Рассвет

Казалось, ночь длилась вечно. На улице тихо и спокойно, небо затянуто тучами, а опавшую листву гоняет по асфальту прохладный осенний ветер. Про такие ночи пишут в романах, и в такие ночи происходят немыслимые перевороты судеб под покровом тьмы, под взгляд иногда появляющейся из-за туч луны. Калинкин заливает в себя уже второй стакан виски, вместе со льдом - это единственный чистый алкоголь, который пребывает в его крови. Он уже выпил три коктейля, два из них даже не входили в меню, бармен просто намешал ему всего за, как говорится, "красивые глаза". Ему хочется танцевать, он встаёт из-за стола и чуть ли не падает, спотыкаясь об небольшой стол, хихикает глупо и, шатаясь, идёт на танцпол. Там уже вовсю дрыгается Ваш, а рядом с ним дрыгаются как минимум три девушки, которые только и делают, что крутят своими задницами, пытаясь прижаться к нему как можно теснее. Калинкин буквально бежит туда, заплетаясь в своих длинных ногах и смеясь, светя брекетами, и они уже вдвоем начинают разносить этот клуб. Сегодня пятница, а, как известно, каждая пятница - это праздник, а праздники надо отмечать. Последнее время на канал приходило очень много запросов по поводу рекламы, и количество подписчиков росло достаточно стремительно. Работы было не мерено. Надо было писать новые оригинальные сценарии для выпусков, и придумывать, как интересно подавать рекламный контент. Парни не выбирались куда-то уже недели три. Поэтому в эту пятницу было принято решение всем коллективом сходить куда-то и выпить чего-то покрепче двойного эспрессо. Жене хотелось залить в себя алкоголь больше всех, поэтому именно он занимался выбором места и заказом столика, и сейчас он веселился больше всех, да и выпил тоже. Было где-то полвторого когда Большов уехал домой где-то полчаса назад, под пьяные выкрики Ваша о том, какой он старый и о том, что ночь - это время молодых. Прошёл ещё где-то час, а Ваш все ещё был на той стадии опьянения, когда хочется все крушить, орать, перекрикивая музыку, и приставать ко всем с дурацкими шуточками. Калинкин снова что-то пил, одновременно танцуя и проливая жидкость ядрено-синего цвета на пол, и на себя заодно. Доброкотов зависал у бара, выискивая себе спутницу на ночь, Павлов просто тыкал пальцем в пьяных людей, устраивая мини-стендап в пустоту, хотя сам был не в особо трезвом состоянии. Единственный, кому было как-то не очень весело, - это Шакулин. Музыка казалась слишком громкой, в помещении было как-то душно, а алкоголь почему-то не брал. Шакулин только нервно тарабанил пальцами по столу, и кивал на подколки Павлова, даже не особо вслушиваясь в его трёп. Все его внимание было приковано к Жене. Об него настырно терлась какая-то девка - или он об неё терся? И нет, не то чтобы Вася ревновал, но, сука, он ревновал. Наверное, он начал замечать это дерьмо за собой где-то полмесяца назад. Все началось с того, что он начал пялиться на Женю, как-то слишком долго и томно. Потом пошли "случайные прикосновения" и слишком гейские шутки в его сторону. Вася даже пару раз позвал его на кофе в обеденный перерыв, только его. Женя был не против, ему даже было приятно такое повышенное внимание к своей персоне и то, что Вася платит за его заказы в Старбаксе. Шакулин осознал все постепенно и спокойно, без истерик и самобичевания. Почему-то симпатия к Калинкину не казалась чем-то отвратительным, притом он все ещё засматривался на грудь и подтянутые попы девушек в метро. Хотя по сравнению с Женей блекла любая красотка. Калинкин допил уже пятый коктейль и вернулся с танцпола, просто заваливаясь на не очень чистые диваны. Похоже, он перепил свою грань и совсем скоро превратится просто в тело. Его начинало немного подташнивать, и он принялся ныть, дёргая Васю за подол кофты, прося его выйти с ним подышать. Это был шанс Шакулина свалить отсюда, при том ещё и с пьяным Женечкой, ночь все-таки ещё не была проебана, и этот шанс он не упустит. Он помог Калинкину подняться, забрал его вещи и принялся попрощался со всеми. - Я отвезу это тело домой, - Вася натянуто улыбнулся и направился на выход, дабы не слушать пьяного Сашу, который тут же начал