Если бы вампиры могли краснеть

Тони сидел в комнате, изрядно подустав обновлять страницу на ноутбуке. Совсем разозлившись, парень отложил это дело на край тумбы, плюхнулся на кровать и начал медленно смыкать веки. В его голове маячили мысли, и Тони не мог спокойно уснуть. Это ведь так странно! Парень раньше и представить не мог, что может встретить вампира, а теперь он дружит с одним из их представителей. Всего пару дней изменили его жизнь! Перевернули с ног на голову! А еще, Тони понял, что практически все, что он читал о вампирах — детский лепет. Вампиры не мёртвые, нет. Они живые, но не такие, как люди. У них не холодная кожа, но и не тёплая. Они живут не вечно. И не такие кровожадные, как их описывают. Парень посмотрел на свои запястья. Ну ладно, с последним можно и поспорить: руки Тони были полностью искусаны. Но, сказать честно, это вина не Руди. Скорее, это мальчик виноват, что позволяет своему другу такое. Но он просто не может отказать ему в этом, когда видит грустные глаза и виновато изогнутые брови. Как вообще можно устоять, когда об этом тебя просит сам Рудольф? — Привет, смертный. Не скучал? В распахнутое окно влетел тот, о ком весь вечер думал Тони. Вампир приземлился на край кровати и, посмотрев на друга, кинул ему сок в упаковке. Тони, удивившись, поймал «подарок» и начал крутить его в руках. — Клюквенный сок? Рудольф как-то гордо хмыкнул и мотнул головой, мол: «Именно, смертный.» Но до Тони всё никак не доходило, зачем вампир преподнес ему это. Увидев такую растерянность, Руди вздохнул, встал с кровати и подлетел к книгам, которые лежали на столе в беспорядке. Там он нашёл только непонятные учебники и одну энциклопедию. — Что вы вообще в этой глупой школе проходите, если ты даже таких элементарных вещей не знаешь? Парень снова упал на кровать, которая поначалу казалась ему совершенно неудобной, но вскоре он привык к этому ощущению мягкого матраса и шелковому покрывалу. — Рудольф, как ты не понимаешь? Как раз для таких случаев у меня есть ты. Вампир протяжно засмеялся. Тони, отставив коробочку с соком, тоже захихикал. — Так, человек! Ну-ка быстро выпил это! Повелительным голосом прошипел вампир. От такого парень резко и неожиданно для самого себя схватил сок и начал поглощать его содержимое. Послышался довольный хмык. Ну конечно, добыча вампира была по нраву Тони, это не могло не радовать. — В последнее время твоя кровь имеет не такой насыщенный вкус, как раньше. Я, похоже, перестарался, — Руди грустно опустил взгляд. Радость Тони погасла, как только он заметил вампира и его потускневший взгляд. Упаковка с соком быстро оказалась опустошена и парень тут же подсел к Руди. Он долго всматривался в его лицо, отмечая, что гладкость кожи можно было спутать с мрамором. Узкие губы приоткрыты, а белоснежные клыки казались совсем прозрачными от голубого света. Красные и так ярко светящиеся глаза тускло смотрели в пол. Острый нос и подбородок. Тони, сам не замечая этого, протянул руку к щеке друга. Слегка тёплая кожа ощущалась так, будто он прикасался к ней впервые. Рудольф резко поднял голову, что отпугнуло парня и тот убрал руку. Если бы вампиры умели краснеть… Однако смущение Руди можно было понять и без румяных щёк. Его глаза сияли по-другому, его лицо было удивленно-желающим. — Что ты делаешь? — Н-ничего, — воздух казался камнем и Тони с трудом смог произнести слово. — Знаешь, я ведь много книг прочёл за свою жизнь. Обычно в такие моменты происходит поцелуй, — пробормотал вампир. Дыхание парня вдруг остановилось. — Поцелуй? — сказать это для Тони было очень трудным. Он еле шевелил губами. Руди взлетел к окну, за которым завывал ветер. Тони в полушоковом состоянии сидел на кровати. По всей комнате будто слышалось, как в голове парня крутились шестеренки, пытаясь осознать только