Песнь Вина и Разврата

      Джон сидел прямо напротив принца и смотрел точно в глаза. В ушах звенели только что произнесённые с его стороны слова. «Спал с твоей матерью»… «Твоей матерью»… «Матерью»… Казалось, пока с того момента, как он сказал это, глядя ему в лицо, и до того, как произошла ответная реакция, прошла целая вечность. Джон успел тысячу раз пожалеть о своём поступке, обдумать тысячу причин, почему этого не стоило делать, и тысячу раз опроверг их, придя к выводу, что всё делает правильно.       Глаза Джоффри округлились, лицо вытянулось и напряглось. — Что? — только и смог произнести он. — Чёрт бы тебя побрал, Джофф, я трахнул королеву Серсею! — нервное напряжение вкупе с волнением делали своё дело. — Ты не знаешь, что означают слова «спать с кем-то» или «трахнуть»? Я и так одной ногой в могиле, мог бы хотя бы не задавать глупых вопросов!       Каменное лицо принца не выражало никаких эмоций. Глаза обращены в одну точку. Джон тяжело вздохнул, и рассказал с самого начала. О стражниках, о покоях королевы, о выпитом вине. Не забыл упомянуть о страшных обвинениях, которые тогда предъявила пьяная королева. — Она обвинила меня во всех смертных грехах! Стояла надо мной в этом проклятом платье с огромным вырезом до пола, а я не сомневался, что мне грозит смерть. Я всегда знал, что хочу её, с того момента, как впервые увидел, но себе я бы никогда в этом не признался. Я уже считал себя покойником — хотелось хотя бы напоследок оторваться, — Джон пытался как-то оправдать свой поступок, но понимал, что выглядит это очень глупо. Лицо Джоффри тем временем оставалось неизменно каменным и безэмоциональным. — Я притянул её к себе и совсем потерял голову. Впился в неё, как в запретный плод, и ничто уже больше не кажется мне слаще. Подумай сам — твоё самое развратное и недостижимое желание воплотилось в жизнь — разве можно при этом оставаться в здравом уме? И клянусь старыми и новыми богами — она не сопротивлялась. Боги свидетели, ей это нравилось.       Джон сам, казалось, пребывал в шоке от своих слов. Думать — это одно, а говорить вслух — совершенно другое. Он не стал рассказывать ему ВСЕ подробности того секса, хотя пообещал себе рассказать всё; сказал лишь, что это было чертовски грязно, и, да простят его Боги, чертовски красиво и приятно. — Знаешь, когда она, обессиленная, повалилась на кровать, она казалась такой милой и невинной, что на мгновение я позабыл, что это королева Семи Королевств Серсея Ланнистер, мать моего принца. Казалось, что рядом со мной лежит любимая женщина, а каждый человек в стране не возненавидел бы меня, если бы правда вскрылась, — Джон горько рассмеялся от того, что собирался сейчас сказать. — Я заботливо укрыл её одеялом и улёгся рядом. Когда я проснулся, солнце было уже достаточно высоко, а королева стояла полностью одетая, в платье без выреза, с тем самым злосчастным кубком вина. Она приказала мне одеться и пройти в дальнюю комнату. Я, было, подумал, что там уже находится палач, но в комнате никого не было. Это была маленькая тёмная комнатушка, кладовая по-видимому. Я услышал её шаги, а потом резкий скрипящий звук, и стена передо мной каким-то образом начала отодвигаться, пока не обнажила небольшой деревянный люк в полу. Я обернулся и посмотрел ей в глаза, чтобы увидеть там что-то, но она смотрела в пол, успешно игнорируя мой взгляд. Потом она прошла в комнату, грубо отпихнула меня, достала из нагрудного кармана ключ и отперла люк. Она открыла рот — было понятно, что за утро она уже успела прилично выпить — и тихо сказала: «Пойдёшь по подземелью — выйдешь в богорощу. Выход спрятан за кустами, когда выйдешь — прикрой, как было. Поворотов нет — не заблудишься. Надеюсь, мне не нужно тебе напоминать, кто лишится головы, если хоть одна живая душа узнает про этот проход». Я с трудом открыл люк — снизу он был каменный — и шёл не менее получаса по извилистому узкому коридору, пока действительно не вышел в богорощу. С тех пор мы и словом не обмолвились, а когда пересекаемся — она упорно избегает моего взгляда.       Джон глубоко вздохнул с облегчением от того, что сбросил эту ношу, и произнёс: — Я готов к любому наказанию, которое приготовила мне Ваша милость, включая смерть. — Наказанию? — поднял бровь Джоффри. — За что? — За что?! — опять, не сдержавшись, крикнул Джон. — Я трахнул твою мать, причём в буквальном смысле, и ты спрашиваешь за что? — недоумённым шёпотом прошипел он.       