Единственное Солнце

По небольшой, полной нужного и не очень барахла комнате запахи многочисленных трав разносились тягуче медленно, чья какофония действовала не хуже снотворного, успокаивая. Свет лун мягко пробирался в небольшое окошко, чуть освещая маленькое помещение, в котором единственным звуком было еле слышимое сопение и ровное дыхание. В общежитии все спали, только Даикири опять мучила бессонница. Впрочем, он и не жалел об утраченном сне. Запах трав более чем успокаивал расшатанные нервы, усмиряя рой мыслей, и, кажется, даже надоедливая Медуза перестала докучать, словно уснув. Мысли ветрика были направлены только в одно русло, но спокойное, и этот поток ему более чем нравился, хоть и тревожил немного. На его левом плече лежала блондинистая и немного тяжелая голова. Рука уже немного онемела, но это не шло ни в какое сравнение с нормальным и спокойным сном обладателя золотой шевелюры. У Анокина вечером опять случился "приступ", как принялся называть Дайк моменты неконтролируемого кашля с кровью и следующие после тихие истерики. Даикири уже не редко видел парня в минуты отчаяния, страха, и именно такого ветрик больше видеть не хотел. Мир ему кажется отвратительным. За что? Почему именно этот добрый, слегка наивный и глупый, но все же умный, любопытный, смелый, самоотверженный, недопонятый все еще ребенок должен умереть? Где справедливость? В чем Анокин был виноват, что судьба уготовила ему такую подлянку в расцвете сил? Он же даже жизни, мира не видел! Из раздумий парня вывел немного хрипловатый тихий кашель рядом. Анокин болезненно нахмурился, чуть застонав. Травы, помогающие избавиться от боли хотя бы ночью, были уже не столь надежны, и иногда баулай просыпался от спазмов, пытаясь выбраться из объятий ветрика и встать, чтобы принять очередное лекарство. Но Даикири не позволял. Сам вставал, укутывая плотнее в теплое одеяло почти постоянно мерзнущего и дрожащего в ознобе парня, и подавал уже заученные наизусть варева - название каждого и когда и в каком количестве их стоит принимать. Ему не сложно, ему эти действия придают хоть немного уверенности в том, что он полезен и надежен, что он, в кои-то веки, может облегчить страдания ЕГО Блондинки. Анокин чуть заворочался, пытаясь лечь удобнее и тем самым наивно избавиться от боли, все еще покашливая. Дайк лишь тяжело и немного устало вздохнул, притянул Анокина к себе плотнее, обнимая и успокаивающе проводя ладонью по чуть напряженной спине, при этом легко и нежно перебирая длинные локоны. Светлые волосы не как шерсть Дайка, не настолько мягкие и шелковистые, но и недостаточно жесткие, просто... Все еще приятные на ощупь, золотые пряди все еще приятно перебирать между пальцами, они все еще отдают каким-то таинственным теплом, будто весь солнечный жар, который так любят представители необычной расы его приятеля, копится во всем этом маленьком, но сильном теле, перетекая даже на волосы. Солнечные люди. Солнечные дети. Анокин - ребенок Солнца, такой же светлый, теплый, сильный, хоть и кажущийся маленьким и хрупким, если смотреть на него, не пытаясь разглядеть. Такой же, как солнце, такой же... угасающий. Солнечные пряди с каждым днем будто становятся все холоднее, все тусклее, теряя свой сияющий цвет. Даикири будто все это видит, видит, как волосы баулая становятся бледнее, нет уже того насыщенного золота. Но остальные этого не замечают или не хотят замечать, и Дайк чувствует себя параноиком. Фиалковые глаза все больше заполняются отчаянием и безысходностью, которые ветрику просто невыносимо видеть в этом немного наивном в определенные моменты взгляде. Дайк замечает каждую мелочь, касающуюся его медленно умирающего друга, но факт того, что Анокину практически невозможно помочь... Полу-дух даже думать об этом не хочет. Он забывает про себя, ему все еще важно понять, кто он такой, но свои собственные проблемы ему кажутся мизерными на фоне угасающего Солнца. И пусть только он так считает, пусть никто не замечает его маленького (нет) помешательства, но Анокин для него Солнце. Единственная греющая, светлая маленькая звездочка его Вселенной... Которая медленно умирает со своим единственным светилом. Потерявшему память ветрику приходится собирать себя по кусочкам, чтобы заполнить пустоту внутри. С каждым новым знакомством в его персональном космосе появляются все новые и новые планеты и кометы, но Солнце смог заменить только один человек, став единственным, став центром всего, что у Даикири вообще имеется. Но любая звезда медленно гаснет, умирая, потом взрываясь, забирая с собой всю Вселенную, в которой невольно поселилась. Его Солнышко и самого Дайка ждет та же участь. Умрет Солнце - умрет Вселенная - умрет Даикири. Тело, может, и останется живо, но душа уйдет за его Блондинкой, следуя за его теплом и светом. Этого всего не избежать, но почему происходит это непозволительно быстро? Несправедливо. Нечестно. Нет. Дайк же упрямый, да? Он вольный, и он ненавидит ошейник, который Ансей выдал ему для одиночных походов в город, не оставляя выбора. Даикири до ужаса любопытный, он сумеет найти лазейку в любой ситуации, найти выход, и свое он никогда не упустит. Свое он никогда никому не отдаст, и даже Смерти ветрик ни за что не уступит. Небольшой приступ прошел, и теперь Анокин снова спал спокойно, тихо сопя, но хрипы все еще были чуть слышны. Во сне лицо блондина всегда выглядело спокойно. Спящий он всегда казался Дайку милым (хотя он и так милый). Спящий Блонда не нервничал, не отталкивал от себя, не пытался решать тяжелейшие проблемы в одиночку. Ночью он позволял полу-духу находиться рядом, ночью баулай доверял, но все еще боялся. Чего именно - ведомо только самому Анокину, и даже Дайк старался в это не лезть. Догадывался, но не лез, ему достаточно было уже просто находиться рядом с Солнцем, знать, что оно еще не погасло, что все еще есть время, чтобы успеть что-то поменять. Даикири с неким благоговением зарылся носом в золотые пряди, вдыхая смешение запахов, которое ветрику так нравилось. Блондинка пах всеми травами, какие были в его комнате, он пах солнцем, теплом, а еще фиалками. Этот необычный коктейль действовал на Дайка словно наркотик. Вдыхая его раз, он чувствовал страшную потребность получить еще дозу этого необычного запаха, и Даикири даже не смел себе отказывать в этом. Чувствуя, наконец, полную спокойность Анокина, и все еще вдыхая природный запах своего Солнца, Дайк понял, что теперь и его клонит в сон. Долгожданному приходу Морфея уставший ветрик противиться не стал, только еще сильнее прижал к себе сладко сопящего парня и, наконец, заснул. Где-то все еще плавая на грани сна и реальности, Дайк в тысячный раз себе напомнил, что он обязан оправдать доверие его Блондинки. Он обязан находиться радом с ним. Он обязан его защитить. Он обязан его спасти. Да. Он оправдает доверие. Он будет рядом, всегда будет. Он защитит. Он спасет. Другого не дано. Единственной яркой и теплой звезде, единственному Солнцу своей персональной Вселенной Дайк погаснуть не даст.