Ты больше не одна

...Это было прекрасно. Цвета стали ярче, а сердце громко отбивало ровный воодушевляющий ритм подобно большому барабану. Бах! Бах! Бах! На позитивно-ярком голубом небе сияла белоснежная вата облаков, которая казалась невесомой. Со встревоженных ярко-зелёных сочных травинок падали на чёрную кожу берцев крупные, удивительно ровные капли кристально чистых росинок. А в прозрачном горном воздухе стремилось к своей цели светящееся фиолетовым лезвие Инверсионного протонного топора. Чи-ирк! С мерзким скрипом украшенное тонкими нитями сиреневых молний лезвие прошлось по металлу брони наёмника, высекая крохотную жёлтую искру... и всё. Ожидаемого разрезания кожи с последующим обильным кровотечением, в идеале фонтанирующим, не произошло. Щитовидная железа не пострадала, позвоночник не был перерублен. А крепкая мужская ладонь в чёрной стрелковой перчатке перехватила рукоять топора. Другая уже выхватила из-за пояса пистолет калибра 12,7 миллиметров. И теперь дуло слишком быстро приближалось к лицу. — Р-рах-х-х! Собственный крик резанул по барабанным перепонкам подобно острому лезвию. Нога в кожаном берце оторвалась от земли. Несколько чёрных комочков беззвучно упало обратно в траву. Завершив своё движение, широкое дуло крупнокалиберного пистолета угрожающе смотрело прямо в лоб хищным бездонным глазом. Палец наёмника плавно ложился на ожидающий короткого движения спусковой крючок. А защищённая тяжёлым ботинком ступня с силой обрушилась на коленную чашечку стрелка, с сочным хрустом ломая её. Дикий, наполненный невероятной болью рёв разнёсся по скалистому ущелью, немедленно ответившему инфернальным эхом. Выпал из ослабевших пальцев пистолет — грохнулся в траву с глухим стуком, который невозможно было услышать из-за крика раненого наёмника. Но его товарищу по оружию сейчас не до того. Боясь задеть напарника, до этого момента он не спешил атаковать, но теперь из дула прижатого к бедру армейского карабина стремительно вылетали обжигающие жала пуль. Прыжок влево, с места — так далеко, как только позволили модернизированные кибернетическими имплантантами мышцы и связки, но одна пуля, достигнув цели, жадно впилась в большеберцовую кость, разорвав сосуды. Грубая ткань тёмных армейских брюк окрасилась красным. Прошло навылет. Повезло. Собственный крик заглушила резкая боль, отдаваться во власть которой не было времени. Несмотря ни на что необходимо достать лёгкий пулемёт, прямо в падении: всё равно сломанная нога не даст приземлиться как положено. Тело грохнулось в траву неуклюже, словно мешок с картошкой. Начал ныть локоть, на который пришлась часть удара — будет как минимум ушиб. По сравнению с переломом голени — ничто. Тело перекатилось на спину. Левый глаз закрыт, а правый поглощён наведением механического прицела на перезаряжавшегося стрелка. Мушка сходится с целиком. Резкий выдох. Задержка дыхания... первая пуля пролетела в миллиметре от глаза мишени, вторая чиркнула по затылку. Услышав боевой грохот очереди и почувствовав прикосновение смерти, наёмник повернулся, резко вставляя в карабин полный магазин. В этот момент третья пуля пробила череп прямо над его левым глазом. Мужчина завалился на спину, так и не выпустив оружие из рук. А его товарищ продолжал нелепо скакать на одной ноге. При этом он изрыгал проклятия и неприцельно палил по стремительно приближавшейся белой фигуре. Один миг — и ярко-красный лазерный луч срезал раненому наёмнику верхнюю половину головы, которая, с тихим шелестом соскользнув, упала в залитую красным траву. Перелом колена больше никогда не будет волновать этого человека. Тонкая игла стимулятора вонзилась в бедро. После впрыска заветного препарата боль неохотно отступала, но кровь всё ещё сочилась из прорванных пулей отверстий в штанине. А краски мира постепенно начинали блекнуть: действие наркотиков сходило на нет... Он не церемонился. Задрав штанину, обрабатывал рану, останавливая кровотечение. Испачкал собственные бинты кровью, но не обратил внимание. — Крайне неразумный поступок. Закончив перевязывать, Джошуа поднялся. В тридцати шагах назад он видел несколько палок, которые подошли бы для того, чтобы сделать шину. Нужно поднять, сравнить, какая подойдёт лучше. — Раньше для пары стрелков мне хватило бы нескольких взмахов, — в глубине мозга зарождалось тошнотворное головокружение. Блеклый пейзаж становился всё более мутным — мир ходил перед глазами ходуном. Дана едва успела повернуться на бок до того, как её вырвало. — Ты так и не оправилась после Питта, — достав из рюкзака новую пачку бинтов и привычным движением содрав целлофановую упаковку, Джошуа начал фиксировать шину, — что-то там существенно ослабило тебя. — Совсем...