come back and stay

Из окна машины он видит небольшую толпу поклонниц, и тяжело вздыхает, замечая, что начался дождь, капли которого мелкими струями стекают по стеклу, словно соответствуя его нынешнему состоянию. Зейн выходит из авто, и натянув приветливую улыбку, старается уделить радостным девушкам немного внимания, сетуя на погоду и на то, что им не следует ждать своих кумиров под дождём. Поклонницы делают снимки, радостно улыбаются, спрашивают что-то, на что певец едва отвечает, снова погрузившись в свои мысли. - Как дела у Лиама? Его последняя песня стоит на повторе даже у моей мамы! – произносит рыжеволосая, и Малик ощущает, как внутри всё напрягается от этих слов, но стараясь скрыть свои эмоции, отвечает нечто в духе, что всё чудесно, у него много работы, и он обязательно передаст ему слова восхищения. Спустя некоторое время, кивнув охране, певец прощается с поклонницами, и следует в фойе отеля, останавливаясь у ресепшена. Бросив быстрое указание, чтобы в номер доставили несколько бутылок лучшего виски, Зейн говорит мужчинам, что на сегодня они могут быть свободны, и заходит внутрь лифта, чувствуя облегчение, когда дверь закрывается, оставляя его в долгожданном одиночестве. Ещё один чёртов день подходит к концу, и певцу хочется раствориться в алкоголе и сигаретах, которые снова стали его постоянным атрибутом. Зайдя в свой номер, 707, парень одним резким движением снимает куртку, бросив её на диван, и проходит к мини-бару, достав оттуда лёд и почти законченную бутылку крепкого напитка. «Сегодня уже пятнадцатый день, чёрт возьми. Знаешь, я раньше никогда не считал дни, а теперь я только и делаю, что пялюсь на календарь, размышляя о том, как медленно, и в тот же момент, быстро, проходят дни без тебя. Детка, я разбит. Я пью чертовски много, ты бы убил меня, узнав, что я практически не ем, почти не ощущая голода. Боже, как же я скучаю. Это как постоянная череда пустоты… Словно мне мерещишься ты в тёмных углах нашего номера, а я как дурак надеюсь, что это реальность, и всякий раз вскакиваю с дивана, но вижу лишь пустоту. Милый, я придурок, и возможно, я не заслуживаю того, чтобы ты простил меня, и вернулся, но я просто хочу, чтобы ты появился на пороге, и я бы попытался сделать что-то, чтобы всё исправить. Возвращайся ко мне, пожалуйста. Я так чертовски потерян без тебя.» Он не знает, какое это по счёту голосовое сообщение, оставленное на его номер, но кажется, их уже перевалило за сотню. Пятнадцать дней он оставляет сообщения на номер, который за эти дни так и ни разу не был включён, и это напрягает. Напрягает настолько, что он думает, что Лиам мог сменить номер за эти дни, оставив его в прошлом, и никогда не услышит то, что он ему говорит в этих сообщениях. Он говорит много, иногда умоляя, иногда просто говоря вещи, которые, как он надеется, заставят его вернуться к нему. Закинув ноги на журнальный столик, певец расстёгивает рубашку, и осторожно взяв в руку цепочку с обручальным кольцом, которая висит на шее, тоскливо всматривается в сверкающие камешки, вспоминая, как был уничтожен, увидев это кольцо на этом же журнальном столике пятнадцать грёбаных дней назад. Полмесяца назад певец пришёл к своей любимому на его вечер премьеры нового сингла, немного выпив перед торжеством. Он решил сделать сюрприз, не говоря, точно ли у него получится прийти, и поэтому Лиам не ждал его, скорее всего. В тот вечер он повёл себя, как полный мудак, заметив Лиама танцующим с каким-то мужчиной у бара (который в последствии, как выяснилось, оказался одним из его менеджеров), и не сдержался, увидев, как радостно он улыбается ему. Поспешно подошёл к танцующим и одним резким движением ударил удивлённого мужчину прямо в лицо, вызвав громкие перешёптывания по всему залу. В тот вечер он даже не стал слушать его, а молча ушёл, направляясь в сторону ближайшего бара. Несколько часов спустя, немного протрезвев, блуждая по пустынным улицам ночного города, Малик купил цветы и направился в отель, надеясь, что его