Будь ты проклят, Дженсен Эклз!

Когда Дженсен вернулся, я решил приготовить жареную курицу по-южному с запеченным картофелем «Айдахо» и достал из холодильника необходимые для блюд продукты. К моему удивлению, когда я приступил к чистке картофеля, Дженсен вернулся на кухню и стал наблюдать за мной. — Что? — мне было неуютно, когда он так внимательно смотрел на меня. Дженсен стоял сбоку от меня, прислонившись бедром к кухонной тумбе и скрестив руки на груди. — Нужна помощь? Я выронил не дочищенную картофелину и медленно перевел на него изумленный взгляд. — Помощь? Ты предлагаешь мне помощь? Нет. Спасибо. Да что с ним такое?! Сначала, крича, требует обходить его стороной за километр, а сейчас хочешь помочь? Что бы это ни было, я не готов идти на риск. Дженсен ухмыльнулся и сделал пару шагов в мою сторону. Я невольно отступил вбок и вернулся к чистке картофеля. — Скажи, что нужно делать, — настаивал он. — Уходи, — ответил я. — Что ты собираешься готовить? Я промолчал. Дженсен страдальчески вздохнул и оперся одной рукой о раковину, у которой я стоял. — Давай, я почищу картофель, а ты займешься другими делами? — предложил он. Вау. Он снова говорил со мной, как человек, а не как свинья. Я отложил в сторону нож и посмотрел на парня. Я не ожидал, что лицо Дженсена окажется так близко и поэтому, когда встретился с его зелёными глянцевыми глазами, растерялся, забыв все то, что хотел сказать ему. С легкой улыбкой на губах Эклз ждал от меня ответа, но я не мог говорить. Я был лишен этой возможности, попав в плен, как и вчера, его красоты, как бы смазливо это ни звучало. Дженсен действительно был хорош собой. Чертовски хорош. А еще он целуется лучше всех. И мне хочется поцеловать его снова, чтобы убедиться, что мне не приснилось то удовольствие, когда он впился своими губами в мои. Я пропустил воздух через ноздри и покорно уступил ему место у раковины. — Чисти, — все, что я смогл произнести. Уголки его губ приподнялись выше, изобразив лисью улыбку, и он взял нож в руки. Совместное приготовление еды с Дженсеном Эклзом стало для меня настоящей пыткой. Спустя несколько минут после того, как я пустил его за раковину, я понял, что совершил огромную ошибку. И… я нарушил то, что должен был соблюдать. Я позволил ему находиться рядом с собой. От этого становилось труднее думать и двигаться. Ладно. Если бы Эклз молчал, я бы сумел пережить несколько часов в его компании, но он постоянно указывал мне, что я делаю не так, хотя я все делал правильно. Я готовил эти блюда бесчисленное количество раз и лучше знал, как правильно резать лук, сколько нужно сыпать перца, и как долго обжаривать куриные ножки. Но Эклз, черт бы его побрал, возомнил из себя кулинара, поэтому достал меня своими поправками и указами. — Убирайся с кухни, пока не поздно, — прошипел я ему. — Я сам все приготовлю. Отстань. Ты только мешаешь. Дженсен ухмыльнулся, обваливая куски курицы в смеси муки и кайенского перца. — Вот еще. Потом скажешь, что готовил ты, поэтому и будешь есть, соответственно, только ты. Что? — Отличная идея, кстати, заморить тебя голодом, — пробормотал я, выкладывая готовый картофель на противень. — Но как-нибудь в следующий раз. И… разве не ты говорил, что можешь питаться заказной пиццей? — Не придирайся к словам. Я почти улыбнулся. — Не могу этого не делать. Дженсен вздохнул и устремил на меня прямой взгляд. — Не думай, что я забыл про поцелуй, — сказал он тихо. Я замер, нависнув над противнем. — Я помню, — медленно произнес он, словно пытаясь внушить мне это. — Все. Так же то, что ты ответил на него. О, нет. Нет. Нет. Он все помнит. Не может быть… Вот дьявол! Все закружилось перед глазами, и я с трудом сумел сохранить равновесие. Пол стал мягким под босыми ступнями, и я громко сглотнул. Мой взгляд застыл на выразительно-красивом лице парня. В его глазах плясали бесенята; он подловил меня, застал врасплох. То есть, Дженсен претворялся весь день, что ничего не помнит, но на самом деле это не так? Наконец, когда ко мне вернулся дар речи, я зашевелился и перевел стеклянный взгляд вниз, на противень. — Причем здесь это? — пролепетал я, стараясь не показывать своей растерянности, но, по-моему, Дженсен все понял, глядя в мои бегающие глаза. — При том, — сказал он, и боковым зрением я увидел, что он идет ко мне. О, Боги… — Ты хочешь меня, — в его глубоком, певучем голосе слышалась улыбка. Я до боли прикусил нижнюю губу и резко поднял на него взгляд. — Зачем тебе это? Ты же ненавидишь меня, — не понимал я. Лицо Дженсена просияло. — О, значит, ты не отрицаешь, что тебя ко мне тянет? Я густо покраснел и попытался выглядеть злым. — Нет, придурок. Я не хочу тебя. Мне нравятся девушки! Ты раздражаешь меня до смерти. И иногда я хочу врезать тебе. Нет. Не правда. Я всегда хочу врезать тебе. — Хмм, — протянул он, и мне это совсем не понравилось. — Хмм? — с опаской эхом повторил я. Секунда тишины. Дженсен резко поднял меня и посадил на одну из