вкусно, но грустно. А почему один сидишь? Ребята успели надоесть или поругался с кем? «Угу, знали бы, как Шурик злится из-за чужого счастья, и не так огорчились» — Привычка такая, до конца ещё не избавился. — Понимаю. Давным-давно, примерно в твоём возрасте, я также любила сидеть одна. Не нравилось, когда со мной начинали болтать без умолку, а ответить вежливо не могла, сразу срывалась на крик. Классной руководительнице не нравилась моя особенность, и вызвала родителей на особый разговор. Вечером того же дня, я ожидала чего угодно: ремня, упрёков, лишения чего-либо. Вместо этого, мне завязали глаза и куда-то увозили, понимала это по рёву нашей старой машины. А привезли в театральный кружок! И с этого момента резко повзрослела, появились друзья, с кем всегда сидела и никогда не скучала. А попав сюда и вовсе поняла, кем хочу работать. — И к чему вы клоните? — К тому, Витенька, что и у тебя всё будет хорошо. Может, даже лучше. И это ещё не всё. После того, как весь наш отряд доест, я преподнесу сладкий сюрприз. Пока не забыла, администрация подала заявку на награждение тебя почестями за успешный поиск и спасение человека. Передай эту информацию Славе и Электронику, пожалуйста! — Хорошо. «Интересно, каким образом я успел стать вторым помощником? Лишь за инициативность и спасение Ульянки? И это всё, что нужно?» — Ребята, минуточку внимания! — обратилась вожатая к отряду — Надеюсь, что все съели основные блюда. Теперь приступим к заключительной вкуснятине дня — торт «Медовик»! Прошу всех к столу! После чего, вожатая подвинула свободный стол в центр столовой и ушла на кухню, оставляя за собой шлейф ожидания Через минуту, она явилась миру с шедевром советской кулинарии, после чего пионеры радостно набросились на него. Пожелав друг другу приятного аппетита, мы быстро съели по маленькому кусочку. Среди толпы я разглядел Славю, доедающую свою порцию торта и уже собирающуюся уходить в закат. — Славя! — я подбежал к ней, желая идти вместе с ней. — О, Витя! Как тебе тортик? — Очень вкусно, почаще бы так радовали. — Руководство и радо было бы нас так почивать, но продукты, которые мы получаем за смену, сильно ограничены в количестве. Бережём буквально каждый килограмм! — Жалко… Чем планируешь заниматься этим вечером? Если ничем, то предлагаю сходить на пляж. Покупаемся вместе, тихо и никто не будет беспокоить. — Хорошая идея, заодно и познакомлю тебя с ним. Вспомнила, нужно же к Элу сходить в медпункт! Ты со мной? Звучит как призыв, но я был не против. Совсем не против. Не прошло и мгновения, как мы оказались в лазарете. Виола попивала чай и прослушивала стетоскопом лёгкие юного пациента. — Приветствую вас снова, пионеры! Уже соскучились по своему товарищу, как погляжу. Тогда мне нужно отойти по административным делам, не буду вам мешать. Скоро вернусь! Виола оставила ключи на столе и захлопнула дверь. «Неужели вот так просто она доверила нам ключи?» — Привет, ребят! Как там, на воле отдыхается? — поинтересовался он. — Привет, я тебе яблоки принесла. Будешь? — Ой, зачем столько приносить? Но от одного не откажусь. После чего, он тут же откусил самый большой плод и причмокивал при этом. — На воле прекрасно, отдыхали полдня, кушали плов с тортиком, — отчитался я. — Сколько интересного пропустил… Впрочем, ничего страшного, наверстаю завтра. — Как ты себя чувствуешь? — спрашивала дальше Славя. — Уже лучше, жить могу, зато днём даже соображать не мог. Виола приводила постоянно в чувства, но отрубался. Когда уже начал соображать, что к чему, узнал о том, что я потерял сознание после взламывания двери. Видали, сколько синяков на теле? — показывая на свои ноги, покрытые множественными гематомами и ссадинами, он продолжил — Но сейчас больше всего болит левая рука, да и обработана она больше всего. — Кстати, пока не забыл вас всех предупредить. Ольга Дмитриевна, если не ошибаюсь, наградит нас чем-то за спасательную операцию… — начал я. — Вниманием, заботой и любовью! — выкрикнул я. — Что, сильно не хватает Виолы? Могу помочь, — улыбнулась Славя и пригладила златую косу, свисающую на левом плече. Я откашлялся от такого смелого заявления: — Гкхм… Мы со Славей, пожалуй, пойдём. Славя вновь раскраснелась. Кто бы мог подумать! — Вить, я же пошутила. Но да, времени до отбоя немного осталось. До встречи! Мы попрощались с кибернетиком и направились в сторону пляжа. Пока вечерело, мы со Славей веселились: ловили волны, строили замок из песка (и совершенно неважно, что получился он корявый) и кидались мокрым песком, словно это снежки. «Надеюсь, нас никто не заметил» Примерно через час, наступил закат. Мы перестали дурачиться и сели на песок. Пожалуй, это самый красивый закат из всех, которые я когда-либо видел: солнце едва проступало за горизонтом, а облака от его лучей покрывались оранжевыми и ярко-розовыми оттенками. Я увидел, что у Слави засияли глаза от удовольствия и нас потянуло на разговоры о сокровенном. — Вить, ты когда-нибудь задумывался о самом главном? — Главным может всё что угодно. О чём ты задумалась? — Может ли быть человек всегда счастливым? И мы разговорились на эту тему и поняли, что у нас много похожих моментов в мировоззрении, оба слушаем русский рок и порой угадывали мысли и чувства друг друга. «А что, если всё это неправда, и ей меня просто жаль? Но почему тогда Шурик не получил не единого шанса?» Эти вопросы я предпочёл оставить себе. Не хотелось задевать чувства дорогого мне человека. Вот и стемнело окончательно, но вставать не хотелось — ноги очень сильно устали, и мы сидели так некоторое время, наслаждаясь тишиной и биением двух сердец. Я почувствовал, что Славя уснула на моём плече. Меня бросило в дрожь. «Неужели, я влюбился окончательно и бесповоротно? Или просто сейчас похолодало? В любом случае, нужно унести Славю домой. Не хочется, чтобы она замёрзла и простыла» Я взял её на руки. Хоть я и не спортсмен, но она была лёгкой как пушинка. Она обняла мою шею и что-то сказала: — Я лю… — Чего? — шепнул я и сгоряча поцеловал в щёку. Я прочувствовал мурашки по всему телу, вдобавок, резко дёрнулся от совершенно новых ощущений. Я слегка отшатнулся, едва не споткнулся о невидимое препятствие и не уронил спящую пионерку, но в последний момент я взял себя в руки, прижал крепче к себе и дошёл до дома. Несмотря на всё это недоразумение, она крепко спала. Дойдя, наконец, до домика, я достал ключ. Открыв его, я положил Славю на её кровать. Закрыл дверь и попытался уснуть. Почему меня так тянет к ней? Есть в ней что-то такое, что не объяснить. Помимо влюблённости, я поймал себя на мысли, что происходит ещё что-то важное. Но сейчас я настолько взволнован, что это мысль тут же исчезла за долгими размышлениями. Так и уснул.