возмущаться и ерничать о том, что ещё один дед нарисовался. Вася же просто глаза закатил и ушел, в охапку схватив Калинина с собой. Они с трудом пробрались через толпу танцующих пьяных людей. Женя все время вешался на Васю, утыкаясь ему в шею и повторяя, что ему ой как плохо и он хочет домой, и если его будет полоскать, пусть Вася обязательно держит его волосы. Они все-таки вырвались из душного клуба, где вовсю орала музыка и светодиоды могли вызвать приступ эпилепсии даже у здорового человека. На ночном небе просвечивались звезды, а неоновые вывески и фонари достаточно неплохо освещали улицу цветными огнями. После шумного и душного помещения прохладный ночной воздух казался таким успокаивающим. Жене немного полегчало после того, как он вдохнул полными легкими. Была ранняя осень и на улице было тепло, но холодный ветер ласкал лицо, вызывая мурашки, и Вася набросил на плечи Жени свою джинсовку. Они сели на лавочку недалеко от места, куда все выходили покурить, и Вася достал свой телефон, дабы вызвать такси. Вызывание такси и пьяный Женя, утыкающийся в изгиб шеи, - чувство небольшой ностальгии приятно тянуло внизу живота. Uber должен был приехать где-то через 7 минут, и Вася достал пачку сигарет. Щёлкнув зажигалкой, он сделал глубокую тягу, выдыхая серый дым. Калинкин же резко оживился, с пятого раза щелчком выбивая сигарету из его рта. - Фу, Шакулин, ты такой отвратительный, меня вообще-то тошнит, - он промямлил это заплетающимся языком, стукая его пару раз в предплечье, и уткнулся обратно в шею Васи, - от тебя так вкусно пахнет, не надо курить, ты все портишь, - Шакулин шумно выдохнул косясь на друга, и взмолил Бога дать ему сил не оттрахать Калинкина прямо тут, на лавочке. Женя только подливал масло в огонь, ерзая носом по его шее и закидывая на Шакулина ноги, - он был слишком пьян. Такси подъехало ко входу, и Шакулин опять поднял Калинкина, протаскивая его до машины. Они упали на задние сиденья и поехали к дому Жени. Таксист попался адекватный и молчаливый, он только изредка недовольно зыркал на них через зеркало заднего вида, когда Женя делал лишние телодвижения в сторону Васи, а Шакулин только и мог, что неловко лыбиться и краснеть за своего пьяного друга. Вася расплатился, и они вышли возле классической многоэтажки под подозрительный взгляд таксиста. Подняться на пятый этаж стало целым аттракционом. Лифт не работал, и Вася, проклиная всех работников ЖЭКа, потащил Женю наверх. Тот еле переставлял ноги, громко говорил всякий бред и сам же смеялся с него, будя, наверное, всех соседей, если не весь район. Как только за дверьми послышались возмущения и шаги, Васе пришлось прижать Женю к стене в проёме между вторым и третим этажом, закрывая ему рот рукой. - Потише, пожалуйста, - Вася заглядывал Калинкину глубоко в глаза, а тот только хихикал ему в руку, - ты же не хочешь перебудить всех соседей, - Женя помотал головой, в темноте его голубые глаза светились, как светлячки, а красное от алкоголя лицо выглядело как-то слишком притягательно, и у Васи возникло жуткое желание поцеловать его, но он сдержался, отворачиваясь и всматриваясь в темноту подъезда. Они постояли в тесном контакте ещё пару минут, слушая ритм сердца и чувствуя дыхание друг друга, из-за чего щеки Калинкина начали краснеть не только от алкоголя. Вася немного отошёл и снова подхватил Калинкина за талию, продолжая их тяжкий путь наверх в тишине. - Женя, где ключи? - Они стоят под дверью, и Вася все ещё сжимает талию друга, дабы тот не упал и не покатился с лестницы, а Женя виснет на нем, как тряпичная кукла. - В заднем кармане, - он икает и упирается лбом в дверь, продолжая хихикать, пока по лбу Васи стекает пот - то ли от жары в подъезде, то ли от осознания того, что ему надо засунуть руку в задний карман обтягивающих джинсов друга. Ключи достать всё-таки придётся, а хозяин этих самых ключей явно не в состоянии даже нащупать карман, поэтому выбора нет. Вася довольно медленно и осторожно старается засунуть руку ему в карман. Проводить по заднице Жени довольно приятно. Он не позволяет себе вольностей, как Егоров, поэтому трогает его в таком месте впервые. Он