Позор и спасение

Я покинул комнату Себастьяна, надеясь, что дворецкого сморит сон. Коридоры поместья были пусты, в них царили тишина и покой. Почему я не остался у своего любовника? Зачем мне эти ночные прогулки? Тихий смешок заставил меня ускорить шаг. Гробовщик как раз покинул свою комнату и направился в сторону кухни. — Алан? Жнец резко развернулся, и его губы растянулись в широкой улыбке. Я тут же смутился. — Прости, я, кажется, не должен был называть тебя по имени. — Ничего. Просто я так давно его не слышал, что успел забыть. Я подошел ближе. — Можно поговорить? Я не стал задевать тему при свидетелях. — А рассмешить? Я тяжело вздохнул. Ну как всегда... Раскрываю все тайны. — Себастьян заставил меня надеть платье и я... Договаривать не стоило — громкий смех разнесся по коридору. — Если кто-то проснется… — Не волнуйтесь граф. А вам, кажется, идет платье, раз Себастьян так настаивал на нем. — Ну, хватит... теперь можно поговорить? — Да, конечно. Мы прошли в мой кабинет. — Можно по имени? — Можно, но при свидетелях лучше "Гробовщик". Широкая улыбка, длинные черные ногти прошлись по столу. — У вас шикарное поместье граф. — Спасибо... Алан.. ты был человеком? Это же твоя история, вот почему ты знаешь, как превратить Себастьяна в демона. Расскажи мне все… — Всё? Вы жестоки, граф. Но я понимаю, как всё это важно для вас. Поэтому расскажу. *** Эти события происходили очень давно. В те дни жил один мальчик. Он был послушником в некой вере, хотя стал он им не по своей воле. Так распорядилась судьба в тот день, когда он родился. У этого мальчика было два дурных качества. Во-первых, он был очень красив. Тонкий, словно девочка, с большими синими глазами... Вторым его преступлением была привычка думать и задавать вопросы. Он многого не понимал. То, чему учила их вера, часто звучало абсурдно и слишком много было несоответствий. И он спрашивал. Задавал вопросы, которые не должен задавать простой мальчишка. В то время никто не обращал внимания на ум. Религии нужно было послушное стадо и тех овец, что блеяли слишком громко, отправляли на костёр. Так и этот мальчик должен был сгореть. На ночь его заперли в камере, дабы он в последний раз помолился. Ну или не молился – это было не важно. И в тот миг мальчик понял, что Бог его спасать не собирается. Ангелы наблюдали за ним сверху, в своем обычном молчаливом сочувствии. Но не сочувствие было ему нужно, а помощь. Была полночь. Свет луны проникал сквозь решётки. Мальчик не спал. Он постепенно сходил с ума от осознания безысходности, от предчувствия скорой смерти. Двери не открывались, но в камере возник мужчина. Просто возник ниоткуда. Была ли это галлюцинация? Да, такое возможно. Они разговаривали. Мужчина предлагал помощь, мальчик же сыпал вопросами. Мужчина злился. Его глаза были холодными, и от него веяло чем-то демоническим, но мальчик не боялся. Он знал, кто перед ним, и всё, чего хотел – это получить ответы. Настало утро, и за мальчиком пришли. Беловолосый красивый мужчина исчез, почти ничего не рассказав, но и не получив желаемого. Костёр…мальчик взошёл на него гордо, как монарх восходит к своему трону. Он понял что-то очень важное в ту ночь и больше не боялся смерти… И вдруг он понял, что просто не хочет умирать. Что хочет жить. И знать больше. И, стоило факелу коснуться хвороста, мальчик воскликнул: «Я согласен! Дай мне жизнь и знания, и получишь всё, что хочешь!». Чёрный пепел накрыл площадь. Люди в ужасе разбегались, понимая, к каким силам взывает глупый ребёнок. В тот день город погрузился в хаос. Демон сдержал слово. Мальчик узнал многое из того, что хотел. Но ему