возлюбленный простит его, и он сделает всё для этого, потому что знает, что виноват перед ним, и он не заслуживает такого отношения и беспричинной ревности на пустом месте. В тот злополучный вечер он пришёл в номер 707, и увидев на столике кольцо, едва не сошёл с ума, осознавая, что он ушёл от него, не сказав ни слова. Лиам выключил телефон, не сообщив даже маме и близким, куда направляется, ибо вероятно знал, что Зейн будет звонить им, и просто пропал. Чёртовы пятнадцать дней певец только и делает, что проклинает себя за свою вспыльчивость и ревность, и ненавидит себя ещё больше, потому что виноват во всём этом только он сам. Он ненавидит этот номер в отеле, потому что он напоминает ему о том, что Пейн ушёл от него, но не может его покинуть, потому что часть его продолжает надеяться, что его детка вернётся к нему. Но он не возвращается. Он крушил вещи, он проклинал себя, чёрт, он даже допился то такого состояния, что едва осознавал, кто он, и где находится, но он не покидал эту чёртову комнату, продолжая каждый день покупать любимые цветы своего жениха, и надеяться, что сегодня он включит телефон, и он сможет наконец-то найти его. Ничего из этого не происходит. Зейн игнорирует друзей, выезжая куда-то только лишь по работе, мало с кем общается, за исключением родных Лиама, которым он звонит практически каждый день, надеясь, что Пейн дал о себе знать хоть кому-нибудь из них. Вновь осушив стакан с виски, парень снова и снова прокручивает в руках элегантное кольцо, едва не срываясь от безысходности. Его мир без Лиама не существует. Они вместе так долго, что представить свою жизнь без него страшно и невозможно. Даже в самые загруженные дни они никогда не расставались на более чем десять дней, и то эти дни казались ему сущим адом и пыткой. Можете себе представить, что происходит теперь, когда прошло целых пятнадцать дней одиночества, и мысли о разлуке и боли настолько въелись в кожу, что кажется, теперь так будет всегда, и он навсегда останется один, живя в этом проклятом номере, который всё ещё пахнет его любимым одеколоном. Певец поднимается на ноги, и чувствуя лёгкое головокружение, идёт к кровати, рывком падая на подушки. Несколько минут он вдыхает аромат духов, которые сохранились на подушке его жениха, и вновь и вновь ему хочется взреветь от чувства ненависти к себе за столь паршивое поведение, которое заставило Лиама уйти от него. /-/ Зейн лежит на спине у изголовья кровати, бездумно пялясь в потолок. Слышит назойливые звуки сообщений, прекрасно зная, что это либо по работе, либо друзья, которым он продолжает врать и говорит, что всё в порядке. Он врёт даже своей семье, стараясь в разговорах с мамой придать своему голосу радостные оттенки, потому что знает, что не может озвучить в слух то, что его Лиам ушёл от него. Если он это скажет, то мама начнёт плакать, будет пытаться уговорить его приехать к ней, а он не может этого сделать, потому что часть его всё ещё надеется, что его детка вернётся, и всё снова станет как прежде. Он врёт маме, что в Нью-Йорке много работы что у него, что у Лиама, именно поэтому они живут в отеле, и она в очередной раз сетует, что им пора купить квартиру или дом в этом штате, потому что они и правда проводят здесь огромное количество времени. Зейн лишь кивает, вспоминая каталоги с жильём, которые они с Пейном просматривали около месяца назад, так и не остановившись на чём-то конкретном. У них уже есть несколько домов – в Лондоне, в Лос-Анджелесе, маленький домик у моря в Италии, но покупка жилья в мегаполисе действительно стоит на повестке дня, но влюблённые долго тянут с выбором, потому что запись нового альбома Зейна и продвижение сингла Лиама занимают практически всё свободное время, и возвращаясь с работы поздними вечерами, они просто хотят провести время друг с другом, радуясь даже просто тому, что находятся вместе, а не за тысячи километров, которые довольно часто разделяют их из-за плотного графика певцов. Малик достаёт сигареты из кармана, и