И пусть весь мир подождет

Джеймс Поттер нервничал едва ли не впервые в жизни. Он то и дело взлохмачивал волосы, и без того торчащие в разные стороны. Каждые несколько минут поправлял очки. То развязывал галстук, то затягивал его потуже. Глубокий вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Черт, дыхательная гимнастика не помогала абсолютно. Да и могла ли? Через несколько минут он женится на прекраснейшей из женщин, а ведь пару лет назад он и мечтать не мог о том, чтобы она ему хотя бы улыбнулась. О, Лили Эванс, как же тебя угораздило влюбиться в разгильдяя и проныру, грозу всего Хогвартса, непостижимого мародера Джеймса Поттера? А как его угораздило покорить прилежную отличницу и любимицу всех профессоров, несравненную Лили Эванс? Джеймс улыбнулся, вспоминая их первый нормальный разговор без издевок, привычных клише и насмешек. Когда Нюниус назвал Лили грязнокровкой, первым желанием было проклясть, растоптать, уничтожить урода. Испепелить взглядом. Но он должен был найти Эванс, успокоить, приободрить, утешить. Вот только каким образом он это сделает, Джеймс не представлял. Его она хотела сейчас видеть, пожалуй, даже меньше, чем Нюниуса. Но Джеймс, как истинный гриффиндорец, не мог бросить в беде товарища, а тем более если этим товарищем была девушка, расположения которой он уже несколько месяцев добивался. Впрочем, если в феврале она смотрела на него, как на помет фестрала, но теперь его акции выросли до детеныша соплохвоста. Поразительный прогресс! Тьфу. Джеймс в сердцах сплюнул на каменные плиты замка, благо никто из преподавателей не увидел ужасающего по своей степени вандализма поступка. Он нашел Лили в самом отдаленном от входа западном крыле. Она не плакала, нет. В конце концов, это же Эванс. Даже в крайнем проявлении эмоций она не позволяла себе слез. «А зря», — подумалось тогда Джеймсу. Чем ближе он подходил к ней, тем сильнее сжималось сердце. Лили казалась такой потерянной, уязвимой, брошенной. Ему захотелось немедленно обнять ее и прижать к своей широкой груди, вот только вряд ли бы она позволила. — Эванс, — осторожно позвал он ее, никакой реакции. — Лили, — все так же стоит каменным изваянием, словно мраморная. — Эй, — он аккуратно тронул ее за плечо. — Чего тебе, Поттер? Давай в рыцаря ты поиграешь в другом месте и с другой девушкой. — Не слушай ты его, это же Нюниус, мерзкий, гадкий слизеринец, — она обернулась, и сердце Джеймса ушло куда-то в пятки. Глубокие зеленые глаза блестели от непролитых слез. Он впервые за все годы учебы видел ее такой несчастной, и от осознания этого факта становилось еще тяжелее. Как правильно подобрать слова, чтобы исцелить раненное сердце? И под силу ли это Джеймсу Поттеру, потомку могущественных братьев Певереллов, но такому беспомощному перед страдающей девушкой? — Это для тебя он ничтожный Нюниус, а для меня самый первый и близкий друг Северус; ты не понимаешь, хотя должен бы. Ты видишь в людях только то, что хочешь видеть, не вглядываясь в самую суть. Да, возможно, Северус и не самый дружелюбный волшебник, но у него доброе сердце и любящая душа. Вам бы с Блэком только издеваться и пакости устраивать, до переживаний людей нет никакого дела. Джеймс стоял, как громом пораженный. Слова Лили были настолько же искренними, насколько и правдивыми. Тогда Джеймс впервые осознал, что он действительно не пытался разобраться в людях, найти новых друзей. А зачем? Он был самым популярным парнем в школе, блестяще играл в квиддич, без особого труда обучался заклинаниям и защите от Темных искусств, и у него были мародеры. Джеймсу Игнотусу Поттеру этого было более чем достаточно, чтобы чувствовать себя счастливым. До того момента, как Лили Эванс озвучила жестокую для него правду. Его не интересовал остальной мир. Он даже не пытался его узнать. Именно тогда он впервые решил что-то изменить в себе. Ради рыжеволосой девушки с зелеными глазами. — Сохатый, хватит дергаться, не сбежит твоя Лили из-под венца, — в дверном проеме появилась голова Сириуса. — И, кстати, меня за тобой отправили, церемония начнется через несколько минут. Джеймс в очередной раз сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, но получил тот же результат, что и предыдущие миллион раз. Губы пересохли, коленки дрожат, стук сердца отдается в висках. Неужели через несколько минут Лили Эванс станет Лили Поттер?