подцепляет пальцем ключи и тянет их из кармана. Внезапно Калинкин резко дёргается и стонет, а Вася близок к инсульту в этот момент, он замирает, оставляя руку на заднице друга. - Не царапайся, придурок, - Женя взмахивает ногой, видимо в попытке ударить Шакулина, но чуть ли не падает, успевая ухватиться за ручку двери, - больно же, - Вася выдыхает, пытаясь унять лёгкое покалывание в пальцах. - Хорошо, - он почему-то улыбается сам себе и смелее вытаскивает ключи. Он попадает в замочную скважину раза так с третьего, и они входят в квартиру Жени. Она не очень большая, но довольно уютная, несмотря на небольшой беспорядок кажется крайне милой и опрятной. Шакулин бывал тут, но сейчас квартира выглядит как-то по-особенному интимно в темноте. Ночью он тут впервые. Вася с трудом ставит Калинкина ровно и стягивает с него свою куртку и его свитер, оставляя парня в одной футболке. Следующий шаг - попытка снять обувь. Шакулин становится на колени перед Женей и развязывает ему шнурки, но тот, как только поднимает одну ногу, тут же начинает терять равновесие и заваливаться на Шакулина, тупо хихикая и опираясь ему на плечи. Вася решает действовать по другой схеме. Он стягивает свою обувь и кидает её куда-то под шкаф. Парень пару секунд собирается с силами, взваливает немаленькое тело себе на плечо и, пыхтя, несет Калинкина в спальню. Женя смеется только громче и называет Васю чудовищем, которое его похитило, долбя ему в спину кулаками. Вася как можно аккуратней кладёт Женю на кровать и начинает стягивать его кеды, а тот все ещё заливается хохотом. - Я как Золушка, - Калинкин приподнимается на локтях и смотрит на Васю, который берет его Вансы и собирается куда-то уходить. А Жене не хочется, чтобы он уходил. Поэтому он резким рывком встает и хватает Васю за кофту, тянет вниз так сильно, что обувь вылетает у того из рук, разлетаясь по комнате, и теперь они уже вдвоём лежат на кровати. Калинкин смотрит на него, и Вася ловит этот взгляд, разворачивая голову и тоже всматриваясь в лицо Жени. На нем играют тени от луны и фар проезжающих за окном машин, и Шакулин в сотый раз убеждается, что Женя слишком красив для этого мира. Калинкин закусывает губу, переводя взгляд на губы парня, лежащего рядом, и от этого у Васи по телу проходит небольшой разряд. - Слушай, Вася, - Калинкин говорит тихо и придвигается ближе, будто бы стараясь, чтобы их никто не услышал, и Вася может почувствовать его дыхание на своём лице, - ты когда-нибудь целовался с парнем? - этот вопрос прилетает как пощёчина, и Шакулин на пару секунд выпадает из реальности - такого он точно не ожидал. Его уши немного краснеют, но этого почти не видно в темноте комнаты. - Нет, - Вася тоже шепчет и, наверное, любой дурак поймёт, что он сейчас нагло врет, а Женя не дурак. - Не ври мне, Шакулин, - в полной тишине вроде не очень громкий крик Калинкина немного оглушает, он несильно бьет Васю в грудь ладошкой и смотрит ему в глаза, и под этим взглядом Вася готов рассказать все что угодно. - Ну, было пару раз в летнем лагере, но в рамках игры в бутылочку, - он закатывает глаза и приподнимает уголки губ. - Как-то не ожидал от тебя, - Женя почему-то говорит это каким-то расстроенным голосом, будто не он пару секунд назад задавал этот вопрос, на который требовал правдивый ответ. И когда Шакулин пытается заглянуть ему в лицо, Женя уводит взгляд. Вася почему-то чувствует себя виноватым. Шакулин не знает, что ударило тому в голову, может, алкоголь решил подействовать, или он просто сошёл с ума. Шакулин притягивает Калинкина ближе и целует его, кладя одну руку ему на щеку, а другую на талию. Поцелуй выходит нежный и немного рваный, а у Васи весь мир переворачивается. Наконец-то такие желанные губы, все ещё сладкие от сиропов и ликеров, (хотя Вася уверен, что губы Калинкина сладкие всегда, и теперь ему хочется целовать его каждую секунду). Женя отвечает на поцелуй, сжимая кофту Шакулина, в его голове взрываются фейерверки, а желудок и сердце меняются местами. Шакулин начинает активно действовать, он нависает над ним, не разрывая поцелуй. Он проводит языком по нижней губе парня, и тот послушно