закуривает прямо лёжа на простынях, зная, что его малыш убил бы его за это, будь он сейчас здесь. Сердце предательски стонет, когда он вновь нащупывает кольцо на цепочке, и осторожно прикасаясь к нему своими губами, вспоминая тот вечер, когда сделал своему любимому предложение. Их многочисленные счастливые моменты мелькают перед глазами, и парень едва может дышать, ощущая предательскую боль внутри, когда внутренний голос словно говорит ему, что Лиам больше не вернётся. Он рывком поднимается с постели и швыряет в стену пустую бутылку со столика, пытаясь заглушить чувство ненависти и отвращения, что так предательски преследуют его уже который день. Подойдя к бару, он замечает, что последняя бутылка с алкоголем почти закончилась, и сделав несколько глотков прямо с горлышка, чувствует, как его живот начинает болеть от постоянного алкоголя и дыма, и почти отсутствия нормальной еды. Зейн вновь садится на диван, взяв в руки снимки, которые несмотря на весь хаос в комнате, лежат аккуратной стопкой на краю стола, и начинает снова и снова вспоминать те дни, когда всё было хорошо. Услышав негромкий стук в дверь, он кричит раздражённое «Войдите», зная, что в такое время это может быть только официант, принёсший ему очередную порцию крепких напитков. - На тумбочке лежат деньги, возьми сколько хочешь, - не отрываясь от снимков, произносит певец, и не услышав за спиной движения, раздражённо проводит рукой по волосам, всё же отрываясь от своего занятия. У двери стоит его Лиам. Ошеломлённым взглядом Зейн смотрит на парня несколько секунд, думая, что он снова допился до галлюцинаций, однако закрыв глаза, и вновь их открывая, образ не пропадает, и парень едва дышит, поднимаясь с дивана. Образ не пропадает, даже когда певец осторожно подходит ближе, и ему кажется, что сейчас он проснётся, и он вновь исчезнет, оставляя его в одиночестве в этом забытом номере. Его возлюбленный делает несколько шагов навстречу, и Зейн чувствует, что его сердце вырывается из груди, замечая в его взгляде беспокойство и тревогу. - Лиам… Ты… - во рту всё пересохло, и слова даются ему с большим трудом, и он не знает, что говорить, потому что предательская часть его мозга твердит, что парень пришёл сюда не для того, чтобы мириться, а возможно, чтобы закончить отношения навсегда, забрав отсюда свои вещи. Он ничего не говорит, и тихо всхлипывает, одним резким движением подходя ближе, и прикасается к его небритой щеке, осторожно проводя пальцами по коже лица. Зейн едва дышит, чувствуя жар в тех местах, где пальцы Лиама касаются его, и не успев подумать и запретить себе, он поднимает руку, медленно прикасаясь к его запястью. Они смотрят друг другу в глаза несколько долгих мгновений, не говоря ни слова. Зейн боится произнести что-то, или сделать, потому что ему кажется, что это всё ещё сон. Лучший сон в его жизни, где его Лиам снова возвращается к нему. Несколько минут спустя руки парня прикасаются к его плечам, и он одним рывком привлекает его к себе, молясь, чтобы Пейн не оттолкнул его, потому что не выдержит этого. Он не выдержит, если он уйдёт, и снова оставит его, и поэтому он крепко прижимается к нему всем телом, вдыхая аромат его волос, слегка подрагивая от долгожданной близости. Зейн потерян. Он чувствует слёзы, которые выступают на его глазах, и он позволяет себе заплакать, чувствуя, как Лиам ещё плотнее прижимается к нему, проводя пальцами по волосам. - Зейн, боже, как ты похудел, - шепчет Пейн куда-то ему в шею, опаляя его своим горячим дыханием, - Ты и правда не ел ничего? Решил, что раз я ушёл, можно угробить себя? Ты с ума сошёл? Он ошеломлённо отстраняется, чтобы заглянуть любимому в глаза, услышав в его голосе беспокойство. Лиам проводит рукой по его бороде, и невольно хмурится, улавливая стойкий запах алкоголя и сигарет. Малик не знает, что сказать, поэтому молчит, жадно всматриваясь в родное лицо, и наблюдает, как руки Пейна блуждают по его щетине, изучая. Когда руки его жениха опускаются, он несмелым движением берёт их