seventeen

когда любишь, по-настоящему любишь человека, тебе хочется напоминать ему об этом постоянно; а тихий шепот перед сном куда-то в шею, состоящий всегда из одних и тех же трех слов, становится ежедневной молитвой. тем более, когда тебе семнадцать. и это твоя первая влюбленность, переросшая в нечто большее, сносящее ураганом новых чувств и ощущений. донхёк и подумать не мог, что когда-нибудь будет искренне сожалеть о том, что не влюбился раньше. и казалось бы, семнадцать - идеальный возраст, когда детство отступает на второй план, а мировоззрение уходит за пределы собственного "я". семнадцать - идеальный возраст, чтобы любить. сначала непривычные прикосновения, оставляющие первое время палящие ожоги, но со временем перерастающие в приятное тепло; невероятно сладкие поцелуи - такие похожие и совершенно разные, у каждого последующего обязательно свой оттенок, но донхёк неукоснительно запоминает каждый. за каким-то из совместных завтраков юношу всецело поглощает мысль абсолютного счастья, и он от всей души желает, чтобы для марка эта любовь стала последней. не хочет и думать о том, что отношения, начинающиеся в столь юном возрасте, а особенно для парней - что-то не настолько значимое, чтобы это можно было возводить в абсолют и говорить друг другу ежедневно, что они вместе навечно. люди сходятся и расходятся - естественный процесс, как всегда говорит доён. но донхёк так не хочет. может, наивные мечты, может, действительно настоящая любовь, но в эту самую секунду он понимает - провести с марком целую вечность - его награда, его единственная цель и заветное желание. - люблю тебя, люблю, люблю, - шепот, растворяющийся в тишине, никогда не выглядит неуместным, слова не звучат вычурно или слишком приторно, как обычно бывает, когда слышишь признания в любви незнакомой для тебя парочки. когда говоришь это сам - ощущения абсолютно другие. когда говорят тебе - становится горячо. везде: в висках, в руках, кончики пальцев которых безудержно покалывает, в районе солнечного сплетения и обязательно в грудной клетке. где-то слева. там сердце, кажется. стоны, мычания, тяжелое дыхание и бред удовольствия - их простыни пропитались смешением их запахов настолько, что пробирает до легких. донхёк обязательно хочет сходить в церковь, пусть и в бога не верит, потому что все, что они творят - слишком грешно и порочно, так грязно, но настолько сладко, что вызывает зависимость. у донхёка есть приятели, с которыми они сошлись на почве общих увлечений, и похожи они между собой ровно настолько, насколько могут быть похожи еще несостоявшиеся личности. дух соперничества в какой-то степени выматывает, вызывает так тщательно скрываемую зависть, когда у первого из них появляется девушка - ангел во плоти, честное слово. у нее мягкие длинные волосы, красивые карие глаза и пухлые губы. а еще она пахнет булочками с корицей и выглядит очень мило в свитерах своего парня. донхёк упрекает себя в собственной неполноценности, когда тех, кто еще не вкусил плоды любви в их компании, можно пересчитать по пальцам. одного достаточно, если честно. а потом даже думает, что с ним что-то не так, когда вместо мягких волос он хватается за короткие пряди; когда вместо сладких стонов на повышенных тонах во время грубого секса он слышит лишь хриплый бас, и среди всей этой грубости нежность можно уловить лишь во взгляде; когда доминирует не он, а над ним. и даже усмехается, когда вспоминает, что в свои двенадцать состроил для себя идеал – хрупкий и воздушный. разве что эта самая нежность во взгляде стала тотемом, который он пронес через года, искать в которых сейчас отражение солнечных лучей при каждой встрече – одна из важнейших привычек. переплетенные пальцы и распухшие губы, багровые пятна на смуглой коже и слегка безумные глаза – донхёк готов поклясться, что в таком виде марк действительно великолепен. на фоне неровных дорог белых звезд, рассыпанных по небу, и их очередного безрассудного поступка – когда они в очередной раз рванули черт знает куда, лишь бы побыть наедине. - а правда ли… что когда слишком часто говоришь «я тебя люблю», ты обрекаешь эти слова на безликость и бессмысленность? – пытается унять непослушные мысли донхёк, когда тянется за очередным поцелуем. - так говорят только циники, живущие в рамках своих собственных ограничений. эти двое словно ходят по краю обрыва – оступиться и разбиться о скалы проще простого. и сколько времени уйдет на реабилитацию, когда любовь надругается над ними - решение бога, для которого любовные молитвы – услада для ушей. клятвы в вечности и твердое убеждение в собственной непорочности, когда на самом деле грех сочится из каждой щели. усмешки над теми мечтателями, что твердо держат образ и постоянно талдычат о том, что слишком частое повторение тех заветных трех слов лишает их всякого смысла. потому что слишком громко и пошло. потому что их «люблю» заняло все пространство вокруг.