***
Сиал лежала на кровати, обняв себя руками за плечи и поджав ноги к груди. В такой скрюченной позе она чувствовала себя немного лучше, хотя стоило ей встать, тошнота возвращалась. Впрочем, за несколько дней наблюдений за собой, когда появилась ещё и эта напасть, девушка смогла выяснить, что ближе к обеду тошнота обычно проходила, и даже появлялись какие-то силы. Не хотелось признавать, но, возможно, мать была права, и стоило снова показаться врачу, потому что за прошедший месяц состояние не то, что не улучшилось… Казалось, что организм пошёл вразнос. Раньше Сиал никогда не жаловалась на здоровье, иначе она просто не смогла бы стать пилотом. Единственной странностью был периодически случающийся тик в правой ноге, но специалисты только разводили руками — оно просто было, и нужно было это принять, и всё. А теперь тело перестало слушаться хозяйку и подводило её во всём — приступы тошноты, слабость, дрожь в коленях, головокружение… И ладно бы все эти симптомы появились сразу после гибели Тиома, это можно было бы понять хоть как-то. Но в самый сложный для себя период, когда боль потери терзала девушку просто невыносимо, до нежелания жить, она чувствовала себя физически даже лучше, чем сейчас. А стоило её измученной душе начать хоть как-то принимать случившееся и учиться жить в новых условиях, сдало уже тело. Конечно, в организме всё было взаимосвязано, но Сиал предпочла бы, чтобы разные части уже хоть как-то договорились между собой. Она устала, очень устала… Каждый новый день не радовал ничем, жизнь превратилась в серое унылое болото. В душе, где раньше было тепло и уютно от присутствия рядом любимого человека, теперь зияла огромная чёрная дыра. Когда кто-то был рядом и старался её отвлечь, Сиал могла ненадолго забыться и отдохнуть, но стоило ей остаться одной, эта чёрная дыра вновь затягивала её в себя, угрожая поглотить целиком. Благодаря поддержке семьи девушка научилась сопротивляться надвигающейся тьме, но иногда ничего не могла с собой поделать, и тогда боль утраты терзала её с новой силой. Отец говорил, что это нормально, и трудно будет ещё долго, но рано или поздно Сиал всё же примет случившееся и научится с этим жить. Однако пока говорить о подобном было слишком рано. Не заметив, как, девушка задремала. В последнее время подобное происходило часто, что было для Сиал несвойственно, зато помогало набраться сил и кое-как прожить очередной день без Тиома. Из дрёмы её вырвал осторожный стук в дверь. Родители уважали её личное пространство и старались лишний раз не тревожить, крайне редко нарушая заведённые ими самими правила. В первые дни после трагедии они перестали спрашивать, можно ли им войти, и запретили Сиал закрывать дверь на замок, на что девушка только грустно усмехалась, но не перечила. Спустя время они немного успокоились и вернулись к заведённым нормам. Стук повторился, Сиал нехотя разлепила глаза и буркнула: — Мам, ну, хватит уже, заходи… Она сама не знала, как, но всегда чувствовала, кто стоит за дверью — мама или отец. Вот и на этот раз девушка не ошиблась — мать быстро прошла в комнату и села на край кровати. — Как ты себя чувствуешь? Сиал честно прислушалась к ощущениям. — Лучше, чем утром. Но я прошу тебя — не заставляй меня больше есть через силу. Я ведь знала, что так оно и будет. Я лучше знаю, когда могу, а когда нет. Йелла вздохнула. — Хорошо, но только при одном условии. Сделай эти тесты. Девушка задрала бровь, неосознанно копируя мимику отца. Мать протянула ей три небольших разных коробочки, и когда Сиал прочитала, что на них написано, в недоумении округлила глаза и невольно повысила голос. — Мама, ты с ума сошла?! Да я… Ты