И тут Джоффри сделал то, чего Джон ожидал от него в последнюю очередь. Он… расхохотался. Да, да, он просто залился звонким смехом, с лёгкой насмешкой, но никак не злобным, обвиняющим или презрительным. Невероятно, но что-то действительно рассмешило его. «Я окончательно свихнулся» — решил Джон.       Джоффри встал, поставил на стол второй кубок, наполнил его и, похлопав Джона по плечу, сел обратно. Сделав большой глоток из своего бокала он сказал настолько шокирующие Джона слова, что он с минуту неподвижно сидел, пытаясь понять смысл сказанного. — За что мне тебя наказывать? — пожал плечами он. — Она довольна, по твоим же словам. Ты получил роскошную женщину, и тоже должен быть доволен. Да чего уж говорить — я сам тебе завидую! Моя мать очень красива, с шикарной фигурой, большой грудью и округлой задницей — я бы и сам не прочь её трахнуть, будь я кем-то другим. Неужели ты настолько привередлив? — насмешливо добавил он.       Нет, он определённо смеётся над ним. Как можно говорить такие вещи о собственной матери? Джон представил Робба, выражающегося подобным образом о леди Кейтилин, и ему стало плохо. — Дело не в этом! — густо покраснел он. — Спать с королевой — государственное преступление и измена! Наказание за измену — смерть! У неё есть муж, король Роберт, и если он узнает… — Если! Если он узнает. Но он не узнает. Если ты, конечно, не окажешься настолько идиотом, чтобы после меня, сразу зайти к нему. Хотя может, тебе и в этот раз повезёт — и ты переспишь с обеими королевскими особами, — Джоффри зашёлся в хохоте, но глядя на каменное лицо Джона быстро замолк. — Слушай, мне нет дела до того, с кем спит моя мать. Каждый сам решает, с кем трахаться. Может у отца маленький член, и ей надоело это терпеть — в таком случае мне даже жаль её, всё-таки они вместе больше десяти лет. Но даже если это не так, её всё равно можно понять — человеческий организм требует разнообразия в сексуальной жизни — я думаю это справедливо и для мужчин, и для женщин. По себе знаю. Ты не сможешь долго трахать одну и ту же женщину, сохраняя желание и страсть — она тебе быстро надоест. Именно поэтому короли и королевы заводят любовниц. Мой отец трахает шлюх — это всем известно. Что же, казнить их, что ли, всех за это? Ты хотя бы не шлюха — значит поступок матери в какой-то степени лучше отцовских выходок.       Джон сидел в полном ступоре — после всех его мыслей, многодневных терзаний и душевных страданий, этот невозмутимый ухмыляющийся хрен в который раз вывернул всё наизнанку и обратил чёрное в белое, а белое в чёрное. Джон понимал, что он не прав, но не мог найти ни единого аргумента в пользу этого. Его собственные мысли перемешались, и он пребывал в абсолютном замешательстве и полном непонимании того, что сейчас делать. — Так, меня что-то пугает твоё выражение лица, — весело сказал Джоффри и пододвинул к нему бокал. — Пей давай, и тогда поймёшь, что всё сделал правильно. По крайней мере то, что сначала пошёл ко мне, а не к королю, — хмыкнув, добавил он. — Мне не хочется, Ваша милость. — Седьмое пекло! Может мне всё-таки насадить твою голову на пику? Уж больно часто ты стал мне перечить! — притворно грозным голосом сказал принц.       Губы Джона, наконец, позволили себе небольшую улыбку, и выпил бокал до дна. Но дойдя до половины, он почувствовал жжение в горле и поперхнулся. — Боги милостивые! — воскликнул он, отплёвываясь. — Что это за пойло? — Дай это сюда, если не собираешься допивать! — выхватив бокал, бросил Джоффри и сделал большой глоток. — Это чёрная настойка из Асшая, что в краю теней. Одна бочка стоит больше, чем весь Винтерфелл, — хмыкнул он. — Так… — помолчав с минуту, промямлил Джон. — Так что мне делать с этим? — С чем, с этим? — С королевой? — Да какое мне дело? — отмахнулся Джоффри. — Я бы на твоём месте почаще её трахал, да пожёстче, пока у тебя есть такая возможность. Прекрасная замужняя королева, и горячий оруженосец-бастард с большим членом — да вы идеальная парочка!       Джону очень хотелось как следует двинуть хохочущему принцу, но тут из соседней комнаты вышла его сестра, отчего у Джона глаза полезли на лоб. Что она тут делает? Неужели она всё слышала? Это была бы катастрофа. Но судя по удивлённому голосу, всё было в порядке. Или она просто притворяется? — Джон?! — Санса?! — Ну-ну, — засмеялся Джоффри. — Встретились, голубки. Вы всегда так удивляетесь друг другу при встрече? Вы живёте в одном замке, забыли? — И правда, — уже с чувством облегчения улыбнулся Джон, встал и поцеловал её в щёку. — Ты сегодня просто прекрасно выглядишь, сестрица.       «Ночью она была ещё прекрасней» — пробубнил себе под нос Джоффри, рассчитывая, что его никто не услышит. Санса, действительно, не обратила внимания, но уши Джона прекрасно всё расслышали.       