Каждый год во время боя курантов загадывать одни и те же желания — это то же самое, что наступать на одни и те же грабли.
Как много он уже думал об этом перед каждым новым годом? Как много Адриан Агрест, марионетка в отцовских руках, задумывался о значении этого высказывания? Не первый год, наверное, не один день, не один час… Постоянно, когда время близится к встрече нового года, в преддверии праздника, его терзают желания… Желание вернуть мать, желание хоть раз побыть в семейном очаге и уюте, желание хотя бы просто увидеть её… И почему именно в это время? В это время размышления рекой текут в голову, просачиваются сквозь мысли, западают в разум, мучают днями и ночами. В зимний период, в период, когда на улицах большим покрывалом расстелен за ночь опавший снег… В один из таких дней пропала его мать. Он хотел вернуть её, поговорить с ней, увидеть хотя бы во сне… Заглянуть в такие родные зеленые глаза, взглядом скользить по блондинистым, пшеничного цвета локонам, что в большинстве случаев беспорядочно распластывались по её плечам. Это была неосуществимая мечта, в которую он каждый год верил, подымая взгляд к ночному небу и загадывая одно единственное желание, и не переставал, прекрасно зная, что это как заезженная старая пластинка: крутится вокруг своей оси без конца, издавая надоевшую мелодию. Она любила лилии: он каждый раз вспоминал это и без разрешения отца, что было ему несвойственно, отправлялся на поиски лилий в цветочных магазинах. Найти их по всему Парижу было трудно, ведь для таких цветов сезон не подходящий, но он всё равно находил. Находил, протаскивал в комнату, ставил в вазу с водой у окна и любовался ими; боялся, что они завянут, кое-как ухаживал, менял воду, и грустил, вспоминая о прошлом, когда сладкий приторный аромат разносился по всей его комнате, из-за чего Плагг, конечно же, ворчал, предлагая наполнить подоконник камамбером, нежели этими «сладнючками», как он выразился когда-то. — Нет. Очередной и вполне ожидаемый ответ отца на его предложение пригласить в сочельник друзей. Аспекты жизни Адриана волновали старшего Агреста, и тот пытался от поры до времени ограничивать его от дурных, как он считал, компаний. Друзья сына ему не нравились, это он не отрицал, потому решил отказать наверняка в столь шумном и хлопотном мероприятии. Мероприятием это, конечно, было трудно назвать. Просто Габриэль Агрест серьёзный человек и к каждому делу подходит так же серьёзно и ответственно. Желание отвлечься, хотя бы в этом году забыть о нескончаемой грусти, о скуке по человеку, которого он, вероятно, не увидит больше никогда, желание услышать дружный смех приятелей, говорить с ними о чем угодно. Желания, в которых ему отказали. Он смотрит в серо-голубые глаза отца, чей взгляд надменен, спокоен и прям, выражение лица остается обыденным, неизменяемым, холодным, и Адриана это раздражает, пускай у него нет права на голос в протест опекуну, нет свободы, нет возможности сказать и сделать всё так, как ему хочется. Поэтому он молчит, смотрит в глаза и соблюдает тишину, после чего, сухо кивнув, уходит в свою комнату. — Спокойно, — бурчит Плагг, когда блондин сносит все вещи с рабочего стола. Книги, подставки, канцелярские принадлежности, даже фоторамку с маминой фотографией. Он почувствовал бурю где-то внутри, новые желания, которые он хочет воплотить: разнести комнату, устроить свой собственный хаос, оторваться на чем-то, что не имело одушевленности, удовлетворить себя тем, что он творит, и сесть, наслаждаясь проделанной работой. Отец слишком далеко от его комнаты, как и его секретарша Натали, поэтому даже если сирена завоет в его комнате, то никто не услышит. И пусть будет так. — Тебе стоило бы держать себя в руках, а свои