***
Когда первые солнечные лучи бегали по его растрёпанным светлым волосам, я уже была одета в темно-синее платье с наброшенным сверху черным плащом и, быстро перебирая пальцами, плела из спутанных за ночь волос косу. Внутри меня бушует покой и умиротворение, так всегда бывало после Йоля. Протянув руку, я с улыбкой прикоснулась к длинным царапинам на плече Линдела, которые он позже сможет залечить, хотя... Быть может специально оставит шрамы, чтобы сохранить на своем теле память об этом дне. Во сне мужчина выглядел так безмятежно и беззащитно, а одеяло из шкуры козы лишь наполовину скрывало его наготу. Смотря на его бледное лицо, я поняла, что любовь – это упоительная катастрофа; это неизбежное несчастье и счастье в одном флаконе; это неуловимость самого яркого момента в твоей жизни. И эти сапфировые глаза, которые внезапно резко открылись, восхищённо и одновременно грустно смотрели на меня. И это мгновение, когда мы завороженно рассматривали друг на друга, как тепло этих стен нежно окутывало кожу, когда я глядела на его опухшие и покусанные губы. А потом он огласил тот самый вопрос, который задавал при каждом моем уходе, заставляя тело вздрогнуть, замереть от страха и отторжения. Нет, мне даже была противна сама мысль об этом! — Ты покажешь свою истинную сущность, Мори? — голос наполнен странной серьезностью, от которой холод пробежал по венам. Судорожно вздохнув, я встала и, ступая босыми ногами по холодному каменному полу, не поворачиваясь, ответила, как и всегда: — Как-нибудь в следующий раз.Одна ночь
20 декабря 2017 г. в 20:38
Среди всех важнейших праздников наших предков, Йоль был священным, самым значительным и наиболее исполненным силы. Традиционно Йоль длится тринадцать ночей, зовущихся "Священные Ночи". Эти тринадцать ночей – пограничное пространство между старым и новым годом, грань, где миры пересекаются. Всё, что случается между первым заходом солнца и последним восходом на Йоль – могущественнее, чем в любое иное время года: это время, когда устанавливается судьба. Именно в этот период я, наконец, могу отдохнуть и возвратиться туда, где мне так хочется быть – в Исландию, Гнездо драконов. Феи, духи, эльфы – все подаются всеобщему веселью, ожидая, когда у Зимней богини, дочери Дану (сестра Мораны, прародительница богов и фей кельтской мифологии) родится Солнечное дитя, а я ступаю по земле вечного холода в поисках спрятанной магией долины.
Когда мои ноги коснулись пронизывающего холодом снега, солнце уже отбрасывало свои последние розоватые, нежно-жёлтые и персиковые лучи. Воздух в метре от меня гудел от напряжения – верный признак магического колпака. Что ж, по крайней мере, не пришлось долго бродить. Проведя по иссиня-черным волосам, искусно заплетёнными темными фэйри в разнообразные косы, я, сделав шаг, почувствовала, как через меня прошло чародейство Линдела: это ощущение можно было сравнить с опусканием промерзших пальцев в нагретую воду, тепло и одновременно будоражит. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы унять колотившееся от волнения сердце. Все-таки, пора бы уже привыкнуть к нашим ежегодным встречам, но каждый раз это происходит словно впервые...
Задумавшись, я и не заметила, как сзади кто-то внезапно подошел, а потом тяжелый предмет стукнул меня по голове, заставив упасть вниз, в сугроб. Человеческое тело приносило свои минусы: боль ярким красным огнем вспыхнула в голове и темная, пахнущая железом кровь потекла по моему лбу. Руки от ярости сжались в кулаки, от злости скрутило живот. Кто посмел ступить на Священную землю и напасть на беззащитную женщину?
— Эй, нам не нужна эта девчонка, Дик! Наша цель – дракон, наплюй на неё! — грубый голос прорывался сквозь сонную пелену, и я, повернув голову, уставилась на бандитов.
Точнее, это были браконьеры, которые торговали живым магическим товаром на черном рынке, забирая то, что им по праву не принадлежит. Они все были одеты в чёрные куртки и закрывающие от холода маски странного вида, в руках же они держали зачарованные копья, способные пробить все, даже чешую дракона. Я знала, что Смотритель Гнезда скоро появится, но дала волю своему удовольствию понаблюдать, как они все за пару минут кричат и извиваются от непереносимой боли.
Всё ещё покачиваясь от сильного удара в голову, мне пришлось использовать силы окружающих деревьев, ветра, земли, чтобы собрать энергию для восстановления своей людской оболочки.
Браконьеры все еще выли от проклятия "Черного Мора", когда я снова двинулась в путь. Назовете меня жесткой и равнодушной? Ну, если вы увидите их жизненный путь, то будете страшно обрадованы моим поступком: они отрезали живым драконам крылья, расчленяли фей и даже замучали до смерти пару оборотней. Все волшебные существа – мои поданные, и у меня было право терзать их обидчиков столько, сколько потребуется. Морриган, Бадб и Немэйн – самые известные из моих имен, но сущность богини остаётся неизменной испокон веков: Вестница смерти, та, кто любит тьму и вечный холод, Возлюбленная войны. Сколько тысяч лет прошло, а ничего не меняется, люди все еще боятся гибели, а жизнь не ценят и тратят время зря. Так зачем их щадить?