Она залилась краской, но вид у неё действительно был прелестный. Лёгкий голубой летний сарафан из атласа, с шёлковыми лентами, повязанными вокруг и узкой талии, и огненные волосы, заплетённые причудливым способом выглядели великолепно. — Что ты здесь делаешь? — спросила она, и как ни в чём не бывало, взяла из рук принца бокал с чёрной жидкостью и отпила. — Я… нам с Джоффри надо было поговорить, — ответил Джон, с лёгким удивлением глядя на неё. — Что? — недоумённо спросила она. — Ах, ты про это! — она помахала кубком в руке. — Мне очень пришлась по душе эта настойка — она прибавляет смелости и мужества. Скоро начнётся турнир в честь назначения отца десницей, и они мне понадобятся, чтобы посмотреть все бои. — Кстати об отце, Санса, не пора ли нам идти? — предложил Джон. — Он будет ждать к завтраку. — Ой, да, конечно, — спохватилась она, поставив бокал на стол, и направилась к выходу, держа за руку Джона. — Эх, жаль, — с досадой сказал принц, — заходите потом — может, сыграем в кайвассу, — он махнул рукой в сторону столика с игрой и подмигнул Сансе, — а может, и во что-нибудь поинтересней. — Конечно, — залилась краской Санса. — До встречи, мой милый принц!       Они вышли из комнаты, держась за руки, и с удивлением увидели сестричку Арью, идущую на них с серьёзным выражением лица. Вид у неё был более, чем странный — потрёпанная и порванная одежда, сонные глаза и растрёпанные волосы. — Что вы тут делаете? — обвинительным тоном начала она. — Арья! — проигнорировав вопрос, ахнула Санса. — Что у тебя с одеждой и волосами? Ты выглядишь как последняя оборванка! Если отец увидит… — С отцом я уже встречалась, и он ничего не сказал, — она скрестила руки на груди. — А вот что ВЫ делаете у Джоффри? Почему у вас от меня какие-то секреты? — Это не твоё дело, — отрезала Санса. — Ещё как моё! — Арья, сестричка, — Джон подошёл к ней и приложил палец к её губам. — Мы с Сансой непосредственно связаны с принцем — я его сквайр, а она — невеста. Если тебе хочется быть с нами — я попрошу его. Уверен, что он не откажет. — Ну уж нет, — заявила Арья. — Сами сюсюкайтесь со своим Джоффри. — Арья, Санса, Джон! — из-за угла послышался строгий голос Джори из гвардии отца. Он подошёл к ним в сопровождении ещё одного полного гвардейца, которого Арья прозвала Толстым Томом. — Лорд Эддард уже давно ожидает вас в Малом чертоге — где вы шляетесь? Завтрак уже начался!       Они проводили их в Малый чертог и ушли. Завтрак прошёл довольно мило. Пока они шли, Арья успела сбегать в спальню и немного привести себя в порядок. Санса была неотразима. Они разговаривали о разных вещах, но серьёзных тем для разговора не затрагивали — стало быть, его ещё ни в чём не подозревают. Оно и понятно — королева-то уж хорошо заботится о своей безопасности. Джон думал о словах Джоффри, поэтому говорил мало, а ел много. И чем больше он думал, тем больше смысла находил в словах Джоффри. «Мне нет дела до того, с кем спит моя мать» — эта фраза до сих пор звенела в ушах Джона. С первого взгляда, это кажется просто очевидным поводом для вечной вражды — узнать, что кто-то обесчестил твою мать, тем более королеву. Но задумываясь, понимаешь, что вреда от этого действительно никому нет. Серсея взрослая женщина, Джоффри тоже почти взрослый. Изменять мужу, конечно, бесчестно, но ведь он сам не образец святости. Да Джон и не был уверен, что он первый, с кем она изменяла королю.       Немного успокоив себя подобным мыслями, Джон вышел из-за стола с более чистой головой. Ему необходимо было побыть одному, чтобы хорошенечко всё обдумать, поэтому он отправился к себе в каморку.       Проходя по тёмному внутреннему коридору, Джон услышал шорох за спиной. Обернулся — никого. Но, попытавшись продолжить путь, он чуть не споткнулся о маленького ребёнка, внезапно оказавшегося возле его ног. Он протягивал какой-то крошечный клочок бумаги. — Это что? — изумился Джон. — Мне? — Бастарду Сноу, — пропищал мальчишка. — От королевы.       Дрожащими пальцами Джон взял бумажку и развернул. Там было написано всего семь слов: «Вечером придёшь тем же путём. Или умрёшь». Джон опустил руки и тупо уставился вдаль, не зная, что и думать. Простояв так минуты три, он понял, что пацан никуда не делся. — Чего тебе ещё? — Послание, — показав пальцем, пискнул он, — нужно сжечь. — Валяй, — буркнул Джон, всунув ему проклятый клочок бумаги, и пошёл дальше.       Оглянувшись, он заметил, что мальчик уже исчез. Чего опять понадобилось от него этой суке? Ясное дело, решила его казнить. Страх потихоньку начал возвращаться.