было мало. Он постоянно задавал вопросы. Демон злился. Глупый ребёнок, постепенно становившийся прекрасным юношей, оставался так же чист и непорочен, даже после сделки. Но однажды демон понял, что не может обходиться без этих бесед. Не может не смотреть в эти глаза… Понял, что должен овладеть всем им. И вот однажды этот самый демон добился желаемого. Юноша поддался искушению, и та их ночь, оглашённая стонами наслаждения, стала началом конца для демона. Он уже не мог без своего мальчика. Не представлял себе жизни без этого человека… И он решился на то, что даже великому королю Ада делать небезопасно. Он принёс клятву, которую скрепили кровь и толика души. То же сделал и мальчик. Привязался ли тот к своему демону? Конечно же, ведь тот демон был первым, кто говорил правду. Клятва была дана. Страшная клятва. Она связала тела и души. Но нарушивший её не только должен был понести кару, но и навлекал ужасную участь на второго. Юноша предал демона. И лишился жизни. А демон… теперь он не мог поглощать души. Мучить – да, питаться страданиями – сколько угодно. Но этого мало, чтобы наесться. Он обречён на медленную и мучительную смерть. *** Рассказ Гробовщика прервался, и какое-то время мы оба молчали. Всё… всё было так просто? Кровь и частичка души – и вот человек становится демоном? Или же было ещё что-то? Я задумчиво крутил на пальце перстень с рубинами. Уж не в подобном ли украшении должны быть заключены скрепляющие сделку элементы? И как это – вырвать частичку своей души? И есть ли какой-то ритуал… О, я так многое хотел спросить у него… И спросил, сам поражаясь себе. — А как это – жить в Аду? – что? Неужели я настолько боялся этого, что задал подобный вопрос? Снова смешок. Гробовщик без стеснения взял кувшин с водой, всегда стоящий на столике, сделал большой глоток и заговорил. *** Ты можешь представить себе хаос? Истинный хаос, не имеющий и зачатка порядка? Или же можешь ты увидеть полное ничто? Не имеющее ни формы, ни цвета – ничего… просто пустоту? Не сможешь. Поэтому я не смогу описать тебе Ад. Но я могу описать свою жизнь там. — Вот, Алан, теперь этот дом вполне может считаться твоим, — голос Белета звучал непривычно. Я не видел его в демоническом обличье до этого дня. Как человек он был прекрасен – высокий, статный, длинные волосы сверкали золотом, глаза красотой не уступали рубинам в его перстне. Он был утончён и изящен, мой демон-искуситель. Тогда он впервые явил мне свой настоящий облик. Я уже говорил, что не могу описать Ад так, чтобы ты понял и представил его. В языке людей нет слов, способных передать всё это. Так не знаю я и слов, способных верно описать облик демона. Не простого демона, но великого короля Ада. Я знал, что теперь тоже могу принимать иной облик. Должен признать, в первое время это было даже интересно. — Ты живёшь здесь? – я большими глазами разглядывал дом. Впрочем, его скорее можно было назвать дворцом. Обстановка была вполне человеческой, и меня это удивляло. — Теперь да. Ад подвластен тем, кто имеет силу, Алан. Поэтому я могу сделать этот дом таким, или же любым другим. Это не важно. Не могу сказать, что он вообще нужен, на самом деле, – Белет уселся в кресло с высокой спинкой, вновь принимая человеческий облик. Откинулся назад, закинул ногу на ногу. Щелчок тонких длинных пальцев – и в его руках бокал вина, красного, словно кровь. – Ты пока ещё мыслишь и чувствуешь, как человек. Скоро ты поймёшь, что мы и люди так же схожи, как день с ночью. — Но ведь мы с тобой похожи? Раз уж ты решил забрать меня с собой сюда, — юношам и девушкам свойственна наивность. И я был наивен. — Ты прав, мой