Аллергия

Анна Антонова всегда была правильной девочкой. Правильной до тошноты. До рвоты. Она была отличницей, гордостью престижного ВУЗа. Она привыкла делать всё сама, не надеясь ни на кого. Это и сделало её самостоятельной. Самостоятельность, которая её же и подвела. Аня жила одна. Отдельно от родителей. И деньги нужны были каждому. Антонова не исключение. Вот и повелась на глупый развод. Для фотосессии нужна была модель. О чём она только думала? Приехала на место съемки и удивилась. Что нормального можно было заснять в подвале старого «БГТ.Телеком»? Фотограф представившийся Игорем, отлучился на пять минут. Хорош врун. Запер её и смылся. Что за глупые шутки? Аня сидела там довольно-таки долго и уже решила вызвать полицию, когда за дверью раздались голоса. Девушка никогда не верила в сказки, где рыцарь спасает принцессу из башни. Перестала верить в них лет с десяти. И тут тот самый рыцарь выламывает дверь и спасает её. Да еще и какой. Красивый блондин, да тут любая растает. Ане в ту минуту было неуютно… враждебный взгляд рыжей девушки не предвещал ничего хорошего. Подозрительный взгляд хилого паренька в очках, заставлял съежиться, а вот оценивающий, черноволосого парня — смутиться. Когда Аня узнала, что у блондина украли восемь миллионов, да ещё и вором оказался её « фотограф», она была в шоке. Когда она узнала, что этот Игорь едет в Чернобыль, девушка удостоверилась, что он ненормальный. А когда четверка решила следовать за ним, что и они — сумасшедшие. С другой стороны, укради у неё восемь миллионов, она тоже погналась бы за этим «подкастером». Знала ли она, что придется ей ехать с ними? Конечно же нет. Да только вот письмо от давно умершей в Чернобыле, сестры Лены, изменило всё. Постепенно она начала влюбляться в того самого блондина. Паша и вправду был героем её сказки. Да только правильных девочек всегда вело на плохих мальчиков, а единственным « плохим парнем» в их компании был — Алексей Горелов. Тот самый черноволосый юноша и как оказалось ещё и парень рыженькой девушки. Впрочем с Настей у них были натянутые отношения. Аня знала, что так нельзя. Не твоё, не трожь, не бери, не влюбляйся. Да только вот сердцу не прикажешь. А разве можно было любить двоих? Очевидно нет. Вот и пришлось сделать выбор. Чувствовать себя паршиво и виновато. Сердце принцу, а вот о его друге позабудь, дорогая. Лёша её похоже ненавидел. Всеми фибрами души. А она? Она отвечала ему тем же. Обидно было , конечно, слышать оскорбления в свой адрес от него, но, что делать? Не признаваться же ему… Поэтому и терпела. Аня отдавалась всецело Паше, даже не замечая за собой, что часто смотрит в сторону его друга. Украдкой, тихо, незаметно. Она не обращала внимание на то, что когда он целует Настю или обнимает, её тошнит. Что ей хочется подойти и оторвать этих двоих друг от друга. Аня не верила в сказки. Перемещения во времени? Вздор! Пока самая первая не попала в прошлое. После этого, Горелов более менее умерил свой пыл. Подколы были, но уже реже. А однажды, ночью, когда Паша и Гоша отошли к машине, а Настя поцеловав своего парня отправилась к палаткам, он остался. Оба молча смотрели на огонь и даже несмотря на тёплый плед, что был накинут на её плечи, девушка чувствовала холод. Холод его глаз. Лёха задумчиво смотрел на неё, а потом резко поднялся и посмотрев ей в глаза со всей злобой и ненавистью произнёс: — Хотел бы я тебя убить, — тут же его голос резко сел и он уже почти прошептал -…но не могу. Тогда Аня вспомнила, что у неё есть аллергия. На персики. От которых у неё поднималась температура и раздиралась кожа. Но тогда она поняла ещё кое-что. У неё появилась ещё одна аллергия. Аллергия на Алексея Горелова. Алексей Горелов был обычным дворовым парнем. Гоняющим мячи по полю, вместо скучного домашнего задания по математике. Всё его детство было сплошным чёрным пятном, среди которого было только одно