Легенды Валорана: Сторонись теней

      Кто бы мог подумать, что Шаю занесет к самой Руиф и ее сыновьям. Это ей еще один урок, не доверять даже таким легкомысленным вастайицам, как Рэйкан. Вспоминая детство и юность, в ее голове стала чётко вырисовываться картинка раннего летнего утра, где она лениво открывает глаза, глазеет на облака, пока кто-нибудь не выйдет из палатки старейшин и не начнет кричать «на завтрак!» После этого начиналось и утро в деревне. Вокруг завязывались разговоры, начинались игры, кипела жизнь. Из палатки выбегали трое братьев и с очень важным видом шли мимо толпы, которая приветствовала семью старейшин за трапезой, и пока они не усядутся — завтрак не начнется. Юной девочкой Шая всегда становилась в самый конец, чтобы подольше посмотреть на Джарзгэха, Феома и, конечно же самого любимого из братьев, Ирмера. А потом, когда уже, казалось бы, пора приступать к трапезе, из палатки вылетал четвертый сын, имя которого она никак не могла запомнить, потому что он казался ей странным и очень громким, и таким нелепым, что запоминать просто не хотелось. Но теперь она вспомнила — Рэйкан. Да, те же самые золотистые крылья, те же самые красные прядки на блондинистых волосах. Он отличался от своих братьев. Все знали, что глава племени — Цеол, муж Руиф — обладал самой редкой силой, среди Вастайи. Силой света. Его крылья были белыми, такими белыми, что, казалось, если долго смотреть, то можно ослепнуть. Именно это он и делал с врагами. Все, кто хоть как-то пытался причинить племени вред, будь то разбойники или армия, все они слепли. А Руиф всегда была рядом и исцеляла раны мужа и сыновей после сражений. Надо отметить, что девушки тут в основном заниматься магией, которая может как-то поддерживать своих мужчин. А они, в свою очередь, пользуются своей уникальностью, своей непохожей на других силой. Так и родился Джарзгэх — с черно-синими крыльями, а плоды священного дерева наделили его силой иллюзии. Шая появилась на свет намного позже, чем он, но девушка помнила, как Джарзгэх баловался со своей магией, а потом винил всех вокруг. Сейчас он не лучше. Феом, второй по старшинству, всегда хотел быть таким же, как брат: таким же сильным, таким же быстрым, таким же хитрым. Но, как только он понял, что это явно не его судьба, Феом стал таким тихим и загадочным, что про него боялись сказать и слово. Кажется, в своей голове он думал, что достиг величия. В любом случае, Шая знала это только на словах, она научилась ходить только тогда, когда третий брат — Ирмер — научился летать. Именно из-за него она узнала, что же такое бессонные ночи, пустые мечты и так далее. Ну, пора возвращаться из воспоминаний.        — В каком месте он наш брат? — сквозь зубы проговорил Джарзгэх, садясь за стол и закидывая ноги наверх, — Только и делает, что шатается по Ионии, сует нос не в свое дело и просто тратит свою жизнь на непонятные игры и пляски. — У каждого свой путь, — спокойно ответил ему Феом, тоже присаживаясь на один из стульев. Стоит признаться, что его крылья болотного цвета в освещении свечей казались еще более темными. — А я рад, что Рэйкан дома, — весело добавил Ирмер, хлопая брата по плечу. — Конечно ты рад, — опять начал старший, — вы как два индюка — всегда одно и тоже клюете. — Интересно только, зачем нам Шая, — спросил Ирмер, обходя связанную девушку, — мам? — Ой, — воскликнула она, — ее можно развязать. Давай-давай, сынок, развязывай. — Ты собираешься освободить ее? Она же предатель, — стал возражать Джарзгэх, — отец бы убил ее на месте. Для нее