Полнолуние

— Хонг?! — Здравствуй, Томас. — Что ты тут делаешь? Это ты написал мне письмо? — Я. — Что?! Но... Но зачем? — Знаешь, Томас, это всё очень сложно объяснять, но я не твой друг. Да тело его, но вот душа... — Что ты сделал с моим другом?! — Не кипятись. Ты ведь не за этим пришёл. Верно? А я всего лишь хочу получить то, что по праву принадлежит мне. — Что тебе нужно? — Что мне нужно? Хм... А чего хотят люди, Томас? Все они хотят власти и чем выше эта власть, тем больше людей хотят заполучить её себе. И я не исключение,— с каждым новым словом он всё ближе приближался ко мне. Демон кружил вокруг, как ястреб вокруг своей жертвы. Когда он приблизился на расстояние шага, то резко схватил меня за руку. Место прикосновения обдало вспышкой боли. И я отдёрнул свою руку. На предплечье начал вырисовываться небольшой узор в виде лианы вьющейся вокруг меча. — Что это?! — Знак. — Что за знак? — Знак принадлежности.Понимаешь, много лет назад мы с отцом Дилан– Стивом. были друзьями. Мы были лучшими из лучших. Нам пророчили великое будущее. Один из нас должен был стать владыкой, повелителем всего подземного царства. Но только один. Я хотел заполучить это место. Я был лучше его. Но так думали не все... Совет старейшин назначил Стива на это место. МОЁ место! Я не мог потерпеть такого обращения и вызвал его на поединок, чтобы доказать всем, что достойней его, лучше во всём. Но... Но я проиграл и Стив, как победитель забрал все мои силы, лишил тела и заточил в оковы мою чёрную душу. А я сидел и ждал, когда смогу выбраться и вернуть всё, что должно было принадлежать мне: власть, статус, силу. И как же мне повезло, что кучка студентов в полнолуние решила поехать в лес. Ведьмы всегда склонялись мне, я был их предводителем. И даже когда меня заточили, они не прекращали снабжать меня силой. И вот... Как видишь они нашли мне новое тело. Достаточно хорошее, скажу я тебе. Всё это время я жил в его голове, распространялся по телу пока не заполучил его полностью. И теперь я буду мстить всем, всем кто когда-либо причинил мне вред! И начну я со Стива. — Но... Но зачем тебе нужен я? — Оу, а ты, Томас, будешь вместо приманки. — Что? Какой ещё приманки? И на кого? — Неосознанно ты привёл ко мне того, кто мне нужен, прямо в руки. Не так ли Дилан? Выходи. Ты же не думал, что сможешь провести меня? — Только тронь Томаса хоть пальцем, и я оторву его и запихаю тебе в глотку,– спрыгнув откуда-то сверху, сказал Дилан. О боже, что я натворил?! Из-за меня пострадает много людей. А ещё Ки. Его надо спасать. Но как?! Я вообще не понимаю как это произошло,может тогда в лесу ведьмы всё-таки успели провести тот ритуал. А ведь сказали, что ничего не произошло. Если бы мы только знали. Бедный Хонг. —Всё зависит от тебя Дилан. Судьба этого милого мальчика полностью в твоих руках. Я кстати всегда знал, что у тебя хороший вкус. — Что ты имеешь ввиду? — Если ты выполнишь то, что я тебе скажу, то с твоим дорогим ничего не случится. — Что тебе нужно от меня? — О, Дилан, для тебя уготовлена самая главная роль. Ромео чтобы спасти свою Джульетту из рук злого Париса должен убить графа Монтекки– своего отца и отдать трон мне– злому и коварному Парису. — Что?! Ты хочешь, чтобы я поступил со своим отцом так же, как когда-то он поступил с тобой? Нет! Во-первых, ты был сам виноват в том, что проиграл, а во-вторых, с чего ты решил что, даже если я сражусь со своим отцом, то смогу победить? — Стив слишком сильно любит тебя, чтобы убить своего собственного сына. Он лучше кинется под меч, чем допустит твоей гибели. Вызывай отца, Дилан. — Нет! — Чтож, как я сказал, всё