белое. Точнее два. Его лучший друг — Паша, и девушка — Настя. Он был резвым парнем, брал от жизни всё. Он не обязывался ничем и не останавливался перед преградами. Он был тем ещё гадом, что ради забавы окунал ботаника в унитаз. Мол пусть искупнется. Ему всегда казалось, что Настя — любовь всей его жизни. Что вот она, та единственная. И думал так долго. Спал с Перфиловой и думал, тусил с Ажичаковой и думал, целовал ту красивую брюнетку и думал. Пока не встретил её. Лёха не любил блондинок. На что они? Бледные, тусклые. То дело жгучие брюнетки и шатенки или яркие, рыженькие как Настя, вот кто его привлекал. Но не как не платиноволосые. А вот эта зацепила. И он не знает даже чем. Ведь блондинка с голубыми глазами выглядела так…повседневно. Может сработал тот самый природный инстинкт парня «защитить», когда он увидел испуганное выражение её лица. Может и неплохие формы, что даже длинная, бесформенная кофта не смогла скрыть. Кто знает. Его смело можно было назвать бабником. Сколько девушек было до Насти? А сколько раз он изменял ей? Говорят на каждого бабника своя принцесса. Вот и ему казалось, что свою он уже нашёл около пяти лет назад. Однако нет. С Настей изменять хотелось, он редко задумывался о последствиях. А после прихода Ани нет. Может сказывалось отсутствие других девушек, может ещё что-нибудь. Он не знал. Но почему-то был уверен. Свою принцессу он теперь точно нашёл. И она была похожа на эту принцессу. И имя у неё такое же волшебное, — Аня. Чем не сказка? Но он их не читал. Его тошнило в детстве от всей этой счастливой атмосферы книг. А вот Паша в детстве не раз приносил те книги с красивой обложкой и мог часами рассказывать про то как рыцарь спас принцессу от дракона. Сейчас же сказка стала иначе. И он готов был бы часами её читать. Да только вот Антонова — та самая принцесса, Вершинин — тот самый рыцарь. А он…а он тот самый дракон. Остаток. Лёха привык, что всё самое лучшее всегда достаётся Паше. Лучшая семья, лучшая жизнь, лучшие девушки. Конечно же, глупо было полагаться, что Антонова влюбиться не в Пашу, а в Гошу, например. Он же золотой мальчик. Вершинин мать твою. А Лёха всегда был его тенью. Иногда он замечал её взгляды. Наверняка думала, о том, как такой ангел как Паша может дружить с ним. С испорченным мудаком. Он её ненавидел. Ненавидел так, что хотелось её целовать, долго, долго. Догадайся кто-нибудь из ребят об этом, было бы плохо. Даже очень. Поэтому он делал вид, что Антонова — ничтожность всей вселенной. И его воротит от этой девчонки. Да только, он чуть с ума не сошёл, когда это дура пропала. И лучше бы пропала. Исчезла. Так было бы намного проще. Сколько ему пришлось пережить в тот вечер, когда он, Настя и Аня остались в кафе? Сначала крик Антоновой. Парень бежал со всех ног, а она, просто онемела увидев труп. Её руки были холодными и он готов был вечно их согревать, затем украли Настю и опять ему приходилось волноваться. А их ссора с рыжеволосой… — Это ведь всё из-за неё да? Из-за Ани?..- да, Настя, да. Из-за неё. Да. И что?! За что? Зачем она вообще ворвалась в его жизнь. А он? Он не скажет правду. — Ты же знаешь, мне кроме тебя никто не нужен — трус. Просто трус. Он снова обманывал свою девушку. Обманывал себя. Достала эта ложь. Достала. У него была аллергия на мёд. Ужасная такая. Но теперь добавилась ещё одна. И название ей — Анна Антонова. Они оба молчали о чувствах. «Любили» (это ложь!), других. Радовались как дети любому случайному прикосновению. Сколько раз они ссорились? Он никогда не забудет её фантом. Он хотел её убить. Убить к чёрту нахрен и лишь бы не мучаться, потому что она уже в печенках сидит, она всё время у него в голове, а Настя в утешение, это неправильно. Она была готова вечно слушать его обеспокоенный голос, когда Горелов нашел её в туалете с трупом. Боже, она была готова вечно его обнимать и никуда не отпускать после последнего