Под бой курантов

       31 декабря. Новый год ещё не успел окончательно наступить, как Арсений умудрился напиться. — Веселье ещё не началось, а наш ангел уже успел нахуяриться? — смеялся Серёжа, кое-как перекрикивая громкую музыку. — Я готовлюсь. — К чему? — продолжал усмехаться Сергей, который явно был в хорошем расположении духа. — К бою курантов.        Тем временем в тихой уютной квартире в Воронеже Ира уже приготовила праздничный ужин — традиционный салат оливье, свиные ребрышки, немного бутербродов, закуски… Оставалось лишь ждать Антона, который, почему-то, задерживался.        Высокий юноша на всех парах летел домой. До этого он стоял в огромной очереди магазина. Всё внутри него бушевало — то стремилось вверх, к звёздам, то падало резко вниз. Ладони потели сильнее обычного. Он несколько раз прокручивал в голове одну и ту же сцену с разными вариантами развития событий.        Вот Антон уже стоял у порога. Сердце болезненно замирало от волнения. Постояв минуту в нерешительности, Шастун всё же позвонил в дверь, которая почти сразу распахнулась. — Я уже заждалась, милый, — улыбнулась Ира. — Очередь, ты же знаешь, — с такой же лучезарной улыбкой ответил Антон. Поставив на стол две бутылки шампанского, несколько литров сока и бокалы, пара села за стол. По телевизору на множестве каналов показывали разнообразные новогодние выпуски, но выбор, конечно же, пал на ТНТ.        Московская вечеринка была в самом разгаре — алкоголь всё больше затуманивал разум, разговоры становились громче и развязнее. Арсений держал на готове телефон. Ещё только полдвенадцатого. Полчаса. Полчаса и он скажет заветные три слова. Он давно это решил. Арс не обращал внимания на весь тот балаган, что происходил вокруг — танцы, оглушающая музыка, смех, отрывки слов из разговоров — это всё было где-то за пределами его досягаемости.        Без десяти минут бой курантов. Арс выходит на балкон, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Вид ночного мегаполиса с высоты неверотно красив, но парень не обращает на него внимания. Все его мысли сосредоточены лишь на одном. Без пяти минут. Может быть, сейчас? Нет, ещё немного. — Арс, с тобой всё в порядке? — интересуется Матвиенко, заметивший исчезновение друга. — Да, разве что-то не так? — отвечает Арсений, не отводя взгляд от ночных огней Москвы. — Ушёл в самый интересный момент, сейчас же куранты будут! — возмущается парень. — Они каждый год, ничего интересного. Я… скоро приду, не переживай. — Ладно, — отвечает Серёжа и накидывает на Арса куртку, которую специально взял до этого в коридоре, лишь бы только Арсений не замёрз. Он заранее знал, что друг не решит вернуться в тёплое помещение в ближайшее время.        Три минуты. «Пора», — решил Попов и достал свой телефон. Руки предательски дрожали. От холода или от волнения? К счастью, нужный человек первый в списке контактов. 23:57. Антон. Вызов.        «Пора», — решил Антон и убавил громкость на телевизоре. Ира тут же обратила на него свой изумлённый взгляд. Шастун мягко улыбнулся и взял девушку за руку. Всё внутри него отчего-то сжималось и замирало. Телефон на беззвучном режиме лежал в кармане куртки. — Ира. Мы с тобой давно вместе и через многое прошли. И вот, мы отмечаем новый год вместе. Совсем скоро мы услышим бой курантов и, разлив шампанское по бокалам, загадаем самое заветное желание. И пусть говорят, что если сказать желание вслух, оно не сбудется — я в это не верю. Поэтому сейчас я скажу тебе. Моё единственное желание — быть с тобой всегда, и в горе и в радости, и в богатстве и бедности, и в болезни и в здравии, и в очереди в магазин и у детской кроватки. Всегда и везде. Иногда не физически, но мысленно — постоянно. Ира, ты… — он поднялся, она встала следом. Девушка с трудом сдерживала слёзы радости и искреннего счастья. Антон видел и понимал её реакцию, а потому улыбнулся ещё шире и встал на одно колено, ловко доставая из кармана коробочку и тут же раскрывая её: -…будешь моей женой? — Ира кинулась ему в объятия, шепча нежное и ликующее: «Да, да, да!». Куранты били уже седьмой раз.       Седьмая попытка. Вновь лишь бесконечные гудки. Хотелось бросить телефон с этого чёрт знает какого этажа и полететь вниз следом. Хотелось перебить всю посуду и мебель. Хотелось выть от безысходности, забившись в угол. «Он явно даже не думает обо мне. Какой же я идиот. Сегодня чёртов новый год, кто будет следить за телефоном и отвечать на звонки? Он, наверное, сейчас с семьёй. Или с Ирой. Не один, это точно. И он наверняка счастлив. Пьёт шампанское, загадывая желания. Интересно, о чём он мечтает? А вдруг… нет, если бы хоть на секунду я мелькнул в его мыслях — он бы написал. Или ответил. Или перезвонил. Да к чёрту», — с этими мыслями Арс ушёл с балкона и, быстро собравшись, стремительно покинул квартиру. Шумная компания была слишком занята распитием шампанского и криками: «Ура!», поэтому на этот раз Матвиенко не заметил пропажи друга.        Арс даже подумал о том, чтобы начать курить. Безумно хотелось заглушить боль под рёбрами. Боль от разочарования в самом себе. «О чём я только думал? Это же, чёрт возьми, новый год, ему явно не до меня», — корил себя мужчина, сильно жмурясь от сильного снега. Мелькнула мысль о том, чтобы сесть в машину и поехать в Воронеж (и разбиться к чёртовой матери, не выезжая из Москвы). Мысли путались, а ноги заплетались. Кругом гуляли счастливые люди. Они все кричали поздравления и смеялись. Машины куда-то спешили. И куда можно спешить в такую ночь? Арс кое-как добрался до съёмной квартиры и тут же открыл бутылку коньяка (приберёг для гостей, но это уже неважно).       Алкоголь обжигал, но не так сильно, как чувства, пожирающие что-то в грудной клетке. В какой-то момент Арсений просто отключился и упал, к счастью, на кровать.       Следующий день прошёл как в тумане — постоянные звонки телефона, потом в дверь, какие-то смс, голос за дверью. Голова раскалывалась, а перед глазами всё плыло. Боль продолжала точить изнутри.        В горле пересохло, поэтому Арсений потянулся к бутылке. Откуда у него красное вино? Он понятия не имел, но вскоре опустошил сосуд на половину. Тошнота усилилась, но боль, кажется, заглушалась. Ещё пара глотков — и Попов теряет сознание. Он не помнил, какое сегодня число или день недели, зато прекрасно помнил зелёные глаза и широкую улыбку — самую согревающую, самую родную на этом свете улыбку…