Сошедший с ума ветер

I Острая проволока под напряжением — её внешняя оболочка, но за ней самое ценное — ранимая душа девчонки, слишком рано оставшейся в гордом одиночестве. Это Борис понял не сразу, потому что Ума сначала близко к себе никого не подпускала. Но Бизон единственный кому удалось разгадать загадку взбалмошной и дерзкой девушки — ей просто так отчаянно была нужна любовь. Взаимная и чистая, без нелепых прикрас и пафоса. Тарасов любил её строить, не оттого что мнил себя суровым командиром, а потому что по-другому не умел заботиться. И все его спокойствие растворялось, как только Ума лезла на рожон, совсем не думая о том, что это может стоить ей жизни. Олеся терпеливо его выслушивала и, конечно, советы Бизона всерьёз не воспринимала, считая, что Борис просто нудный нравоучитель. Сложно довериться человеку, когда ты одна против всего мира, когда из близких людей в твоей жизни не самый близкий друг отца. Ещё сложней принимать помощь от своего нового командира, который так странно смотрит, словно загипнотизированный. Олеся слишком не умела общаться с мужчинами, чтобы нарочно флиртовать с Тарасовым, но неизменно в её речи всё равно проскакивали обольстительные нотки. Как же он переволновался, когда её похитили какие-то уроды, ещё и смевшие просить за неё отозвать спецназ с лесопилки! Руки Тарасова так и чесались их всех придушить на месте, но его девочка справилась сама и даже шутливо кичилась перед ним, что она одна смогла сработать за весь Смерч. А Борис украдкой наедине обнимал маленькую, но такую воинственную Уманову, не понимая, как весь бесконечный мир смог уместиться в одном единственном человеке. Ещё больше Бизон переживал за свою Олесю, когда она чуть не задохнулась в проклятой инкассаторской машине, в которой самым глупым образом заперлась изнутри, чтобы бандиты не получили желанных денег. Когда всё обошлось, командир отшутился, что обязательно расстреляет девушку, не говорить же в самом деле при людях, что ты ещё ни за кого не волновался, как сейчас за Уму. Это всё Бориса смутило и отговорка «ну она же мой друг» начинала стремительно таять с каждым днём или заданием. Какое-то важное понимание насчёт их дружбы, которая начинала выходить за рамки этого понятия, всё время ускользало, что от Бориса, что от Олеси. А правда была на поверхности — когда так сближаешься с человеком, понимаешь, что без него мир становится тусклым и совершенно неинтересным, какой бы огромной не была вселенная. Зачем целая вселенная, когда ты так одинок среди друзей? II Звонки были просто спасением для двух людей, разделённых тысячей километров по безжизненному северу. Грел усталый голос вечерами, грела нечёткая картинка лица Умы и её весёлые рассказы о том, как сейчас Смерчи. Олеся грела даже вдалеке, пока Борис неистово скучал по ней, но признаться в этом самому себе сил не находил. С трудом представлялось, как сон или наваждение, что она может приехать в Мурманск. Но хотелось, причём отчаянно, почувствовать рядом родное тепло и утонуть в объятьях маленькой девочки. При всём холоде города Бориса ошпаривали любые воспоминания, связанные с Олесей. Учения с десантниками хоть как-то разбавляли антитеррористические операции, шедшие друг за другом, настолько похожие на предыдущие, что становилось даже скучно. Майор — с самым что ни на есть русским именем Иван — проверял как Нерпы сложили парашюты и насколько быстро расправятся стропы, замедляющие падение, и Бизон даже усмехнулся такой заботе о элитной группе спецназа. Все ждали контр-адмирала, который должен был дать отмашку для начала проводимых учений. Батя поразительно энергично выпрыгнул из подъехавшей служебной машины, заражая всех своей энергией. Конечно, не ему же сейчас тратить целый день на прыжки. Уставное приветствие — дань уважения, а полу объятия Бизона и Булатова — дань годам службы плечом к плечу. — Ну что, чтобы группа была полностью укомплектована, я привёз вам нового бойца. — Булатов тянется открыть дверь микроавтобуса, на котором приехал. — Прошу любить и жаловать, старший лейтенант Уманова. Словно тысячу раз отрепетированный этот выход Олеси производит фурор на всех бойцов Нерпы, вызывая разрозненные чувства от мягкого удивления до полной растерянности. Удивились, конечно, кроме командира. Борис удивился ещё