перемещения в заброшенном коридоре КГБ. Он готов был вечно чувствовать её тепло и вдыхать аромат, таких нелюбимых ему блондинистых волос. Но она быстро отпустит его, посчитает, что даже секунды объятий для них слишком много. А тот коридор будет вечно хоронить те самые маленькие частички счастья этого момента. Анна Антонова отвернется, ведь такие бабники как Алексей Горелов, не влюбляются. А если и любят то только одну, у него уже есть Настя и Ане там не место. Алексей Горелов поторопится идти искать друга, вздохнет, ведь такие принцессы, как Анна Антонова не влюбляются в драконов, они любят рыцарей. А рыцарь здесь Паша. Тот кого она многократно целовала, тот самый золотой мальчик с которым у Лёхи мало, что общего. Настя погибнет первой. Пуля в лоб, а он…он попросит оставить их. Бежать Аню и Пашу и плевать на Петрищева. Отомстить за Настю и надеяться. Чтобы Паша сумел её сберечь. Он устало вздохнет, когда Аня в последний раз посмотрит на него. Теми самыми испуганными голубыми глазами, что сломали все его мальчишеские стереотипы, о том, что он никогда не полюбит девушку с такими глазами. Посмотрит и скроется за поворотом. Обреченно прошепчет мёртвой подруге, что идёт к ней. И произнесет — спасибо, перед тем как Костенко убьет его. Спасибо за то, что тот освободил его. От той ноши и неразделённой любви. А Аня… Аня услышит выстрел и сразу всё поймёт. Он мёртв. Смысл было жить? Она задержалась. Смотря на борьбу Гоши и Костенко, Аня сдавалась. Он мёртв. Всё. Конец. Хэппи-энда не будет в этой истории. Её заминка стоила ей жизни. Девушка упавшая с высоты на груду хлама, перед смертью произнесет — Прости. Прости Паше — за обман. Насте, за влюбленность в её парня, а Гоше за надежду, и ему. За то, что не призналась. И карты открыты и страницы книги остановятся на правде. Принцесса как полагается всем принцессам не была влюблена в рыцаря. Она любила дракона, что был одинок. Дракона, что должен был похитить принцессу. У них была аллергия. На прошлое, что давит по вискам, на будущее, что осталось пулей в теле и на друг друга. Они были влюбленные в этой жизни, может и в прошлой. В настоящей смелости не хватило. А в будущем…есть шанс исправить. Отсчет идёт, время пошло…

***

Анна Антонова была сиротой. Отличницей, дипломатом. Когда она познакомилась с Пашей в ней, что-то перевернулось. Их поцелуи, первый раз, всё это сводило с ума. Он казался ей таким нужным, таким необходимым. Но не тем. А потом она уехала, с Пашей рассталась, телефон поменяла. Они встретились вновь на борту самолёта, где она работа стюардессой. Парень сменил имидж, но несмотря на это, он был чужим. Не её. Он был не один, с друзьями, потом выяснилось, что он даже не из их времени. Затем все эти погони, Америка, перемещения во времени. Так хотелось закрыть глаза и понять, что всё это сон. Просто странный сон и сейчас она проснётся и пойдёт ставить кофеварку на плиту. Всё слишком быстро навалилось на её и так, хрупкие плечи. Аня тянулась к Паше, притягивалась как магнит. И кажется любила. А казалось это смутно. Это было, что-то сладкое, лёгкое и похожее на влюбленность. Хотя, кто знает. Могла ли любовь из того двора где они встретились год назад, перерости во влюбленность… Алексей Горелов имел трудную судьбу. Он жил с матерью и делал всё, что-бы она не расстраивалась. Скрывал своё настоящее лицо, он был влюблён в чужую девушку и чувствовал себя паршиво. Словно жил не на своём месте. Ему бы сейчас напиться в баре, но он просиживает это время за лабораторной по физике. Ему бы сгонять на гидроскутере, но он едет на велосипеде, потому что мать будет волноваться. А волноваться ей нельзя. Лёха любил её сильно. Наверняка это был единственный человек, которым он дорожил. Не считая Паши. Хотя теперь вряд ли и Паша входил в эту категорию дорогих ему людей. Он увидел труп своего лучшего друга и тут же слушал двойника этого лучшего