Море

Я появилась у твоего порога в ночь перед свадьбой. В ночь, когда порядочной невесте положено сидеть дома и грезить о предстоящем замужестве. Правда брак с Лестрейнджем нисколько меня не прельщал. Ты удивленно выгнул бровь и тихо выдохнул: — Беллатриса? Но все-таки впустил. — Выпьешь? — больше утверждая, говоришь ты, протягивая какой-то маггловский алкогольный напиток. Улыбаешься. Мерлин, Сириус, так улыбаться умеешь только ты! Интересно, будет ли эта улыбка столь же яркой, когда ты узнаешь, что один из твоих лучших друзей — предатель. — Скажи мне. Голос срывается, а я вглядываюсь в твои глаза, пытаясь найти ответ на вопрос, который еще не задала. Смотрю, но натыкаюсь лишь на лед в темных глазах. Выдыхаю: — Скажи мне не делать этого и я останусь здесь, с тобой! — Не стоит, — грустно отвечаешь ты, — думаю, все будет… Хорошо? Нет, Сириус, хорошо уже точно не будет. Потому, что когда ты в последний раз это обещал, тебя выгнали из дома, а ко мне применили круциатус. — Все будет хорошо, — шептал ты, забирая мое девичество… А потом просто ушел, оставляя одну на растерзание семьи. Я тобой сломана, Сириус! Растоптана, уничтожена изнутри. Не знаю, в какой момент после этого я ненавидела и любила тебя сильнее. Возможно, сейчас? Или в тот день, когда в темном углу ты зажимал хорошенькую Мэрилин? Надеюсь, ты не обидишься, узнав, что я убила ее? Но это случится еще не скоро. — На тебе есть эта гадость? Я знаю, о чем ты говоришь; едва прикасаюсь к запястью, как ты стремительно перехватываешь руку, задергиваешь рукав… она чистая, Сириус! Смотри, Черной метки нет!.. пока. — Это будет его свадебный подарок, — мы оба понимаем, что речь вовсе не о Родольфусе. И когда наши лица находятся в миллиметре друг от друга, я целую тебя: со всей яростью и страстью, на которую способна. — Белла! — рычишь ты, стаскивая с меня одежду, проводишь рукой по обнаженному телу. От невесомых прикосновений по распаленной коже бегут мурашки, а с губ срываются стоны. Я царапаю твою спину в кровь, вымещая всю обиду, злость и любовь, что испытываю к тебе. Все то, что хранила в душе последние несколько лет. И, пожалуй, это единственное воспоминание, что позволяет мне выжить в Азкабане.

Волною ветра ты меня накрой. Я окунаюсь в это море с головой. Боюсь грести, боюсь, что занесет. Выбрав потоп, а не полет.

Не утонуть.