что, думаешь, мы с Тиомом были настолько идиотами, чтобы не думать во время войны о безопасности?.. Вдруг девушка осеклась. В голове яркой вспышкой пронеслось воспоминание о том, как незадолго до своей гибели Тиом вернулся с патрулирования. Тогда он вихрем ворвался в комнату Сиал, заграбастал её в свои крепкие объятия и громко выдохнул: — Как же я по тебе соскучился! Она тогда сначала хотела отшутиться, ведь Тиом отсутствовал всего несколько часов, но при взгляде на возлюбленного осеклась и промолчала — он действительно не шутил. И в его глазах было что-то такое, что Сиал в тот момент разгадать не смогла, но теперь иначе как предчувствием не называла. А потом Тиом начал страстно целовать её, параллельно раздевая, и противиться такому напору девушка не могла, да и не хотела. Они совершенно забыли о времени и вообще обо всём, что происходило за стенами комнаты, и наслаждались друг другом так, словно действительно виделись годы назад. Или… В последний раз. Только на следующее утро Сиал вспомнила о том, что не приняла таблетку-контрацептив, но инструкция чётко гласила, что, если был пропуск, принимать позже не имеет смысла. Девушка тогда просто пожала плечами и выкинула этот инцидент из головы. Но… Неужели?.. Нет, этого просто не может быть! Заметив замешательство дочери, Йелла с беспокойством обняла её за плечи. — Си… Я тебя ни в чём не обвиняю. Но жизнь научила меня тому, что в подобных вопросах никогда нельзя ни в чём быть уверенной наверняка. Знаешь… Ты тоже не особо спрашивала меня, какие там средства предосторожности я использую. Просто однажды я узнала, что беременна. Девушка закрыла лицо ладонями, ожесточённо потерла его и помотала головой. — Ооох, ситх! Меньше всего я ожидала услышать от тебя подобное! Ладно, давай сюда свои тесты! Вот увидишь, что твои подозрения беспочвенны! Сиал сгребла коробочки правой рукой, раздражённо фыркнула и скрылась за дверью освежителя. Йелла покачала головой и приготовилась ждать.***
Когда дверь освежителя открылась, и оттуда показалась бледная Сиал, которая едва держалась на ногах, все сомнения Йеллы отпали сами собой. Она слишком хорошо знала свою дочь — если бы тесты показали отрицательный результат, она бы уже трясла ими перед лицом матери и громко возмущалась на тему её подозрений. Но подавленный вид и отсутствующий взгляд девушки сказали женщине всё ещё до того, как она взяла дочь за руку и буквально с силой разжала её кулак, откуда выпали три простых, но эффективных теста с двумя заветными полосками. Сиал действительно была беременна. Йелла заботливо обняла дочь за плечи, помогая ей дойти до кровати, усадила, сама села рядом и притянула девушку к себе. — Си… Детка, ну, посмотри на меня. Но дочь будто не слышала её. Словно в каком-то трансе она шевелила губами, и Йелла с трудом смогла разобрать «нет-нет-нет-неправда-не может быть-нет-нет-нет!» Пришлось слегка встряхнуть Сиал за плечи, чтобы она вышла из этого состояния и всё же обратила внимание на мать. — Солнышко, всё хорошо, правда. Я очень рада за тебя. Девушка в недоумении уставилась на неё, будто только сейчас поняла, где находится, и что рядом кто-то есть. — Рада?.. Чему ты рада? — Сиал судорожно всхлипнула. Йелла помедлила, подбирая слова. — Рада тому, что у тебя будет ребёнок. И рада тому, что хоть какая-то часть твоих проблем со здоровьем нашла своё объяснение. Дочь помотала головой, пытаясь отогнать наваждение. — Как?.. Как ты догадалась? Вессири-Антиллес погладила девушку по отросшим светлым волосам, заправляя выбившуюся прядку ей за ухо. — Не забывай, что я выносила и родила двух замечательных дочек. Кое-какой опыт в этом деле у меня имеется. Девушка