***

      Джон несколько часов пролежал на кровати, размышляя о случившемся. Он пришёл к выводу, что идти всё-таки придётся — королева его всё равно из-под земли достанет, от неё не спрячешься. А так хотя бы примет свою судьбу в стоячем положении, а не прячась, как трус.       Джон, в который раз оглядел себя, убедился, что всё в порядке и отправился в богорощу. Потратив минут десять на поиск потайной двери, он проскользнул в едва заметную щель в стене, и поправил куст снаружи. Он плёлся по подземелью, пока не наткнулся на тупик. Сузив глаза, он всё же разглядел очертания люка и постучал. Ничего. Он постучал ещё раз, подождал — снова никакого ответа. Наконец, он не выдержал, повернулся спиной и изо всех сил принялся бить по камню ногой. Послышался звук поворачивающегося ключа, и Джон вздохнул от облегчения. Навалившись всем своим весом на каменную плиту, он открыл путь в её покои. В глаза ударил свет, и он вслепую нашарил лестницу, встал на ноги и протёр глаза.       Серсея Ланнистер стояла в дверном проёме и глядела на него оценивающим взглядом. Джон ещё раз протёр глаза, сфокусировав взгляд, и ахнул. На королеве не было ничего, кроме тоненькой голубой шёлковой сорочки, едва прикрывающей ноги. Золотые волосы распущены, изумрудные глаза блестят озорным огоньком. Сорочка была практически прозрачная, и королева стояла перед Джоном во всей своей красоте и сексуальности. Он вдруг почувствовал, что в штанах стало ужасно тесно. Он не мог оторвать от неё глаз и начал лепетать, как последний идиот. — М-моя к-королева… — он сглотнул слюну и взял себя в руки. — Может быть вам стоит сначала о-одеться?       Она откинула голову и звонко расхохоталась. Это был звучный, живой и очень возбуждающий смех, от которого Джон почувствовал, что нити его штанов скоро затрещат и порвутся. Но удивительнее всего то, что смех был трезвый. Джон только сейчас заметил, что в руке королевы не было бокала с вином, а без него он редко её видел, даже издалека. Наконец, она смахнула с глаза слезу своим длинным изящным пальчиком и шагнула вперёд. — Ну-ну, такой большой мальчик, а всё ещё боится женщин, — насмешливо сказала она. — Чего ты там только не видел. Или ты опять собрался изнасиловать меня, как в тот раз? Может быть мне позвать стражу? — последнее предложение она произнесла с нескрываемым сарказмом. От этого Джону даже стало немного обидно. Естественно, ведь никакую стражу она вызывать не собиралась. — Осмелюсь сказать, Ваше величество, то, что произошло, вряд ли можно назвать насилием. Когда женщину насилуют, она не прыгает верхом на насильнике и не снимает с него штаны, — Джон сам поражался словам, которые выскакивали из его рта, но остановиться просто не мог. — Или вы уже забыли собственные крики и стоны?       На миг она остановилась, но тут же рассмеялась, и, подойдя к нему вплотную, заглянула ему прямо в глаза. Её бёдра и грудь упирались в его тело, но Джон сжал зубы и кулаки и ответил на этот взгляд. Штанам уже точно конец — возвращаться придётся с дырой спереди. Если он вообще вернётся. — А ты дерзок — молодые всегда дерзкие, особенно бастарды. Но и в смелости тебе не откажешь — ты ведь прекрасно знаешь, что в моей власти отрубить тебе голову без каких-либо вопросов, и никакой лорд Старк мне не помешает. Дааа, благородный лорд Старк, честь которого ты так легко разбил вдребезги — ведь если кто узнает, вся ваша семейка окажется опозоренной, — она не отрывала от него глаз, и Джон очень боялся утонуть в этом взгляде. Но он всё же нашёл в себе силы ответить. — Боюсь, что ваша милость пострадает от этого куда более серьёзно — сомневаюсь, что вам захочется отдавать жизнь за то, чтобы опозорить моего отца, — парировал он.       В ответ на это она лишь слегка улыбнулась. — Зачем ты сюда пришёл? — как ни в чём не бывало, спросила она. — Чтобы спать со мной? — Ваша милость призвала меня к себе, и я пришёл исполнять приказы моей королевы, — твёрдо проговорил Джон. — Оно и видно, — хмыкнула она, кидая взгляд на его натянутые штаны. Она стала медленно обходить его сзади, легонько касаясь его тела. Перед тем как идти сюда, Джон пообещал сдерживать себя, но он не был готов вот к такому вот её облачению. Казалось бы — ангел, спустившийся с небес, но за этой красотой скрываются когти льва, и душа демона. Она провела рукой по его волосам, горячее дыхание порождало капли пота на его шее. Она поднесла свои красные, как спелые вишни, губы к его уху и прошептала: — Твоя королева приказывает тебе трахнуть её — жёстко и грязно, и если не дай бог приказ не будет выполнен достаточно хорошо, то тебе придётся отбывать наказание!       Эти слова прозвучали настолько живо и страстно, что у него закружилась голова. Ткань его штанов предательски затрещала, они упали к ступням, а его член взметнулся вверх. «Она победила. И да простят меня боги, я рад, что она победила» — мгновенно пронеслось у него в голове.       