Ленинградец 2.0

Налетела грусть, Ну что ж, пойду, пройдусь, Ведь мне ее делить не с кем. И зеленью аллей, В пухе тополей Я иду землей невской. Может, скажет кто, Мол, климат здесь не тот, А мне нужна твоя сырость. Здесь я стал мудрей, И с холодом дождей Мы мазаны одним миром… Александр Розенбаум «Налетела грусть»

СССР, Ленинград, 3 сентября 1991 года       - Мама, я пошёл! – одиннадцатилетний Гриша взмахнул портфелем и выскочил из дому, убегая в школу.       - Иди, сынок! – по привычке отозвалась Лили, закрывая за сыном дверь.       - Даже не верится, что наш сын так вырос, - сказал жене Сириус, заходя в кухню. – Давно ли на руках его держали, и вот уже в пятый класс пошёл.       - Как думаешь, стоит ли ему рассказать о том, о т к у д а мы?       - Думаю, нет. Пускай вырастет, а потом всё ему объясним. Нашему Гришке и без того забот хватает.       - Ну да, твоими, кстати, стараниями. Кто его к шуткам приохотил? Только не говори, что это соседский Вовочка из двадцать третьей квартиры, в жизни не поверю.       - Лили, ты же знаешь старого Мародёра. Не мог удержаться.       - Прекрасно знаю. Хорошо хоть твоими же стараниями сын и на гитаре играет, весь двор слушать приходит.       - Да уж, а всё после того, как к нам Юра на рюмку чая заглянул. Вот Гришка и загорелся, глядя, как мы песни репетировали.       - Короче, воспитаешь ты мне тут ещё одного рокера. Мало того, что муж вечерами на Рубинштейна пропадает, еще и сына оттуда за уши не вытащишь.       - Сам он туда напросился, никто не тянул. Чем плохо?       - Да, в общем-то, и ничем… - смутилась Лили. – Если честно, я даже рада, что у нас всё так получилось. Не помоги нам Мойше, да не решись мы тогда бежать, один Бог знает, что бы вышло…       - А ведь и впрямь, вряд ли Дамблдор нас просто так отпустил бы. Особенно Гришу. Кто его знает, что у него на уме.       - Какое-нибудь очередное «общее благо». По-другому он не умеет.       - Это да. Ох, нутром чую, аукнется ему это когда-нибудь. Ох, аукнется… - Сириус задумчиво почесал лохматую голову.       Город Ленинград начинал новый трудовой день. И никому не было никакого дела до того, что где-то и кого-то называли Мальчиком-Который-Выжил.