желания в своей голове, парень. Кажется, Плагг решил забраться ему в голову, раз выдал подобную фразу. Хотя это, по сути, лишь его предугадывания, в чем он, в общем, не прогадал. С обеспокоенным выражением лица наблюдал за хозяином, за тем, как вместе с багеткой на пол упали оконные занавески, и парил в воздухе, перебирая лапками, ведь не знал, чем мог бы помочь другу в подобной ситуации. Последним этапом стал компьютер, но в итоге упали лишь клавиатура и мышь, зверски выдернутые из USB. Он закончил и выдохнул оставшийся кислород в легких прежде чем вдохнуть новый, будто затаивал его во время всего происходящего. Руки то сжимались в кулаки, то разжимались: Адриан явно пытался успокоить себя, и это, как не странно, ему удавалось. Почти. В глазах стоит образ матери, её слезы, дрожь в руках и ногах, целиком охватывающие и накрывшие хрупкое тело женщины. Страх собственного воображения, он тряхнул головой, распахнул глаза и уставился на полуоткрытое окно. Боль в сердце, колка в висках, нервы. Хочется убежать от чего-то, спрятаться, но в то же время показать себя и свой гнев на зажимающие его рамки всему Парижу. Глаза полны странного, но временного безумия, и он более, чем просто уверенно вытягивает руку для того, чтобы трансформироваться. Всего какие-то секунды, и он стоит облаченный во всё черное, уверенно оборачивая руку назад для того, чтобы вынуть жезл. Он удлинил его и, замахнувшись, выпрыгнул из окна, где резкий порыв ледяного ветра ударил в лицо, немного покалывая кожу. Он поморщился, размахивая жезлом для того, чтобы мягко приземлиться на землю, а после запрыгнуть на соседнюю крышу. Ноги несли его вперед уверенно, пускай он и не знал, куда конкретно хотел попасть. Ему просто хотелось уйти, куда угодно, лишь бы не оставаться в комнате, где царили хаос и ностальгия. Он примчался прямо в центр города, где посреди лавок, заснеженных декораций стояла огромная елка. Большая, искрящаяся множеством разноцветных огней ночью, и такая блестящая с раннего утра, когда лучи солнца играют на стеклянных цветных шарах. Останавливается на земле, всего миг слыша, как снег хрустит под ботинками, и использует катаклизм, чтобы разнести самое прекрасное после Эйфелевой Башни в городе, а ещё, самое большое, ведь уничтожив её, он точно почувствует себя лучше. Почему все, кроме него, наслаждаются предстоящим праздником, а он, Адриан, лишь тоску и нестерпимое отчаяние? Кот разгоняется для отрыва, взмахивает рукой, почти добегает, и резко притормаживает, когда видит девушку в черном пальто, что так быстро на звуки молниеносных шагов обернулась. Он затормаживает прямо перед ней, но не удерживает равновесие и падает, поваливая и её, слыша сдавленный стон под собой. Катаклизм использовался на коме снега, который он случайно загреб при соприкосновении с заснеженной землей, и он почернел, как уголек, растворяясь в его ладони, как дёготь, как растопленная смола. Как его душа. Нуар привстает на локтях, когда слышит под собой приглушенный голос, и опускает голову, чтобы взглянуть на новоиспеченную «жертву». Однако он немного удивился, когда отвлекся от своих мыслей и узнал в той самой девушке Маринетт. Лицо её недовольное, а покрасневшие на морозе щеки сейчас алели, придавая ей миловидность, что невольно мысленно промелькнуло в разуме у Кота Нуара. Он ухмыльнулся, чуть склонив голову и сощурив зеленые глаза. — Вечер добрый, Принцесса. — Промурлыкал парень, забавляясь тем, что он был сверху и чувствовал себя неким доминантом в этой, так называемой игре. — Очень, Кот, — бурчит она, приставляя руки к его груди, чтобы оттолкнуть. Кстати говоря, им повезло, что здесь никого не было, ведь проблем и лишних камер здесь было более, чем предостаточно для того, чтобы