это и так большая честь — оказаться тут спустя стольких лет. — Ох, попрошу, я сама буду решать, что для меня честь, а что — нет, — не смогла промолчать Шая. — Что ты сказала? — сразу же взбесился старший, хватая нож и подлетая к девушке, но между ними вдруг встал Рэйкан, бесстрашно отталкивая брата. — Хватит, — вдруг крикнул Феом. О, Шая помнила, что если Феом начинает кричать, то дело плохо. Все вокруг замолчали, продолжали стоять на местах и только по глазам было видно, как же Джарзгэх ненавидит ее и, теперь, своего младшего брата. — Если бы отец тогда не умер из-за того, что Шая много болтала, то сейчас он бы точно убил ее. — Слушай, не моя вина, что Цеол так гордился собой, что умер из-за этой своей воображаемой короны, — нет, Шая не собиралась отступать, уже поздно. Спустя десять лет она наконец выскажет этому взрослому ублюдку все. — Ну ты уж точно молчи насчет моего отца. Ты говоришь с главой племени, это непонятно? — Я смотрю у вас с ним наследственно это перекладывание короны вместе с гордыней. Да я тебя порежу одним пером, щенок, — сказала Шая сквозь зубы, и хоть эти слова были про отца Феома, Ирмера и Рэйкана, парни даже не сдвинулись с места. — Ты? Ты гребанная девушка, что ты мне сделаешь? Только если бороду подравняешь. — Не забывай, что я была в Ущелье, а ты дальше этой поляны без своей своры не уходишь. — Я убью тебя, — оскалился Джарзгэх, сжимая нож в своей руке, — Рэйкан отойди или я убью тебя вместе с ней. — Спи, — вдруг сказал Феом, дотрагиваясь до затылка старшего брата пальцами, и тот через секунду с грохотом упал на пол, а сам же парень с совершенным безразличием в глазах просто сел обратно за стол. — Да, спасибо, сынок, — сказала Руиф, грустно вздыхая, — прошу, присаживайся, — продолжила она, указывая на свободные места за столом, улыбнувшись Шае. Девушка посмотрела на лежащего Джарзгэха, который теперь выглядел так беззащитно и смешно, на Ирмера, которому явно нравились разборки между братьями, на Феома и на его совершенно пустые глаза, и на Рэйкана, который среди всех четверых казался самым живым. — Ты в порядке? — спросил он тут же. — Да, — тихо ответила ему Шая, обходя парня и садясь за стол, около Руиф. Следом за ней присели и Рэйкан с Ирмером. — Может хочешь чего-нибудь выпить? — спросил Ирмер, садясь на ближайший стул, что не могло не радовать Шаю, ведь… ну кто же не помнит свою первую любовь? — Зачем я здесь? — после небольшой паузы, спросила девушка. — Незачем, — ответила Руиф, — нет, правда. Просто у меня есть долг перед тобой. У нашего народа есть долг… — Какой долг? — Эулирриойиц не дало тебе силы, потому что… как только умер мой муж, — говорила Руиф, грустно смотря на полный едой стол, — как только он умер и Джарзгэх стал главой племени, он сразу выгнал тебя. А ты была как раз в таком возрасте, чтобы принять свои силы. — Если это дерево даст мне силы исцеления, то я не хочу их принимать, уж извините. — Кто знает, какую силу оно тебе даст. Но если не проверить, то мы и не узнаем. Ирмер проведет тебя. — Да, пойдем, — сказал он, вставая из-за стола и протягивая руку Шае, как бы зовя ее с собой. Девушка особо не была сторонником таких вот любезностей, но надо же быть более-менее приличной. Так что она взяла Ирмера за руку и он вывел ее наружу. На улице все продолжались пляски, какие-то игры, а ведь солнце уже давно село. Было шумно, и чем дальше они уходили от костра, тем тише становился этот шум. Под ясным небом и звездами это дерево светилось необъяснимо восхитительным цветом. — Какая у тебя сила? — не