Я медленно ступала по маленькой, едва протоптанной, тропинке, ведущей вглубь Долины Драконов, думая о пользе человеческого вида. Конечно, есть отдельные представители людского рода, чародеи и волшебники-друзья, соратники магических существ, слэй бегги – сосуды бесконечного количества энергии, к которым прилипают всевозможные создания, артефакторы и создатели новых способов покорения магии... Но всё-таки люди в большей своей степени не любят и боятся волшебный народ, хотя в древности каждый второй обращался к нему за помощью! Внезапно мне на ум пришла одна странная личность. Элиас Эйнсворт, результат смешения крови духов человека и фэйри, в придачу с проклятьем, влюбившийся в свою ученицу. Да ещё она слей бегги к тому же. Я давно уже наблюдаю, как он так целеустремлённо ищет способ продления жизни для той, что время ставит очень жёсткие рамки. Не приведет ли это к катастрофе?
Когда я, наконец, спустилась к горному озеру, наступили сумерки, призывающие ночную темноту скорее накрыть небо. Оглядев водную гладь и берег, мой взгляд застыл на тёмной фигуре, вдруг вздрогнувшей и развернувшейся ко мне. Чувства радости и счастья затопили с головой, а вокруг начали появляться светящиеся точки – аэриал, ощутившие прилив энергии в воздухе. Стремглав я побежала к тому, кто навсегда завоевал моё сердце, кто пленил мою душу и мысли. Он ничуть не изменился за год: светлые, цвета спелой пшеницы, волосы, обрамляющие бледное лицо с нечеловеческими, сапфировыми глазами, в который отражалось беспокойство. Линдел нежным жестом провел по моему лицу ладонью, принося исцеляющее тепло. Рана на лбу тут же затянулась, оставляя после себя лишь непривычное покалывание.
— Что случилось, Мори? Кто напал на тебя? — его голос звенел от переполняющих его эмоций, заставив меня выдохнуть от волнения.
— Всё хорошо, просто повстречала пару недружелюбных гостей, — я прижалась к его руке щекой в доверительном жесте, словно мурчащая кошка.
На миг в его взгляде что-то промелькнуло, холодное и мрачное, но потом он придал себе обычный вид, скрывая свои истинные мысли от меня.
— Ты ведь убила...их всех?
Я быстро кивнула, прикрыв глаза и стараясь не смотреть на него. Линдел не любил жестокость и обычно отправлял браконьеров на другой материк в реальный мир, но по-мне, его добродушная политика не приносила значимых результатов, хотя я никогда ему об этом не скажу. Признаюсь сразу, светлое и всепоглощающее чувство между нами вспыхнуло не сразу, да и знают о нем лишь единицы. Раньше Линдел ненавидел меня за то, что я даю излишнюю волю своим слугам в отношении людей, что часто приводило к конфликтам. Но он единственный воспринимал меня, как живое существо, а не всемогущую и пресыщенною жизнью богиню. Вот только истинную личину он никогда не увидит, да и всю мою силу тоже - слишком напугает, оттолкнет. Мой дар мерзкий, кровавый, сделанный из слез страданий других, и поэтому так пугает всех существ, заставляет беспрекословно подчиняться моей воле. Но никто не знал, что я и моя сестра Дану на четверть люди. Как могут повелевать жизнью и смертью создания, непознавшие их? Зная вкус и ощущения холодной и приближающейся, подобно скользкой змее, гибели, страх перед одиноким путешествием на тот свет – только тогда можешь решать чью-либо судьбу. Но для Линдела я всегда делаю исключение. Увидев многочисленные смерти сотни волшебников и чародеев, поклялась, что хранитель Гнезда драконов не умрет, пока сам не захочет.
Мы расположились около зеркальной водной поверхности, сжимая друг друга в объятиях, срывая дыхание. У нас была всего одна ночь в году, но она была так сладка, что воспоминания о ней будоражили сознание еще несколько месяцев. Мои пальцы медленно зарывались в его солнечные волосы, а его губы были вкуснее, чем самое дорогое эльфийское вино. Они опьяняли, заставляли подчинится своей воле. Что бы подумали феи, увидев, что их повелительница изнемогает от разъедающего чувства к чародею-отшельнику? Да они бы убили его в ту же секунду, чтобы заставить меня чувствовать вину перед ними, ведь Богиня смерти не должна согнуться перед людскими желаниями. От внезапного приступа страха я отстранилась, заслужив задумчивый взгляд Линдела. Мы прислонились друг другу, будто скрываясь от окружающего мира. Наши ноги и руки сплелись, пытаясь слиться в единое целое. Черная тьма и чистый свет.
