Дрелл, который любил своего ханара

Для «Нирваны» вечер вышел неудачный - из посетителей были только пьяный кроган, мирно дремлющий на стойке, подложив под голову дробовик, и привычный глазу дрелло-ханарский тандем в углу. Скучающий бармен-турианец протер столешницу вокруг шрамированной башки и неодобрительно покосился в сторону унылой парочки. Напрягающая желеобразная ханарская форма битый час нависала над дреллом в строгом костюме и, судя по взволнованным студенистым волнам с бензиновыми разводами, на что-то ему жаловалась. - Этот, как и прежде, не постигает своей вины. Нести свет истины является благопристойным. Представитель службы безопасности изгнал этого… Турианец с надеждой бросил взгляд на дверь, но створки не раскрылись, пропуская толпу азарийских десантниц в непристойных одеяниях; скрипнув от досады зубами, турианец еще раз протер стол. Дрелл с чрезвычайным вниманием слушал неразборчивое журчание своего спутника, сочувственно кивая и изредка рассеянно делая глотки из коллинза перед собой; за час тот не опустел и до середины. Плохой день для «Нирваны», никуда не годится! Спящий кроган всхрапнул как-то по-особенному издевательски. Ирвет не замечал чужой пристальной заинтересованности, впрочем, он турианцев не любил вовсе, и даже обнаружив на себе взгляд маленьких глазок, виду не подал бы. Он и вправду был всецело предан вниманием ханару перед собой. Вопреки ирветову предупреждению о том, что прочие расы глухи к голосу Веры, не стоят траченного на них времени и вообще – черствые сухие и крайне ограниченные, ханар, чье имя звучало для людей вроде «Джульетты», упрямо отправился на площадь Цитадели «нести Свет». Теперь же он пребывал в крайне расстроенных чувствах – тревожно мерцал, пульсировал и попеременно вздрагивал венчиком щупалец. Ирвет в четвертый раз выслушивая приключившуюся с Джульеттой историю, переживал ее как личную драму и весьма несимпатичными субъектами виделись ему тупой турианский эсбэцешник и некий человеческий капитан, что так вульгарно обошлись с его другом. Зная, каких усилий стоило Джульетте пройти спец.тест по реакции на брань, Ирвет негодовал всем сердцем и душой! Ханаров, значит, учат быть терпимее к другим, а всем остальным можно вести себя так же варварски, как они обычно ведут! Воистину, слово «справедливость» не имеет смысла ни на одном из языков за пределами Кахье! Ирвет был из поздней волны дреллов, и с Джульеттой сотрудничал с юных лет, с тех пор, как Святое первенство через храм оформило на него заявку. Скупой на проявление эмоций внешне, он чувствовал ханарский настрой, не отделяя его от собственного восприятия; волнения, тревоги и радости, как и принято, дрелл и ханар делили на двоих. Хотя, уместнее было бы сказать, что они его вдвое преумножали. Сейчас дрелл чувствовал себя готовым вскочить, отыскать обидчиков и заставить их принести самые искренние извинения, силой, если потребуется! Возможно, он так и поступил бы, но рассказ ханара и бурное течение его мыслей прервал звуковой сигнал инструментрона. Джульетта не слишком хорошо перенес последний полет, и ввиду последних тревог ему точно не следовало пропускать водные процедуры, Ирвет очень внимательно следил за соблюдением режима, ставя себе звуковое оповещение, хотя и без напоминания прекрасно все помнил. Почтительно коснувшись вздрагивающего мармеладного щупальца, Ирвет негромко произнес - Друг мой, неловко прерывать вас, но нам пора. Как ваше самочувствие? Вопрос этот был задан из вежливости, если Джульетта когда и бывал нездоров, Ирвет чувствовал себя больным гораздо сильнее. Ханар помолчал, анализируя свое состояние, и ответил, что ему определенно станет намного «гармоничнее» в привычной среде. На том и порешили. Позволив ханару быть впереди, Ирвет задержался, чтобы расплатиться с удрученным турианцем за стойкой и последовал за ним. Степенно перебирая щупальцами, Джульетта по пути еще