удержалась и все же спросила Шая. — А какую бы ты мне дала? — Ну, судя по твоим крыльям… какой это вообще цвет?.. — Коралловый. — Ну может сила… не знаю, света, солнца, огня? — Нет, не угадала, — усмехнулся Ирмер. — Но ты же скажешь мне? — Мы с братьями все из одного теста. У Джарзгэха иллюзии, у Феома забвение, и у меня похожая сила. Только один Рэйкан отличился. — Так что за похожая сила? Некромантия? Хотя это уже совсем другое… телекинез? — Кое-что получше, — вдруг сказал Ирмер голосом Шаи, — мне так нравится твой цвет, возьму-ка я его себе, — продолжал он говорить ее голосом; вдруг резко его крылья и перья буквально вывернулись на изнанку и теперь Шая словно смотрелась в зеркало. — Это жутко… — сказала она. — А еще я могу издавать звуки на частотах, которые опасны для каждой расы. Хочешь послушать? — Предлагаешь самоубиться? Только в начале превратись в себя, а меня мне оставь. — А ты такая серьезная всегда? — спросил Ирмер, сбрасывая облик Шаи и опять превращаясь в себя, со своим голосом. — Да нет, это просто сарказм. Когда живешь в цивилизации — очень приедается. — Да, я заметил, — улыбнулся Ирмер, облокачиваясь о ствол дерева, — мы на месте. — И что надо делать? — спросила Шая, поднимая глаза наверх, — Оно такое огромное… — Ну ведь должно на всех хватить. Теперь надо только добраться до плодов, можешь приступать. — В смысле, долететь? — Ну, да. У тебя же есть крылья — дерзай. — Но… — только хотела возразить Шая, как с дерева спрыгнул Рэйкан, держа в руках что-то похожее на папайю и банан одновременно, — Откуда ты здесь?.. — Думала, я оставлю тебя наедине хоть с одним моим братом? — Рэйкан отдал фрукт Шае, посмотрев на брата, — Без обид, конечно. — Ладно, — с ноткой обиды произнес Ирмер, — долго не сидите, ночью холодно вдали от костра, — добавил он, разворачиваясь и медленно удаляясь в сторону шума и света. — Ты не жди от него чего-то, — сказал Рэйкан, присаживаясь на землю, около корней дерева. — Почему? У него есть кто-то? — Шая тоже присела, рядом с Рэйканом, опустив глаза и начиная рассматривать фрукт получше. — Ну как сказать-то… — начал Рэйкан, но потом кажется не нашел слов, — У них с Феомом странные отношения… — С кем? — не поверила своим ушам Шая, — Погоди, о чем ты говоришь? — Да, ты не ослышалась, — улыбнулся Рэйкан, поворачивая голову к девушке, — Ирмер всегда был странным, а Феом — еще страннее. Занятно иногда наблюдать за их… поведением. Я, конечно, не сторонник таких отношений, но все же… интересно, да. — Стой, стой, погоди, они что… — Черт, — рассмеялся Рэйкан, — да, они переспали, — говорил он с такой веселой улыбкой на лице, что девушка сама улыбнулась. — Какой стыд… — протянула она, усмехнувшись и не сводя взгляда с парня. — Да ладно тебе, они отлично подходят друг другу. Феом по своей природе одиночка, зачем ему еще кто-то. А этот коралловый петух ведет себя как девчонка. Любовь — она такая… — сказал парень, переставая улыбаться. Он тоже взглянул на нее, заметил, как она смотрит; и они бы и дальше так сидели, пока у парня бы не закончилось терпение и он не поцеловал бы ее, но ему были важнее ее желания. — Давай, может, помогу, — быстро сказал Рэйкан, замечая, что Шая так и не почистила фрукт, — да, он… сложно чистится, — продолжил парень, неловко почесав бровь. Шая отдала ему фрукт. Продолжая смотреть на то, как он принялся за чистку. — Знаешь, ты изменился, — наконец сказала она. — Что?.. — резко подняв глаза, воскликнул Рэйкан, но заметив на себе все тот же взгляд, он опять опустил голову, концентрируясь на