открывает рот, делает этот поцелуй более откровенным и влажным. Вася исследует каждый миллиметр рта Жени и наконец-то понимает, какие брекеты на ощущение. Руками он залазит под футболку, гуляя ладонями по горячему телу, и Васе кажется, что если оставить ладонь на одном месте слишком долго, можно обжечься, а Женя только и может, что стонать ему в рот и наслаждаться ощущениями. Вася разрывает поцелуй, оставляя между ними ниточку слюны, которая лопается за секунду. Он покрывает поцелуями все лицо Калинкина, переходя к уху, облизывая раковину и втягивая в тепло рта мочку, слегка прикусывая её. Калинкин тянет наверх его кофту, пытаясь снять её, Вася послушно поддаётся, и его свитшот летит куда-то в угол комнаты. Женя тяжело дышит и водит руками по уже голому торсу Васи, пока тот любуется его лицом, таким красным и влажным от пота сейчас. Он опять целует Калинкина, снова мокро и жарко, играясь с его языком, попутно пытаясь расстегнуть его ширинку. После того как он вслепую справляется с бегунком, он резко стягивает с Калинкина джинсы и садится между его ног, на этот раз припадая к шее. Он оставляет на нежной коже следы зубов и медленно алеющие засосы. Вася легонько касается промежности Жени через ткань боксеров, и тот шумно выдыхает и опускает туда свой взгляд, всматриваясь жадно и с желанием, в ожидании. Следующие действия Шакулина более смелые, он начинает поглаживать стояк Жени, срывая с его губ тихие стоны. Другой рукой он подцепляет край его футболки, оставляя Женю в одних трусах. Он снова покрывает поцелуями его шею, потом спускается к выпирающим ключицам, оставляя свои метки и там. Он ведёт рукой по животу, пересчитывая рёбра, сделав пару кругов по грудной клетке, решаясь попробовать слегка сжать сосок между пальцев. От этого Женя стонет громче и прогибается в спине. Вася спускается мокрой дорожкой от ключицы к другому соску и проводит по нему языком, Женя издаёт очередной гортанный стон. На Шакулина это действует как спусковой крючок. Он начинает активней массировать левый сосок и сосать правый, заставляя Женю стонать все громче и громче. - Ты как? - Вася отрывается от груди парня и смотрит наверх, ловя его взгляд. Женя весь красный, с немного затуманенным взглядом, он выпускает изо рта внутреннюю часть ладони, которую закусывал все это время. - Если я признаюсь, что мне это нравится, я потеряю все своё мужское достоинство, - Калинкин запускает руку ему в волосы и слегка массирует голову. Упоминание мужского достоинства в такой ситуации вызывает у Васи ухмылку. Он с силой кусает розовую бусинку, немного оттягивая её и сжимая член Жени. Калинкин вскрикивает и выгибается в спине до хруста костей, сжимая в кулаке волосы Васи. - Мне чертовски нравится, - его слегка потряхивает от наслаждения, и он закидывает голову назад, - очень нравится. Вася отпускает Женю, он тяжело дышит и пытается сфокусироваться на лице Шакулина. Вася снова нависает над ним, опираясь на локти, пытаясь создать максимально тесный контакт их тел. Он берет его за подбородок и целует нежно и размеренно. Калинкин немного приходит в себя и тянется к ремню Васи, быстро его расстёгивая. Он пытается стянуть штаны при помощи ног, Шакулин помогает ему. Освободиться от тесной ткани хочется безумно, и вот через несколько секунд его джинсы падают вниз с кровати к остальной одежде. Женя, не церемонясь, засовывает руку ему в трусы и, проводя тонкими пальцами по члену, вытаскивает его стояк. Вася утыкается ему в плечо, тихо постанывая и подмахивая бёдрами, когда Женя начинает ритмичные движения вверх-вниз. Шакулину кажется, что он скоро кончит, поэтому он перехватывает руку парня, заводя её за его голову, переплетая их пальцы и снова целуя уже порядком красные и искусанные губы. После долгого поцелуя Вася садится, стягивая с Жени белье. Теперь он может полностью насладиться его голым телом, а Калинкин немного смущается, когда его так пристально разглядывают, и уводит глаза, пряча лицо в подушку. Вася берет его ногу за лодыжку и укладывает себе на плечо. Он снова наклоняется к Жене, с громкими вдохами трясь своей промежностью о промежность Калинкина, другой