вчера, когда на пороге его мурманской квартиры (тут точно лапу руку приложила Кошкина) появилась Ума с чемоданом, сумкой и колкой фразой «Приехала проверить не завёл ли ты себе девушку и, если что, благословить вас». Кого он вообще может завести, если его поразительно преследует по городам России одна невыносимая брюнетка с глазами цвета самого тёмного янтаря. Кот растерянно улыбнулся и пожурил Уманову, что она не предупредила о своём приезде, и тогда Тарасов понял, что он по-своему избранный Олесей, и от этого понимания тут же улыбнулся. Его девочка сама выбрала, чтобы он узнал о её приезде одним из первых. Сердце Бориса ощутимо колыхнулось при этой мысли и на душе разлилось поразительное тепло, плавно ведущее за собой умиротворенное спокойствие. — Всё новое — хорошо забытое старое. — резюмировал Тарасов, а в глазах так и прослеживалась нежная привязанность.              Неужели… Умрёт? Олеся сама прекрасно слышала звонок Сармата, который, запыхавшись, буквально кричал, что Бизону нужна скорая. Сердце замерло в томительном ожидании неизвестно чего, ведь произошедшее пугало, как яркая вспышка в лицо в полной темноте. Ума даже не нашла в себе силы поехать вместе с ребятами в госпиталь, просто узнала у вернувшейся Риты, что жизни Бориса ничего не угрожает, и отрывисто выдохнула. На этот раз смерть обошла её любимого человека стороной. А потом командир вернулся в строй, отдохнувший и посвежевший несмотря на небритое лицо, и едва уловимо морщился, если ненароком задеть его правое плечо. Главное, живой и любимый. Но и в этот раз судьба предательски развела их по разным направлениям, не желая ничего слышать о вскользь упомянутом между строк совместном будущем. Шутка ли, расстояние меж Борисом и Олесей коварно удвоилось, разделяя их до долгожданной встречи. III — Ворон, крой! — резко крикнул Бизон, передвигаясь по левому борту. Короткими перебежками капитан 2-го ранга добрался до капитанского мостика судна и скрылся за железной дверью, откуда тут же послышались выстрелы и болезненные вскрики. Акулы, поделённые командиром на двойки, зачищали палубу и нижние отсеки судна с переменным успехом, потому что бандитов было в несколько десятков раз больше и сдаваться они не собирались. План Тарасова подкупал своей простотой: пока молодёжь отвлекает на себя внимание и шумит на палубе, попутно обезвреживая бандитов, он проникает в рубку, берёт их главаря и от его имени по рации приказывает головорезам остановиться. Иначе Акул слишком мало, чтобы обезвредить всех террористов, которых на судне, замершем в середине залива, было с полсотни, и как назло обещанное Приговым подкрепление что-то не спешило на подмогу. По закону подлости, когда Бизон расправился с мелкими шестёрками, он заметил, что бородатого мужчины с фоторобота здесь не было. Немудрено, что как только запахло жареным, бандит каким-то образом выбрался с осаждённого судна, так что старый план придётся менять прямо на ходу. — Ушёл, зараза! — в сердцах крикнул Тарасов, пиная приборную панель. — Не совсем. — на входе стоял главный бандит и Бизон немедленно обернулся. Поздно, пистолет уже был снят с предохранителя. Раздался оглушающе громкий выстрел, отдавшийся эхом в помещении рубки. Оружие из руки главаря многочисленной банды со звонким стуком упал на пол, а на его груди расплывалось буро-красное пятно крови. — Кажется, я вовремя. — хихикнул женский голос. Борис мог поклясться, что этот голос может принадлежать только Олесе и, действительно, его догадка подтвердилась, когда бандит, болезненно сопя, упал на пол и открыл, что за его спиной стоит Ума. Даже то, что Уманова была в балаклаве, скрывающей всё лицо кроме ярких глаз, не смогло сбить с толку Бизона. Обладательницу этих глаз цвета тёмного янтаря Борис узнал был из сотни, из тысячи, из миллиарда. Девушка самодовольно улыбнулась, нарочито поправляя чёрный бронежилет, который обезличивал её фигуру. Ей как никогда прежде удалось произвести фурор своим появлением на командира. Тарасов был настолько рад этой нежданной встрече, что буквально онемел, забыв всё на свете, что не укрылось от внимательных карих глаз Олеси. Лёгким движением руки Ума сняла с себя чёрную маску, удостоив её места в кармане. Борис мог поклясться, что она совсем не изменилась с их последней встречи, хотя, когда