вздохнула. — Да, наверное… — Си… Ну что ты как неродная? Неужели такая новость не обрадовала тебя хоть немного? Это же чудесно… Сиал резко вскинулась. — Чудесно?! Что чудесно, мама? Какой ребёнок? Зачем?! Тиом погиб! Его нет! Я не хочу! Без него — не хочу! Его нет… нет! Нет… Девушка сорвалась на рыдания, снова повторяя как заведённая «нет-нет-нет», и вновь погружаясь в пучину боли и отчаяния. Йелла уже слишком хорошо знала, что в подобном состоянии с дочерью говорить бесполезно, нужно было дождаться, когда она успокоится и начнёт хоть немного соображать. Но вывести Сиал из истерики бывало невероятно трудно… Услышав завывания и громкие рыдания, в комнату заглянул обеспокоенный Ведж, но Йелла жестом указала ему, чтобы не вмешивался и оставил их наедине. Сделать он всё равно ничего не мог, а разговор о ребёнке должен был состояться вначале между женщиной и женщиной, и никак иначе. Вессири-Антиллес терпеливо ждала, когда дочь выплачется, поглаживая её по голове, плечам и спине, и нашёптывая что-то утешительное, пока, наконец, Сиал не затихла, глубоко вздохнув. Нет, она не спала, но усиленно пыталась сделать вид, что её здесь нет. Впрочем, слушать и слышать ей это не мешало, поэтому Йелла решила, что время пришло.***
Снова проведя пальцами по мягким, как пёрышки, волосам дочери, женщина тихо спросила. — Си… Ты действительно не хочешь этого ребёнка, или сказала просто на эмоциях? Девушка долго не отвечала, только шмыгала носом, но всё же выдавила из себя: — Я… я не знаю. Этого не должно было случиться… — Но оно случилось. Это уже реальность, которую надо или принять, или… Что-то с этим делать. И решение должна будешь принять только ты сама. Но, если позволишь, я всё же скажу тебе свои мысли на этот счёт. Сиал повернула к ней заплаканное лицо. — Я уже поняла, какое у тебя мнение. Ты сказала, что рада, и это чудесно… — Да, это так. И мне будет очень горько, если ты решишь, что ребёнок тебе не нужен. Папе, думаю, тоже. Но… Ты уже взрослая. Мы можем быть не согласны с твоим решением, и всё же примем его. Делай так, как считаешь нужным. Просто… Не руби сгоряча, ладно? Дочь снова шмыгнула носом. — Почему ты хочешь, чтобы я его оставила? Ну, кроме банального, что дети — это счастье, и я пока сама не ведаю, как это здорово. — Ну, а какая у тебя самой позиция по данной теме? — вопросом на вопрос ответила Вессири-Антиллес. — Знаю, мы раньше как-то не особо обсуждали подобное, но теперь, кажется, пришло то самое время. Ты вообще думала о своём будущем? И о месте детей в нём? Сиал тяжело вздохнула. — Мы с Тиомом… Хотели детей. Когда-нибудь потом. Сейчас явно не до того, и мы вначале планировали пожить для себя. Вот, пожили, да… — горько усмехнулась девушка. — А если бы Тиом был сейчас рядом и узнал, что ты беременна, что бы он сказал? Был бы он рад? — Да какая разница, что бы он сказал! Его нет! Его больше нет! Он не рядом! И никогда больше не будет! — снова взвилась Сиал, еле сдерживая слёзы. Йелла тут же успокаивающе погладила дочь по руке. — Я знаю, милая… Знаю. Но разница есть, поверь мне. Ну, как бы он отреагировал? Ты ведь хорошо его изучила. — Был бы рад… — едва слышно прошептала девушка и поникла. — А ты сама — нет? Сиал снова тяжело вздохнула и посмотрела на мать больными глазами. — Что толку сейчас об этом говорить? Всё было бы иначе… Всё! Йелла развела руками. — Я понимаю, что тебе очень больно. Но почему твоё желание иметь ребёнка от любимого человека вдруг начало буксовать из-за того, что Тиома больше нет? Твой малыш станет продолжением вас обоих… Он будет похож на тебя и на своего отца… В нём Тиом будет жить и дальше, ты это понимаешь? В мире сейчас снова столько бед и