Скандал

- Ира? – позвал Лепс. В спальне на втором этаже сразу же воцарилась тишина. Ещё несколько секунд назад Аллегрова вслух возмущалась, материлась, что-то переставляла, хлопала дверцами шкафов. - Солнышко? – снова позвал Григорий и подошел к лестнице. Поднял её плащ небрежно брошенный, встряхнул, снова наклонился, чтобы поднять женские туфли. Послышались шаги, шорох её пышного платья и непонятный звук, будто она что-то катила. По всей видимости, это был чемодан. Лепс выпрямился и поднял голову, чтобы посмотреть, что же там такое. - Что, кобель, приехал?! – проорала Аллегрова, появившись в дверях спальни с чемоданом в руках. – Мог бы не приезжать! Олежка твои шмотки привёз бы прямо к дверям твоей конуры!! - Ты что? – спросил опешивший Лепс. - Через плечо!! – подбежала к перилам и, подняв чемодан, бросила его вниз. – Лови!! Конечно же, она целилась не в Гришу. Чемодан перелетел через деревянные резные перила и с грохотом упал на стеклянный журнальный столик, который стоял возле дивана. - Ты что творишь?! Больная что ли?! – орал Лепс отскакивая, чтобы осколки стекла не попали в него. - Помогаю свалить из моего дома!! – её голос уже доносился из спальни. - Да что случилось, блять?! – подниматься наверх он пока не решался, зная, что бешенная Аллегрова хуже пьяного Лепса. - Что случилось?! – она вышла из спальни. – Это ты меня спрашиваешь, что случилось? – одежда, которую Ирина держала в руках, повторила учесть несчастного чемодана. – Тебе стало мало одной бабы, поэтому полез под юбку другой! - О чём ты?! Какая ещё баба?! – Гриша хотел подняться к ней, но в него полетел горшок с её любимым цветком. - Не смей ко мне приближаться, скотина! Видеть тебя не могу!! - Если ты не объяснишь, что произошло, то я поднимусь к тебе! - Тебе ещё объяснять нужно?! – следующая партия одежды полетела в него. – Я на тебя, кобелина, пять лет своей жизни потратила! Пять! Думала вот он! Вот он мужик, которого всю жизнь искала! Ан нет! Опять нарвалась наподобие мужика! - Ирка! Успокойся и объясни мне, что произошло! - Что произошло? – она вдруг спокойно заговорила, сложив руки на груди. – А произошло, милый, вот что: тебе вдруг стало меня мало, и решил свой причиндал пихнуть во что-то новенькое и молодое! Поэтому ты выбрал эту рыжую овцу, которая висла на тебе весь вечер. Сколько ей лет? Хотя, чего я спрашиваю? Она уж моложе меня! - Перестань нести… - Хуйню? - Вот именно! Хуйню! Меня обвиняешь, значит, что с какой-то тёлкой обжимался, а сама что? Со всеми мужиками обнимаешься! – теперь Лепс перешел в наступление. - Кто? Я?! - Не я же! Кто с Валеркой сегодня в губы поцеловался?! - Ты идиот? Мы с ним всегда… - Вот именно, что всегда! И мне плевать, что ты со всеми мужиками «вась-вась»! С одним Игорем обнималась, у другого на шее повисла. Кольку встретила – обняла. Валерку поцеловала! А там ещё один Валерка, там и Филька подбежал! - А я не знала, Гриня, что ты стрелочник такой! – перебила Ирина. - Ловко стрелки перевёл. Я, между прочим, с ними всегда была в хороших отношениях! Они близкие друзья! А на тебя первая встречная полезла, а ты и рад! Я разве не права? Даже меня не постеснялся, всё за жопу и сиськи её лапал! На моих глазах! Если ты хотел уйти от меня, могли бы просто поговорить и всё! Я не стала бы истерик закатывать, а отпустила бы! - Я не собирался от тебя уходить! С чего ты взяла это? – защищался Лепс. – Ты забыла наш уговор?! А не ты ли настаивала на том, чтобы о нашем романе никто не знал?! Сама же сказала, мол, Гришенька, веди себя так, будто мы не вместе! Вот я… - Делать вид, что между нами ничего нет – это одно, а вот лапать какую-то курицу – это совсем другое!! - Ты хоть разберись курица она или овца! - Тебе виднее! Ты же у неё под юбкой был!! - Ничего не было у меня с ней! – прокричал Лепс в след уходящей в комнату женщине. – Ира!! Успокойся!! Понимая, что Аллегрова не на шутку завелась, решил действовать кардинально, ибо говорить с ней бесполезно. Переступая через одну ступеньку, Григорий быстро поднялся на второй этаж. Направился в комнату, скинул на пол пиджак. - Успокойся! – грубо сказал Лепс, когда столкнулся в дверях с Ириной. – Не веди себя, как истеричка!! - Убери от меня