мальчик. Но чем скорее ты забудешь, что был человеком, тем будет лучше для тебя, — он наклонился вперёд, недвусмысленно улыбаясь. Я уже понял, сколь он ненасытен. Но и я тогда был юн и полон сил. — А у тебя не будет из-за меня проблем? Ведь другие демоны… — Моё положение позволяет мне не обращать внимания на других демонов. Есть те духи, что стоят выше меня, но у них есть дела поважнее. Однако, Алан, я не хочу, чтобы ты слишком часто покидал этот дом, или же общался с кем-то из демонов в тайне от меня. Ад коварен, а демоны – во сто раз коварнее. — Я понимаю, — кивок, легкое движение, заставляющее одежду упасть на пол. Его глаза загорелись. Однажды он признался, насколько сложно ему сдерживать зверя внутри себя. Но он не мог принуждать меня, просто не хотел. Поэтому я предлагался ему сам, понимая и восхищаясь силой моего демона. Полные страсти и нетерпения поцелуи. Мои руки стягивают его одежду, не обращая внимания на треск рвущейся ткани. Его губы впиваются в мою шею, оставляя красные следы – засосы. Он всегда такой. Неукротимый, страстный, жестоко-нежный… настоящий король. Настоящий демон. Мои ногти царапают его кожу, тело подаётся на встречу властным и таким нежным рукам… Его рука опускается на мою возбуждённую плоть и в следующий миг губы Белета ловят мой стон. Я знал, каким жестоким и беспощадным может быть мой любовник. Знал, как наслаждается он страданиями и мольбами своих жертв. Но Белет никогда не причинял боли мне. Казалось, моим блаженством он наслаждался даже больше, чем иными муками. — Пусть это будет тебе маленьким подарком к новоселью, Алан, — его жаркий шёпот заставил меня вздрогнуть. Можно ли было ещё больше возбудиться? Видимо, да, потому что страсть волнами заполняла каждую клеточку моего тела. Король медленно опустился коленями на пол, и я чуть не закричал от удовольствия, когда его губы коснулись моей плоти. Никогда прежде не делал он ничего подобного. Что это – первая брачная ночь, когда любящим друг друга позволено всё? Возможно, так и было. Его язык сводил меня с ума. Стоны? Нет, это уже были практически крики. Медленно, но верно терял я контроль над своим разумом. Тело уже было мне неподвластно. Его губы сомкнулись вокруг моей плоти. Я вскрикнул, и тут понял, что больше не могу сдерживаться. Невольно рука легла на его затылок, настойчиво прося взять её глубже… пара движений, и я забился в сокрушительном оргазме. Сознание куда-то уплывало, уступая место блаженному забытью. О, я готов был принадлежать ему вечность. Белет хищно усмехнулся, поднимаясь с пола и вытирая рот. Я чувствовал, как слабеют колени, и он тут же подхватил меня на руки. Легко, словно куклу. Уложил на постель, нежно покрывая спину поцелуями. Я уткнулся лбом в подушку, чувствуя, как снова возбуждаюсь. Для демона это нормально, не так ли? Он вошёл в меня, как всегда одним резким движением. Единственное, что он позволял себе делать жёстко. И тут же замер, осыпая поцелуями плечи и шею. Я млел от восторга. Это была восхитительная ночь – он был безумно осторожен и нежен, и в то же время страстен и напорист… Его движения были глубокими и размеренными, поцелуи – жаркими, ласки – настойчивыми… я снова не выдержал и кончил, вызвав его смех. — Какой ты не терпеливый, мой мальчик. Ну ничего, ты и этому научишься, — шептал он мне на ухо, не прекращая двигаться. Мои стоны явно доставляли Белету удовольствие. И вот он толкнулся глубже, с тихим стоном кончая в меня. Так началась моя жизнь в Аду. На самом деле, по сравнению с той жизнью, что вёл я, будучи послушником, новый дом находился просто в раю. Я был сам себе хозяином, могу