что случившееся. Луна в эту ночь была просто великолепной. Ее света хватало, чтобы самые тёмные уголки дома были освещены. — Ну что, Тони, полетаем? И тот моментально забыл о своих раздумьях. Согласившись и спрыгнув с кровати, он тут же схватил друга за руку. Край подоконника, а за ним сотни метров высоты. Один шаг и Тони летел вниз, расставив руки в стороны и наслаждаясь тем, как поток воздуха ласкал его щеки. Его внутренности будто прижались к позвоночнику. Сердце колотилось от такого азарта и чувства страха. Земля уже близко, а Тони на волоске от смерти, но вампир резко схватил его запястье, взлетая вверх к яркой луне. — А если б не успел? — Но успел же, — засмеялся Руди. Их руки крепко сцепились и парни летали по ночному небу, наслаждаясь красотой ярких звёзд. Тони думал о том, что он мог бы до них дотронуться, что завораживающее свечение переливалось бы в его ладонях и отражалось не только в его голубых глазах, но и в красных глазах вампира. И у обоих бы застывала кровь в венах. Вы не думайте, что у вампиров нет сердца — оно есть, и не менее живое, чем людское. Просто оно не так быстро гоняет кровь по телу вампира, оно слабое. И кровь в их теле не такая. Но, тем не менее, сердце живое. Оно гоняет живую кровь по телу вампира. Оно бьётся, медленно и слабо, но бьётся. Оно живёт. Парни долетели до середины озера и остановились. Гладь воды под ногами так завораживала взгляд, но в то же время ни один из них не хотел упасть в эту холодную воду. — Может поиграем, смертный? — промурлыкал Руди. Только Тони хотел спросить: «Во что?», как оказался подброшенным вверх и уже чувствовал свободное падение. — Рудольф! Я не соглашался! Вампир подлетел к другу и сел «по-турецки» в воздухе. — Хорошо летим, — засмеялся вампир, наблюдая за тем, как гладь воды с каждой секундой приближается. — Я падаю, это чертовски не круто! — со страхом в голосе прошипел мальчишка. Он попытался схватить вампира за ногу, но тот резко отлетел от друга. Не может же Тони просто упасть в воду? Ан нет, может! Еще как! Рудольф не торопился спасать человека, а только левитировал рядом с ним. — Руди, мать твою, если я выживу, то ты труп! И только Тони почувствовал холод воды, задержав дыхание и зажмурившись, ощущая как его одежда медленно намокает, как Рудольф подхватил его тушку, крепко прижимая к себе. По всей округе послышался звонкий смех вампира, такой искренний и яркий. Настоящий смех. От него у Тони отпало всякое желание набить морду вампиру, он только обиженно вздохнул, скрывая свою улыбку. — Еще раз так сделаешь — тебе точно не жить, маленькая грязная мышь, — пробубнил парень, утыкаясь носом в плечо друга. — Будешь обзываться — уроню, большой чистый человек! Тони, еще сильнее утыкаясь в плечо, задумчиво ответил: — Зато ты не умеешь ноутбуком пользоваться. Рудольф поморщил нос. Да, это немного обидно для вампира, но как можно злиться на смущающегося Тони? Он так мило обнимал Рудольфа, томно выдыхал в его холодную куртку, скрестив ноги сзади, держась за тело вампира. Он так тихо дышал. И биение его сердца было так дорого для друга. — А ты боишься темноты. Когда Тони страшно ночью, Руди обычно ложится рядом и рассказывает обо всем на свете: о ярких полнолуниях, о его полетах далеко на север, о той жизни до появления парня. Он называет ту встречу переломным моментом в его жизни. Будто она разделилась на до и после. А она и разделилась… — А ты меня ревнуешь к Лизе. — Уроню, — прошипел Руди, хмуря брови. — Просто ты не видишь, что она делает. Вот это по-настоящему не круто! Парни молча долетели до отеля и вампир аккуратно посадил парня на его подоконник. Тот выглядел немного грустно. Он сидел, мотая ногами. Тони не отпускал руку Руди, а только крепче держал ее и смотрел на удивленное лицо друга. Вампир подлетел поближе к