Королева широко улыбнулась, лёгким движением руки смахнув своё полупрозрачное облачение, и ногой отшвырнула его подальше. Скользнув по его телу своими большими и горячими грудями, она опустилась на колени и впилась губами в его достоинство, но её рот уместил его едва ли наполовину. Словно возмутившись от такой наглости, она начала заглатывать его всё глубже и глубже, с громкими хлюпающими звуками. Джон был в шоке. Даже в самых грязных фантазиях он не мог себе представить такой вид наслаждения. Тем не менее, это было чертовски хорошо. Неужели она тоже получает от этого удовольствие? Своим телом он уже чувствовал её гланды, но она всё наступала, пытаясь проглотить его целиком. Наконец, сделав резкий выпад головой вперёд и коснувшись губами его живота, она прижала его таз к себе руками на несколько секунд, хрипя и задыхаясь. Отстранившись, она тяжело хватала воздух ртом, а обильное количество её слюны вместе с его семенем стекали на груди вместе с затвердевшими сосками. Поводя по ним руками, она вопросительно вскинула свою изящную бровь. — Ну что, бастард, ты собираешься меня ублажать, или мне всё делать самой? А? — она крепко сжала его член, и начала массировать его рукой. — Не называй меня так, сучка, — прорычал уже давно потерявший голову Джон. — Да как ты сме… Оооо… — только и успела вымолвить она, прежде чем Джон схватил её за волосы и ещё раз насадил на себя. Дальше слышалось только блаженное мычание и сдавленные стоны. Её волосы бились об его бёдра, губы скользили по члену, а глаза были подняты вверх и смотрели прямо на него. О, сколько страсти было в этом взгляде! Эта женщина была создана для того, чтобы брать её ежедневно, сейчас эта была чуть ли не единственная отчётливая мысль в его голове. Он схватил её голову и зафиксировал на одном месте, теперь уже просто-напросто вонзаясь в её рот, чувствуя, как обильное количество слюны стекает по её подбородку на грудь и живот.       Королева отстранилась, хлебнула воздуха, сглотнула, и тут же принялась напирать на него, схватив его за руки своими. Её язычок скользил по всей его поверхности, он закрыл глаза, и упёрся спиной в стену. Наконец, она отстранилась и поднялась на ноги, намереваясь что-то сказать. Её грудь и живот были мокрыми и блестели, от чего Джон почувствовал новый прилив жгучего желания. Он резко схватил её за талию и поднял, над собой. Всё, что она собиралась сказать, теперь уже было неважно, он услышал лишь короткое «Ах!», и теперь уже он впился губами в её соски, прижав её горячее тело к своему. Королева руками обхватила его голову, схватившись за кудрявые чёрные волосы, а её длинные ноги крепко обвили его таз. Джон скользил головой по её прелестям, оставляя засосы на её шее, ключицах и грудях. Своим языком он чувствовал её маленькие, твёрдые шарики сосков и упругую плоть вокруг них. — Ах! — стонала она. — Трахни уже меня, мерзкий проклятый мальчишка! ТРАХНИ! — На последнем слове она взвизгнула и опустила одну руку вниз, успокаивая себя между ног. Джон грубо отшвырнул её своей и почувствовал влагу и дрожь, а взгляд её выражал лишь непреодолимое желание.       Джон подкинул её и взялся руками теперь уже за её ноги, широко расставив их. Королева была нелёгкой ношей, но сейчас он чувствовал в себе небывалую силу, легко удерживая её и при этом сохраняя равновесие. Серсея не выдержала, и сама опустилась на него, и он почувствовал, что заполнил её целиком. Послышался сдавленный стон удовольствия. Он развернулся и, прижав её спиной к стене, вновь схватил за талию и принялся интенсивно водить её по своему члену вверх-вниз, как тряпичную куклу. Вскоре он развил такую скорость, что её груди просто мелькали у него перед глазами, а стоны уступили место непрерывному крику, звеневшему в ушах Джона. Джоффри, вроде бы, говорил, что стены покоев в замке звуконепроницаемые, а в крепости Мейегора тем более. Серсея, как видно, это прекрасно знала, потому что никак не сдерживала себя. Джону было всё равно — сейчас для него существовала только она. Где-то глубоко внутри голос твердил ему, что всё это неправильно, бесчестно, что необходимо сейчас же прекратить. Но по сравнению с тем, что сейчас вплотную прилегало к его телу, этот слабый голос не имел ни малейшего значения, и тонул в криках королевы, теряясь в его душе.       Финальным движением Джон прижался к королеве, погрузившись в неё на всю её глубину и почувствовав, как упирается во что-то. Под его давлением королева заскользила вверх по стене, скребясь спиной по шероховатой поверхности гранита. Её глаза были устремлены вниз, губы плотно сжаты, что не устраивало Джона. Пока Серсея была внизу, он думал, что ему противно будет целовать её после этого. Однако её блестящие алые губы лишь возбудили в нём новый прилив страсти, и он с силой впился в них. Ощущая, как тело королевы напрягается и начинает дрожать, Джон не ослаблял напора, скользя языком по её небу и прикусывая губы. Ей захотелось закричать, но он лишь свёл губы вместе и одной рукой смял её грудь.       Рука королевы опустилась вниз и начала быстро-быстро тереть клитор, приближая оргазм. Тело королевы вытянулось и затряслось — Джон улыбнулся, почувствовав знакомые признаки её экстаза. Он резко отпрянул от неё, и она сползла на пол, широко расставила ноги, запрокинув голову в звонком крике, и кончила, испустив прозрачную струю жидкости. Джон улыбнулся, глядя на повалившуюся размякшую королеву — сам он уже успел пару раз излиться, но ему хотелось ещё. Плевать на все запреты, ему хотелось ещё.       