данные «эксклюзивы» и «сенсации» разлетелись не только по всему интернету, но и телевизору. — Похоже, что я вогнал тебя в краску своим замур-р-рчательным падением, — он встает и протягивает ей руку, стараясь выглядеть всё таким же сердцеедом, но Маринетт, к его повторному несчастью, знала, что говорит с напарником, потому не цеплялась на эту удочку, и просто приняла руку помощи, отряхивая с одежды снег. — Да-да… — продолжает она, — и чуть не убил меня, — Дюпен-Чен указывает рукой на черное пятно позади себя, словно могла его видеть, и позволила себе даже ухмыльнутся. — Ну что вы, Принцесса, — он демонстративно прикладывает руку к сердцу и прикрывает глаза, — я же не знал, что вы там. — Не надо на «вы», Кот, — выгнув бровь, сказала Маринетт, — и, говоря об этом, что ты хотел этим сделать? — Парень непонимающе взглянул на неё, и она продолжила. — Ну, катаклизмом. Мозг начал вести борьбу между «скажи правду» и «притворись дураком». Ни то, ни то не перевешивало ту или иную версию тем или иным способом, однако задуматься стоило, ведь Маринетт не была дурой в самом деле. — Дело в том, что я хотел разрушить ель, — сглотнув, он развел руки в стороны и вжал голову в плечи. Широкая улыбка стала дополнением его вида, аля «дурак». Однако, борьба «скажи правду» с «притворись дураком» решила сойтись на одном, поэтому ему только на сцене выступать, ведь он смог соединить всё в одном. — А ещё я ненавижу Новый Год, вот. Она, казалось, задохнется от возмущения из-за его слов, но на последнем предложении смягчилась и странно взглянула на него, быть может, даже с неподдельным интересом. — Почему? — Принцесса, ну зачем же ты так? — он издал нервный смешок и обошел её со стороны. — Это слишком личное, не находишь? На один твой вопрос я ответил, — он указательным когтистым пальцем тыкнул в её щеку, и брюнетка отстранилась, — поэтому теперь твоя очередь: что ты здесь делаешь одна? Вечером. У ёлки. — Я люблю, когда огни горят в темноте, а наблюдать за большой ёлкой куда интересней, чем за той, что в доме. Поэтому я здесь. А одна лишь потому, что Алья занята, и пойти мне в самом деле больше было не с кем. Нуар приставил руку к подбородку и немного подумал. — А что ты собралась делать в канун нового года? Ему было просто интересно, не собирается ли она так же как и он провести его в одиночестве и четырех стенах. — Костюм для заказчицы. — Её слова поразили его. — Родителей позвали в ближайшую кондитерскую на корпоратив, поэтому в праздник я смогу остаться одна и поработать над заказом. Он вдруг почему-то понял её. Что-то такое одинокое вдруг затеплилось в его душе, и он проявил проникновенное чувство чего-то знакомого, что он чувствовал ещё сегодняшним днём. В Маринетт он вдруг увидел себя и почему-то подумал, что может помочь не только себе в канун Нового Года, но и ей самой. — Ничего, если один очаровательный парень решит навестить одну милую девушку в ночь праздника? — Зачем? — поводит бровью, выглядит недоумевающе, но смотрит ему в глаза, что не утаивается от Нуара и вызывает на его губах легкую, но такую ехидную ухмылочку. — Просто одному очень грустному Коту хочется встретить Новый Год не в компании телевизора, а вполне хорошего человека, — блондин сложил руки на груди и довольно улыбнулся в надежде на согласие собеседницы. — Ты же сказал, что ненавидишь Новый Год, Кот, — она отводит руку в сторону. — А ненавижу я его, Принцесса, как раз потому, что встречаю его каждый раз в одиночку. — Он поспешил предоставить оправдание, пока у неё к нему не появились претензии в виде не состыкованных логических цепей в его фразах. — А родители? Больная тема, неминуемый и безвозвратный вопрос, на который, пожалуй, скрепя сердце, придется ответить. — Моя