кухонных тумб. Только я хотел начать отбиваться, он резко притянул меня к себе, схватил мои руки и соединил их у меня за спиной. Его губы были изогнуты в плутовской улыбке. Одним резким движением он раздвинул мои ноги, оказавшись ко мне еще ближе. Его сильные руки держали мои, хотя я перестал вырываться. Он был везде. Снова. Как и вчера. У меня был реальный шанс врезатб ему ногой, но я почему-то не стал этого делать. И тогда я понял, что одна частичка меня дико этого хотела. От свежего, приятного запаха одеколона Дженсена у меня закружилась голова. Я ждал, ждал, что сейчас он поцелует меня. Я хотел этого. Я забил глубоко внутри себя предостерегающий голос разума. Клянусь, Дженсен увидел это, глядя мне в глаза, так как его улыбка стала шире, и на щеках появились слабые ямочки. — Я просто хочу проверить, показалось ли мне вчера, или нет, — вкрадчиво проговорил он. Он разжал мои кисти, проделал пальцами воздушную дорожку от поясницы до талии. Затем его ладони, испачканные смесью для курицы, легли на мои бедра, и я вспыхнул. Моментально. Дженсен смотрел на меня с гипнотизирующей прямотой, и это возбуждало еще больше. К черту все. Мне хотелось поцеловать его. Скользнув к краю тумбы, я плотнее прижался к нему, выгнул спину ему навстречу и обхватил его ногами. Дженсен сжал мои бедра и хищно улыбнулся. — Я прав, — прошептал он, и его горячее дыхание обдувало мое лицо. Я прикусил губу от нетерпения, с трудом понимая, о чем вообще идет речь. И куда, собственно говоря, улетучилась вся моя ненависть к этому парню? Я понятия не имел. Честно. Когда Дженсен находился ко мне так близко, мой мозг отказывался выдавать трезвые мысли. — Ты хочешь меня. Когда сквозь толщу сладкого тумана я услышал кричащую уверенность в его голосе, то на меня внезапно снизошло прозрение. Я моргнул и будто по-новому взглянул на Эклза. Точнее, по-старому. Эта дурацкая, но, не буду отрицать, сексуальная ухмылка больше не производила на меня того эффекта, от которого несколько секунд назад я сходил с ума. Что-то изменилось в выражении моего лица, так как Дженсен немного отстранился. Я знаю, что изменилось. Я разозлился . Дикий, бушующий гнев свалился на меня внезапно и сразил, словно удар молнии. — Отвали от меня! — я толкнул его в грудь и спрыгнул с тумбы. Пока Дженсен приходил в себя, мои глаза наткнулись на кастрюлю, в которой недавно варился картофель, и все дальнейшее произошло само собой. Я взял ее в руки и, встав на носочки, надел на голову Эклза. Остывшая вода в кастрюле намочила всю его одежду. Я отпрыгнул в сторону и стал искать предмет, которым смогу защищаться, когда Дженсен решит прикончить меня. Воспользовавшись несколькими секундами абсолютной тишины, я снял со стены сковороду, крепко сжал ее ручку и принял оборонительную позу. Я ожидал проявление ярости Эклза в любом виде, но точно не думал, что он начнет хохотать, как ненормальный. Медленно сняв с головы кастрюлю, он встряхнул волосами, и брызги воды попали на меня. Спокойно поставив ее на стол, Эклз с необъяснимым озорством посмотрел на меня. Я надел на лицо маску «великого мстителя» — По-прежнему уверен, что я хочу тебя? — процедил я. Дженсен коварно улыбнулся. — Ооо, да-а-а, — довольно протянул он. — Теперь я более чем уверен в этом. Я зарычал. Когда его сверкающие глаза опустились вниз, он перестал улыбаться. — Эй, пожалуйста, опусти сковороду, — попросил Дженсен. — Мне страшно видеть тебя с ней. — И не подумаю! Ухмыльнувшись, Дженсен провел рукой по мокрым волосам и оглядел себя. — Ты снова облил меня водой, — сказал он. — Притронешься ко мне еще раз — я сделаю и не такое, — пообещал я. Эклз взглянул на меня сквозь ресницы и с грациозной неторопливостью направился в мою сторону. Я попятился назад, подняв выше сковороду. — Я ударю тебя! Клянусь. Но Дженсен проигнорировал мою угрозу. Он остановился тогда, когда сковорода коснулась его груди. — Если я поцеловал тебя, то это не значит, что ты мне нравишься, — похолодевшим голосом объявил он. Я опустил сковороду, но не потому, что хотела позволить Эклзу подойти ближе. Я просто был в шоке. — Ты на самом деле… — я даже не смог договорить. Я так сильно скривил лицо, что мне стало больно. — Я никогда, никогда не изменю своего мнения относительно тебя, Дженсен Эклз. Ты раздражал меня, раздражаешь, и всегда будешь раздражать. Даже если на Земле не останется никого, кроме нас двоих, я не захочу тебя, — последние слова я буквально произнесла по буквам. — Ты навсегда останешься для меня придурком. Дженсен ничего не ответил, и я ткнул его сковородой в грудь так сильно, что он пошатнулся назад. — Теперь я говорю тебе держаться от меня подальше, — прошипел я, испепеляя его яростным взглядом. — Проще простого, — парировал он. — Но вот сможешь ли ты игнорировать меня — с этим я могу поспорить. И, бросив мне напоследок беспечную ухмылку, Дженсен направился к выходу из кухни. Приготовленный картофель с курицей я ел в одиночестве.