***
С того диалога прошло около недели, хотя и диалогом-то назвать тот мой глупый вопрос и замечание мужчины сложно. Я всё же принял заказ парня с размалёванной аки кукла бабой, а когда обернулся опять, меня встретили сиротливо лежащие на барной стойке деньги за заказ, пустая рюмка и полная пепельница, отдающая ароматом мяты. В голове возникло предположение о возможных родственниках-англичанах у брюнета. Иначе как объяснить, что я даже не заметил его ухода? Все выходные я боролся с навязчивым воспоминанием, как тонкие губы ловко обхватывают кончик фильтра сигареты, затем последующий глубокий вдох и медленный выдох. Среди дыма различаются внимательные серые глаза, а взгляд их устремлён прямо на тебя, словно незнакомец в душу глядит. Картина очаровывает и пугает одновременно. Мысли о вечно курящем брюнете были настолько навязчивыми, что аромат мяты я ощущал везде, а к вечеру рука сама потянулась к пачке сигарет моего соседа в общежитии. — Да чтоб тебя... Совсем с ума схожу... Помешанный, — одёрнул я себя и вернулся к готовке ужина. Следующий день в институте лучше не стал. Впервые я считал минуты до начала смены в надежде вновь попробовать заговорить с тем посетителем, а не до того как упаду дома в свою жесткую кровать от усталости. — ...И этой добавки для коктейлей нет, так что жди сегодня машин... Эй, ты меня слышишь вообще?! — пощелкал пальцами у меня перед лицом мой сменщик — Дейв . — Небось, о бабе мечтаешь? — Ага, мечтаю. Руки свои убери, — я поднялся со стула и задумчиво обвёл взглядом зал. — Скажи, Дейв . Тут, ты говорил, постоянный есть один, вечно с сигаретой в зубах. Он сюда раньше часто заявлялся вообще? — Ты ещё пешком под стол ходил, — огрызнулся парень. — А что, сбежал, не заплатив? — Оставил вещь, а я хочу вернуть, — отмазался я. Всё-таки Гренорри работает здесь дольше, и наверняка знает об этом человеке побольше моего. — Не знаю. Он и раньше редко приходил, а сейчас в мою смену вообще, считай, не появляется. Я чуть изогнул бровь, и после хитро улыбнулся. Не заходит в твою смену, говоришь? Стрелка часов как никогда медленно приближалась к отметке "IX", и время до этого проходило в идущей полным ходом умственной деятельности, и это ещё не считая того, что необходимо было улыбаться посетителям и прислушиваться к тому, чего они от меня хотят. А умственная деятельность заключалась вот в чём: я пытался понять, либо работа этого загадочного мужчины случайным образом совпадает с моим графиком, либо я очередной самоуверенный идиот, который ни с того ни с сего решил, что приходят именно к нему. Других объяснений я не видел. Конечно же, здравый смысл орал в голове, что вариант с графиком работы наиболее близок к истине, самолюбие кричало о том, что я идиот. А разложить по логике это всё просто не мог, потому что не знал мотивов этого человека. — А Вы сегодня поздно, — заметил я, когда виновник моей помешанности на сигаретах, наконец, появился в дверях клуба. Брюнет на каких-то пару секунд одарил меня презрительным взглядом, видимо, за моё замечание, затем сел на своё излюбленное место в конце барной стойки. — Вам как всегда? — сдаваться я точно не собирался. — Да. Мужчина едва заметно кивнул и переключил внимание на телефон, огласивший уведомлением новое входящее сообщение. — А как Вас зовут? — подав посетителю заказ, я остановился перед ним, наверняка нелепо улыбаясь. Брюнет поднял глаза от гаджета на меня и опустил обратно на экран. — Дрейк. — Двойное "Семь цветов"! — крикнул звонкий смеющийся женский голос прямо в ухо. В этот вечер заговорить с Дрейком возможности больше не представилось. Пятница — весь народ валит в клуб, хочет отдохнуть, расслабиться, выпить. И отвлечь меня от ступора, когда замираю на полпути к холодильнику и занюхиваюсь табачным мятным дымом. Удивление вперемешку с диким интересом не давали