мама пропала пять лет назад, а отец всё время работает. К тому же, вот кто действительно не любит праздники, так это он. — Извини, — поняв свою ошибку с проявлением любопытства, процедила Дюпен-Чен и после недолгой тишины вздохнула, где в холодном воздухе образовалось облачко пара, растворившееся в едва заметной дымке. — Тогда… — она дружелюбно пихает его в плечо, — жду тебя к десяти часам в любом случае, Котик. Нуар вздрагивает, а затем, взглянув в её голубые, такие добрые и красивые глаза, расплывается в мягкой улыбке. Сзади, кажется, вот-вот появятся крылья, и он, Адриан Агрест, опьяненный собственным счастьем, будет нестись домой, чтобы там начать придумывать планы на уже завтрашний день, которые он воплотит вместе со своей хорошей подругой. Его вдруг обрадовали такие события, и о том, что он хотел снести ёлку, Нуар уже ничуть не жалел, ведь он встретил, считай, новогоднее настроение, которого у него не было уже так давно… — Хорошо, я обязательно приду, Маринетт, — он отсалютировал ей двумя пальцами и, замахнувшись жезлом, забрался на крышу и помчался в сторону особняка Агрестов.***
Однако радость немного отступила, когда он вернулся в хаос, который устроил он сам прежде, чем вот так вот уйти, и благо, что ни Натали, ни отец с одним из его прислуживающих не решили посетить его обитель, иначе проблем бы он набрался по горло. Но расположение духа было весьма хорошим, поэтому он, детрансформировавшись, принялся за скорую уборку, в которую смог уложиться всего в сорок минут, пускай мог закончить и раньше, если бы не нужно было багетку чуть ли не на потолок вешать. Порой он был недоволен, что у него в комнате такие большие окна. Но когда ты герой и можешь применить жезл для поднятия ввысь, то ничего сложного в последнем задании для тебя не будет. — Отлично, Плагг, мы справились! Кажется, Адриан ещё был полон сил, раз не рухнул на кровать, а сел за рабочий стол, разыскивая тетрадь и ручку. Плагг несколько минут лениво витал в воздухе, пока в конечном итоге не приземлился на своё комфортабельное гнездышко из камамбера, которое несколько дней назад хозяин специально соорудил для квами. Он оторвал небольшой кусочек сыра, сжевал его и, сложившись клубочком, уснул. И это было просто замечательно, потому что пока Агрест будет составлять план действий на завтра, Плагг не будет ворчать и мешать ему думать. Отличная возможность вырваться из дома, даже если кто-то заметит и начнет искать его, возможность провести хоть раз за пять лет одну ночь и вечер, наполненные теплом и позитивом, несмотря на то, что он с Маринетт будут совершенно одни. Неважно, что что-то может вдруг пойти не так, потому что Адриан отчего-то уверен, что день этот точно будет самым лучшим.***
Различные, развешенные по комнатам огоньки и гирлянды, мишура, прикрепленная к лестнице, ведущей на первый этаж; медленно падающие хлопья снега за окном и новогодние песни, играющие из магнитофона, поднимали в Маринетт новогоднее настроение. Ёлка в её комнате переливалась разными огнями, освещая еловые ветви, а на столе вместо компьютера сейчас стояли различные вкусности, которые она начала печь этим утром, и которые, как думали немного изумленные родители, она собирается съесть сама. Но это было не так. Далеко не так. Услышав историю Кота вчерашним вечером, ей захотелось порадовать его одним настоящим днем, в который не будет печали и одиночества, в который они смогут посмеяться, быть может, даже говорить всю ночь. В бой курантов которых он не станет опять загадывать желание о матери. — Почти всё готово, Тикки, — Маринетт печет последнюю партию шоколадного печенья и рукавичками вынимает противень из духовки, ощущая сладкий, пряный аромат, что начал разносится по всей