друга. И всё так запутано, и всё так кажется бредом. Боже. Это определённо не могло быть его жизнью. Хотя казалось всё это знакомо. Слишком знакомо. Они оба чувствовали себя брошенно, одиноко, при встрече почувствовали какое-то странное, но родное тепло. Словно вспышка фотокамеры. Раз и всё. Они не догадывались, что судьба повторяет те же ошибки. Они влюблены. Она в Пашу, он в Настю. И всё вроде должно быть правильно, но им это правильным не кажется. Аня любила ночь. За тишину, за темноту, за уединение. За то, что можно побыть собой и перестать строить из себя сильную девушку. Она любила смотреть на тёмное небо, иногда и на звёзды распростиравшиеся на нём. Она любила вдыхать этот воздух, прохладный и свежий и терпкий. Настя спала, когда Аня слезла с кровати. Спали все, чему свидетельствовало мирное сопение из комнат. Старые половицы в доме Майкла противно скрипели и Антонова подумала, что Огдену давно требуется сделать ремонт, иначе провались тут кто-нибудь в лестницу. Девушка аккуратно ступала по полу, вышагивая к террасе. Она осторожно прикрыла дверь в дом и удивлённо остановилась. Он смотрел вдаль, прислонившись к косяку, его очки лежали рядом и без них, он показался таким знакомым. Словно общались они уже давно, словно она знала его привычки или ещё что-то. Парень обернулся и увидев Аню улыбнулся. Вяло, чуть показывая ямочки, в знак приветствия. Подумавшая о том, что Леша, наверняка хотел побыть один, Аня собралась уходить, но её тут же остановили. — Можешь остаться, — он похлопал рядом с собою, как бы приглашая сесть рядом. Антонова осторожно опустилась около парня и села по-турецки. Она невольно задумалась, о том, что пожалуй Лёха единственный с кем она реально мало общалась. Даже с Гошей, они могли спокойно поговорить о книгах или ещё о чем-нибудь, пока ребята отдыхают. Несмотря на всю его крутость, Петрищев казался Ане обычным человеком и она ещё не помнит ни одного случая, когда Гоша отнёсся к ней отрицательно. — Холодает, — его голос был хриплым после долго молчания. Девушка поправила платок на плечах согласилась. Ветер и вправду становился холоднее. Она посмотрела на друга. Тот смотрел на неё. Обоим казалось, что что-то похожее в их жизни уже было. Словно дежавю. Но что? Они почти не общались, только по делу, дежурные «Привет», «Пока»,«Доброе утро»,« Спокойной ночи» и то звучали чаще, чем обычные слова. — Тебе не кажется, что всё это…нереально? Погони перемещение во времени…- Антонова устало опустила голову на колени. Лёша как-то странно посмотрел на неё. Порывы ветра, то и дело подкидывали кудри девушки, которые противно лезли в глаза. Горелов молча поднялся и зашёл в дом. Проводившая его удивлённым взглядом Аня, ничего не поняла. И что такого она сказала, что он ушёл? Но юноша тут же вернулся держа в руках два пледа, один из которых он накинул на плечи Ане, а вторым укутался сам. — Тоже. А ещё я чувствую, что мне не место здесь. И живу я не так как надо, да и вообще не своей жизнью…- он не любил откровенничать, но сейчас он просто сдался. Просто устал нести с собой то, что гложет. А Аня тот самый человек, которому можно было выговориться, зная, что та не побежит к ребятам и не закричит: « А, Горелов, слабак, ноет». Нет, не тот человек, не то время. Тем временем Аня согласно кивнула. Они молча смотрели на горизонт, время неуловимо бежало вперёд. Неожиданно Антонова произнесла: — А у меня аллергия. На персики — девушка посмотрела на Лёху, который тут же расплылся в мальчишеской улыбке. — А у меня на мёд. Помню как-то съел целую баночку, чтобы не ходить в школу. Поднялась температура и мама не пустила меня туда. — Ты не хотел идти в школу? Что? — Ага представляешь? — Нет. Они тихо рассмеялись и от чего то стало намного легче. Почти до рассвета они шутили и разговаривали о всяких мелочах. И наверняка они были так близки, как никогда. — Пошли в дом, — он несмело