парню и тоже сел на подоконник рядом. Было мало места, поэтому их колени соприкасались, что было немного неловко. Руки же так и держались вместе. Горячая ладонь Тони и слегка холодная Рудольфа. Их сбившиеся дыхания от ярких полетов звучали в унисон. Тони наблюдал, как на луну залезали тучи, закрывая ее, как покрывалом. А еще он наблюдал за тем, как шуршат листья деревьев. Он наблюдал все это в отражении глаз Рудольфа. В ярко-алых, светящихся, будто горящих. Но в один момент Тони заметил в отражении себя. Вампир тоже смотрел на парня. В его голубые, нежные, желающие чего-то незабываемого, какого-то азарта и бурлящей жизни, глаза. А потом на мягкие, молочно-розовые щеки, они были такими теплыми, как парное молоко. Волосы будто сочное, только что скошенное сено, они бликовали на тусклом свету. У Рудольфа проснулась добрая зависть, он завидовал такой необычной внешности Тони. Он будто принц, который вышел из старой книги в трухлявом переплете. Из той книги, которую вампиру читала Мать, когда он был совсем маленькой мышкой. — Тони, что люди говорят, когда им что-то нравится? Пытаясь подавить дрожь в голосе, спросил Руди. — Ну, — задумчиво опустив глаза, прохрипел мальчик. — «Это просто улет!» — вот так говорят. — Тогда… Ты просто улёт, Тони Томпсон. Тони широко распахнул глаза. Они были похожи на два огромных и безумно чистых озера. Если бы парня спросили тогда о дыхании, он бы промолчал и подумал о пунктире. Прерывистый, тяжёлый, поднимающий грудную клетку высоко вверх, и такой удушающий. Но это было приятно. Приятное удушье будто не сжимало горло, а нежно ласкало. А что говорить о сердце, которое почти перестало биться? Оно, как и сам мальчик, замерло. Щеки Томпсона пылали самым жарким огнём. Рудольф сначала испугался, но это и понятно — он никогда не видел такой реакции. Он подумал, что у Тони жар. А у него и был жар. Не от болезни, а от вампира. — Все хорошо? — Сэквилбек взял в руки лицо мальчика. Его холодная кожа будто дотронулась до огня. — Ты весь горишь, Тони! — Нет-нет, Руди, это ты очень холодный. Если бы вампиры могли краснеть… — Я не холодный, просто я — вампир. Мальчик резко кинулся обнимать Руди. Он схватил его за плечи и уткнулся своим носом в холодную, мраморную шею. От вампира пахло мокрой землей, как будто после дождя, и чем-то необыкновенно родным. Тони запустил свою руку в чёрные, как смоль, волосы и начал перебирать пальцами прядки. Рудольф все никак не мог понять, что ему нужно сделать? Посмеяться? Оттолкнуть? Обнять в ответ? А может, поцеловать… Парень немного отодвинул Тони от себя за плечи, аккуратно, стараясь не поранить его своими когтями. А потом, как обычно, улыбнулся уголком губ, обнажая белый клык. Он не знал, как нужно сделать это. В книгах все так просто. Вроде вот он, в нескольких сантиметрах, но что-то не даёт вампиру взять холодными ладонями лицо мальчика и дрожащими губами прикоснуться к его губам. Рудольф сначала медлит, он осторожно приближается к другу и уже ощущает на своём лице обжигающее дыхание, которое пробуждает в нем странные чувства — такие трепещущие, как крылья летучей мыши, такие горячие, как солнечный свет и такие острые, как клыки вампира. Клыки… И только Сэквилбек приблизился к мягким губам Тони, медленно приоткрывая рот, как парень резко отпрянул от вампира, чуть ли не падая с подоконника, прижимая ладони ко рту и тихо хихикая. — Ты такой неуклюжий, Рудольф. Твои клыки мешаются. Мальчик тихо смеялся, сильно краснея. Он неловко почесал затылок, краем глаза замечая растерянность вампира. Тони никто не заставлял, но он придвинулся поближе к парню и нежно коснулся пальцами его тонких губ. Руди вздрогнул от неожиданности, поднимая свои красные глаза на Тони. Они сияли так ярко, как не сияла ни одна звезда на небе. Мальчик аккуратно открыл рот