зависит от тебя, Дилан,— сказал мужчина выставил руку вбок и, сжав кулак, посмотрел на меня. Я почувствовал, как холодные тиски сжимаются вокруг моей шеи и перекрывают поток воздуха. Лёгкие наполнились вакуумом, я начал хвататься руками за шею, в попытке избавиться от тисков, сдавливающих дыхательные пути. На периферии сознания я уловил, как моё горло отпускают и кто-то бережно поднимает меня на руки и прижимает к себе. Последнее, что запомнилось перед полной потерей сознания чьи-то тёплые губы касаются моего виска. *** Голова болела, во рту была пустыня сахара. Кто-нибудь дайте воды! Я пытался открыть глаза и попросить, так не хватающей мне сейчас, живительной жидкости. Кто-то, как будто услышал мои молитвы и поднёс полный стакан воды к моим иссохшим губам. Открыв глаза, я понял, что этот кто-то никто иной как Дилан. — Спасибо, — прохрипел я. — Всё хорошо? Дилан скривил губы. Навряд ли. — Могло быть и лучше,— сказал брюнет и помог мне подняться. Оглядевшись, я понял, что мы находимся всё на том же складу, только в другой его части. Здесь стоял небольшой диван, на который меня и положили после отключки, и два потрепанных жизнью кресла серо-зелёного цвета. На одном из этих кресел сидел незнакомый мужчина. Его взгляд был устремлён в мою сторону, и когда мы встретились глазами, он хмыкнул и посмотрел на Дилана. — Что-то он у тебя хлипкий, но так ничего такой. Ты точно уверен, что он этого стоит? Конечно тебе выбирать, и я ни на что не намекаю, но разве он лучше меня? Твоего родного отца? — Отец! — Я молчу. — Может кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?— слегка в истерической ноте проговорил я. — Оу, ничего такого особенного, просто мой сын выбирает, кого же убить. Меня или тебя. Дилан, а может я его, ну того, по быстренькому, и у тебя руки чисты и мне меньше хлопот? — Отец! Мой разум с каждой минутой прояснялся всё лучше и лучше. И я уже начинал понимать, о чём говорит Дилан со своим отцом( а этот мужчина сто процентов его отец). И с каждой минутой я всё больше и больше понимал всю безысходность случившейся ситуации. Этот демон сделал что-то со мной когда прикоснулся к моей руке, и теперь я полностью зависел от него. Я столько бед приношу Дилану! Он слишком дорог мне, чтобы из-за меня потерял своего отца. — Дилан, твой отец прав,— чуть дрожащим голосом произнёс я. Томас держись, не будь тряпкой. Дилану и так плохо, а ты тут ещё... — А он не так глуп, как я думал. — Что? Томми, не говори ерунды. — Подумай, Дилан. Я... Я же тебе никто. Я он твой отец. Единственный родной человек...А мы с тобой едва знакомы,— всё это было очень сложно говорить. Голос с каждым словом становился надрывнее. — Умные вещи говоришь мальчик. Мне прям становится его жалко. Умеешь ты всё-таки выбирать, Дилан. — Заткнись! Вы оба заткнитесь! Я... Я не могу выбирать между вами. Я не могу! — Дилан, Дилан, Дилан,—из темноты, качая головой, вышел демон( да блин, я даже его имени не знаю). — А хочешь я помогу тебе быстрее решиться? — Дэйв, хватит! Зачем ты впутываешь в наши отношения моего сына с его дружком? Давай решим всё как раньше в честном поединке. — Как раньше?! В честном поединке?! О какой честности ты говоришь? — Я победил тебя честно! — Честно? Подножка не является честностью! — Нет такого правила в котором бы было что-то сказано о подножках. — У нас нет никаких правил! Всё! Дилан, решайся! — Я... Я не могу. — Не можешь? Тогда ты мне не нужен. Томас, убей Дилана. — Что? Томас никогда не сможет убить меня. Да ведь, Томми? Я посмотрел на Дилана. Почувствовал как моя рука потяжелела от веса Катаны. Нет! Предплечье