опускать руки, и я продолжал говорить какие-то глупые слова, и на следующий день, на следующую смену, через неделю. В тему или нет, вопрос, подколка или простой комментарий обстановки в клубе, а после — лаконичный ответ мужчины. — Почему Вы приходите только в мою смену? — спросил я где-то спустя две недели. — Простое совпадение, — невозмутимо ответил посетитель, делая небольшой глоток своего виски. — Вы работаете два дня через два? — Типа того. — А кем Вы работаете? Дрейк отвлёкся на телефонный звонок, а после, не отвлекаясь от разговора, оплатил заказ и ушёл. Несмотря на этот случай игнорирования по причине телефонного разговора, Дрейк любил просто так пропускать мимо ушей то, что, по его мнению, пустой звук. В этом я убедился ещё спустя месяц. Несмотря на всю его внешнюю незаинтересованность, Дрейк на самом деле слушал, что я говорю, параллельно вдыхая и выдыхая мятный дым сигареты. Было видно, что слушает, по крайней мере, мне. Я уже привык к таким ламповым перебрасываниям коротких, ничего не значащих фраз по часу и графику два через два. Мужчина ничего о себе не говорил почти. В основном только слушал, хмыкал и щёлкал зажигалкой. А мне хотелось о нём узнать больше. Хотелось знать, по какой причине он приходит именно в мою смену, хотелось знать, какой это вообще человек, знать, откуда у него шрам над левой бровью, откуда такая холодность в глазах и почему ладони в мозолях. Интересна была каждая мелочь, и каждое слово этого мужчины я ловил, отпечатывал в памяти и по крупицам собирал все эти слова воедино, соотнося этот образ с внешностью Леви. Картина выходила потрясающая. Так продолжалось ещё довольно-таки долгое время. С момента, когда я устроился сюда и впервые увидел Дрейка, прошло уже восемь месяцев, и ничего ещё не изменилось. Хотя нет, изменилось. Мы могли свободно завести короткую, ненавязчивую беседу о политике, учёбе, клубе. Да обо всём, что считали нужным. — Тебе не тошно здесь усыхать под ванильную попсу? — как-то вечером прохрипел голос Дрейка позади меня. Так неожиданно, что я вздрогнул, чуть не опрокинув соковыжималку. — О чём Вы? — я вытер руки и облокотился о барную стойку прямо напротив собеседника. — Позвони и скажи, чтобы тебя заменили. Я устал от одной и той же локации. — Что? — Ты что, глухой? Звони, говорю.***
— Вы слишком много курите. — Отвали. — Почему именно мята? — Иди в задницу, Оскар. Я цокнул языком и вновь провёл тряпкой по барной стойке. Дрейк сидел с краю и смотрел на поднимающийся к потолку сизый дым. — И всё равно. Это слишком много. Как выразился Дрейк, мы "меняли декорации" наших встреч на ночные парки, кинотеатры и тихие кафе с десяток раз, причём все разы я помню отчётливо. Никаких намёков на то, что это даже подобие свидания. Простая и ненавязчивая компания хмурого, но от этого не менее интересного человека доставляла огромное удовольствие, такое, что после встреч с Дрейком я чувствовал неплохой такой душевный подъём. Неважно, что именно мы делали: перебивали друг друга, пытаясь переспорить, или же молчали, стебались друг над другом, обсуждали серьёзные темы — я помню почти каждое слово. Всё происходило спонтанно, странная смесь между "неожиданно" и "естественно". Неожиданно было получить sms-ку в семь утра, содержания: "Утро добрым не бывает. Хуёвого тебе утра", естественно - понять, от кого она, не смотря на неопределившийся номер. Неожиданным было первый раз услышать от Дрейка предложение пройтись по ночному городу, естественным - согласиться. Мы общались на многие темы, говорили о многих вещах. Неприкосновенными были лишь несколько тем, почему, я до сих пор не могу понять: наши взаимоотношения, тема отношений вообще и жизнь Дрейка. Он не говорил о себе, по сути, ничего. Так что я не знал ни социальный статус этого человека, ни место работы, ни семейное положение. Но я видел