несчастий… Каждая новая жизнь вопреки войне ценна сама по себе. А Тиом, по-моему, заслужил, чтобы его род продолжался… Си… Он ведь был единственным у своих родителей, ты это знаешь лучше меня. Горе, что они сейчас испытывают, не меньше твоего, и, я бы сказала, даже больше. Стоит мне представить, что я потеряю тебя или Мири, меня охватывает ужас. Не должны родители хоронить своих детей, это по-настоящему страшно. Тиома не вернуть. Но внук или внучка для этих людей будет значить то, что ещё не всё потеряно, даст им надежду и какую-то отдушину, радость в жизни. Я думаю, ты и без моих слов всё это прекрасно понимаешь. Нет, я вовсе не прошу тебя сохранять беременность ради них или ради нас… Но я просто не верю, что ты захочешь убить этого ребёнка. Ты не такая. Девушка сейчас напоминала зверя, загнанного в угол. Было видно, как лихорадочно она пытается ухватить какие-то обрывки мыслей, понять, что же чувствует на самом деле, принять решение, которое не усугубило бы и так плачевное состояние. Вессири-Антиллес крепко сжала её ладонь. — Девочка моя… Подумай ещё вот о чём. Этот малыш пробил себе дорогу к жизни даже несмотря на то, что вы с Тиомом этого не планировали. А тот стресс, что ты сейчас испытываешь, очень плохо сказывается на нём. Очень многие женщины теряют детей на ранних сроках даже из-за меньших сложностей, сейчас всё очень хрупко и шатко. Но ты посмотри, как этот ещё нерождённый человечек цепляется за жизнь. Он словно говорит тебе — я хочу жить. Да, банально, да, наверное, скажешь, что мать совсем рехнулась, но мне кажется именно так. Сейчас всё в твоих руках. Поэтому просто обдумай всё хорошо, и только потом принимай решение. Сиал сглотнула, её ладонь в руке Йеллы была влажной от пота и дрожала. — Мамочка… Я… Я знаю, что ты всё говоришь правильно. И… Да, я хочу этого ребёнка. Но мне очень страшно. И очень плохо. Я не представляю, как буду воспитывать одна. И малыш… Он же будет расти без отца. Будет знать Тиома только по нашим рассказам, да по немногим голографиям… — Да, но он будет знать, что его отец был героем, мужественным воином и просто хорошим человеком. Си, и ты не будешь воспитывать ребёнка одна, это я тебе гарантирую. Женщина не стала уточнять, что имела в виду сейчас не только их с Веджем помощь, но и то, что рано или поздно дочь встретит и полюбит кого-нибудь ещё. И если всё сложится, то наладится не только её личная жизнь, но и у ребёнка появится отец. Сейчас Сиал подобное воспринимать была не готова, но Йелла жила на этом свете достаточно, чтобы знать и понимать законы жизни. Рано или поздно всё будет хорошо. Девушка вяло кивнула. — Хорошо, я тебя услышала. А сейчас оставь меня, пожалуйста, одну. Мне нужно о многом подумать. Вессири-Антиллес выпустила руку дочери из своей, поцеловала её в щёку и встала. — Конечно, милая. Мы с папой не будем тебя тревожить. Как что-то решишь, приходи к нам, мы будем ждать. Сиал закусила губу и ничего не ответила, уже погрузившись в свои мысли.***
Дочь нашла их в гостиной спустя пару часов. Она молча подошла к родителям, села рядышком, посмотрела поочерёдно на обоих, затем тихо сказала: — Мам, пап… Скоро вы станете бабушкой и дедушкой. Это заявление могло показаться странным, учитывая, что и Ведж, и Йелла уже знали о беременности дочери, но оба прекрасно поняли, что хотела сказать Сиал — она решила сохранить беременность. Антиллес, который не видел дочь с самого завтрака, крепко обнял девушку и поцеловал её в макушку. — Это самая прекрасная новость за последнее время, моя маленькая девочка. Сиал слегка отстранилась от него и посмотрела прямо в глаза. Сейчас она видела на лице отца совершенно искреннюю улыбку, не