жгло на месте рисунка. Дилан стал приближаться ко мне. Или это я иду к нему? Нет! Я не могу поступить так! Не прощу себе никогда, если он пострадает. Мои глаза начали застилают слёзы. Дилан что-то говорил, кричал мне, но я не мог разобрать что именно. Меня как будто оглушило. Резко замахнулся и попытался достать Дилана, но он успел увернуться. — Томми, послушай меня, сопротивляйся. Прошу! Томми. Очнись. Брюнет уклонялся от каждого моего удара, а я молился после каждого выпада, боялся, что вот он, последний удар и нет его, нет больше наглово, назойливого и саркастичного Дилана. Нет. В какой-то момент Дилан не успел уклониться, и катана задела его предплечье. Моё сердце ушло в пятки. Давай, Томас, соберись! Ты должен противостоять этому! Но у меня ничего не выходило. Тело не откликалось. Вот, я делаю выпад. Вот, Дилан падает. О боже! Нет! А вот, я уже сижу на нём. — Томми, прошу, пытайся! Давай же! Нет! Нет-нет-нет, Дилан не умрёт. Я не дам этому случиться, этого не произойдёт. Я изо всех сил пытался противостоять демону, управляющего мной. Предплечье горело, как будто его окунули в кипящее масло. В какой-то момент я почувствовал временное прояснение, как будто кто-то открыл щель, сквозь которую виден свет. Я должен действовать! Дилан не умрёт! Только не от моих рук. — Прости, Дил,— прошептал я и вонзил катану себе в район солнечного сплетения. Почувствовал, как тело покалывает огромный сгусток боли и упал. Упал, и больше не встану. Прости, Дил. Прости за всё... *** Есть черта, к которой подходит каждый человек в процессе своей жизни. Эту черту принято называть «Смерть». Принято судить о ней, как о «закрытой двери», «точке невозвращения», с позиции страха, смирения или страдания. Мы смотрим на уходящего и содрогаемся от осознания того, что никто не бессмертен, и нам тоже когда-то придётся уйти. Мы боимся, что наша реальность, за которую так жадно цепляется наше сознание и все органы чувств, исчезнет через боль и страдание, через слезы, болезни, одиночество и старость. Смерть — это больно. А я считаю, что смерть равна жизни. Ведь когда мы плачем над ушедшими, о них ли мы, на самом деле, плачем или все же о себе? Как нам теперь жить без них, к кому прийти, кто нас утешит? А может там... Там ему будет лучше? Ведь там нет болезней, боли, страха. Чего бояться, если самое страшное в твоей жизни уже произошло? Ты умер, и этого не исправить. Я... Я никогда не думал, что умру вот так... На грязном полу пыльного склада в руках любимого человека. Но... Никто не решает где и когда ему умереть. Все думают, проживут долгую и счастливую жизнь и умрут под старость лет на большой и тёплой кровати в кругу семьи. Но мы забываем, что у нашей жизни нет сценария. И никто не знает проживёшь ты долгую счастливую жизнь или, например, умрёшь в авиакатастрофе. Интересно, а как там... Надеюсь, я попаду в рай. А так ли там на самом деле, как описывают поэты и писатели, хорошо? Всё ли такое белое, чистое и непорочное? А есть ли там какао с зефиром? А вдруг, нет. Тогда это уже никакой не рай без какао с зефиром. И без мягкого пледа в клетку. А как же мои родители? Наверное, мама будет плакать вместе с сестрой. Может даже и отец всплакнёт. Хотя, это навряд ли. Он даже не плакал когда умирала бабушка. Интересно, а я её встречу? Может быть... Странно, у меня, почему-то, болит голова. А я думал в раю нет боли. Свет. Я вижу свет, из под слегка приоткрытых глаз. Всё-таки я в раю. Или в аду так же светло? — Ты не в раю, Томас. Значит, всё-таки ад. Как жаль... Стоп! Кто это сказал? Глаза уже стали привыкать к яркому свету, и я попытался