кухне ещё за пять минут до готовности. Квами же витала рядом, надеясь, что до того, как к ней наведается Кот, она угостит её печенькой, и просто пребывала в таком же настроении, как и её хозяйка. Кажется, Маринетт и сама была безумно рада тому, что она будет не одна, пускай и кандидатом на роль друга стал заядлый каламбурщик и герой Парижа, но это не так сильно расстраивало. Кот забавный, и она была более, чем уверена, что он сможет развеселить её хотя бы одной из своих глупых шуточек. — Осталось лишь переодеться и дождаться Кота. Когда с выбором одежды было покончено, она довольно рассматривала себя в зеркале и поправляла завитые до этого волосы. Всё было в порядке, родителей она проводила без повода на какие-либо подозрения с её стороны, поэтому до утра она могла быть расслаблена и полна новогоднего духа. — Привет, Принцесса, — Кот, будучи вверх тормашками, помахал ей одной рукой из окна. Его приглушенный голос с улицы достиг её, поэтому она, поспешив распахнув ставни, подошла к подоконнику. Нуар, увидев, что брюнетка подходит к окну, попутно поправляя красное клетчатое платье, запрыгнул на крышу кондитерской и взял всё то, что купил сегодняшним утром. И когда окно оказалось открыто, пропуская в тепло мороз, Кот заскочил внутрь, а Маринетт закрыла ставни за ним и выпрямилась, поворачиваясь к нему лицом. — С наступающим, — на его лице широкая, довольная улыбка, а взгляд прямой и теплый, — это тебе! Подарком стал букет алых роз, что так подходят на данный момент к её платью и лентам, вплетенным в боковую часть волос. Сладкий запах ударил в ноздри, и девушка вдохнула его ещё больше, в блаженстве прикрывая глаза. — И это, — прерывая её, добавляет он и протягивает подарочный пакет. Маринетт несколько смущенно, но молча принимает подарок и заглядывает в пакет, наполненный различными сладостями: коробочками с вафлями, всякими жевательными конфетами, шоколадками и шоколадными батончиками, парочкой миниатюрных небольших бутылочек сладкой газировки со вкусом тропических фруктов и какими-то цветастыми капсулами с бумажками внутри. Некоторых сладостей она прежде даже не видела, несмотря на то, что она дочь кондитеров и повидала много чего такого рода сластей, но это… Это было большим удивлением. Где он нашел их? — Спасибо, Кот, но у меня… — Ничего-ничего, я не рассчитывал, — понимая, что хочет донести до него девушка, Кот перебил её. — Для меня подарком станут эта ночь и этот праздник, проведенный с тобой. Так что не волнуйся, у меня всё есть. Она кивает, а после он ждет, пока она поставит довольно большой букет роз в вазу и вернется. — А что это за капсулы? Кот, улыбнувшись уголками губ, прикрыл глаза. — Посмотри сама. Она скашивает взгляд в его сторону, невольно вслушивается в музыку, играющую на фоне, и делает то, что Кот ей сказал. Внутри капсул были аккуратно скрученные бумажечки, которые, когда та развернула их, увидела надписи на них. «В новом году желаю тебе замур-р-рчательных событий», «Счастья и мя-я-улыбок», «Много мур-р-радостей» и так далее в подобном стиле. Это вызывает на её лице улыбку, и она даже позволяет себя засмеяться. Черт возьми, как это смущающе! Он не успел сделать что-то такое или сказать, как уже поднял ей настроение за какую-то жалкую минуту. — Так мило, Кот, — улыбается Дюпен-Чен. — Оригинальностью не блещу, но ради тебя старался, — он демонстративно поклонился и взял её руку в свою, чтобы поцеловать, но она одернула её и отстранила Нуара, указательным пальцем тыкнув его в щеку, чувствуя изгиб тонкой маски на его лице, и он хохотнул. — Да ладно тебе, давай уже приступим к празднованию?***
