***
Подняв чашку горячего чая, и насладившись чудесным ароматом, исходившего от него, девушка устало прикрыла глаза. Было так приятно находиться дома. В кругу семьи, где мама радостно порхает на кухне, не замечая того, как вспотел лоб. Где папа, занимая весь простор пекарни, укладывает круассаны в пластиковый контейнер и с самой счастливой улыбкой, отдаёт покупателю. Это приятное чувство, теплой волной расходилось по телу, от чего в памяти всплывали моменты из детства. Самые родные, самые дорогие воспоминания. За последние дни, пока её не было дома, она поняла, как сильно любит это место. Эту атмосферу. Не хотелось вспоминать то, что заставило её думать об этом, но этого всё равно уже не забыть. Можно лишь оставить в прошлом. Стараться не думать о плохом, стараться запечатлеть новые, на много счастливые моменты. Девушка улыбнулась. Да! Она обязательно создаст новые впечатления. Она будет жить, не тратя нервы на истязание себя морально, из-за отвратительного прошлого. Девушка открыла глаза и сделала глоток ароматного чая с листьями ромашки. Перед взором открылась собственная гостиная: бежевого цвета стены, на стене висит большая картина с цветами, два больших окна с голубыми занавесками, широкие подоконники, а на них стоят несколько горшков с комнатными растениями. Большой диван коричневого цвета, а перед ним маленький стеклянный столик. У левой стороны стены два шкафа, в которых всегда красовались декоративные тарелки, чашки и сувениры. Между ними большой телевизор, а над ним широкая белая лестница, ведущая в комнату Маринетт. Дверь из кухни отворилась, в гостиную зашёл блондин. Он медленно приближался, и девушка заметила у него что-то в руках. Улыбнулась и обхватив кружку ладонями, опустила себе на колени. — Госпожа Сабина сказала передать тебе это, — его голос звучал приглушённо на фоне какой-то весёлой музыки, звучащей из кухни. Парень поставил на стол тарелку с фруктами, политыми струёй горячего шоколада. — Поешь, ты ничего не ела с утра, — Адриан улыбнулся и сел рядом с девушкой на удобный диван. Маринетт лишь кивнула и положив кружку чая на столик, пальцами взяла сочную клубнику. — Умм, очень вкусно! — девушка вновь прикрыла глаза и вытянула шею, поднимая голову к верху. Адриан, не отрывая взгляда от синеглазой, не заметил, как начал улыбаться. Как самый последний влюблённый идиот. Он смотрел на неё и не мог понять, как может существовать такой чудесный человек как она. Могло ли бы так, что девушка пришла с небес Ангелом? Он впервые ненавидел себя за то, кем был. — Адриан, ты что плачешь? — отвлекшись от собственных мыслей, заметил, как взволнованно на него смотрит Маринетт. Удивлённо коснулся пальцами собственной щеки, чувствуя влагу. — Я… — он быстро провёл ладонями по щекам и усмехнувшись, вновь поднял взгляд. — Прости, — вновь тонул в омуте её прекрасных васильковых глаз. — За что? — прошептала Маринетт, догадываясь за что, тот просит прощения. Но даже так, хотелось вновь услышать это. — За всё, — рука Адриана нежно легла на щеку девушки и большим пальцем мягко провела под глазом, будто вытирая несуществующие слёзы. — Я очень виноват перед тобой и… — он покачал головой. — Я сам себя за это никогда не прощу. И это так жестоко, просить тебя о таком. — Маринетт посерьёзнела и перехватила его руку, сжимая его большую ладонь своими двумя. — Не делай этого. Не проси прощения. Не извиняйся. Лишь из-за этих слов, ничего не изменится. Они только портят настроение, напоминая о том, что ты сделал, — девушка вздохнула и уставилась в полные боли, изумрудные глаза. — Я не прощу тебя так просто, Адриан. Даже не надейся. — девушка пригрозила ему пальцем и состроила уж слишком серьёзное лицо. Парень же, будто этого и ждал, закивал