подал ей ладонь, которую Аня тут же приняла. Ещё было темно. Они тихо зашли на кухню, неожиданно Лёха кинул в неё апельсин, что лежал в куче других, в одном из ящиков. Аня непонимающе посмотрела на него, но парень тут же кинул ей второй апельсин и поманил рукой, мол давай же кидай, при этом прислонив указательный палец к губам. Сопровождаемые негромким смехом они бегали по кухне, швыряя друг в друга едой, даже не заботясь о том, что кто-то может проснуться. Вскоре они устали. Аня сдерживая дикий смех, остановилась напротив Лёхи, хотелось смеяться, ну что он за человек? Она вновь почувствовала себя ребёнком. Но вдруг парень сделал то, после чего смеяться уже не хотелось. Горелов резко поддался вперёд и с силой поцеловал, прижав к стене. Горячо. Жарко. Требовательно. Не задумываясь, она ответила. Затылок больно саднило, но боль была приятной… Словно в беспамятстве они передвигались по кухне. Падали кастрюли, падала еда. Оставалось только удивляться, как остальные это не услышали. Но потом. Её снова прижали к стене, неожиданно хлопнул замок и пара попала в просторную, но пустую комнату. Аня быстро наткнулась на письменный стол и тут же упала на него. Луна ярко освещала комнату, её блики нежно скользили по обнаженным телам, по белым простыням. По письменному столу, по шершавым стенам. Ночное светило не ощущаемо прикасалось к изящной ножке на юношеской спине, на которой чуть позже обязательно останутся яркие полосы, как клеймо девушки. К блондинистым кудрям и чёрным прядям. Оно будет вслушиваться в тихие стоны и разгоряченный шепот. Так и должно было быть. Да только вот холодный рассвет встретит пустую постель и спящих по разным комнатам ночных нарушителей. Они сделают вид, что ничего не произошло, будут видеть это во сне и просыпаться в холодном поту. Будут снова делать вид, что влюблены не друг в друга (это не ложь!), надевать маски и врать. Врать, врать и врать. А врать надоело. Она будет чувствовать странную боль в груди, когда он прошепчет озлобленный на неё Насте: « Я же с тобой. Я твоя семья». Он готов будет ринуться вперед и оттолкнуть, забрать её с того бассейна, когда Паша поднимет на неё оружие. Она захочет его обнять, но не обнимет. Нельзя. Он же просто посмотрит на Настю и Аня подумает, что правильно сделала. А он будет сожалеть об этом и бороться с собой, что-бы не ринуться сжимать её в объятьях и никуда не отпускать. Они выйдут впятером на улицу и радостно улыбнуться, не веря, что всё закончилось*. А потом после всех трудностей, заживут новой жизнью. Но надоело. Тогда Аня и Леша просто скажут «Прости», но не себе. А в тех, в кого « влюблены». Она выбежит на улицу под дождь и почувствует себя свободной. Он появиться из-за подворотни, мокрый, но счастливый. Они оба будут стоять напротив друг друга. Улыбаться как дураки или сумасшедшие. А потом парень сделает шаг и окажется вплотную к девушке. Уберет прилипшую к её губам, мокрую прядь волос и услышит: — У меня аллергия на тебя, Горелов. Он рассмеется звонко и чисто, коснётся лбом её и так же прошепчет: — У меня аллергия на тебя, Антонова. — Да у вас похоже зависимость, влюбленные придурки, — прошедший мимо Гоша, недовольно побежит под козырёк дома, услышав смех пары. Лёха весело произнесет: — Ты слышала? Он назвал нас придурками. На, что рассмеявшаяся Аня обязательно ему ответит: —  Зато влюбленными, — Лёха снова подхватит её смех, а потом поцелует в мокрые губы. И им обязательно покажется, это правильным. Потому что она особенная принцесса, потому что это принцесса похитила сердце дракона. А дракон…дракон лишь счастливо заурчит, расправив крылья и спрятав свою королеву ото всех. Ведь она принцесса, а её поцелуй превратит любого дракона в прекрасного принца или того же самого рыцаря. У них аллергия. На персики и мёд. На болезненное прошлое и на сбывшееся будущее. Но не на друг друга. Потому что это уже — зависимость.