оглядеться. Я лежал на мягких белых простынях, которые хорошо ощущались под пальцами. Помещение было покрашено в мятно-голубой цвет, а возле моей койки сидел... Алан? — Здравствуйте, доктор Дитон. — Привет, Томас. Как твоё самочувствие? — Как будто проткнул себя в грудь чем-то острым. — Ну, это хорошо, что ты помнишь, что с тобой произошло. А как твои... — Где Дилан? — Эм, а мистер О'брайен сейчас приходит в себя в соседней палате. Иногда приходится сложно, после передачи такого количества силы. — Что вы имеете ввиду? — Томас, тебе требовалось больше силы, чтобы исцелиться, чем у тебя было. Поэтому Дилан поделился своей. Ах да, и ещё, он просил передать тебе когда ты проснёшься, что с мистером Ки всё в порядке. А сейчас отдыхай, тебе нужно набраться сил. — Мх,— промычал я. Глаза закрывались и жутко болели, как будто в них насыпали песка. Последнее, что я запомнил, это спину выходящего врача. Мне ничего не снилось, только чернота. В последнее время она часто преследовала меня. Но всегда находился тот, кто отгораживая меня от неё. Как и сейчас... Сквозь сон, я почувствовал, как на мою руку кто-то положил свою и переплёл наши пальцы. — Любишь же ты искать приключения на свою задницу, Томми. — Спасибо, что напомнил,– с закрытыми глазами пробурчал я. — У тебя всё зажило? Ничего не болит? — Нет, всё хорошо. Что произошло после..? — После того как ты проткнул себя катаной? — Да. — Ну, у меня началась истерика при виде твоей крови, вытекающей в больших количествах из раны. Отец в это время победил Дэйва и, вытащив его из Хонга, опять заточил его в глубь преисподни. Потом я собрался и понял, что если не передам тебе часть сил, то ты умрёшь. Осознавать это было ужасно. И мне пришлось нарушить закон совета. Но это не важно. Я не мог допустить твоей смерти. О чём ты вообще думал?! — Я...я. — Правильно, ты не думал. Томми, ты бы не смог убить меня даже если бы проткнул меня со всех сторон. Максимум я бы впал в кому на сто лет. — Всего-то. А ты понимаешь, как мне было страшно за тебя? И что бы я делал с тобой этих сто лет? Смотрел, как на Аврору и ждал? — Зачем ты вообще пошёл на этот склад? А если бы я не попросил Тайлера проследить за тобой. Ты как сел в такси я сразу понял, что что-то не так. — Дил, прости меня, пожалуйста. — Конечно прощаю, что мне с тобой ещё делать? — Ну не знаю, может поцеловать, а потом забрать домой? А то здесь мне плохо. Не люблю больницы,– сказал я и скривился. Но Дилан положил свободную руку мне на шею и поцеловал. Я всегда удивлялся, как такие пухлые губы могут быть у парня. Но целовать их было одно блаженство. Брюнет, неторопливо поглаживая мою кожу, начал спускаться поцелуями по шее, лизнул мой кадык и и слегка прикусил ключицу. — Дилан, если ты сейчас не остановишься, то нам потом будет очень стыдно, если кто-то зайдёт в палату. — Я готов немного постыдиться. — А я нет. — Ладно, хорошо. У тебя точно ничего не болит? — Точно,– улыбнулся я. — Хватит держать меня в четырёх стенах. Поехали домой. — Домой? Я надеюсь ко мне,– ухмыльнулся Дилан. — Надейся,– отзеркалил я. — Ах ты какашка. Не жди пощады дома. И знаете, смотря на это счастливое слегка ухмыляющееся лицо, понимаешь, что о никакой пощады речи и не шло. Жизнь— странная штука. Иногда она преподносит тебе сюрпризы, которых ты не просил. Но главное, что в конечном итоге ты становишься счастлив. А через что тебе пришлось пройти ради этого, уже и не важно... Кто-то скажет, что получив желаемое, человек останавливается, и приходит конец увлекательной истории. А я скажу, что это, только, начало. Начало чего-то нового и незабываемого.

Конец.