свои лапы!! – женщина отпрыгнула от него, выронив оставшуюся одежду. – Не смей. Ко мне. Прикасаться! – сказала с расстановкой и стала собирать одежду. - Да с чего взяла, что у меня с ней что-то было?! Я отлучался с ней куда-нибудь?! Или уехал раньше тебя?! Я как увидел, что тебя нет, сразу же уехал! - Знаешь что, Гришенька? – она выпрямилась. - Уходи по-английски, пока я тебя по-русски не послала!! - Никуда я не собираюсь уходить! Я не изменял тебе! Напридумывала херни и мозги мне… - Вот чтобы я не трахала тебе мозги – вали! Она хотела обойти Лепса, но он схватил её за плечи и попытался обнять, но получил пощёчину. Ударила так, что у самой ладошка «загорелась пламенем». Воспользовавшись его секундным замешательством, Ирина выбежала из комнаты, по пути роняя собранную одежду. - А ну стой!! – Гриша побежал за ней, но, запутавшись в штанах, которые Аллегрова обронила, начал падать. – Блять! – плашмя упав на пол, ухватился за подол её длинного платья. Крича, Аллегрова упала, больно ударившись локтём. Благодаря одежде, которую держала в руках, не ударилась головой. - Не пущу! – проорал мужчина и, крепко схватившись за платье, стал тащить женщину на себя. – Никуда не денешься от меня! И не выгонишь! - Не трогай меня! – визжала Ирина, кидая в него то рубашки, то брюки, то футболки. Пытаясь отползти от него, но силы были неравны и через мгновение, она оказалась прижатой к полу. - Успокойся! – прошипел Григорий и прижал её руки над головой. – Не дёргайся! А то синяки на запястьях будут! Не изменял я тебе! Я тебя люблю, дура! И другие бабы не нужны! - Ага, - сквозь зубы ответила Ира, - видела я! - Что ты видела?! - Как танцевал с ней, а она тебе что-то на ухо ворковала!! Всю её облапал, чуть не в засос целовал! Не верю я тебе! Не верю! - В засос?! Что ты несёшь?! Какой засос?! Я её в щеку поцеловал! – почувствовав, что она перестала вырываться, наклонился. – Или ты за этот вечер забыла, как в засос целуются? Не давая ей сказать и слова, прижался к приоткрытым губам. Язык нагло ворвался в её рот, переплетаясь с её язычком. Она мгновенно ответила на поцелуй, но, поймав момент, когда Лепс расслабился, подумав, что он контролирует ситуацию, отпихнула его. - Да что ты творишь?! – пока он вставал, Аллегрова, быстро побежала по лестнице, подобрав платье. Перепрыгивая сразу несколько ступенек, он настиг её возле арки, ведущей в кухню. Схватился за тонкое женское запястье, заставляя остановиться разъярённую блондинку. - Не смей!! – закричала Аллегрова, обернувшись к мужчине. Отбиваясь от него, царапаясь ногтями, наносила удары куда попало. – Вали и дальше трахать свою рыжую овцу!! - Твою мать, Ирка!! Не было у нас ничего! – перехватывая её руки, предотвращал новые удары. – Не было!! На кой чёрт мне нужен эта силиконовая кукла?! - Молодухи захотелось! – наступила на шлейф платья, стала падать, но Лепс удержал её, за что получил удар в предплечье и царапину в запястье. Сумев вырваться, побежала в гостиную. С дивана схватила несколько подушек и запустила их в Гришу, который ловко перепрыгнул диван и оказался в трех шагах от неё. - Не подходи ко мне! – в её руках оказалась кочерга от камина, которую она держала наготове, чтобы огреть его. Даже сейчас неосознанно любовался ею: растрепанные белые локоны, румянец на щеках. Было видно, что её было неудобно в этом платье с тугим корсетом, который подчеркивал тонкую талию и пышную грудь. - Собирай свои вещи и вали отсюда, - она немного охрипла. – Всё, Гриш. Между нами всё кончено. - Ты издеваешься надо мной? – он сделал один шаг к ней, но сразу же вернулся обратно, потому что Ирина замахнулась кочергой. – Я и так терплю все эти пять лет! Меня просто бесит вся эта ситуация! Мы, как женатые любовники, по углам шаримся! Лишь бы никто ничего не заподозрил! Лишь бы наш роман в прессу не просочился! Лишь бы это, лишь бы то! Устал я, блять! Устал! Я хочу спокойно появляться с тобой на публике, обнимать и целовать! А не контролировать любое своё движение рядом с тобой! Да что там на публике! Хочу, чтобы мы спокойно сидели в кругу наших родных и друзей! Вот хочу взять и обнять тебя так, чтобы все видели, что мы вместе! Что ты моя женщина, а я твой мужчина! - Про