Серсея ещё минут пять пролежала с закрытыми глазами, блаженной улыбкой на лице, успокаивая свою мокрую промежность. Джон молча сидел на кровати, и глядел на это милое зрелище, переводя дыхание и готовясь к новым победам. Нет, он не даст этой грудастой сучке просто так заснуть: раз уж начал — то выжмет из неё и из себя всё, что можно. Сама виновата.       Наконец, она встала на ноги и оглядела его мускулистое тело. — Боже, как же ты хорош… — удивлённо потрясывая головой, словно не веря в то, что сейчас произошло, протянула королева. — Боги, почему вы наделяете таким большим, крепким и сладким членом таких глупых, зелёных молокососов, а не достойных мужчин…       Джон подумал, кого она имеет в виду под «достойными мужчинами»? Короля Роберта? Навряд ли. Очень маловероятно, что она считала своего мужа достойным, при этом деля с любовником постель. Или пол. У неё точно были другие связи. Джону на секунду стало обидно, но он понял, что это глупо. В памяти всплыли слова Джоффри: «Каждый сам решает, с кем ему трахаться». Эти слова приобретали всё больше смысла в глазах Джона. Но ведь отец всю жизнь учил его по-другому… неужели и он ошибался? Эти вещи ему ещё предстояло обдумать.       Серсея развернулась и подошла к огромному стеклянному шкафу с винами. Джон не мог оторвать взгляд от её покрасневших от его рук ягодиц, двигающихся в такт шагам. Он снова почувствовал, как его член упёрся в живот. Боги, как можно быть такой шикарной? Она взяла кувшин и просто… опрокинула себе в рот, делая крупные глотки, а алая жидкость крупным струйками потекла по её плечам, груди, животу, ногам…       Для Джона это было слишком. Он рывком поднялся и подошёл к ней. — Я тоже хочу пить, — прошептал он, и впился губами в её плоский живот, скользя языком всё выше, пока не добрался до рта. — Что ты… Ох! — он в который раз заткнул ей рот поцелуем, и в который раз она покорилась ему, кое-как запихнув кувшин обратно в шкаф.       Смяв её груди, он толкнул королеву вперед, кладя её спиной на низкий столик из чёрного дуба, попутно смахнув оттуда всё барахло. Хорошенько раздвинув ей ноги, он зарылся лицом в её розовую влажную промежность, и стал водить языком внутри. По её телу сразу пробежала дрожь, руки схватили его за волосы и сильно дёрнули, но не сдвинули ни на дюйм. Ему было плевать на боль. Была важна лишь она, и способ доставить ей удовольствие. А он чувствовал, что она его получает в огромных количествах, несмотря на гневные выкрики. — Вонючий похотливый бастард! Да как ты смеешь! Ах! Я — королева! Мерзкое животное, немедленно прекрати! ПРЕКРАТИ!! — она уже вырвала у него клок волос, но он погружался всё глубже, пока её вскрики не перешли в протяжный визг и стоны, а руки безвольно не опустились на грудь. — Боги, как же хорошо… глубже, ах ты мелкий гадёныш… ммммммм….       Королева обвила его голову своими ногами и изо всех сил прижала к себе. Джон продолжал ласкать её, помогая себе рукой, пока не почувствовал, что она уже на пределе. Её ноги задрожали и ослабили хватку, и тогда он отпрянул, погрузил в неё два пальца и резкими движениями довершил дело. Тело королевы неистово затряслось, и сквозь его пальцы брызнула прозрачная жидкость, окатив его тело брызгами.       Голова королевы была откинута назад, но Джон не собирался останавливаться. Интересно, сколько раз сможет эта сучка? Он ещё раз поцеловал мокрую промежность, и полез вперёд, нежным поцелуем цепляя губы. — Гадёныш… — слабым голосом повторила она, улыбнувшись, — как ты это делаешь? У меня ещё никогда не было таких ощущений. Это так приятно и… мокро. — Ваше величество желает продолжить? — прошептал ей в лицо Джон, поддразнивая. — ДА! — выдохнула королева, ловкими пальцами вводя его в своё влажное лоно, другой рукой кладя его ладонь к себе на грудь. — О, Боги, да!       Он решил сменить тактику и входил в неё долгими, но нечастыми рывками, целиком заполняя её. Королева смотрела на него яростным взглядом, говорящим: «Если остановишься — ты труп». Джон обхватил спину королевы руками, и крепко прижал к себе, ощущая теплоту и мягкость её тела.       Почувствовал, что теряет равновесие, он увидел, что они падают на пол, опрокинув столик. Королева обхватила его ногами, и они приземлились на его спину, и покатились до стенки, не разрывая контакта. Джон услышал её смех, схватил руками её ягодицы и молниеносными движениями стал насаживать на себя. Хохот мгновенно сменился стонами, и он почувствовал, как её руки обхватывают его голову, погружаясь в волосы.       Вдруг королева перевернула его, и он оказался сверху. Увидев знакомую дрожь, Джон ощутил, как её лоно сжимается вокруг него и вышел, поднявшись над ней и заткнув её рот своей ладонью. Её глаза панически-блаженным взглядом были обращены на него, а рука опустилась вниз, и он почувствовал новую струю, ударившую в него, сквозь её пальцы, успокаивающие клитор.       Не давая ей ни минуты отдыха, Джон стал брать её сзади, потом сбоку, стоя, и ещё в куче немыслимых поз, пока золотоволосая стерва не свалилась без сил на пол. Он сам уже чувствовал усталость, поэтому сел на её собственную кровать и стал смотреть на королеву, мешком разлёгшуюся на полу. Это странно, но он чувствовал себя победителем. Выпив пару-тройку кубков её сладчайшего вина, он опустился на кровать и закрыл глаза, погрузившись в лёгкую дремоту.