* * *

До церемонии оставалось десять минут, а Лили не находила себя места. Разве могла она подумать, что согласится выйти замуж за всеобщего любимца, самого популярного игрока в квиддич гриффиндорской сборной и по совместительству несбыточную мечту каждой второй девчонки в Хогвартсе? Наглый, самоуверенный, язвительный Поттер вызывал у нее отнюдь неромантические чувства во время учебы. Отвращение и брезгливость возникали всякий раз, как она видела очередную проказу или унижение более слабого ученика. Впрочем, а могла ли она подумать, что их дороги с Северусом разойдутся? Он обещал, что всегда будет рядом, а теперь… Теперь он с Волдемортом, а она поклялась сделать все, чтобы прекратить его террор. Они по разные стороны баррикад. Что ж, Северус сделал свой выбор. К глазам подкатили непрошенные слезы, и Лили решительно смахнула их рукой. Только не сегодня. Этот день должен быть особенным, ведь кто знает, будут ли они живы завтра. Война отравляла их ядом страха, боли и безысходности, но вместе с тем делала жизнь ярче. Радость, любовь, дружба ощущались острее, словно разрывая все внутренности, но это была приятная боль. Сегодня она станет миссис Джеймс Игнотус Поттер. Отныне и навеки ее разум, сердце и тело будут принадлежать только одному мужчине. Любимому Джеймсу. Пусть немного безалаберному, чуть легкомысленному и слегка бесшабашному, но такому родному и близкому. Лили зажмурилась и глубоко вздохнула. Ей было стыдно признаться, но она с нетерпением ждала первой брачной ночи. Она была уверена, что это будет чем-то непередаваемо прекрасным и томительно приятным. В памяти всплыл их первый поцелуй. Лили впервые согласилась пойти в Хогсмид с этим оболтусом. Заколебал, ей-богу. Конечно, она не могла отрицать, что он изменился за последние два года. Вырос, повзрослел, пожалуй, даже поумнел. Но она упорно в нем видела заносчивого мальчишку, постоянно задирающего Северуса. И пусть, они уже не общались со Снейпом, Поттер, словно нарочно, постоянно напоминал ей об этом периоде жизни. Самом счастливом и волшебном времени. Она даже не поинтересовалась, куда они пойдут. В сущности, ей было все равно, лишь бы отстал. Пройдясь по шумным в выходные улочкам деревеньки, они свернули в «Три метлы». Хорошо, что хоть не в кафе мадам Паддифут, и на том спасибо. Нервная система Эванс не выдержала бы такого издевательства над ее эстетическим вкусом. Джеймс нес какую-то бессмысленную околесицу, явно не представляя о чем с ней говорить, и это одновременно умиляло и раздражало. Как же, красавец Джеймс Поттер не знает, чем заинтересовать девушку! Нонсенс. В таверне было полно школьников, но они все же смогли найти свободный столик в самом темном углу. Неподалеку сидел Северус с Эйвери и Мальсибером, настроение тут же упало до отметки «хуже некуда». Кажется, даже Поттер это заметил, хоть и обладал интуицией ниже средней. К столику подошла Розмерта и приняла заказ Джеймса. Лили была слишком подавлена и раздосадована, чтобы что-то выбирать. Все время, что они сидели в пабе, прошло, как в тумане. Она кивала в нужных местах, натянуто улыбалась и даже соглашалась с чем-то, абсолютно не вникая в суть разговора. Просто смотрела на Северуса и корила себя за излишнюю гордость и неприступность. К тому моменту Эванс уже давно простила его опрометчивое «грязнокровка», но первой подойти не решилась. И Северус не изъявлял желания. Так и бросали друг на друга тоскливые, полные горечи, взгляды. Через несколько часов Поттер отчаялся привлечь ее внимание и предложил вернуться в замок. Она была руками и ногами «за». До Хогвартса шли в неловком молчании. Лили до сих пор не знает, что чувствовал Джеймс, но она думала о Северусе. Почему он выбрал такую дорогу? Неужели она ему стала безразлична? Как он мог забыть о своем обещании всегда быть рядом? Когда они зашли в гостиную факультета Джеймс совсем отчаялся и неловко предложил проводить ее до комнаты. Неизвестно почему, она согласилась, а у дверей он ее поцеловал. Видимо, решил пан или пропал. Неуклюже, робко, совсем по-детски коснулся губ Лили своими, а она ответила. Почему, до сих пор непонятно. Наверное, было неудобно за сорванное свидание, а может, захотелось почувствовать себя желанной и любимой. Поцелуй перерос в страстный, горячий, обжигающий. И Эванс решила дать главному мародеру шанс. — Лили, хватит мечтать, — в комнату неудержимым смерчем ворвалась Марлин. — Через несколько минут церемония начнется, а ты все потолок рассматриваешь, — МакКиннон тепло улыбнулась. — Не переживай, никуда твой Джейми не сбежит, сколько лет добивался, — она хитро сощурилась и чуть не волоком вытащила Лили из комнаты.