гулять и наблюдать такие картины, которых не бывает на Земле. Я мог задавать вопросы и получать на них ответы. Я научился быть демоном, но не смог мыслить иначе. Впрочем, я и так был счастлив. А потом, как и в любой сказке, начались проблемы. Белет был на Земле, обрабатывая очередную душу. В Аду время идёт иначе, и я не могу рассказывать, деля события по дням или неделям. Мне было скучно. Уже не радовали прогулки по саду, созданному для меня. Хотелось поговорить, просто поговорить с кем-нибудь. Тогда судьба и свела меня с Ситри. Гордый принц, которого опасались практически все. Белет не раз предупреждал меня насчёт него – сила, которой владел Ситри, была опасна, ибо не имела преград, и одинаково могла сломить как человека, так и демона. Но я был ещё юн и глуп. Ситри казался мне образцом того, что люди называют «другом». Спокойный, ровный, сдержанный, он очень много знал и охотно рассказывал. Ситри часто принимал человеческий облик, подолгу бывал в мире смертных. Если он и флиртовал, то всегда превращал свои действия в шутку. Принц сам говорил, что я должен быть аккуратнее – у демонов нет таких понятий, как честь. И если я не буду аккуратен, я буду слишком желанен. И для него в том числе. Белет вернулся и негодовал. Требовал прекратить все отношения с Ситри… но я не слушал. Я находил поводы, пытался объяснить, даже врал, что дико для демона. Но ведь когда-то я был человеком! И вот однажды я не выдержал. Мы поссорились с Белетом, и я сбежал. Принц был рад мне, даже пригласил к себе… Тогда всё и случилось. Я отдался ему, сам того желая и сам на том настаивая. Потом я приходил снова и снова. Белет злился, догадывался, но не было прямых свидетельств моей измены. Ситри охладел ко мне. Наши беседы стали редкими и более сухими. Получив новую игрушку, принц привычно потерял к ней интерес. Белет узнал обо всём достаточно быстро. В аду даже стены живые и умеют говорить. Ту ночь мне не забыть никогда. Впервые любовник ударил меня. И снова. И снова. Он не трогал лица, не хотел портить себе ужин. Я свернулся в углу, не смея оправдываться, не решаясь просить. Его ярость пугала. Кто я такой, чтобы противостоять злости короля, которого я же и предал? Он надругался над моим телом, был жесток и беспощаден. Я кричал, я умолял, унижался… он же лишь насиловал меня, со всей яростью, со всем ненавистью. Мои слёзы заставили его остановиться лишь на миг. Боль, ужасная боль в его глазах, просто убила меня. Как мог я причинить столько боли тому, кого любил?! Как я смел? Возможно, он услышал мои мысли. А, может быть, просто решил перейти к финальному акту своей игры. На месте блондина, всё это время насиловавшего меня, возник демон. Его облик был ужасен, а плеть в руках явно дала понять – это мой конец. Когда он с рыком вошёл в меня, я думал, что всё разорвётся внутри. Демоны – не чета людям, они гораздо крупнее и сильнее… во всём. Думаю, ты верно понял меня, раз уж так побледнел. Боль, страх, стыд – всё смешалось во мне. И тогда я умер, не выдержав его издевательств. Умер, когда его смертоносная плеть опустилась на позвоночник… Он не мог съесть мою душу. Он вообще не мог больше пожирать души. *** Гробовщик замолчал, широким рукавом вытирая слёзы. Я в замешательстве сидел и смотрел на него. И правда, я был слишком жесток, заставляя его рассказывать мне всё это… Но ведь я должен был знать! К моему удивлению, Алан вновь набрал воздух в лёгкие и продолжил свой рассказ. *** Вспышка боли. Вся жизнь перед глазами… вот такой он, конец всего. И потом наступает забытьё… Но не в моём случае. Я услышал удивлённый голос. Ну ещё бы. Человек, ставший