фрукте, — Да н-нет… все такой же. — Нет, не такой же. Я помню каким ты был: такой непоседливый, громкий, резкий, нелепый. А сейчас ты веселый, добрый, еще немного бываешь, конечно, нелепым, но скоро пройдет. — Пройдет, — усмехнулся Рэйкан, отдавая Шае чистый и гладкий плод дерева, — кстати, каждый имеет свой вкус, так что скажешь потом, какой у тебя. — А у тебя какой был? — Банановый, — сходу ответил парень, — у Джарзгэха был инжир, у Феома — авокадо, а у Ирмера — папайя. — Какие силы у меня появятся, если я это съем? — уже более серьезно говорила девушка. — Я не знаю. Никто не знает. Возможно, у тебя не появятся силы, возможно, они у тебя уже есть. Или же тебе не нужны силы, для того чтобы быть частью Вастайи. Хуже тебе от него точно не станет. — Я тебе верю, если что, — сказала Шая, положив кусочек в рот. Вкус был медовый. ***        — Прежде, чем мы отправимся резать всех на ремешки, я хочу, чтобы ты знала, что ты самая храбрая девушка, что я видел, — улыбнулся Ясуо после своих слов, вытирая кровь на губе, которая так предательски пекла. — Я так напугана, я не могу быть самой храброй… — В тебе дух Ионии, не важно, чего ты боишься. Знаешь, — продолжил он, доставая из маленького кармашка, закрепленного на ноге, несколько ломтиков странного зеленовато-желтого плода, — это медовый фрукт. Это все, что осталось, кто-то обчистил нашу половину леса и забрал все. Он хорошо лечит раны. — Оставил бы себе, почему ты… — Не знаю, потому что в тебе есть что-то, — задумчиво произнес Ясуо, а после его слов небо над Ущельем Призывателей так потемнело, словно резко наступила ночь. Пошел дикий ливень, такой дикий, что Шая мгновенно промокла до нитки. А потом в небе засияли молнии. Такие большие, длинные, тонкие, острые. Такие красивые и свободные. Не то, что она сейчас здесь. Заперта и должна есть какой-то медовый фрукт, чтобы выжить. Дождь лучше, чем солнце. Ночь лучше, чем день. Холод замедляет кровь и боль исчезает. — Пойдем, — воскликнул Ясуо, хватая Шаю за руку и срываясь с места. — В чем дело? — испугавшись, что их кто-то догоняет, спросила девушка, следуя за парнем и почти наступая ему на пятки. — Это Кеннен, эти молнии… Ирелия… — что-то невнятно произнес Ясуо, но Шая поняла, что дело плохо. Она решила дальше не задавать вопросов — будь, что будет. Пару острых как бритва перьев — и она готова резать всех на ремешки, даже сквозь страх, сквозь слезы, сквозь боль. Только во имя жизни.       Наконец выбравшись из леса, они попали на следующую дорогу, с такой же сломанной башней, Шая даже на секунду подумала, что они вернулись обратно, но, посмотрев в сторону фонтана, она поняла, что это самый короткий путь к их стороне кристалла, и что если хоть еще одна башня падет, то защищать его уже будет некому. Логичным сейчас было бы как раз и защищать. Но Ясуо сломя голову опять ринулся в лес, в северную его часть, к волкам, трехметровым жабам и… нет, Шая не пойдет туда, это верная погибель. Нет, она сможет защитить башню, она никому не даст дотронуться до нее. Посильнее сжав перья между пальцев, она сделала несколько шагов прямо по направлению к башне врага. Вокруг было тихо. Только лишь раскаты грома обременяли звуком, а сияние молний делало каждую мелкую травинку видимой. Это было жутко. Пустая тишина между грохотом была жуткой. Такая пустая, что Шая боялась, будто провалится в эту пустоту сама. — За Ионию! — вдруг раздался сильный женский голос, а перед носом у Шаи пронеслись множество блестящих от своей остроты клинков. Она успела лишь упасть на спину от