* * *

Жених с невестой будто ничего не замечали вокруг себя. Они смотрели друг другу в глаза и счастливо улыбались. И только их «согласен» и «согласна» эхом разносились по свадебному шатру. Многочисленные гости все подходили и подходили нескончаемым потоком, а единственным желанием молодоженов было остаться наедине. Никто из них не запомнил совместные колдографии, разрезание торта, церемониальные тосты. Лишь восторженный блеск в глазах напротив. Теперь они вместе навсегда, и только смерть разлучит их. Ближе к полуночи присутствующие наконец поняли, что явно лишние на этом празднике жизни, и медленно стали покидать место торжества. Кто поодиночке, а кто маленькими группками подходили попрощаться, выразить свое почтение и в сотый раз пожелать счастливой семейной жизни, но и этого не замечали Лили и Джеймс Поттеры. Они учтиво кивали, пожимали руки, не прекращая улыбаться, но все так же не замечали ничего вокруг. Последними удалились Сириус и Марлин, держась за руки. Не одни Поттеры жаждали провести эту ночь в объятиях друг друга. Спальня для новобрачных восхищала своими размерами и убранством. Огромная двуспальная кровать под золотистым балдахином поражала воображение неискушенного зрителя, ворс теплого пушистого ковра доходил до щиколоток, обволакивая ступени в шелковистую мягкость, занавески едва пропускали призрачный лунный свет, играющий в огненных локонах Лили, заставляя сердце Джеймса биться еще сильнее. Едва зайдя в комнату, Поттер притянул к себе жену, нежно захватывая в свой плен сладкие губы. И испытываемое им упоение при этом вряд ли могло с чем-то сравниться. В душе пела целая стая фениксов, заставляя молодоженов сгорать и возрождаться вновь. Лили чувствовала сильные руки на своей талии, крепко прижимающие ее к себе, ощущала невесомые прикосновения на нежной коже, вздрагивала от горячего дыхания, опаляющего шею. Джеймс потянулся к ее корсажу, но пальцы путались в многочисленных крючках и тонких завязках. Наплевав на дорогую ткань платья, он одним резким движением разорвал его по швам, заставив Лили вскрикнуть. Она была ошеломлена таким напором, и вместе с желанием, все стремительнее нарастающем в каждой клеточке тела, ощущала непривычную стыдливость от того, что Джеймс сейчас с немым благоговением смотрел на ее полуобнаженное тело, скрытое лишь нижним бельем и чулками. Лили попыталась прикрыться, но Поттер ей этого не позволил, беря хрупкие запястья в свои грубоватые руки и покрывая поцелуями каждый дюйм матовой кожи. Джеймс сгорал в огне вожделения, но не мог позволить себя торопиться. Лили была единственной, а эта ночь особенной. Чувствуя, что она начинает задыхаться от нахлынувших эмоций, он подхватил ее на руки и мягко опустил на кровать. Лили наблюдала, как Джеймс избавляется от своей одежды и буквально плавилась от созерцаемого зрелища. В меру мускулистая грудь вздымалась в такт неровному дыханию, коричневые маленькие соски напоминали сейчас твердые камушки, к которым нестерпимо хотелось прикасаться, даже на неопытный взгляд упругий пресс подрагивал от напряжения, а дорожка черных кудрявых волос уходила под резинку белоснежных боксеров. Опускать глаза ниже Лили не решилась, она смущенно потупилась, ожидая дальнейших действий Джеймса. Он опустился рядом с ней и осторожно очертил ее женственные изгибы кончиками пальцев, легко и невесомо. Лили вздрагивала и неосознанно тянулась за умелой рукой. Тогда он медленно начал ее целовать, не прекращая познавать податливую плоть теперь уже своей жены. И в душе разливалось томительное тепло, не имеющее ничего общего с возбуждением. Щемящая нежность пронзила Лили, заставляя ее выгнуться навстречу нежным касаниям. Она не запомнила тот момент, когда Джеймс аккуратно стащил с нее те жалкие остатки одежды, что еще прикрывали тело. Ощущение прикосновения горячего языка к чувствительной ложбинке захлестнули ее с головой, а когда Поттер вобрал маленькую, но упругую грудь в рот и начал нежно посасывать ее, то и совсем растворилась в эйфории. Ей казалось, что она парит между небом и землей, при этом осознавая, что второй рукой он