Непоканоникон

Земную жизнь на стопятьсот процентов Пройдя, мы очутились у реки. В ладонях наших вместо звонких центов Какие-то измятые комки. — Рубли? — спросил гламурный перевозчик, Сияющий во тьме как Метатрон, — И канул, на воде оставив росчерк: «У вас, друзья, свой собственный Харон.» Из бездны вековечного тумана Родился плеск. Баркас уткнулся в брег, И в ватнике с оторванным карманом Шагнул с него косматый человек: — Да вы, братва, как будто приуныли. А ну-ка, передайте за проезд! И в первый раз в чертогах тьмы и гнили Я ухмыльнулся: вдруг свинья не съест? Пересчитав невзрачные оболы, Харон сказал негромко: — В общем, так. Куда спешить? Постойте у гондолы, А я одной ногой метнусь в кабак. И он ушёл. Качнулась дверь таверны, Исторгнув инфернальный поп-шансон. И кто-то бросил: — Все мы здесь, наверное, Надеялись на шанс. Что ж, это он! Трёхглавый Кербер истекал слюною, Когда я брал кленовое весло. И были взгляды тех, кто шёл со мною, Красноречивей самых грозных слов. Да кто сказал, что мы — немые тени?! Навек оставив смертную юдоль, Мы не пристанем к берегу забвенья! Мы поплывём не поперёк, а вдоль! И пусть Аид грозит с резного трона, Танат разверзнет чёрные крыла, — Да к чёрту всё! Мы на челне Харона Взлохматим Стикс. И пусть повсюду мгла, Мы выйдем в море скорби. Пусть навстречу Нам встанет роковой девятый вал, Бесчеловечный этот вал конечен, А путь наш вечен. Брат, держи штурвал.