ход мыслей, этот задумчивый серый взгляд и харизму личности мужчины, и этой загадочности, этой внутренней силы мне хватило, чтобы начать серьёзно терять голову. — Бред. Не ожидал, что ты любитель розовых соплей, — мы с Дрейком выходили из кинотеатра и неспеша шли к выходу из торгового центра. Вокруг стояла тишина, нарушаемая лишь звуками наших шагов и тихими голосами таких же любителей ночных сеансов, как мы. По громкоговорителю механический голос объявил, что центр закрывается через пятнадцать минут. — Я не знал сюжета. — Да неужели?.. — Мне просто понравилось название. — Боги, Оскар, если это единственная весомая причина, по которой ты затащил меня именно на этот фильм, то... — Но я же не знал!.. — перебил я, пытаясь оправдаться. Тщетно. Меня не слышат. — ...то возвращай потраченное время. Как оказалось позже, это означало развлечь Дрейка. Так как выбранный мной фильм не пришелся этому гаду по вкусу, я должен был компенсировать время, ушедшее впустую за просмотром любовной драмы. Но откуда я мог знать, что такое название, как "Полёт в бездну" и девушка в скафандре на баннере имеет какое-то отношение к трагической истории неразделенной любви? Под скупые ворчания насчёт клише и ужасной актёрской игры я не придумал ничего лучше, чем завернуть в недалеко находящийся отсюда парк, где есть летнее кафе. Работать оно ещё должно, да и в качестве компенсации должно подойти. В прогулочной зоне парка даже ещё не зажглись фонари - за что я и люблю лето, так это за короткую ночь. Серое небо ещё позволяло работать некоторым аттракционам за кафе, прокату роликов и велосипедов, а ещё... — Тир! — воскликнул я, когда впереди увидел открытый павильон с яркой вывеской на шатре. — И что? — Как что?! Считай, это моя компенсация, — сразу решил я и прибавил шаг, направляясь прямиком к яркому шатру. Дрейк закатил глаза, когда я сунул ему в руки винтовку, хотя по азартному блеску его глаз я догадался, что стрелять ему уже приходилось. — Кто больше попадёт? — предложил я, заряжая своё оружие. — А кишка не тонка? — Не тонка. — У вас по десять выстрелов, — сообщил парнишка с эмблемой фирмы кафе на футболке. — Валяй, шкет, — кивнул брюнет на мишень. Я опустил голову к прикладу, почувствовал щекой холодный металл, спустил указательный палец на курок, прицелился, выдохнул и... услышал фырканье вперемешку со смешком Дрейка. — Что? — я открыл левый глаз и посмотрел на мужчину. — Выглядишь нелепо. Обезьяна и то лучше с винтовкой обращается. — Ну так научите, раз умный такой, - буркнул я. Обидно. — Смотри и запоминай, второй раз показывать не буду, — немного серьезнее проговорил брюнет и прислонил приклад к плечу. Движение естественное, руки расслабленные, а оружие лежит на плече, как влитое. Стальной серый взгляд, под стать винтовке, направлен прямо в середину круга. Дрейк замер, даже, походу, дышать перестал - прицеливался. Я так засмотрелся, что вздрогнул при звуке выстрела - настолько красиво и естественно, словно это и есть стихия брюнета. — Десятка?! — воскликнул я, переведя взгляд на мишень, а затем опять на Дрейка. Ещё четыре выстрела. Чётко в цель. Напряженное лицо создавало контраст с расслабленным телом — мужчине будто привычно такое положение. — Твой черёд, — опуская руки, сказал Дрейк. — Охренеть. Как... Где Вы так?.. — Стреляй уже, Оскар, — закатил глаза брюнет. Я никогда не признавал себе в том, что являюсь представителем нетрадиционной сексуальной ориентации, даже не было повода задуматься об этом. Но после знакомства с Дрейком, после длительного общения, после переживания тех эмоций, которые я испытывал рядом с этим мужчиной, пришло осознание, что это далеко не так. Мне нравилось в нём абсолютно всё, даже его тон, когда брюнет посылал меня, будучи не в настроении. Меня привлекал его голос, низкий, проникновенный глубокий. Выразительный, но