демоном – такого не бывало прежде. — Ты можешь жить, — услышал я. Жить? С той болью, с той тяжестью, что нёс я в сердце? Это невозможно… — Нет, я не могу. Не хочу. — В тебе говорит отчаяние. Но ты хочешь жить. И я могу дать тебе шанс пройти свой путь заново, — заново? Я смогу исправить то, что сделал? Я смогу снова быть с ним?! — Тогда я согласен! – я кричал бы, будь такая возможность. И жнец, который решил сохранить мне жизнь, начал говорить что-то… я не слушал, я был счастлив. И лишь в тот момент, когда физические ощущения начали возвращаться ко мне, прозвучала фраза, ставшая моим крестом на всю жизнь. — Главное условие – ты теперь станешь шинигами. И будешь им до самого конца. И снова вернулась боль. Я лежал в странном месте, полном света и стеллажей. Они были заполнены меньше, чем наполовину. Кто-то стоял надо мной. Чьи-то руки подняли меня. Тело… это было не моё тело. Нет, что-то общее было. Только глаза погасли. Жизнь стала мне безразлична. Начать всё заново? Ну конечно! В Аду я был свободен. У жнецов – нет. Множество правил, бюрократия, которая сводила с ума… Это было ужасно. Прошло какое-то время, и я решился найти Белета. Не чтобы объяснить, не чтобы просить о прощении – просто чтобы увидеть его. И увидел однажды, когда, вынося приговор некой душе, отправил её в Ад. То, что увидел я, не следует рассказывать. Король казался мне безумным. В человеческом обличье он мучил Ситри… На той постели, где мы провели столько счастливых минут, где он был так нежен со мной… Теперь он стал не просто демоном. Это был сам Дьявол. Я просто не узнавал своего любимого. Как мог он быть таким? Как мог он получать удовольствие от подобных вещей? Он демон, говорил я себе. И он питается чужой болью, чужими страданиями… Но и всё же я не мог поверить, что это тот самый мужчина, которого я так любил. И раскаяние покинуло моё сердце. Теперь уже не чувствовал я своей вины. И вновь мне захотелось жить. Но не для того, чтобы быть жнецом, хоть я в том и преуспел. И не для того, чтобы мстить кому-либо. Я просто хотел жить. Сколько лет прошло с тех пор? Кто знает. Я не считал дни. Я вошёл в правящий круг жнецов, получил ряд преимуществ, имел некий вес. И однажды судьба вновь свела меня с Белетом. Это был спор по поводу души, на которую мы оба предъявляли права. Он не узнал меня – время беспощадно к тем, кто рождён в человеческом теле. Зачем королю человеческая душа? Ведь он не может её съесть… Мой довод удивил демона, и тогда впервые была предложена дуэль. Бессмертные порой играют в людские игры. Вот и мы решили сыграть в эту игру. Клинки со звоном сошлись, и начался бой, равных которому не было прежде. Жнецы считают демонов низшими существами, а потому нашу дуэль сочли моим позором. Но мне было безразлично. Я нападал со всей яростью, на какую был способен. Он отступал, но не сдавался. Этот поединок закончился ничьей. Оба мы были ранены, и оба желали продолжить бой. Второй раз я сошёлся с ним в бою лет двести назад. Не было повода, достойного стать причиной этого боя. Я просто желал закончить дело. И вновь мы сошлись, и вновь звенела сталь, и лилась кровь… жестокий и беспощадный бой, грозивший стать последним для каждого из нас. Я почти проиграл тогда. Скольких трудов стоило мне подняться с колен, перехватить шпагу в другую руку и сделать выпад, который свёл дуэль в ничью! После этого я вынужден был отойти от дел. Я позорил образ жнеца, как сказали мне тогда. Вот так сложилась моя жизнь, граф. *** Часы на стене отбили 4 утра. Мы проговорили пол ночи, а скоро вставать.. Себастьяну не спалось. Я знал. Чувствовал. Он меня ждал, и даже здесь