головой и легко улыбнулся. Он сделает всё, чтобы она даже не вспоминала об этом, чтобы она не испытывала боли лишь смотря на него. Он обещает! Маринетт опустила бровки и улыбнулась. Пусть Адриан и не в курсе, но она его уже простила. Но ему об это знать пока рано. Взяв с тарелки кусочек банана с шоколадом, прикусила между зубов и повернулась к Адриану. Посмотрим кто проиграет первым? Девушка улыбнулась и подалась вперёд, касаясь куском фрукта губ парня. Тот лишь ухмыльнулся и медленно закрывая глаза, захватил и фрукт, и губы синеглазой в сладкий плен. Но резко всё прервалось. Дверь с грохотом отворилась, а на пороге стояла разъярённая, в то же время взволнованная Аля. — МАРИНЕТТ! Мать твою, Маринетт! Солнышко моё! Лапочка моя! Булочка моя! — кареглазая бросилась обнимать подругу. Синеглазая резко встала и тут же села, сбитая будто свирепым штормом. Аля всегда была эмоциональной. Выражала грусть, радость, гнев так открыто, что всё можно было понять лишь по лицу или же по поступкам. И сейчас, по её лицу текли слёзы, а губы дрожали. Но она продолжала щебетать, как сильно она скучала, как она надеялась на то, что с подругой всё в порядке, какая Маринетт дурочка, что попёрлась домой одна. В дверном проёме появился ещё один парень. Спустив с глаз солнцезащитные очки, парень в спортивной одежде облокотился плечом о дверной косяк, прожигая взглядом блондина, который встав с дивана, смотрел на развернувшуюся картину. Только сейчас заметив незнакомца, Адриан нахмурился и подошёл к тому. — Ты ещё кто? — острый, как лезвие голос Адриана был направлен темнокожему, но в итоге разрезал девичьи шушуканья, привлекая их внимание. Нино выпрямился, но даже так, был ниже хмурого блондина. — Уж точно не маньяк-убийца, — криво улыбнулся новоиспечённый недо-друг Али. Сжав зубы, с презрением осмотрел злого, как демон Адриана. — Жить перехотел? — Так! Мальчики, прекратите! — подала голос шатенка. — И кстати, почему Он, — указала пальцем на Адриана, — был с тобой? Это же не то, о чём я думаю? — Аль… Он меня спас, — Маринетт снова врала. Но сказать правду — то же самое, что отправить Адриана на смерть. Ему она этого не желала. Шатенка лишь подозрительно глянула на высокого блондина и замолчала. Нино же ни на секунду не отрывал взгляда от так называемого «спасителя», продолжая подозревать его во всех смертных грехах. Но сдался под влиянием Али, которая незаметно для всех, шикала на него. — Я Нино Ляиф. Будем знакомы, — подал руку для пожатия темнокожий. Блондин хмыкнул и отвернулся, сдерживая злость. Нино, изобразив вселенскую грусть, опустил руку. Внезапно, телефон Адриана завибрировал. Звонил Габриэль. — Отец звонит, я отойду, — кивнув синеглазой и вновь злобно глянув на Нино, парень вышел из гостиной.***
— И что ты собираешься делать? — Адель повернулась лицом к отцу, который смотрел в окно. — Зачем ты позвал его? Он ведь сказал всё, что хотел. — Габриэль повернулся и притянув дочь к себе, крепко обнял. — Не хочу чувствовать свою вину всю оставшуюся жизнь. Сделаю всё возможное, чтобы что-то исправить, — шептал мужчина, гладя Адель по волосам. Он сходил с ума от мыслей о сыне. О Боже! О Родном сыне! Хотелось рыдать в три ручья — так сильно разрывалась его душа. — Рано или поздно, всё ведь раскроется, пап. Ему уже ничем не помочь, — прижавшись к отцу ещё сильнее, девушка закрыла глаза. — Всегда есть шанс всё исправить. Всегда…***
— Срочные новости! Вы на канале Paris Premiere и с вами я, Надья Шамак. Сегодня, в четыре часа дня произошла авария, после чего столкнувшиеся машины вспыхнули огнём, перекрыв одну из главных дорог. Нам известно лишь то, что водитель чёрной Bentley Адриан Агрест и водитель красной Peugeot Ренар Андрэ погибли моментально…