чаще бесстрастный холодный взгляд. Тонкие, обветренные губы. Острый язык, при случае ранящий больнее любого ножа. Каждое его действие завораживало мой не знаюший ранее чувство любви взор, каждый жест я мысленно повторял, стараясь запомнить как на как можно более длительный срок. И Дрейк, я знал наверняка, было известно о моих чувствах. И он молчал, что просто выводило порой меня из себя. Хуже неизвестности нет ничего, и в этом я убедился, когда не заметил отклика, хоть какого-то ответа на свои чувства у этого человека. Быть может, поэтому он и молчал, тактично и изящно говоря мне: "Нет". Я думал об этом почти всё время, когда не видел виновника моих мыслей воочию. Характер наших отношений не изменился в худшую сторону после осознания моей влюбленности, как ни странно. Хотя и общение, каждый раз такое непринуждённое, изо дня в день становилось таким необходимым. Дошло до того, что мысль о Дрейке была моей самой последней перед сном, а также первой, когда я просыпался. Забавно, что мой фанатизм меня полностью устраивал, несмотря, конечно, на то, что безумно хотелось выйти за рамки установленных границ общения. В первый раз, когда Дрейк и словно исчез на сутки, я был как на иголках, постоянно проверяя телефон на предмет новых оповещений. Обычно утром, в крайнем случае до обеда мы обменивались хотя бы сообщениями, но в большинстве случаев звонками. За три месяца это уже вошло в привычку, а некий знак внимания задавал настроение на день. Когда мужчина не появился в клубе до закрытия, я всё-таки отправил короткое: "Вечера. Всё в порядке?" Почти сразу же в ответ получил лишь четыре буквы: "Дела". Вроде бы всё нормально, успокоился. Подумаешь, завал на работе или ещё что, с кем не бывало? А вот не бывало. С ним. Так продолжалось всю неделю. Брюнет не появлялся в клубе, телефон почти всегда был отключен. Вообще, будто его и не было. Я извелся весь, тысячный раз перебирая в голове причины такой "занятости". На работе, в институте, дома - жутко переживал за Дрейка. Всё валилось из рук, когда в очередной раз не мог дозвониться. Перестал высыпаться. Одной sms за два дня в любом случае было недостаточно после того общения, тем более после такого тесного. А появился брюнет в клубе только в воскресенье, как и всегда, в первый день моей смены, в девять двадцать. Чувство облегчения, радости и какого-то волнения нашли выход в моём тихом вздохе. — Лицо попроще сделай, — вместо приветствия бросил Леви, присаживаясь на своё любимое место. Закурил. — Да куда проще ещё? Я Вас уже потерял... — Ага, — мужчина достал из кармана брюк телефон, проверил что-то и положил рядом с пепельницей — часто так делал, когда ждал каких-то сообщений. — Ага? Дрейк, всё в порядке? — Оскар, займись работой, — строго произнёс брюнет, а под его хлёстким взглядом хотелось опустить глаза в пол и провалиться сквозь землю. И только я хотел принять заказ у девушки, подошедшей только что, экран телефона мужчины засветился, возвещая о новом сообщении. Невольно обратил внимание на текст и, перед тем, как мужчина взял гаджет в руки, смог различить несколько слов: "Заявка", "Рассмотрена" и "Добровольцы". За работой я и забыл как-то о случайно подсмотренных словах сообщения мужчины. Не придал особого значения, проигнорировал. Мысли были заняты совсем другим: словами посетителей, выполнением заказа и... Дрейка. Я только тогда осознал, как скучал по нему, по простому его силуэту за барной стойкой. Хотя и вид его немного пугал. Мужчина выглядел сильно уставшим, а потяжелевший, отсутствующий взгляд и непрерывные сигаретные затяжки явно говорили о том, что что-то произошло. Он, как и раньше, дождался конца моей смены. Какое-то напряжение было, что ли, ибо раньше мы выходили, подкалывая друг друга или же рассказывая что-либо. На этот раз оба молчали. — Что-то случилось? — С