you hear

      Слышишь? Шаги? И я не слышу, их уже нет. Тихая боль, где-то внутри. Смешанные чувства. Я не понимаю, почему именно я должен познать, что это такое? Неужели я слабее их? Или же сильнее?       Тихий стон, выскальзывающий изо рта, сильно прикрытого руками. Дождь громко долбит в окно. Раздражает или успокаивает? Не знаю.       Я бы мог это пережить, но что если я не хочу…       Горе заедают или травят свой организм алкоголем, сигаретами. Но это явно не для меня. Мне это не поможет. Я знаю. Я уверен. Новая пачка лезвий, купленная в магазинчике по выгодной цене. Хотя зачем искать было дешёвые, если совсем скоро это перестанет меня волновать? Сложно и немного страшно. Как люди делают это? Хочу умереть красиво, так как в фильмах. Не хочу, чтобы люди смотрели на мое мертвое тело и их тошнило. Но, это ведь тоже не будет касаться меня, я этого и не увижу?       Комок в горле. Не только сейчас, он там давно, с того самого дня. Я не верю. Все это время пытался признать, что её уже нет, доказать себе, что больше не увижу её улыбку и искорки в глазах. Что уж говорить о её немного шершавых, но таких нежных для меня рук. Неужели я отпустил её? Я сам дал ей умереть. Снова тихий стон, но руки уже не прикрывают рот, они самовольно вырывают волосы из головы, доставляя жгучую, но приятную на этот момент боль. Холод по коже, слёзы в глазах. Как же я всё-таки жалок. Ещё одна причина не оставаться в этом мире. Все не должно было закончится так, она заслуживала счастья. Не важно со мной бы это было или без меня. Губы слизывают слёзы, сбежавшие и некрасиво стекающие с подбородка.        Может я и хотел научиться жить без неё, но она часто говорила, что умрёт без меня. Кажется я понял что она имела ввиду. Я даже не могу найти силы, чтобы выйти из дома и накормить этого гребаного кота. Я отдал его на пару дней её маме, ведь ему нужна забота и ласка, а я просто не могу дать этого ему. Сколько, блять, можно?! Хотя бы сейчас я должен быть смелым, для себя, для Китнисс… которой уже нет. Я всегда был слабым, слабым не в силе, я слишком жалок, слишком добр… Я должен доказать всем, что я могу быть не только таким. Через секунду в руках уже распакованное лезвие. Слёзы все быстрее появляются на глазах, но я успокаиваю себя как могу. «Умереть красиво». Снова эта боль. Душу словно разрывает. Одиночество. Любовь. А я ведь так и не сказал ей. Но я скажу, обязательно скажу. Лезвие плавно проходит вдоль руки несколько раз, ровно по вене, затем вторая рука. Горячие струйки согревают продрогшую от холода кожу. В голове мутнеет, стук сердца чувствуется даже в висках. Не так больно, как я думал. Голова кружится, возможно так и должно быть, почему никто не написал книгу о том, что чувствуют люди, когда умирают?.. Судороги… Ммм, физическая боль не сравнится с тем, что в моей голове, так что пока терпимо.       -К-китнисс?!        Клянусь, я вижу её. Она здесь, прямо передо мной, я могу дотянуться до нее своей рукой, но когда пытаюсь, кричу от боли.       -Хэй, слышишь? Все будет хорошо, Пит. Все будет хорошо. <      — Китни…       Резкая боль дала по всему телу, я не знаю, как это прекратить…       — Да, Пит?       — Мы будем там вместе?       Я закрываю глаза, и чувствую, как та самая рука касается моей. Я так долго мечтал об этом контакте.       — Конечно, милый, там мы будем вместе. Всегда вместе.       — Я люблю тебя, Кис-Кис, я лю……       Мой рассудок совсем помутнел, последний рывок боли и я ничего не чувствую. Ни боли, ни руки Китнисс. Тихо. Пусто. На полу под окном лежит сильный парень, со слабой душой. Мёртвый парень, который не выдержал. Он не дышит, на его лице играет слабая улыбка, глаза закрыты. Кровь все ещё стекает по рукам, но ему стало легче. Намного легче. А хотел ли он этого?