Маленькая Птичка

Кёсем — гордая, надменная и стремительная — ходила по залитому солнцем дворику, отдавала распоряжения служанкам, устраивала выволочку невидимым евнухам, распекала рассевшихся у стены гедиклис за нерадивость и неподобающее поведение перед лицом достойных калфу. А те действительно вели себя совершенно неподобающе — вместо того чтобы устрашиться и преисполниться раскаяния, давились от хохота в ответ на каждое новое распоряжение или суровый разнос. И чем более гневалась Кёсем, чем суровее она их распекала — тем сильнее они смеялись. Словно она не ругала их вовсе, а щекотала за пятки! Некоторые даже на землю попадали от смеха, не в силах ни стоять, ни сидеть спокойно, другие же и смеяться уже не могли, стонали только. Кёсем — настоящая Кёсем — стояла у резной решетки крытого балкончика и смотрела на саму себя, ходящую по залитому солнцем двору. Она не боялась, что ее увидят увлеченные разыгранным представлением гедиклис — сквозь узкие прорези в густом переплетении деревянных лоз, цветов и виноградных гроздий, снизу, да тем более с яркого света, разглядеть что-либо в полумраке балкончика не представлялось возможным. Этот наблюдательный пункт использовало не одно поколение валиде для тайного присмотра за младшим гаремом, и ни разу никто из наблюдаемых ничего не заметил. Кёсем в бытность свою гедиклис и сама не замечала ничего — пока не стала хасеки и не была допущена к тайному знанию. Подобных балкончиков в запутанных лабиринтах дворцовых павильонов и флигелей было довольно много, а еще были тайные лестницы, вроде бы никуда не ведущие, и слуховые трубы, и крохотные внутренние галерейки, рассчитанные на одного человека — много чего полезного было в Дар-ас-Саадет, о чем рано пока знать юным гедиклис. Впрочем, не таким уж и юным… Кёсем еще раз внимательно осмотрела Хадидже, что так ловко и похоже изображала ее перед своими товарками. Хороша. И похожа. И дело тут даже не в сходстве фигур или правильной парадной накраске — главное сходство скорее в уданчо пойманных и точно воспроизведенных движениях, интонации, жестах. Взрослых жестах, взрослой интонации и движениях тоже взрослых, маленькие девочки двигаются совсем иначе. Фигурка у Хадидже пока еще, увы, все еще не очень-то женственная, ну так и сама Кёсем никогда не отличалась пышностью форм. И это ничуть не помешало ей родить сыновей, и даже стать хасеки это не помешало ничуть. Только самые глупые наложницы полагают, что в этом деле формы — главное. Умные понимают, что внутреннее содержание этих форм порою куда важнее. Содержание и умение правильно пользоваться как им, так и формами. Хадидже выросла — выросла во всех смыслах, не только физически. Научилась заботиться не только о себе — сегодня, к примеру, помогла накраситься Ясемин, а с Мейлишах все утро повторяла «проходку бара», которую той никак не удавалось освоить. Да и вон за совсем мелкой девочкой из последнего набора приглядывает, как же ее зовут, эту сероглазую малышку? Впрочем, это сейчас неважно, она пока еще слишком маленькая. А важно то, что Хадидже готова. Ясемин тоже, и в какой-то степени Мейлишах. И. значит, откладывать знакомство девочек с шахзаде не стоит — и неважно, что мальчишки пока еще не в том возрасте, когда мужчины заводят себе постоянных наложниц. Пусть привыкают. Впрочем… Может быть, и не такие уж они маленькие, это только чужие дети растут быстро, свои всегда кажутся младше, чем они есть на самом деле, а Кёсем считала своими всех шахзаде, считала искренне. И старалась все время делать на это поправку и не забывать, что мальчишки, скорее всего, остаются малышами только в ее любящих материнских глазах. А даже если это и не так, если им действительно рановато думать о женских прелестях — что ж, пусть хотя бы узнают, что и молодые женщины бывают нужны не только для любовных утех и рождения наследника, что партнершами и помощницами в делах могут оказаться не только матери и бабушки, доверять которым они привыкли с раннего детства. Сверстницы могут выполнять эту почетную роль ничуть не хуже, да еще и общаться с ними куда приятнее. А главное — пусть привыкнут видеть подруг именно в этих девочках. Ее девочках.