в свои, и чувствует, как Лиам переплетает их пальцы вместе. Он снова чуть не плачет, осознавая, что может снова прикасаться к нему. - Боже, ты снова здесь. Как я просил об этом, если бы ты знал. Я ждал тебя, я надеялся, и я так боялся, что больше не увижу тебя. Я был больше, чем потерян, я был разбит. Я не хотел выходить отсюда, не хотел никого видеть, и я так чертовски винил себя в том, что ты ушёл. Детка, я так виноват перед тобой, и я ненавижу каждую часть себя за это, потому что я сделал тебе больно, и я даже не успел сказать тебе, как сильно я виноват. Чёрт, я был… Лиам не даёт ему закончить, неожиданно прикасаясь своими губами к его щеке, и медленно перемещается к губам, и парень громко стонет, чувствуя, как любимые губы накрывают его, и они разделяют мягкий и нежный поцелуй, который полностью уничтожает его. - Милый, я прослушал большинство из твоих сообщений, поэтому тебе не стоит вновь повторять. Я знаю, Зейн, знаю, - Лиам чувствует на своих губах привкус виски и сигарет, но сейчас это не важно, - И я знаю, что не должен был уходить так. Должен был остаться, выслушать тебя. Я просто испугался… Я так испугался, вспомнив, что мама говорила, что если парень так сильно ревнует, то он изменяет… - Что…? – он удивлённо смотрит на своего жениха, мысленно проклиная себя за его сомнения, - Я бы никогда не изменил тебе, и ты это знаешь, родной. Я бы никогда… - Я знаю, - он видит, как одинокая слеза спускается по его щеке, и осторожно прикасается к мягкой коже своими губами, пытаясь забрать все слёзы Лиама, - Я … прости меня. - Тебе не за что извиняться, детка, я такой идиот, прости меня …- парень увлекает его на диван, и они оказываются в объятиях друг друга, снова и снова повторяя друг другу слова, которые накипели у обоих за эти долгие дни разлуки. Они говорят друг другу всё, что было у них на душе, и Малик чувствует, как огромная рана, заполняющая его сердце, срастается, потому что впервые за пятнадцать дней он наконец-то может дышать. Он снова живёт, и его сердце начинает успокаиваться, потому что предмет всех его мыслей и переживаний сидит сейчас рядом и крепко прижимается к нему, и Зейн не может мечтать о большем. - Детка, я так люблю тебя, - он целует волосы Лиама, вновь переплетая их пальцы. Он медленно расстёгивает рубашку, взяв свободной рукой его кольцо, и улыбается, замечая, как глаза парня пробежались по его многочисленным татуировкам, останавливаясь на одной из них. Он сделал тату с его именем у себя на сердце более года назад, потому что знал, что это самое подходящее место на его теле, чтобы навсегда запечатлеть там своего малыша, который навсегда в его сердце и мыслях, и навсегда там и останется. - Знаешь, я думаю, я сделаю ещё одну тату с датой, когда ты вернулся ко мне, милый, - он целует Пейна в губы, и замечает, как он одевает на палец кольцо, положив руку на его грудь. - Ты же говорил, что сделаешь татуировку с датой нашей свадьбы, Малик, - Лиам усмехается, проводя рукой по оголённым участкам его кожи. - И с этой датой тоже. И ещё со словами клятвы… - Тогда на тебе не останется свободного места, Зейн, - он легонько толкает его в бок, наблюдая, как жених снял с шеи серебряную цепочку. - Я всегда смогу свести старые, и сделать новые, - он шутливо улыбается, наблюдая за ним. - Когда ты ел последний раз? – Лиам сурово смотрит на него, вспомнив об этой важной детали, - Я закажу ужин в номер, и только попробуй не съесть всё, что будет на тарелках. Ты меня понял, Малик? И кстати, нам предстоит разговор о вреде алкоголя и сигарет на голодный желудок … Они смеются, чувствуя себя самыми счастливыми. Раны на сердцах обоих срастаются, и влюблённые знают, что совершили ошибку, позволив своим чувствам и неуверенности взять верх, но оба поклялись себе, что такое больше не повторится, и Зейн уверен, что постарается сделать всё, чтобы его будущий муж больше никогда не вспомнил об этом злополучном времени, когда они пережили самую длительную и самую тяжелую разлуку в своей жизни.