ей было меняться, ведь не так долго их разлука длилась. Олеся вдруг улыбнулась, словно понимая о чём сейчас думает Тарасов. Тёмные глаза скользнули по лицу Бориса, вглядываясь в каждый сантиметр кожи, и двинулись ниже, заметив небольшое пятнышко крови, видимо от разошедшейся раны, которая почти зажила. В голове Умы взметнулись эмоции, заставшие её сожалеть, хоть она и мало знала о той операции в горячей точке, где Бизон потерял вверенное ему подразделение и вместе с тем и своих преданных друзей. — Не рад? — поинтересовалась Уманова, делая несколько шагов вперёд и аккуратно переступая труп, чтобы не наступить на лужу багряной крови. — Приехала проверить и… — Благословить. — продолжил за неё Тарасов, ероша короткие волосы свободной от пистолета рукой. — Плавали, знаем! Но сначала дело. И тут слух командира обычно весьма внимательный уловил, что выстрелы затихли, словно во всё мире остались только они вдвоём. С одной стороной перспектива заманчивая, а с другой… Олеся и Борис переглянулись, без слов понимая друг друга, и поспешили к выходу, встречаясь лицом к лицу с подозрительно затихшей палубой. Тарасов удивился тому, насколько многолюдной сейчас она была, спецы в чёрной форме усаживали обездвиженных бандитов, совсем на носу судна столпились Акулы, Кот и… Бизон немедленно протёр глаза руками в перчатках, слегка царапая веко грубой тканью. Второй сюрприз на сегодня — с Ионовым премило беседовала Дана, презрительным взглядом провожая каждого кровожадного террориста, которого проводили мимо. Борис вдруг подумал, что обещанное Приговым подкрепление превзошло все его ожидания, не зря в голосе генерал-майора сквозила улыбка. И когда Тарасов перевёл взгляд на Уму, она забавно щурилась от светившего в глаза ослепительного солнца так, что по краям глаз собирались тонкие морщинки. Пушистые облака ушли далеко на север, открывая чистое небо и яркое светило, и как он только мог не заметить этого? Бизон ощутил поразительные перемены в самом себе, словно кто-то наконец-то отдернул занавес и открыл его настоящего. Это понимание заставило сердце биться чаще, а самого Тарасова широко улыбаться, будто он выиграл миллион долларов в лотерее. Нет, он выиграл кое-что куда ценнее, а именно шанс. Наташа, Светик, Ксюша из Каменок, майор Марина Гончарова, спасённая Света, и наконец Катя — все эти мимолетные увлечения казались теперь такими далёкими, бесцветными и вместе с этим безвкусными и лишёнными смысла, ведь настоящее, не поддельное и чистое было всегда рядом. В порыве самых искренних чувств Борис прижался к своей родной девочке насколько позволяли толстые бронежилеты, поглаживая рукой макушку и слегка взъерошивая причёску. Теперь это уже был не безупречный, тугой хвостик, а растрепанное его подобие, но, кажется, Олеся была готова простить Бизону и это, лишь бы подольше находиться в дорогих сердцу объятьях. Акулы стояли в немой тишине, наблюдая за непривычной для глаз сценой, кто бы мог подумать, что их воинственный и строгий командир способен на проявление таких нежных чувств, которые так и источали эти объятья. Бойцам было предельно ясно, что Бизона с этой девушкой-бойцом связывает нечто большее, чем совместная работа прежде, между ними искрили самые верные чувства к друг другу и явно куда сильнее, чем у Кота и Даны, которые просто общались, улыбаясь. Олеся бы обязательно расплакалась от того, как долго не видела родные голубые глаза, но сейчас она держала марку таинственного и стойкого спасителя всего подразделения Акула. — Ну уж нет, больше я тебя никуда не отпущу! — запричитал где-то над ухом Борис, а когда затих кожа девушки ощутила его прерывистое дыхание. — Бери в состав Акул! — хитро предложила Уманова, вспоминая все свои шкодные проделки во всех предыдущих подразделениях под командованием Бизона. — Этим карасикам, — Тарасов оторвал взгляд от взмокшего лица Леси и перевёл взгляд на столпившуюся группу. — до нас с тобой ещё плавать и плавать… Если бы это услышали бойцы, быть может они бы даже обиделись на такую поверхностную характеристику командира, но они были заняты обсуждением прошедшей операции и, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, ждали команду к возвращению на базу. — Но я подумаю! — закончил своё предложение Борис и, наклонившись, поцеловал Уму в лоб.