Птичка

Эли Аясе всегда было много дел. Учёба, студ.совет — всего два слова, но сколько муки! Конечно, она не работала всё время — были и периоды молчания и такой задумчивости, в которую она будто бы спала с открытыми глазами. Долго и практически не моргая смотрела в одну точку, будто бы видя то, чего не видят другие — это несколько пугало, но всё же завораживало. Когда она стала айдолом, нагрузки стало больше. Позитивные эмоции и, следовательно, большая активность делали своё дело, и Эли не слишком задерживалась с делами студсовета, да и другие участники без намёков взяли на себя больше работы. Эли раньше непременно бы возразила, но теперь делала вид, что не замечает — кажется, эта безоговорочная сделка была не слишком наглой. Было сложно влиться в коллектив по-настоящему, но там была подруга: знакомые люди помогают адаптироваться в чужом обществе. Девять девушек были будто бы идеальным коллективом — грамотно просчитанная смесь, которую до этого никто не смог сделать. Их обожали, им подражали. Но что же не так? Не могут же быть люди, пускай даже айдолы — безоговорочно счастливыми? Сравнивая с той же смесью: на вид всё идеально, но на деле не хватает миллиграмма вещества до круглого числа. Реакция будет не такой бурной, но всё будет правильно. Дверь школьного клуба тихо открывается, и чей-то приход выдаёт лишь шаги и стук каблуков школьных туфель о пол. — Эли, — высокий мягкий голос звучит настойчиво, но не приказывает. Аясе, наконец, отрывает взгляд от учебника и ещё не повернувшись к гостю, знает, кто это. — Котори, — так же вместо приветствия отвечает президент студсовета и смотрит на настенные часы. 20:53. Как и ожидалось, поздно. Как и ожидалось, всё равно. — Лучше учиться дома. Почему ты не идёшь туда? — Не хочу. Котори больше ничего не спрашивает и наливает чай. Звуки кипячения чайника — тот немного стар, и потому громок, льющаяся вода, затем тихие — Котори насыпает сахар и медленно помешивает чай ложкой. Она ставит рядом с Эли чашку чая (Минами помнит, сколько ложек сахара в чай нужно Эли) и садится рядом. Аясе продолжает читать, иногда отпивая из чашки напиток. Чертовски вкусно. Котори разочарованно вздыхает, когда смотрит в учебник — конечно, она мало что там понимает. Молчание сохраняется, и Эли бросила бы учебник, если бы не заботливые касания Котори. То по плечам, — и у Эли повышалась работоспособность, то по ладоням — и, противоположно, Эли хотелось бросить учёбу. Экзамены, не экзамены, какая разница. Аясе уже давно зависела от Птички, а Птичка — от неё. — Чёрт с тобой, Котори, — засмеялась Эли и поцеловала её. Тепло губ, невообразимо возвышенное чувство и победная улыбка любимой девушки — в этот момент все проблемы казались пустяком. Та отстранилась и взяла со стола кружки — нужно помыть в столовой. Сумки с собой у неё не было, но, кажется, она собиралась уходить. — Тебе пора домой. Настроение мигом пропало. Дома — родители, которых Эли старалась избегать. Консервативные и совершенно сухие. Скучные до невозможности, и часто ошибались, но были уверены в своей правоте. И совершенно не хотели, чтобы их дочь была индивидуальностью. Холодный подсчёт репутации, славы, и в будущем — денег. Эли открыла рот, чтобы отказать снова, но Котори опередила её: — Я переночую у тебя. — Давненько этого не было, — разом повеселев, протянула Эли, стараясь поддеть девушку. — Ты сама отказывалась, — Котори поджала губы и нервно согнула и выпрямила колено. — Я не понимаю, почему ты так беспокоишься из-за родственников. В прошлый раз всё было нормально. — Действительно, — согласилась Эли, забывая про недавнюю депрессию. Сейчас — только птичка с пепельными волосами и милой улыбкой. Как только их обеих выпустят из клеток, они непременно полетят на юг. Вместе.