От осознания нашей противоположности, внутренности скрутило, а на глазах появились слезы.
— Линдел... Песнь белых цветов... Спой её для меня, пожалуйста, – пробормотала я, уткнувшись ему в плечо
Прошло несколько секунд, и вот он сильнее сжал меня в объятиях, будто всё сразу понял, и тихо начал напевать песню, прекрасную, чистую и наполненную воспоминаниями многих веков. В ней была вся его сущность, его магия. В водном отражении я увидела нас: прекрасного чародея, создававшего добро и тепло для других, и черноволосую богиню в платье цвета ночного неба, трусливо скрывающуюся под человеческой личиной, пытаясь казаться человеком. Мимо нас, танцуя и беззаботно кружась, проплывали духи и эльфы, которые, несмотря на страх передо мной, давали себе волю для веселья. Наблюдая за ними, я ощутила горькую зависть из-за того, что они могут наслаждаться этими моментами не раз в году, но, к сожалению, нет на свете способа, способного изменить мою сущность.
Внезапно подул сильный северный ветер, дарующий легкую свежесть и заставивший Линдела на секунду сбиться, но вскоре он продолжил. Слова проходили мимо ушей, звуки растворились в воздухе, и я уже не чувствовала времени и пространства. Словно ничего не существует, кроме этого мгновения. Повернувшись через плечо, я посмотрела на него. Мой взгляд цепляется за его ярко-голубые глаза, пересечённые вертикальной линией, и я понимала, что не могу оторваться от них, не могу пошевелиться или даже глубоко вздохнуть. Меня словно притягивало к нему сильнейшим магнитом.
Не знаю каким образом, но звездная ночь над нашими головами, сменилась на каменный свод пещеры, пропахшей цветами и травами. Я переместилась на кровать, которая была набита соломой и перьями, а Линдел навис надо мной. Он нежно смотрел на меня из-под полуприкрытых век, заставляя меня прикусить губу. Правда, не знаю как люди расстаются, но не живут же они в самом деле несколькими жизнями! Смерть однозначна, а любовь нет. И её неотвратимость заложена в самой модели жизни. Собственно, неотвратимость смерти тоже.
— Мори, я... – он пытался что-то сказать, но я запустила ладонь в его солнечные волосы.
— Я люблю тебя, Линдел, — это было нечестно, знаю, но времени оставалось всё меньше.
Гортанный звук, вырывающийся из его горла, мог скорее принадлежать зверю, нежели милому Хранителю Гнезда драконов. Все знали этого чародея, как мягкого и справедливого человека, но он скрывал своё истинное естество с отпечатком нескольких тысяч лет жизни. Я встретила его губы на пол пути. Сильные руки обхватили мою талию, притягивая к себе все плотнее. Он целовал так, словно я была глотком свежего воздуха в дымном смоге. Его зубы поймали мою нижнюю губу, а руки сползли на ягодицы. Одно мгновение, и я уже сижу на коленях чародея, притягивая его как можно ближе с себе. Меня влекло к нему на почти болезненном уровне. Рядом с ним каждая клеточка моего тела воспломенялась. Но как долго это будет продолжаться? Сколько еще лет нам осталось наслаждаться таким хрупким счастьем? Я не могла отказаться от груза ответственности за своих подданных и за свои обязанности, но наши с Линделом чувства были реальны. Когда-нибудь это разобьет одному из нас сердце, ведь я уже не на шутку влюбилась в него.
— Мори? — его взгляд озарился беспокойством, когда из моих глаз полились первые слезы. Они обжигали кожу, как и осознание того, что, быть может, это последняя наша встреча... — Я сделал что-то не так?
—Нет, я...— судорожно сглотнув, я тихо промолвила — Ты ведь знаешь, что рано или поздно мы расстанемся! Найдется прекрасная чародейка или ведьма, способная заме... – не успела я закончить свою тираду, как мужчина приподнял мою голову и крепко поцеловал. Его губы впивались в мои, и я приоткрыла рот, стараясь не сбиться с дыхания. Он прижимал к себе с такой силой, будто хотел наказать за слова, сказанные мною ранее. Думаю, я всегда его разочаровываю, но мне даже нравилось чувствовать его злость. В Тир-на-ног, в мире людей или духов меня ждали только беспрекословное повиновение и страх. Других чувств в лицах своих поданных я никогда не видела. А с ним Моргана, богиня, на чей клич отзывались смерть и победа, могла впервые ощутить спокойствие. Конечно, он не был частью меня, не слышал голоса созданий, находящихся на краю гибели, не пожирал жертвы, которые приносят люди и феи ради моего покровительства и тем более не решал исход войн, но Линдел – единственный, кто относился ко мне, как к равной.
— Неужели ты еще можешь думать о чем-то, Мори? — хриплый голос прорвался сквозь пелену, а его руки оказались на моих бёдрах. Внезапно стало нечем дышать, тело пылало огнем, дрожа от предвкушения. Чародей немного отстранился, смотря мне в глаза. – Сейчас в твоей голове должна быть только одна мысль: ты моя.