***

      Джон спал плохо. В его мыслях постоянно вертелась королева. Он пытался отогнать её, но все его прикосновения получились нежными, и как бы он ни хотел её ударить — он не мог. Серсея подходила всё ближе, и Джон заметил, что вместо рук у неё щупальца. В панике, он хотел развернуться и убежать, но они уже обвила ими его тело. Он почувствовал, что задыхается, в зрачках королевы сверкнул хищный блеск, и она начала уволакивать его всё дальше в непроглядную тьму.       Джон проснулся и приподнялся на локтях, его грудь тяжело вздымалась. Что за дурацкие сны? Он откинул одеяло и подошёл к окну. «Странно, — подумал он, — я ведь не накрывался одеялом». Луна была ещё высоко — он проспал не больше пары часов. Он вдруг вспомнил и оглянулся — Серсеи в комнате не было. В кровати тоже. Джон прошёл через пару комнат (до чего же огромными были её покои!) и услышал плеск воды. Пройдя в следующую, он открыл дверь и увидел, как Серсея сидела в огромной ванне из белого мрамора, окружённой паром, идущим от воды. В куче висевших шкафчиках виднелись пузырьки с маслами, травами и цветными жидкостями. Едва сдерживая смех, Джон легонько постучал пальцем по двери. Тряхнув золотыми волосами, королева обернулась и ахнула, инстинктивно прикрыв грудь рукой, и уставившись на него. Джон только сейчас понял, что он до сих пор абсолютно наг. Он старался не смотреть на неё, но почувствовал, как мужская сила вновь собирается в нём. — Тебя не учили, что нужно сначала стучать, а уж потом заходить? — прошипела королева. Её взгляд невольно скользнул ниже, а губы сжались в тонкую полоску. — Нижайше прошу прощения у Вашей милости, — с наигранной учтивостью сказал Джон и начал залезать в ванну. Она настолько этого не ожидала, что чуть не плюхнулась в воду и пару секунд не могла вымолвить ни слова. — Что ты здесь забыл, похотливый ты бастард? Я твоя королева! Немедленно вылези отсюда, если не хочешь лишиться головы, ты меня слы… — дальнейшая тирада была прервана жарким поцелуем. Сначала она плотно сжала губы и молотила ладонями по его спине, но буквально через пару секунд она уже тихонько постанывала под напором его языка.       Отстранившись и будто придя в себя, она провела пальцами по губам, и тяжело дыша от гнева, проговорила: — Тебя за это головы следовало бы лишить, паршивец… — Джон не мог не заметить, что она возбуждена, хотя активно этому сопротивлялась. Некоторое время её глаза были направлены куда-то вдаль, потом она удивлённо посмотрела на него, как будто удивившись, что он всё ещё здесь. — Я тебя предупреждаю — если ты сейчас же не оставишь меня в покое, то… — Мне что, нужно ещё раз оттрахать вас, чтобы вы не мешали мне мыться? — Джон удовлетворённо посмотрел на лишённую дара речи королеву, взял с полки щётку, и как ни в чём не бывало, принялся оттираться.       Серсея поднялась на ноги и отвесила ему смачную пощёчину. — Тебе что, мало, грязный извращенец? — гневно сверкая глазами, рявкнула она. — Сдаётся мне, что я здесь не единственный извращенец, — хохотнул Джон и поднял голову. «В гневе она ещё великолепней» — подумал он, но благоразумно не стал высказывать этот комплимент. Он заглянул в её пылающие глаза и прошептал: — Вас мне всегда будет мало.       Он резко схватил её за ляжки и потянул. Королева упала на него, разлив половину ванны на пол, и чтобы не получить новую порцию оплеух, Джон резко вошёл в неё. «О-ох» — только и смогла вымолвить она, делая слабые попытки оттолкнуть его. Джон двигался медленно и нежно, положив руки ей на бёдра. — Да как… как тебе это удаётся, грязный… — она ещё делала попытки что-то сказать, но потом лишь закрыла глаза, прикусила губу и откинула назад голову, тряхнув золотыми волосами.       Наращивая темп движений, Джон взял её щётку и принялся одной рукой тереть ей спину, опускаясь ниже. Королева неожиданно рассмеялась и начала помогать ему бёдрами, постанывая. Тогда он плотно прижал её к себе, погрузившись на всю глубину. Раздался громкий крик и дрожащая королева, всё ещё улыбаясь, опустилась в ванну, облокотившись на край.       Воды в ванне осталось меньше половины. Серсея приоткрыла глаза и открыла краник на огромном мраморном резервуаре с водой, который раньше казался Джону частью стены. Ванна вновь наполнилась горячей водой, и Джон с благодарностью кивнул. — Я могу остаться, Ваша милость? — осторожно спросил он. — Я бы с удовольствием расчленила бы тебя, а потом убила, — выдохнула она и открыла глаза. Джон с облегчением увидел там игривость и страсть. Она махнула рукой, мол, так и быть.       