испуга и отползти подальше, пока перед ее глазами не пронеслась сама Ирелия. Куда? К кому? Где все? — Мы все здесь бьемся за Ионию! — вдруг донеслось до ушей Шаи и тогда она поняла, что там был Кеннен. Ее опять окружили звуки ломающихся клинков и эти вспышки света… сердце внутри так забилось. Нужно вмешаться. Нужно помочь и при этом не медлить. Только вместе что-то выйдет. — Только вместе что-то выйдет, — повторила Шая несколько раз, но этот звериный страх будто приковал ее к траве. Жаль, что здесь не было Ясуо, который бы помог ей опять. — Шая! — вдруг воскликнула Ирелия, но девушка продолжала сидеть за высоким ограждением и ждать чего-то. Хватит, справедливости в этом мире уже точно нет. Это бесполезно. — За Ионию, — прошептала Шая, вытирая слезы, — я иду! — резко крикнула она, буквально сорвавшись с места и, выбегая из-за угла, она, ни на секунду не остановившись, набросилась на Кеннена с пером в руке, который был в паре метров от Ирелии, готовый добить ее. Но не сегодня. Возможно это именно то, что сказала сама себе Шая, когда шла на такой отчаянный шаг. Она просто впилась пером в его горло, пока на горизонте не показались Варус и Акали. Шая заметила их быстро, сразу отпрыгивая от истекающего кровью Кеннена, она остановилась напротив Ирелии, которая еле встала на ноги, но Варус начал натягивать титеву. — Берегитесь! — о да, это был голос Ясуо, а за ним последовал порывистый ветер, и, стоило Шае только обрадоваться, как Варус отпустил стрелу. Что произошло в следующую секунду она не совсем поняла. Перед ней стоял Ясуо, схватившись за грудь, а в следующее мгновение он уже был на своих коленях. — Нет… — прошептала Шая, тоже падая на колени и начиная судорожно доставать медовый фрукт, — Нет! — воскликнула она громче, — Нет, не умирай! Возьми, возьми это, возьми! — …мне уже это не поможет, — сквозь зубы говорил Ясуо, — а в теб-бе — дух Ионии, — сказал он, дотронувшись ладонью до груди девушки, а потом просто упал на холодную землю. Шая тут же отошла от него, а ее глаза наполнились слезами. Подожди, холод — это не выход. Но было поздно. Внутри не было никаких чувств. Вообще. Наверно, стало еще более пусто. Она посмотрела на Ирелию, замечая за ее спиной Акали, которая без капли сомнения перерезала ей горло, а потом она поняла, что теперь осталась совсем одна. — Прошу вас, — тихо начала Шая, отходя назад, — прошу вас, мы же один народ, — продолжала она, но Варус уже начал натягивать тетиву снова, а Акали лишь сильнее сжала клинки в своих руках. — Что же вы делаете… — произнесла сквозь слезы Шая, доставая новые перья, но, как только она это сделала, Акали вдруг появилась перед ее носом, приставляя лезвие к шее. Но хорошо, что Шаю научили, что нужно делать. Она не растерялась, пнув Акали ногой в живот, отчего та пошатнулась, и тогда Шая принялась убегать. Но никто не собирался оставлять ее бегать по Ущелью Призывателей. Однако все до поры до времени. Не отдавая себе отчет, что она забежала в лес, девушка просто пыталась найти верный выход и придумать как же ей победить столь опытных бойцов. Но каменная стена появилась перед ее лицом раньше, чем она придумала. Это был тупик. — Наконец ты перестала бегать, — сказал Варус, готовя новую стрелу. — Я не хочу умирать, — проговорила сквозь зубы Шая, — я не хочу умирать… — Никто не хочет, — добавила Акали, стоя рядом с Варусом. — Вы убили их всех… Вы убили их и даже не чувствуете вины, — уже со злостью сказала Шая, — вы убивали своих братьев! — Покончим с ней, — холодно сказал Варус, натягивая тетиву.