раз повторил историю, приключившуюся с ним утром, а Ирвет крайне эмоционально сожалел, что его не было рядом, когда его друг подвергся издевательствам, расистским гонениям и оскорблениям чувств верующего в Истину, но мог только грустно молчать и неодобрительно поджимать губы в тех местах, где человеческий капитан произносил свои оскорбительные слова. Что за грубая бестактная раса?! *** Квартировали они недалеко от площади, но все же пока дошли, Джульетта покрылся испариной и его насыщенный цвет несколько разбавился. Ирвет, всю дорогу державший четырехпалую ладонь на прохладном боку ханара, тревожился этой потере влаги и едва переступив порог, отправился проверять приготовленную в бассейне воду. Датчики кислотности, давления, солености, плотности и температуры показывали желаемое, но дрелл еще раз недоверчиво потрогал воду рукой, желая убедиться, что граница между воздухом и жидкостью действительно не ощущается. Максимально деликатно оказав Джульетте помощь расположиться, Ирвет отправился переодеваться к себе в комнату. Там постоянно работал вентилятор, нагревающий, высушивающий воздух и заставляющий его равномерно циркулировать по помещению. Джульетта по этой причине никогда сюда не ходил, предпочитая влажность повыше, а вот Ирвету дышалось тут отлично, и сны были хорошие. Его комната была едва ли не лучше, чем в доме Джульетты на Кахье, но, конечно, та была уютнее. Сменив официальный костюм на домашнюю одежду, Ирвет пошел посмотреть, не нуждается ли Джульетта в его помощи, но ханар в печальной задумчивости опустился на дно, и тревожить его Ирвет не стал, вместо этого занялся мелкими делами - разобрал почту, приготовил обед. Можно было заказать, конечно, но дрелл не слишком доверял массовой готовке. Если кто-то делает три тысячи упаковок еды с этикеткой «ханары деликатес», это внушает серьезные подозрения, что он не относится с подобающим уважениям ни к одному из приготовленных блюд. «Первый человек - Спектр» - прочитал Ирвет бегущую строку по головизору и включил звук. Сенсация так себе, прямо скажем… С экрана на него смотрел немолодой мужчина, хотя по людям сложно определить возраст, с пронзительно-голубыми глазами и очень короткими волосами, он не выглядел особенно торжественно, как Ирвету показалось, достаточно сухо поблагодарил за оказанную честь, на экране высветилось его имя и звание, на этом репортаж закончился. Дрелл задумчиво побарабанил пальцами по панели инструментрона. Один человеческий капитан становится первым человеком-Спектром, а другой в это время оскорбляет на площадях представителей инопланетных рас. Совету стоило бы как следует подумать, прежде чем разбрасываться высокими званиями. Раздался тихий плеск и Ирвет поспешил к Джульетте, ханар лежал на приготовленном полотенце и поочередно подсушивал щупальца, сворачивая их и разминая, получая видимое наслаждение от вновь обретенной упругости. Выглядел он бодрым и немного перевозбужденным. Понимающе улыбнувшись, Ирвет присел рядом помогать - растирал матово блестящее тело, мял в руках твердеющие члены, и совершенно не удивился, когда они обвили его и сжали в сильных объятьях. Щупальца ослабили захват, Ирвет выбрал самое большое, замкнул его в кольцо пальцев и вобрал в рот так глубоко, как мог. Обхватив его губами, он посасывал, втягивая в себя, и чувствовал, как вибрирует ханар от его движений. Нащупав другой рукой второе щупальце, Ирвет стал поглаживать и его, бережно оттягивая тонкую кожицу-мезоглею, нежную и податливую под пальцами. Удовольствие Джульетты разливалось в его теле, заставляя его собственную плоть подниматься сквозь штаны, потираясь с каждым движением об их ткань. Свободных конечностей у ханара было намного больше, чем у дрелла, Джульетта приподнимая ноги Ирвета, торопливо избавил его от одежды и обвил часто вздымающуюся грудную клетку своими влажными прикосновениями. На безволосой, немного резиновой