Ночь была проведена просто отлично. Они ужинали, разговаривали, даже нашли общую тему и разговорились о общем кумире — Джаггеде Стоуне, которого на тот самый момент показывали по телевизору. Они дурачились, а Маринетт и подумать не могла, что Нуар может быть таким веселым и не настолько уж и заядлым каламбурщиком, а Кот и подумать не мог, что она может разговаривать с кем-то без заиканий и быстрых жестикулирований руками во время диалога, а ещё такой позитивной и яркой личностью. До Нового Года оставалось десять минут, и время до полночи они коротали сначала в энергичном, а под конец уже медленным танцем. Одна его рука была в области лопатки, а вторая взяла её руку в свою, чуть сжимая в крепкой ладони. — Знаешь, я и не думал, что с тобой так весело, — сказал Кот, почти тихо и ей на ухо, опаляя его своим дыханием. Она смущается, отводит взгляд васильковых глаз в сторону и почему-то чувствует напряжение. — А я, что ты можешь быть таким простодушным… — Ха-ха, Принцесса, — он издал смешок и улыбнулся, глядя на неё, — похоже, это взаимно. Да и… с чего ты взяла, что я так простодушен? Я просто говорю, что думаю. — Да ладно тебе, Котик, не скромничай, — растягивая гласные, сказала Маринетт, и блондин усмехнулся. — Ладно-ладно. Их прерывает недолгое молчание, а когда он делает новый круг в их танце, он поднимает взгляд к настенным часам и видит, что до Нового Года осталось всего две-три минуты. Он ухмыляется самому себе и скользит одной рукой вдоль её спины, касаясь талии. Она напряглась пуще прежнего, поражаясь тому, как нагл напарник прямо сейчас. Маринетт хотела было что-то сказать, но он заговорил первым, прежде чем та успела открыть рот. — Знаешь, каждый год во время боя курантов, я загадывал одно и то же желание, — его голос превращался в едва слышный шепот, что заставило её прислушиваться, — оно не исполнялось все пять лет, как бы сильно я того не желал, — он сжимает её руку в своей чуть крепче и, чуть повернув голову, прижимается губами к её заалевшей щеке, чувствует её жар, а она рвано выдыхает, — поэтому в этом году я делаю исключение в виде нового желания. — Он немного отстраняется и целует её щеку вновь, но уже чуть ближе к губам. — И… И какое же? Нуар хмыкнул, мысленно отмечая её неподдельный интерес. — Моё желание, Принцесса… — его дыхание опаляет всё сильнее, а рука, расположенная на талии чуть ли не сжимает её платье, пытаясь ближе притянуть к себе. Она жмурится не в силах терпеть такого напряжения, а Кот, склонив голову, соприкасается с ней носами. — …Поцеловать тебя… Его губы прижались к её, заставляя её сердце гореть огнем и биться так быстро, насколько оно только было способно, а ноги дрожать и подкашиваться. Она готова была поспорить, что упала бы, если бы Кот не поддерживал её, заметив это. Его губы двигались так, будто он перецеловал добрую часть девушек Парижа — умело, аккуратно, чувственно, нежно. Но знала бы она… что это был его первый опыт, первый поцелуй, который оказался очень удачным, как не посмотри. Маринетт была в неком шоке, чувствуя чужие, теплые губы на своих, что плавно двигались по её, оставляя за собой влажный след и привкус сладости на её нижней, а затем верхней губе. Это было настолько неожиданно, что она потеряла не только дар речи, но и движения. Казалось, будто невидимые жгуты повязали её по рукам и ногам, будто она сейчас, как безвольная кукла находилась в сильных мужских руках. Но не сопротивлялась, в конечном итоге просто-напросто сдаваясь и закрывая глаза в уже нескрываемом наслаждении. И пока всё это продолжалось, бой курантов прозвучал уже двенадцатый раз и затих, а за окном продолжают взрываться громкие фейерверки, которых они, по всей вероятности, даже не слышали, находясь где-то в альтернативной реальности; в ночи, где Кот впервые обошел поставленные перед ним шестой раз грабли.~ КОНЕЦ ~