И Он отпустил стрелу

       — Нет! — только успела воскликнуть Шая, закрывая лицо руками и резко поворачиваясь боком, пытаясь закрыть себя вдруг распахнувшимися крыльями. Но дальше ничего не последовало. Опять тишина. Но она все еще дышит. Это смерть? Шая опустила крылья, убирая руки с лица и открывая глаза она увидела перед собой настоящую магию. Все вокруг было усыпано перьями, такими острыми, как те, коими она дралась. Столько перьев в теле Варуса, столько перьев в теле Акали. Ей казалось, что это магия. Осмотрев свои крылья, она не нашла ни одного пустого места. Тогда откуда столько перьев, откуда… А как же тихо было вокруг. Осталось только забрать их кристалл с дикой магией и все — этот Ад закончится. Непонятно только, для кого они сражались, кто за этим всем стоит. Зато она знает, что дикую магию нужно отдать природе, что она и собирается сделать, как только ее выпустят отсюда. Впрочем, все это было слабо похоже на победу… ***        — Ты в порядке? — спросил Рэйкан, дотрагиваясь рукой до плеча девушки. — Да… — ответила она немного дернувшись, чувствуя как по ее щеке пробежала теплая слезинка, — Я долго так сидела? — Достаточно, все точно хорошо? — После того, как я съела эту штуку, что должно произойти? — продолжила она, сбрасывая руку парня со своего плеча. — Ну, у всех по-разному… Шая, — воскликнул Рэйкан, — Шая, что произошло? Я уже не первый раз замечаю этот пустой взгляд. Что ты видишь? — Я же уже сказала, что все нормально. Сколько еще раз тебе надо это повторить? — грубо ответила девушка, но в ее голосе все равно слышалась легкая дрожь. Возможно, она и хотела рассказать хоть кому-нибудь о том, что терзает ее, но кому, если все вокруг думают, что она героиня. Поняв, что все это придется хранить в себе, Шая резко встала с земли и уже хотела отправиться туда, где много лиц, где шумно и ярко, но сильная рука Рэйкана не дала ей уйти далеко. Парень остановил ее, вставая напротив. — Это воспоминания из Ущелья? Это они убивают тебя? — Отпусти меня. — Нет, расскажи мне! — настаивал Рэйкан, а потом просто обнял Шаю, крепко прижимая ее к себе, — Расскажи мне, прошу тебя. — Чтобы ты потом опять предал меня?.. — сказала она, поудобнее располагаясь в его объятиях, в его ужасно теплый объятиях. — Я привел тебя домой, Шая, а не предавал. Мне можно верить, — сказал парень, после чего повисло молчание. Иногда молчание помогает разобраться во всем. — Они… — шепотом произнесла Шая, — они появляются перед глазами так часто… многие вещи вокруг заставляют думать меня о том, что произошло. Я хочу забыть все это, но я просто не могу… А после них так пусто, будто умерла я, и убила себя будто я же. Все вокруг думают, что я легенда, что я героиня, такая юная и убила всех, выжила… Я стольких там потеряла, я больше никогда не смогу жить нормально. Без этих лиц, воспоминаний, картинок с вечно умирающими друзьями, и все это по кругу… Я не хочу так жить, — сказала девушка, утыкаясь носом в шею Рэйкана и пытаясь не подавать вида, что она плачет. Но парень лишь погладил ее по голове, нежно целуя девушку в лоб. — Феом умеет менять некоторые воспоминания, но знаешь, что мне кажется? — Что? — Что ты достаточно сильная, чтобы самой побороть это. — Ясуо тоже сказал, что я сильная. И в итоге он умер из-за меня. Кажется, я приношу одни беды. — Так, — воскликнул парень, отпуская Шаю, — мы идем веселиться, ясно? Не позволю тебе быть такой грустной. Мы же Вастайи!       