вампира, легонько дотрагиваясь до клыков. Парень томно выдохнул. Горячо. Кто бы мог подумать, что вампиры могут быть такими горячими? Томпсон прикрыл веки, медленно приближаясь к лицу Руди и мягко касаясь своими пшеничными волосами его лба. Вампира пробрала мелкая дрожь. Не контролируя свои действия, он обхватил плечи друга, чувствуя, как Тони тоже дрожит. Мягкие губы слегка коснулись чужих, а томные вздохи все чаще стали раздаваться эхом в ушах у обоих парней. Тони прижался всем своим телом к вампиру. Он ощущал, как через холодную куртку бьется живое сердце. А губы, все невинно касались друг друга, обжигая и трепеща. Это был их первый поцелуй. Он был таким детским, но чувственным, мягким. Он затягивал. «Целуй его губы, его щеки, его шею!» — все шептал себе Рудольф, опускаясь уже поцелуями на ключицы и утыкаясь во вздымающуюся грудь. Томпсон горел, обнимая в ответ Рудольфа. Он не хотел отпускать его. Только не сейчас. — Т-Тони, а я для тебя кто? — давясь воздухом и задыхаясь от запаха парня, спросил Руди. — Заткнись и целуй! А Рудольф только смущённо посмеялся, оттягивая ворот майки Тони и целуя его в плечо. Конечно, он хотел его. Он хотел вонзить в его молочную, мягкую кожу свои клыки, почувствовать этот пьянящий вкус алой крови, но он не хотел причинять парню боль. Тони был для него слишком дорог, чтобы вот так с ним поступать. Он скорее был готов сойти с ума, чем кусать своего мальчика. Рудольф взял запястье парня и поцеловал его, касаясь клыками. — Береги себя, ладно? Я ведь… Я ведь не проживу без тебя, смертный! Рука нервно дернулась, и Тони как-то неловко улыбнулся. Кончик языка нежно коснулся заживающих укусов, и Руди принялся вдыхать сладостный запах мальчика. Но это ничто: просто мгновение, которое тянулось слишком долго. Клыки медленно вонзились в запястье Тони, от чего мальчик зажмурился, невольно дернув рукой и тем самым причинив себе боль. Рудольф положил ладонь на теплую шею парня, поглаживая ее. Тони вздохнул. Было больно, но он понимал, что Руди не может постоянно контролировать себя рядом с ним, поэтому просто терпел и наблюдал, как красные капли стекали по руке, капая на холодный камень подоконника и оставляя за собой маленькие пятна. Его знобило, а конечность начинала неметь, но Томпсон все терпел, запустив вторую ладонь в жёсткие волосы вампира. Рудольф не мог остановиться. Клюквенный сок и вправду очень хорошо помог кровообращению парня: кровь стала вкусной, намного более приятной и пленящей. Рудольф не сдержался. Как жаль… — Хватит, Рудольф, — прохрипел Тони, сжимая волосы на затылке вампира. Сэквилбек как ошпаренный отскочил от парня, вытирая рукой кровавые губы. Его воротило от себя. Какой же он вампир, если не может держать волю в кулаках?! Тело мелко дрожало. Глаза тускнели от наполняющих их слез. — Чёрт тебя подери, Тони! Мы друзья, это неправильно! Отчаяние? Нет. Просто страх, который строит ненужные преграды из сухого кирпича. Не нужно бояться проявлять свои чувства, даже если они чудные! Вампир, оборотень, или человек? Какая разница?! Любовь одна. Она бывает разной: горячей, холодной, пылающей и спокойной, страстной и безумной, но совершенно не важно, кто кого любит. Это ведь прекрасно. Любовь — это прекрасно. Тони совсем осторожно приблизился к вампиру. Снова страх. Но Тони смелый, поэтому он обнял такого кровожадного, смелого, намного более взрослого, но все же глупого парня. Нет, он не холодный. Нет, он не мёртвый. Он умеет любить. А разве можно назвать любящего — ужасным? Или мерзким? Нет. — Тони, ты не боишься меня? — Почему я должен тебя бояться? — А если я убью тебя, смертный? — Но ты же меня любишь, Рудольф. — Но я же вампир! — А что это меняет? Я все равно люблю тебя, каким бы ты ни был. Если бы вампиры могли краснеть… Это были бы уже не вампиры!