омрачённую гримасой горечи — впервые за этот месяц. И в его глазах появилось прежнее, знакомое с детства выражение, которое обычно говорило о том, что в его душе царит мир и покой. Кажется, новость о скором появлении внука или внучки действительно благотворно подействовало на Веджа, вернув ему силы и веру в лучшее. Видя, как счастлив отец, девушка подумала про себя, что в любом случае не смогла бы принять иное решение. А потом в их семье начался совершенно новый и необычный период, подчинённый борьбе за сохранение ребёнка и возвращение Сиал к жизни. Антиллес настоял на том, чтобы дочь легла в военный госпиталь и прошла полное обследование, и грозился оставить её там до самых родов, если она станет делать глупости. Впрочем, девушка не меньше родителей хотела быстрее поправить своё здоровье и выполняла все предписания врачей. А новая жизнь в ней, как и надеялись её родители, начала благотворно сказываться и на состоянии самой девушки. Медленно, но верно она начала выкарабкиваться из ямы, поняв, что ей теперь есть, ради чего и ради кого жить.***
Спустя несколько месяцев Ведж и Йелла с волнением ждали возвращение дочери с очередного обследования. Совсем недавно Сиал начала чувствовать, как ребёнок шевелится у неё в животе, и лицо её всё чаще озарялось искренней улыбкой, что не могло не радовать её родителей. Всё же это было тяжёлое время, и любое хорошее событие ценилось на вес золота. Когда хлопнула входная дверь, Антиллес чуть не сорвался с места, намереваясь встретить дочь, но супруга с улыбкой удержала его на месте. — Тихо ты. Сейчас Си сама нам всё расскажет, наберись терпения. Когда девушка вошла в гостиную, она разве что не сияла, и Ведж всё же не утерпел. — Нууу? Не томи! Сиал выдержала театральную паузу, потом лукаво посмотрела на отца. — У меня будет мальчик. А у вас внук. Антиллес тут же заграбастал дочь в объятия, впрочем, весьма осторожно, помня о её уже заметно округлившемся животе, и выдохнул. — Это чудесная новость… Девушка знала, что точно так же отец отреагировал бы и на новости о девочке, но прекрасно понимала, насколько важно было для Веджа Антиллеса узнать, что в их семье, где был ощутимый женский перевес, наконец-то появится ещё один мужчина. Наследник и продолжатель рода Антиллесов. Побывав в объятиях обоих родителей и выслушав их поздравления, Сиал серьёзно посмотрела на них. — И раз такое дело… Я решила, что мой сын будет носить двойную фамилию Рордан-Антиллес, ведь он наследник обеих семей, и в нём будет течь кровь и Антиллесов, и Рорданов… Ведж улыбнулся. — Красиво звучит. Осталось придумать малышу имя. Девушка выдохнула. — Значит, вы не против? Ну… Чтобы фамилия была двойной? Антиллес задрал бровь. — Почему мы должны быть против? Ты могла дать сыну фамилию отца, и это было бы нормально и естественно. То, что наш внук будет носить и фамилию Антиллес — для нас большая честь. Всё хорошо, дорогая. — Я рада это слышать. Знаешь… Если бы Тиом был жив, я бы всё равно попросила его об этом, и он бы согласился, — Сиал грустно улыбнулась. Ведж снова обнял дочь, вырывая её из грустных мыслей. — Спасибо. Ты даже не представляешь, как много это значит для меня. — Я знаю, пап… Потом девушка встряхнулась и улыбнулась уже веселее. — А помнишь, кто-то обещал, что станет лучшим дедушкой на свете? — Конечно, Си. И я сдержу своё обещание, вот увидишь. А твоя мама станет замечательной бабушкой. Мы оба постараемся. Сиал посмотрела на довольных родителей и вдруг поняла, что она преодолела очередной этап. Ей по-прежнему было тяжело и больно без Тиома, но теперь она смотрела в будущее гораздо увереннее, чем пару месяцев назад, ведь в этом будущем был их сын.