Хоть и была уже глубокая ночь, но около костра все продолжались пляски, игры, песни, везде лежала еда, совершенно разная и странная, но всем было так хорошо. Пока Шая и Рэйкан сидели около дерева, Феом развеял свои чары над Джарзгэхом, который подорвался словно укушенный. — Где она? — спросил он, все еще желая прибить Шаю как муху. — Брат, давай ты успокоишься? — сказал Ирмер, который всегда был там же, где и Феом. — Это говоришь мне ты? Хватит думать тем, что между ног, — в своей привычной манере говорил Джарзгэх, — мне совершенно все равно, что она тебе нравится — я убью ее. — Погоди, — сразу сказал Ирмер, прежде взглянув на Феома, — у меня нет к ней никаких чувств, просто мать сказала ее не трогать. — Нет чувств? А, я же забыл, что вы двое друг друга стоите, — фыркнул старший, — в итоге единственный нормальный сын тут я. — Следи за языком! — воскликнул Ирмер, подрываясь к старшему брату, но Феом быстро остановил его, схватив за руку, — Мы здесь все сыновья Цеола, и если тебе это не нравится, то можешь уйти. — Тише, Ирмер, — пытался успокоить его Феом, но тот явно не хотел успокаиваться. — Это ты следи за языком, — сквозь зубы сказал Джарзгэх, повертев ножом перед носом у брата, — вы вдвоем не достойны быть старейшинами, мужеложники. — Ты… ты такой ужасный, — сказал Ирмер, после чего резко вышел из палатки, словно его там никогда и не было. — А ты что скажешь, Феом? — никак не унимался Джарзгэх, — Ох, я же забыл, что бедный Феом не любит много болтать… — В этом есть свои плюсы, — спокойно ответил он, смотря на брата даже не моргая, — а ты никогда не задумывался, почему ты всегда один? — добавил он, медленно разворачиваясь и тоже выходя из палатки, теперь надо было найти Ирмера. Но это было не сложно, он ведь всегда был там, где светло, бедный взрослый мальчик боится темноты. Феом медленно подошел к брату, садясь рядом, прямо напротив костра. — Ты же знаешь, что он никого кроме себя не любит? — начал говорить Ирмер, поворачиваясь к Феому. — Ага, — ответил тот. — А еще он просто тупой громила, который кроме как махать кулаками, ничего не умеет. — Ага. — Как ты думаешь, мы и правда делаем что-то не так? — Я думаю, что мне все равно. Я просто люблю тебя и все. Посмотри вокруг, — сказал Феом, разведя руками, — никто не смотрит на нас. Так почему меня должны волновать все, если я не волную никого? — В этом есть доля правды… О, смотри, Рэйкан вернулся! Как ты думаешь, какая теперь у Шаи сила? — Не знаю. — Может она теперь может управлять погодой? Или она теперь летает со скоростью света? А может она теперь невидимка? — Я не знаю. — Ну предположи! — протянул Ирмер, толкая брата в плечо, отчего тот завалился на спину, улыбнувшись, — Давай, давай, угадай! — Ты же знаешь, что я не люблю угадывать, — сказал Феом, потянув брата за плащ, который красовался сверху на крыльях, и тот тоже лег рядом. — А я люблю, — сказал Ирмер, — давай вот, например, предположим, что у нее сила земли! Или, может, она мысли читает. Или… — Тихо, все, замолчи, — усмехнулся Феом, — хватит уже о ней. Шутки шутками, но у меня какое-то нехорошее предчувствие. — А может тебе просто надо хорошо поспать? — И пропустить такую яркую ночь? Что-то не похоже на тебя, Ирмер. — Не надо недооценивать меня, — усмехнулся он, подкладывая руки под голову и поудобнее устраиваясь на теплой земле, замечая, как на него смотрит Феом. Немного загадочно и неловко, но ему это нравилось.