а-а-ах... чуть-чуть, — Дану снова вырвало, после чего она без сил рухнула в траву и закрыла глаза, надеясь, что хотя бы так всё вокруг прекратит, наконец, кружиться. — Снова принимаешь наркотики? Дана молчала. Не потому, что ответ был очевиден и без ненужных слов. Крепко сцепив зубы, она боролась с очередным приступом тошноты. А боль интоксикации становилась всё сильнее. Расползаясь по организму, въедалась в мягкие ткани, заставляя измученное тело то и дело вздрагивать. На лбу выступили крупные капли пота. Во рту же наоборот пересохло и отдавало горечью. Самочувствие резко ухудшалось с каждой минутой. — Держи. Дрожащей рукой Дана взяла с ладони Джошуа детоксин — сразу две таблетки. Проглотила не запивая, чувствуя, как лекарство жёстким комом опускается вдоль глотки в пищевод. — А-ай... — в ушах оглушающе зашумело. И всё же, Дана открыла глаза, как раз в тот момент, когда Джошуа закончил с травмой. — Сейчас станет легче, — его голос звучал тихо и успокаивающе. Забинтованная рука мягко коснулась взъерошенных светлых волос, — потерпи немного. — Я должна была. Они охраняли детей для продажи рабовладельцам... — собственный голос казался безжизненным. — Знаю, — оторвав кусочек бинта, Джошуа вытер пот со лба Даны. Сняв со спины рюкзак, достал бутылку воды, — выпей, станет легче. — Нет, — Дана качнула было головой, но в мозгу протестующее взорвался фейерверк боли, — меня вырвет. — Не вырвет. Пей, — Джошуа открыл бутылку. Кое-как повернувшись на бок, Дана принялась жадно пить. Вопреки её ожиданиям, действительно стало легче: сухость во рту прошла, и даже головная боль немного отступила. По крайней мере, теперь можно было соображать. — Вульпес сейчас рассказывает Цезарю о каждом нашем шаге. — Уже рассказал, — закрутив крышку поплотнее, Джошуа убрал полупустую бутылку обратно в рюкзак, — тебе лучше? Дана молчала. Отрицать то, что после посещения Питта она стала слабее, было бессмысленно. Дана не понимала, как с такими силами сможет бросить вызов Легиону. Как спасёт невинных людей от каждодневных издевательств и унижений. С трудом сев, девушка закрыла лицо руками. Голос её стал звучать глухо, и тихие слова были едва различимы. — Я не смогу их одолеть, — пугающая мысль наконец была высказана вслух, — у Цезаря слишком много людей и влияния, а солдаты Республики всего лишь бесхребетные неудачники. Если дамба падёт, всё будет кончено. Для Вегаса... для Мохаве... для Гудспрингса, в котором меня спасли... Дана вздрогнула, когда ей на плечо мягко опустилась рука Джошуа. Тёплая, крепкая... подавшись вперёд, девушка прижалась к любимому мужчине, носом касаясь грубой ткани бинтов, скрывающих изувеченную шею и вдыхая родной запах пороха. — Вместе мы справимся. Исполним волю Господа и спасём невинные души, которые Цезарь пытается привести прямиком в Геенну огненную, во власть проклятого Диавола... — Ну всё, завёлся, — не желая того, Дана улыбнулась. Перебравшись к Джошуа на колени, опустила голову ему на плечо и, прикрыв глаза, сосредоточилась на ощущении постепенно утихающей боли. — Я бы не советовал тебе лишний раз шевелить больной ногой, — проворчал Джошуа. Он привык к тому, что Дана постоянно перебивала, стоило заговорить о религии, но всё же слегка раздражался. Немного. Едва заметно. И самого Джошуа это не переставало удивлять. Подняв взгляд к небу, мужчина смотрел, как лёгкие облака, успев соединиться в грозные серые тучи, постепенно затягивали небо. Ласковое солнышко было скрыто, и максимум через полчаса начнётся дождь. Возможно, будет кислотным — проверять Джошуа не хотел. Махнув Дане, чтобы оставалась на месте, он привычными движениями обыскал залитые кровью и начавшие уже коченеть трупы на предмет ценных вещей и боеприпасов. Вколов в больную ногу дополнительную дозу стимулятора, Дана чувствовала, как с острой болью срастается сломанная кость. Чтобы хоть немного отвлечься, пока Джошуа занят сборами, девушка достала из рюкзака инструменты и принялась чинить Инверсионный протонный топор. К этому моменту ласковый южный ветерок сменился холодным северо-восточным ветром, который безжалостно заставлял покрываться мурашками обнажённые по локоть руки. Поёжившись, Дана опустила рукава белой рубашки и застегнула пуговицы на запястьях. Нужно было идти, пока она не начала замерзать уже по-настоящему. Словно прочтя нехитрые мысли возлюбленной, Джошуа немедленно оказался рядом. Положив руку Даны себе на плечо, помог подняться. Игнорируя боль, девушка блаженно прикрыла глаза, когда рука возлюбленного обхватила её за талию, поддерживая, не давая упасть. Вцепившись одной рукой в Инверсионный протонный топор, другой Дана крепко обняла Джошуа. Выносливый, он готов был помогать ей идти к ближайшей пещере, где они смогут переждать надвигающуюся грозу. Разведут костёр, пожарят мясо брамина... но даже под колючими капельками моросящего дождя, сопровождаемого кусачими порывами ветра, Дане не было холодно. И прижимаясь к любимому, она лишь блаженно щурилась. Однажды Джошуа сказал, что огонь внутри него горел ярче, чем снаружи. И Дана знала, что это действительно так. Огонь Джошуа не был для неё смертельно опасным. Наоборот, он дарил спасительное тепло, которое не способен одолеть даже свирепый ветер Пустошей. И согретая этим теплом девушка бесстрашно шагала вперёд, к новым победам. А вместе они непременно одолеют любого противника и справятся со всеми трудностями на своём пути. Разве может быть как-то иначе?