коже Ирвета особенно приятными на ощупь были твердые роговые уплотнения, двумя полосами пролегающие от ключиц до самых тазовых косточек, когда дрелл выгибался в экстазе, они выступали сильнее. Джульетта с особым удовольствием поглаживал их, зная, что Ирвету это приятнее, чем он даже может показать. Между раздвинутых ног дрелла скользили сразу три щупальца, неспешно и чувственно. Ирвет освободил руку, желая направить розовый пульсирующий отросток в себя, но Джульетта в ликовании вспыхнул малиновым, обвил обе руки дрелла и развел в стороны, не давая шевелиться. Поддерживая Ирвета под спину, он вытянул себя из белоснежных губ, но услышав, а более – почувствовав, разочарованный стон, проник между ними снова. Горячий жадный рот двигался все ненасытнее, заглатывая твердую плоть с яростью и желанием. Пока одно из щупалец, обхватив напряженный член дрелла, двигалось верх-вниз по всей его длине, немного даже болезненно стягивая кожу, второе толкалось в плотно сжатое тело, завоевывая его тесную глубину небольшой долей насилия. Ирвет не был против, но зафиксированный и одурманенный, не мог уже контролировать себя. Его руки сжимались в кулаки, ногти впивались в ладони, он закидывал голову, касаясь собственных позвонков, ведь в его крови бушевало пламя. В исступлении он не почувствовал боли, когда Джульетта оказался внутри него, и даже, когда два щупальца настойчиво раздвинули его сзади, чтобы третье, в скользком маслянистом выделении, присоединилось к ним – он лишь сильнее застонал. Зависнув в бессознательной неге, не помня себя, он полностью отдался власти своего ханара, как отдавался каждую ночь. Глубина, на которую его брал Джульетта, лишала воли, пугала, если думать об этом, но Ирвет не думал, он двигался, не попадая в такт ни одному из скользящих в нем щупалец, нанизанный на них, наполненный ими и оттого счастливый, как никогда. Резкий удар боли, похожий на ток, пронзил гибкое тело насквозь, Ирвет вскрикнул, не смотря на мешающее во рту щупальце. Он получил оргазм в боли, судорожно ловя ртом влажный воздух, задыхаясь от него только сильнее. Мышцы сжимались, по щупальцу, что сжимало его член, толчками текла сперма. Ирвет застонал, в голове никак не могло проясниться, незаслуженное страдание определенно принес стрекательный нерв ханара, к нему нельзя было привыкнуть, он оглушал и выбивал из реальности, на глазах Ирвета выступили слезы. И все же он испытывал блаженство. Экстаз, смешанный с душащей болью, которая уже проходила, сменялся осмыслением происходящего, Ирвет открыл глаза, попеременно мигая, чтобы вновь привыкнуть к свету. Слезы подсыхали на его щеках. Ханар над ним виновато переливался. - Ирвет простит меня? Я приношу свои извинения за несдержанность и потерю контроля. Моя вина. Дрелл всхлипывающее вздохнул. Тело все еще ловило отголоски блаженства. - Не…не стоит, – полузадушенно простонал он. Получить нечаянный ожог от деликатного ханара, признающегося в утрате контроля, ооох, мысль, что он стал тому причиной, обжигала куда сильнее ханарских токсинов. На коже останется небольшая припухлость, легкий ожог – дешевая плата за пережитые ощущения. Отпущенный на свободу, Ирвет уткнулся лицом в студенистый бок, обхватывая его руками. - Спасибо, - прошептал он хрипло. Ханар долгое время молчал, после чего, проступая волнами на каждое слово, прозвучал: - Ирвет приносит гармонию в существование «…». Он очень счастлив быть…Я очень счастлив быть с Ирветом. Ирвет облизал губы и повторил джульетино имя души, на свой дрелльский манер, с ужасным акцентом, но старательно. Ханар порозовел еще больше от смущения и довольно вибрируя, привалился ближе к обнимающему его дреллу. *** В это самое время потерявший всякую надежду турианский бармен дождался-таки своих десантниц. Потирая треснувший от удара кроганской лапищи лицевой щиток, он вызывающе скалился азари, получая в ответ многообещающие взгляды.