я слышал звуки скрипки на которой он играл. Он так страдал в Аду. И продолжает страдать. Для него теперь Ад и Мир людей не отличаются друг от друга. Везде боль.. — Мы засиделись.. Я поднялся с кресла. — Себастьян не спит, верно? – в речь Гробовщика вновь вернулось привычное хихиканье. Я неловко дернул плечом. Всё было ясно и без слов. — Думаю, и мне пора спать лечь. Только перекушу сперва чего-нибудь, — жнец усмехнулся, покидая мой кабинет. – Доброй вам ночи, граф. Привет Себастьяну! *** И почему он всегда засыпает после секса? Это просто нечестно! Мне мало одного раза. Я ещё так молод, так прекрасен, так горяч… Уилли сам виноват, что мне приходится искать приключений на стороне. Он всегда так холоден и сух. А мне хочется чувств, страсти, диких криков всю ночь… хочется настоящих ночей любви! Я шёл по коридору и злился. Вот пусть ещё хоть раз обидится на меня за измену. Вот я ему выдам! Всё выдам! И особенно про них с Себастьяном… Ах, Себас-тян! Ну почему ты так недосягаем? Я ведь знаю, что вы с Сиэлем творите по ночам, я ведь всё слышу! Вот и теперь, проходя мимо комнаты дворецкого, я слышал тихие стоны. Вот, Уилли, Сиэль знает, что любимым надо постоянно напоминать о своих чувствах. А ты спишь! Я чуть не плакал от обиды, когда впереди мелькнула фигура в чёрном балахоне. Гробовщик? Но он же был весь изранен… и куда он среди ночи? Любопытство пересилило желание поныть, и я тихо пустился следом за старшим жнецом. При желании я мог ходить совершенно бесшумно. Лестница вела вниз, мимо главного зала. В нос ударил сладкий запах – объект моего преследования явно шёл на кухню. Ох, Гробовщик – известный сладкоежка, поэтому ничего удивительного. Немного расстроившись из-за того, что всё оказалось так вот просто, я всё равно продолжил свой путь. В конце концов, хоть перекушу в компании. С Гробовщиком. С легендарным жнецом. То есть в приятной компании… О, да это будет романтический ужин! Ночь, пустая кухня, только он и я… о, а вдруг там горят свечи? И всюду лепестки красных роз! И музыка! Впрочем, нет, музыки не надо – ещё Уильям проснётся и испортит всё веселье… Вот так за пару минут от простого любопытства, вызванного действиями жнеца, я перешёл к полной готовности с ним переспать. И вот не надо меня потом обвинять в неверности, господин Ти Спирс! Не надо было засыпать, когда я так возбуждён и взволнован. Я бешено озирался в поисках зеркала. Будучи прекрасной дамой, нельзя позволять себе появляться на глазах потенциального любовника без косметики или же с растрёпанными волосами. За этими мыслями я не заметил двери… ой, больно, знаете ли! А шуму то, шуму… Ой, здрасте! — Добрый вечер, мистер Сатклифф, — Гробощика моя неловкость явно рассмешила. – Надеюсь, я шёл не слишком быстро, и вы за мной нормально успевали? — Э-э-э, нормально… — так он меня заметил. Ну вот, досадно! Хотя, раз он специально шёл медленно, чтобы я успел… о, как это романтично! – А почему вы не спите? – конечно, ни одна дама не станет сразу бросаться на шею выбранному ею мужчине. — Захотелось перекусить, — он весело усмехнулся. Гробовщик всегда либо усмехается, либо смеётся. Но его глаза, как оказалось, не смеются… Ох, в нём ещё больше загадок, чем я думал! Моё сердце так бьётся от этих мыслей! — Я составлю вам компанию? – о, я очарую его, и мы проведём незабываемую ночь! — Составьте, мистер Саклифф. — О, зовите меня просто, Грель… или, лучше, милый, — я обворожительно улыбнулся, потягиваясь. — Что ж, милый, будешь тортик? – я вздрогнул. Первый мужчина, спокойно отреагировавший на подобную просьбу. Он так спокоен, так обходителен… о, я готов отдаться