рукой проводя по внутренней стороне бедра, сжимая слишком сильно, в некоторых местах оставляя небольшие синяки на бледной коже. Женя начинает стонать громче, играясь с волосами Шакулина, в очередной раз притягивая его, чтобы накрыть губы парня своими, но тут Вася резко останавливается, и Калинкин оттягивает его за волосы от себя и смотрит недовольным взглядом, Вася оставляет лёгкий поцелуй на его щеке в качестве извинения. - Мы будем сегодня заходить дальше? - Он старается следить за каждой эмоцией на лице Жени, тот поджимает губы и обнимает его. - Не знаю, - в голове у Калинкина творится сумбур, чувство интереса и безумного желания перемешались с чувством страха и лёгкого недоумения, как ему стоит себя вести. Близкий контакт с Васей привлекает, но незнакомые ощущения немного пугают, а мысль о том, что это может быть больно, не даёт покоя, и эта неуверенность падает камнем внизу живота. Женя сильнее прижимается к Шакулину, кусая его за плечо, втягивая носом запах алкоголя, пота и ещё не до конца выветрившегося одеколона, начинает сам двигать бёдрами, надеясь пустить все на самотёк. Вася не даёт этого сделать. Он берет лицо Жени в тёплые ладони и заглядывает ему глубоко в глаза. - Ты мне доверяешь? - Калинкин не может ответить нет, все сомнения уходят на задний план, и остаётся только Вася, сейчас нависающий над ним, смотря в глаза так нежно и заботливо, от этого камень в животе разлетается бабочками, и Женя действительно готов ему отдаться. Он кивает и разводит ноги. Шакулин снова покрывает мелкими поцелуями его лицо, мягко улыбаясь. - Я буду очень аккуратно, постараюсь не сделать тебе больно, ты очень красивый... - он шепчет успокаивающим голосом Калинкину на ухо всякие нежности и водит руками по его телу, - если вдруг что, говори, прекратим в любой момент, - Женя кивает и опять вовлекает Васю в поцелуй. Шакулин отстраняется от его губ и раздвигает ноги Жени ещё шире для большего удобства. Он втягивает в рот три пальца, начиная активно смачивать их слюной, не теряя зрительного контакта с Калинкиным. Женя снова кусает припухшую губу, представляя вместо пальцев Шакулина кое-что другое, Вася только ухмыляется. Парень достаёт влажные и скользкие пальцы изо рта с причмокивающим звуком. Он начинает целовать шею Калинкина, поднимаясь к ушам и спускаясь к ключицам. Женя только стонет. Вася представляет один палец к сжатому колечку мышц и надавливает, массируя и пытаясь проникнуть внутрь. Женя морщит брови и впивается ногтями в спину Шакулина. - Расслабься, - он шепчет ему в губы, оставляя на них почти невесомый поцелуй. Женя ноет, но все же слушается, первый палец входит достаточно легко. Калинкину не больно, просто немного странно ощущать в себе инородное тело. Он снова закусывает ладонь, когда Шакулин начинает медленные движения, и сжимает пальцы на ногах, сгибая их в коленях. Вася приставляет второй, и Женя чувствует проникновение каждой фаланги. На глазах выступают слезы, и он кусает руку чуть ли не до крови. Шакулин останавливается и даёт ему привыкнуть, шепча на ухо всякий романтический бред, и сцеловывает слезы из уголков глаз. Женя немного адаптируется, и тянущая боль даже начинает казаться приятной. Он легонько опускает бёдра, насаживаясь на пальцы, разрешая Васе продолжить его растягивать. Не то чтобы Шакулин смотрел гей-порно, но он смотрел, поэтому план действий ему был крайне понятен и до невозможности прост. Он двигал пальцами под разными углами, разводя их ножницами, постепенно наращивая темп, ища нужную точку. Через пару попыток он сгибает пальцы, и Калинкин вскрикивает уже в который раз за эту ночь, сжимая простыни. По его телу будто проходит приятный электрический разряд, в висках будто стучат маленькие молоточки, а перед глазами плывут цветные разводы. Он закатывает глаза и начинает активнее насаживаться сам. Шакулин просто в восторге от такой реакции. Он добавляет третий палец, и Женя издаёт стоны наслаждения и выгибается дугой при каждом попадании по простате. Вторую руку Вася кладёт на его член, начиная водить по нему, размазывая смазку большим пальцем по головке. Женя продолжает стонать все громче