нас и так много грязи пишут! Хочешь, чтобы писали, что мы друг другу изменяем?! - Да пусть что угодно пишут! Мне плевать!! - А мне не плевать! - Ты что сама не видишь, до чего всё дошло?! – казалось ещё немного и Лепс разнесет её дом к чёртовой матери. – Ты меня приревновала к какой-то модели! Пару раз с ней выпили, обнялись на камеру, поцеловал в щеку, а ты сделала уже грязные выводы! Будто я кабель последний и залез на первую попавшуюся шлюху! – не дождавшись от неё слов, сказал: - Ир, да как ты не понимаешь, что тебя люблю, дуру! Мне мысль противна, что в моей постели будешь не ты, а другая баба! - Я всё сказала, - не унималась Аллегрова. – Собирай свои вещи и уезжай. - Нет уж! Я не дам разрушить нашу жизнь из-за твоей тупой истерики!! – злобно прокричал Лепс и, подскочив к опешившей женщине, вырвал из рук кочергу и отшвырнул куда-то в сторону. Повалил её на пол. Не пытался отбиться от её ударов, прижал к паркету. Губы моментально прижались к шее, пахнущей потрясающими духами. Впервые за столько лет позволил себе оставить на нежной коже несколько красных пятен. Спускаясь к обнаженным плечам и глубокому декольте, задирал пышную юбку платья. Грубым движением рук, заставил её согнуть ноги в коленях, устроился между ними. - Гришка, - мозг «отключился». Её губки поцеловали одну из царапин на его шее, почувствовав горячее дыхание возле ушка. Вскрикнула, когда Лепс разорвал на ней трусики. – Синяки будут, - одну руку запустила к его волосы, другой – поглаживала шею, запуская пальчики под ворот рубашки. - Тише, Ириш, – прошептал, помогая справиться с ремнём на своих брюках…

***

Снова раскрылась во сне. Спит в своей любимой позе на левом боку, согнув правую ногу в колене, левая рука под подушкой, а правая - под щекой. Проснётся с отпечатками пальчиков на щеке, а он будет целовать в красные полосы и шептать милости. Осторожно забрался на кровать, боясь разбудить раньше времени. Поцеловал коленку и, оставляя влажные следы от поцелуев, медленно поднимается выше. Левая рука осторожно легла на поясницу, правая - на животик, а губы коснулись красной полосы, которую он оставил, разорвав ненужную ткань белья. Пошевелилась. Стала просыпаться. Сладко потянулась, глубоко вздохнула и перевернулась на спину. Женские пальчики запутались в его волосах. Невольно прогнула спинку, когда он поцеловал под грудью. - Где ты был? – тихий шепот. - Приводил в порядок дом после твоей истерики, - губы поймали уже затвердевший сосок. - Сам виноват, - выдохнула, прижимая его голову к груди. – Вот и расхлёбывай. - Как Мамай прошёл, - его руки, дразня, поглаживали внутреннюю сторону бедра. – Цветок твой жалко, он ведь ни в чём не виноват. - Да, - согласила Ирина, нетерпеливо ёрзая на постели. – «Фёдор» не виноват в том, что ты мне повод дал. - Может быть, - губы поцеловали ключицу, - нам нужно узаконить наши отношения? - С чего такое желание? – женские ножки обняли его бёдра. - Хочу быть последним мужем Аллегровой. Разве ты не хочешь быть женой Лепса? - Нам нужно подумать над этим, - ощутила его возбуждение, и желание стало сильнее. - Единственная моя, - прошептали губы на ушко и сжали мочку, осторожно посасывая. - Любимый, - прошептала в его губы. - Ну так что? – спросил, смотря в глаза. – Что ты думаешь насчёт этого? - Мы ведь убьём друг друга. - Зато умрём в один день, - губы снова нашли нежную шейку. - Как романтично, - хихикнула. Крепко сжала его в объятиях. - Давай позже об этом подумаем, у нас есть занятие куда важнее. - Хорошо, - его рука легла на самое сокровенное. Пальцы пробрались дальше, заставив женщину выгнуться дугой и жадно хватать ртом воздух. – Но я ещё вернусь к этому вопросу. - Главное…чтобы…ты… - слова обрывками слетали с её губ. - Помолчи… Утром они даже и не вспомнят о скандале, не вспомнят и о «погибшем в бою «Федоре». Купят новый журнальный столик с замысловатыми узорами на стекле. Гриша спрячет чемодан в чулан, чтобы не попадался на глаза его Иринке, которая на шутку «не будешь меня травить?» хитро сверкнёт глазами и легонько ударит полотенцем по заднице. Вечером будут сидеть на террасе, укутавшись в плед, попивая горячий чай. Мир восстановлен. Милые бранятся, только тешатся. Ведь так?