ласково массирует вторую грудь, то и дело обводя сосок по контуру, задевая его возбужденно торчащий пик. Лили и представить не могла, что это может быть настолько приятно. Ласки любимого мужчины будоражили ее сильнее и сильнее, хотя, казалось бы, испытывать более сильную истому невозможно. Она не замечала, что шепчет: «Еще», «Да, Джеймс, да», «Быстрее», «Хочу тебя». Эти мольбы, произносимые срывающимся шепотом, набатом гремели в его голове, заставляя ласкать все настойчивее и агрессивнее, он не смог сдержаться и слегка прикусил ее грудь, затем еще и еще, пока не услышал вскрик удовольствия. Чуть осмелев, он опускал руку все ниже и ниже, ласково поглаживая напрягшийся плоский живот, очерчивая впадинку пупка и, наконец, касаясь нежных складочек средоточия ее женского начала. Лили удивленно вскрикнула и в изумлении распахнула изумрудные глаза, подернутые дымкой страсти. — Джеймс… — она не знала, что должна говорить. — Тебе неприятно? — хриплый шепот звучал громче любого крика. — Нет, но… — Тогда не думай ни о чем, просто получай удовольствие, — и он накрыл ее губы своими. И Лили не думала, не пыталась больше протестовать. Она плавала на волнах наслаждения, то погружаясь глубже, то на мгновение выныривая на поверхность. Один палец Джеймса стал осторожно погружаться во влажную глубину Лили. Ободряемый все более и более громкими стонами, он легко погладил клитор подушечкой большого пальца, от чего Лили вскрикнула и инстинктивно теснее прижалась к его телу. Остатки самоконтроля с каждой секундой все стремительнее улетучивались. И вот он уже прокладывает дорожку из поцелуев туда, где находится сейчас палец и через томительно долгие секунды ожидания прикасается языком к чувствительному бугорку своей женщины. На этот раз она изгибается всем телом и изумленно вскрикивает. Джеймс уже не может остановиться. Весь его мир сосредотачивается на том, чтобы доставить ни с чем несравнимое удовольствие Лили Поттер, в девичестве Эванс. Неожиданно он вводит в нее один палец, продолжая оральные ласки языком, и начинает им двигать в том же ритме. Лили нечем дышать, она извивается под ним и задыхается, потому что не может быть настолько хорошо. Так не бывает! К первому пальцу добавляется второй, и она не успевает понять, что происходит, когда в голове взрывается самый красочный из возможных фейерверков, тело сотрясает крупная дрожь, удовольствие растекается сокрушительной волной от макушки до кончиков пальцев, накрывая с головой. Позже она узнает, что это называется оргазмом, но какая разница? Главное, что более ярких и упоительных ощущений она не испытывала. На томительные минуты она отключается, но Джеймс не останавливается и совсем скоро Лили чувствует, что внизу живота снова начинает пылать огонь желания. После всего произошедшего она уже не удивляется, отдается эмоциям без остатка, желая лишь одного — чтобы Джеймс испил чащу удовольствия до дна вместе с ней. Она исступленно дышит и кричит, сама не понимая, что именно. Но Джеймс слышит. Охрипший голос умоляет взять ее. Всю. И он берет, ведь он не железный. Осторожно, бережно, аккуратно. Она не чувствует боли, если она и была, то утонула в наслаждении. Постепенно движения становятся быстрее, резче, интенсивнее, но не теряют своей нежности. Еще, еще, быстрее. Тишину комнаты разрезают сладкие стоны и нетерпеливые крики. Они единое целое и вместе мчатся к линии горизонта. Еще чуть-чуть, совсем немного, потерпи. Оргазм накатывает на них одновременно, и их крики сливаются в один — протяжный, надтреснутый и удовлетворенный. Джеймс опускается на подушки, крепко прижимая к себе Лили. Еще никогда он не был настолько опьянен женщиной, да и разве может быть иначе? Ведь это его хрупкая, солнечная, огненная Эванс. Хотя нет, уже Поттер. С этой мыслью Джеймс Поттер засыпает, познав рай на земле в ее объятиях. А Лили не спится, она смешно щурится и мечтает, чтобы эти минуты продлились вечно. Завтрашний день слишком неопределен и жесток. Возможно, это их первая и последняя ночь вместе, ведь за окнами война, и кто знает, в чью дверь войдет Волдеморт в следующий раз.