Королева откинула голову назад и молча нежилась в воде. Джон понимал, что сейчас это лишнее, но ему действительно захотелось сделать ей что-то приятное не с помощью члена. Она ведь пока не убила его, и вроде бы не собирается. Он незаметно подкрался к ней, и легонько обнял за плечи, ожидая ответной реакции. Молчание. Тогда Джон прошептал ей на ухо: — Моя дражайшая королева не желает, чтобы её верный слуга потёр ей спинку? — нежно спросил он.       Серсея открыла глаза и посмотрела на него с лёгким удивлением. Потом вернулась в прежнее положение и её губы тронула лёгкая шаловливая улыбка. — Валяй уж, сучёныш.       Хорошенько натерев её и себя различными маслами, Джон выбрался из ванны и принялся вытираться одним из бесчисленных полотенец. Она, вроде, не имела ничего против. Поймав неожиданно брошенный ему махровый чёрный халат, Джон с удивлением уставился на королеву. — Завернись ты уже во что-то, бастард несчастный, — фыркнула она, накидывая гораздо более богатый и роскошный — красный с золотом и львами, вышитыми на груди и плечах. Да уж, выглядела она поистине по-королевски.       Королева направилась в спальню и скрылась за углом. Джон не совсем понимал, что делать ему. Ну, не на коврике же спать, так что он пошёл за ней и робко заглянул за угол спальни. Серсея уже выпила кубок вина, переоделась из халата в сорочку (из плотной ткани, не мог не заметить Джон) и улеглась в кровать. Их взгляды встретились. — Да проходи ты уже, — засмеялась она. — Жалко тебя вышвыривать посреди ночи, так что пойдёшь утром. Можешь лечь, но только не тыкай в меня больше своим членом. Сегодня, — игриво добавила она и опустилась на подушку.       Радостный Джон лёг и накрылся одеялом. Места в этой кровати и восьмерым хватило бы. Королева лежала спиной к нему. Джон легонько тронул её за плечо, сам не понимая, что он творит. Она обернулась и вопросительно посмотрела на него, нахмурив брови. — Серсея, — прошептал Джон, не понимая, откуда в нём такая смелость. Он провёл рукой по её шелковистым золотым локонам. — Вы самая прекрасная женщина в мире. Спокойной ночи.       Она смотрела на него какое-то время, а потом пихнула двумя руками и обернулась обратно. «Идиот, Боги, какой же безмозглый идиот…» — услышал Джон. Но он знал, что ей было приятно, хоть она и не могла это признать. Он обнаружил, что смотрит в потолок и улыбается во весь рот. Он только что назвал её по имени — и как у него только хватило смелости. Да уж, после такой ночи и на казнь идти можно. Да вот только Джон сильно сомневался, что она захочет его убивать. Разве только, её собственная безопасность окажется под угрозой. А может и убьёт — кто её знает, Джон мало что понимает в интригах. Будь, что будет. Проснувшись, Джон обнаружил, что солнце уже стоит высоко в небе. Джоффри уже наверняка его ищет. Эх, знал бы принц, что он делал прошлой ночью. Приподнявшись, Джон увидел, что вся его одежда разложена на кровати. Очень заботливо с её стороны. Новые штаны! Джон вспомнил о том, как порвались старые, и ему стало немного стыдно. Он решил не спрашивать, где она их взяла.       Королева вышла из соседней комнаты в роскошном красно-золотом платье с длинными рукавами и юбками, шёлковым золотым поясом. Без выреза. Её длинные волосы уже были заплетены в косы и уложены. На пальцах поблёскивали перстни с рубинами и изумрудами. — Доброе утро, моя королева, — осторожно сказал Джон. — Добрым оно станет, когда ты уйдёшь, — хмыкнула она. — А вообще уже, скорее, день, — она указала на стол с кувшином. — Пей. Я хочу, чтобы от тебя разило вином. Если будут спрашивать, скажешь — напился и заснул в богороще, или что-то вроде того.       Джон кивнул и не удержался от комплимента. — Вы выглядите очень царственной… Серсея, — заставив себя выговорить её имя, улыбнулся он. — А как же иначе — особенно когда предстоит заседание Малого Совета, — она осеклась, видимо злясь на себя за то, что сболтнула лишнего. — Что ж, желаю вам удачи в важных государственных вопросах. — Без неё обойдусь как-нибудь, — буркнула королева.       Джон поклонился и сделал всё, как она приказала. Отперев люк, он спустился в уже знакомое подземелье, и в последний раз встретившись с ней взглядом, зашагал вперёд. Эх, кончилась сладостная ночь, начался рутинный день. Что ж, он хотя бы жив. Пока. Предстояло ещё объясняться перед Джоффри за отсутствие, а возможно и перед отцом. «Бедный отец — подумал он. — Надеюсь, что он никогда не узнает. Он не заслуживает такого наказания».