и громче, ему кажется, что он близок к развязке. Шакулин останавливается и достает пальцы, за что получает удар кулаком в плечо. Ему тоже хочется почувствовать не только визуальное наслаждение от вида красного и стонущего его имя Калинкина. Его член тоже требует к себе внимания и уже начинает болеть от перевозбуждения. Шакулин приподнимает Калинкина за бёдра и подставляет свой член к его заднему проходу, предварительно обильно смочив его слюной. - Я вхожу, - Женя сглатывает и кивает головой, обвивая ноги вокруг Васиной талии. Шакулин входит слишком резко и сразу наполовину, Калинкин издаёт полукрик-полустон и утыкается лицом в подушку, тихо всхлипывая. Это определённо больнее, чем он думал. Вася сжимает простынь до побеления костяшек и дышит слишком шумно, стараясь держать себя в руках, хотя это довольно трудно. Внутри Калинкина горячо и узко, и Шакулину осталось совсем немного для того, чтобы его крыша поехала и он сжал руки Жени над его головой и просто начал вдалбливаться в его тело. Но он никогда этого не сделает, если, конечно, Калинкин сам не попросит. Вася пытается отвлечься и начинает ставить засосы на его шее. Завтра, наверное, Женя накричит на него за это, но сейчас плевать. Время застыло только для них двоих, такое чувство, будто рассвет никогда не наступит. Женя немного привыкает к новым ощущениям - все-таки член - не пальцы, - и толкается вперёд навстречу Васе. Шакулин снова прилипает к его губам, которые совсем скоро начнут болеть, и входит полностью. Женя выгибается ещё сильнее и стонет ему в губы. Боль уже почти не чувствуется, и он обвивает руками спину Шакулина, давя пятками ему на спину, призывая двигаться. Первые толчки аккуратные и медленные, Вася пытается держать какой-то темп, но как только он немного меняет угол и снова попадает по сгустку нервов, срывая с губ Жени громкие стоны, его самоконтроль падает, как Берлинская стена, а рассудок умирает где-то в руинах. Он начинает двигаться быстро и рвано, издавая стоны в унисон с Калинкиным, иногда даже громче, когда Женя до крови царапает его спину. Перед глазами туман, а в ушах стоит писк и звук шлепков тел, в воздухе пахнет потом и становится невыносимо душно, - это возбуждает ещё больше. Развязка близко у обоих, сердце колотится все быстрее и быстрее, грозясь вырваться из груди. Вася продолжает шептать на ухо Калинкину уже всякие пошлости, а Женя просто выкрикивает его имя, прижимаясь всем телом, оставляя ногами синяки на его пояснице. Ещё немного, пару сильных толчков, и Вася кончает прямо в Женю, рыча и кусая его плечо. Женя изливается следом, пачкая их животы, с именем Шакулина на губах. По телу разливается тепло, а в голове все пульсирует. Вася лежит на Жене ещё пару минут, пытаясь привести свое дыхание в порядок. Когда организм начинает успокаиваться, он выходит из Калинкина и падает рядом, Женю все ещё колотит от лучшего оргазма в его жизни, он тяжело дышит и разжимает простыни. Женя возвращается в реальность где-то через четыре минуты и поворачивается к Васе, перед его глазами все ещё меняются цветные пятна. Калинкин лыбится как идиот, утыкаясь ему в плечо и накрывая их одеялом. - Это было очень хорошо, - он целует Васю в шею, вытягивая его из-под обломков Берлинской стены его рассудка. - Я старался, - такое после секса мог сморозить только Шакулин, Женя смеётся и укладывает голову ему на плечо. Вася целует его макушку и обнимает Калинкина, притягивая к себе, - я тебя люблю, - это срывается с губ как что-то в порядке вещей, но Вася все равно краснеет. Когда признаешься кому-то в любви, щеки алеют, как ни крути. - Я тебя тоже люблю, - Женя говорит это тихо, румянец с его щёк не сходит и, наверное, не сойдёт ближайшую неделю, хотя Шакулин этого не видит. Веки тяжелеют, начинает клонить в сон, то ли от алкоголя, то ли от усталости, хотя скорее всего от того и того. Женя засыпает под звук бьющегося сердца Васи с лёгкой улыбкой на губах и теплом в сердце. Шакулин ещё немного лежит, любуясь спящим лицом уже не просто друга, и тоже отдаётся в лапы морфея. Комнату начинают заливать алые лучи, играя тенями на кремовых стенах. Рассвет наступил.