чего ты взял? — Мы молча ходим уже минут двадцать, — сказал я, переводя взгляд на ночной сквер. Как назло, на этой аллее находится лишь один фонарь, да и то перегоревший. Видимости мешала ещё скрытая тучей луна, поэтому я мог рассмотреть лишь очертания асфальтированной дорожки и высоких деревьев по бокам, уютно посаженных в ряд параллельно бордюру. — Мало того, могли бы хотя бы предупредить, что пропадёте, — продолжил я. — А что, волновался? — в голосе чувствовалась усмешка. Я слегка замедлил шаг — впервые Леви затронул тему моих чувств. — Волновался, да. А что, чёрт возьми, нельзя? — А я должен отчитываться перед тобой? — неожиданно холодно спросил брюнет, останавливаясь совсем. Я прошел ещё пару шагов и тоже остановился, повернулся к Дрейку и нахмурился. — Нет, не должны. Но предупредить Вы могли! — Мог, но не посчитал нужным. Тон сбавь. — Не посчитали нужным?! Чёрт, а то, что я места себе не находил, это Вас вообще не колышет?! — Шерсть пригладь, чудовище. Я тебе ничем не обязан. — Эй, но... — Смирись и закрой на этот счёт рот. Я не пришёл бы и сегодня, если бы не хотел прийти. — Значит, всю прошлую неделю... — Тебя это не касается. — Но... — Тема закрыта, Оскар. — Хватит перебивать! — громче прикрикнул я, сжимая кулаки. Впервые за всё время нашего общения я злился на Дрейка. — Вы заставили меня зависеть от Вас, заставили думать о Вас, заставили переживать о Вас! И после этого Вы смеете заявлять, что меня не касается Ваше состояние? — резкий выдох и секундная пауза, пока я делал два шага к брюнету. — Да кому я это говорю?! Вам же абсолютно плевать, так ведь? Ничего не чувствуя, убиваете время рядом со мной. Мучаете. А вот зачем? — я, не удержавшись, схватил обеими руками ворот рубашки мужчины. — На кой чёрт Вам это сдалось?! — Какой ты тупой, Оскар, — неожиданно спокойно произнес брюнет и положил ладони мне на запястья, опуская их вниз. Я хотел возмутиться было, но хватка у Дрейка стальная. Как и его взгляд в этот момент. Холодный. Как и губы. От удивления весь мой запал испарился, а глаза так и остались открытыми. Дрейк целовал настойчиво, грубо, по-собственнически. Кусал язык и губы. Затем я почувствовал его ледяную ладонь на шее, опускающую голову пониже для удобства. — А всего-то нужно было пошевелить мозгами, чтоб понять, — мужчина отпустил вторую мою руку и отошел на полшага. В ответ я лишь слабо кивнул, тыльной стороной ладони прикасаясь к своей горячей щеке. На утро в институте я нагло спал на лекциях. И дело не в том, что Дрейк не давал мне выспаться — нет, между нами ничего не было. Разошлись тогда почти сразу, не задерживаясь на привычный манер до рассвета. Всю ночь я просто просидел на балконе общежития, с замиранием сердца прокручивая в голове сладкий момент поцелуя. И меня совсем не волновало, что излишняя сентиментальность характерна исключительно для девушек. Я был невероятно счастлив вдыхать со своей футболки мятный табак, вновь и вновь представляя холодные, но такие привлекательные тонкие губы. Однако к началу смены в клубе я снова не выпускал телефон из рук. "Аппарат абонента выключен". Весь день мужчина молчал, мало того, в этот раз игнорировал даже сообщения. Ожидание времени прихода Дрейка в клуб было невыносимо медленным. Все эти люди, находящиеся здесь: мажоры, парочки, наштукатуренные девушки, все они маячили в дверном проёме, зазря привлекая моё внимание, после уходили, а невысокой, крепкой мужской фигуры всё не было. До конца смены Дрейк так и не появился. Монотонный женский голос, словно издеваясь, возвещал о выключенном аппарате абонента и на следующие сутки, а также спустя день, спустя три дня. А самое пугающее было то, что помимо номера телефона и имени этого человека я не знал ровным счётом ничего. И, соответственно, общих знакомых у нас не было, от которых я мог бы что-либо узнать. Спустя полторы недели моих безуспешных, но от этого не менее отчаянных попыток найти хоть что-то о Дрейке у меня случился нервный срыв. Будто параноик, я звонил на недоступный номер чуть ли не ежечасно. Бредил, постоянно думал, злился, доводил себя до истерики. Разговаривал с охранниками, Дейвом, другими посетителями, хотя всё это бессмысленно — Дрейк ни с кем из них не общался. А никаких зацепок больше попросту не было. — ...да, вот так мясорубка, — шла вторая неделя отсутствия Дрейка. Я будто бы завис на работе, таращась в одну точку, как разговор постоянных посетителей, двух парней, чем-то привлёк моё внимание. — Хорошо, что наше правительство решило не вмешиваться. — Да ладно? Вроде бы говорили о предполагаемой помощи солдатам. — Помощь? Да куда им ещё помогать?! И так многие наши ушли в добровольцы, а это верная смерть. Так о какой помощи может идти речь? Меня передёрнуло, а в груди растеклось холодная, вязкая догадка. Да, конечно же, все СМИ твердили о том, что творится в соседних государствах. Твердили о том, что идёт набор в Народное Ополчение. Насколько мне известно, многие молодые мужчины ушли на фронт, бросая работу, семьи, имущество. Случайно подсмотренные три слова внезапно сложились в один огромный, страшный смысл. Каким же я был дураком, что не додумался до этого ранее!.. — Господи, нет... — только и произнес я тогда, хватаясь руками за голову. — Нет! Боже, Дрейк, нет! **** Прошло полгода. Мои чувства, обида, злость и страх постепенно притуплялись перед новыми эмоциями, экзаменами, знакомствами. Я долго не мог отойти от осознания, что мой любимый посетитель добровольно бросил всё и ушёл под град пуль. Не смог также простить мужчине игрой чувствами. Зачем это всё было делать, зачем молча уходить, зачем давать ложную надежду, зачем, чёрт возьми, вообще стоило появляться в моей жизни и так глупо, без всяких объяснений уходить? Я стал курить и меньше смотреть новостей. В каждом репортаже об очередных потерях, в каждом случайно засветившимся в кадре простреленном теле я боялся узнать черты Дрейка. Ничто иное, как моя очередная странность. Страх сильнее. Как ни странно, сигаретный дым действительно создаёт призрачную завесу от больных мыслей в голове, а ментоловые ещё и приятно пахнут. Думаю, я сам же ответил на свой же вопрос, когда-то заданный брюнету, о причине таких частых перекуров. Боюсь представить, что он пережил. Наверное, из-за этого и ушел на фронт. Каких-то шесть с половиной месяцев. Ничтожно мало, с одной стороны, с другой - достаточно, чтобы переключиться на что-то более важное. Но при каждой затяжке перед глазами вставал образ вдыхающего табак человека, чей образ я хотел бы забыть потерять в памяти. При каждом заказе виски со льдом я упрямо слышал голос. Чёртов хриплый, бесстрастный голос. При каждом случайно услышанном повышенном тоне вспоминал последний вечер, когда я видел его. А затем единственный поцелуй. После таких мыслей по спине шел холодок, рука сама тянулась к пачке, а в мыслях было только: "Забудь". Но... — Я схожу с ума... — оперевшись спиной о стенку коридора, ведущего из служебного помещения к барной стойке, прошептал я. Четкий запах мяты и табака. Тот запах, который снился мне во сне. Тот, который я хотел забыть. Желания выходить в зал не было. Запах, который я не чувствовал на протяжении столь долгого времени, запах, который ассоциировался с последней сволочью, смог заставить меня вспомнить все те эмоции, которые я испытывал в первый месяц отъезда Дрейка. Я сделал два глубоких вдоха и несколько шагов в сторону зала, боясь отрывать глаза от пола. Сердце стучало, как бешеное, а пальцы нервно подрагивали, что я просто сжал кулаки. Возле арки из коридора я остановился, всё же подняв глаза на людей, стоящих у стойки. Тело окатила волна холодного пота. — Лицо попроще сделай. Я вернулся.