ему прямо здесь и сейчас! Но даме не подобало вот так откровенно предлагать себя… — Лучше чаю, сладкое так поздно вредит фигуре, — проворковал я, подлезая так, чтобы подбородок оказался на плече Гробовщика. — Сладкое ничему не может повредить, — никогда не замечал, как соблазнительна его усмешка. А эти тонкие руки с длинными чёрными ногтями… я тоже хочу длинные ногти! А серебряные волосы, рассыпанные по спине! Хочу зарыться в них и играть, словно котёнок! — Ну, если вы настаиваете… — я игриво захлопал ресницами. Да, я ветреный. И сентиментальный. И ужасно влюбчивый. Но что в этом на самом деле плохого? Не всем же быть серьёзными и холодными, как Уилл! Неожиданно его пальцы обхватили мой подбородок, а губы почти коснулись моих. — Скажи, что ты против, и я сразу же уйду спать, — прошептал объект моей страсти. О, как он может быть так близко и по-прежнему сохранять рассудок? Я уже таю… — Я буду молчать, ну или стонать, если позволишь, — томно прошептал я в ответ. Всё тело пронзила сладостная дрожь. И дело было не только в желании. И даже не в опасности, как бывало прежде. Дело было в том, что великий жнец, наша легенда (как оказалось) готов был провести ночь со мной! О, я знал, что перед этим обаянием не устоит даже самый искушённый из всех жнецов. А ведь он родился человеком… и стал демоном… и потом стал жнецом… о, я схожу с ума! Его поцелуй, такой страстный и осторожный одновременно… его губы сохранили вкус шоколада! Разве можно было не ответить, разве можно было остановиться? Ох, его губы на моей шее, а я лишь путаюсь пальцами в россыпи его волос. Ловкие руки освобождают меня от ночной рубашки, а губы покрывают жаркими поцелуями грудь и плечи. О, можно ли представить что-то более прекрасное? Вот в сторону летит его балахон. Я широко раскрыл глаза, боясь не увидеть хоть маленькую частичку этого прекрасного, крепкого тела. В его возрасте (который, к слову, никому не известен) иметь такую фигуру я считал невозможным. Ох, Гробовщик, я так хочу вас! Словно читая мои мысли, он прижал меня к стене, жарким дыханием обжигая шею. — Пожалуйста, будь нежен со мной, — простонал я, крепко прижимая его к себе. — Хорошо…милый, — усмешка, и губы жнеца отправились странствовать по моему телу. О, как его язык играл с моим соском! Как нежно целовал жнец мой живот! А когда его тонкие губы коснулись моего члена… о, да! Я застонал, всем телом подаваясь вперёд, к нему… его язычок игриво щекотал мою плоть, лёгкие прикосновения зубов добавляли пикантности… Я чувствовал неземное блаженство. Лёгким извиняющимся движением я просил Гробовщика остановиться. Непонимающий взгляд чуть не заставил меня прослезиться. О, как же это романтично! — Теперь я, — с игривым смехом сообщил я, падая на колени перед старшим жнецом. О, в тот момент я боготворил его! Он был таким сладким на вкус. Я облизывал его плоть, одним язычком доводя его до сладостных стонов. Гробовщик откинул голову, и мне открылись сияющие от удовольствия глаза. Да, ради одного этого зрелища стоило придти сюда. Лёгкие ласки постепенно становились всё более страстными и настойчивыми. О, его стоны ласкали мой слух, возбуждая всё больше. — Поднимись, — прошептал мой любовник, и я нехотя подчинился. И вновь головокружительные поцелуи. Осторожные ласки… Он облизал палец и принялся медленно вводить его в моё тело. Меня же аж трясло от возбуждения. Хотелось кричать, просить его взять меня… но мы выбрали иной тон. Медленный, нежный… и впервые мне это нравилось! Вот рука Гробовщика пропала. Не долго думая, я залез на стол, развратно раскинув в ноги. Мой любовник с извечной усмешкой подошел, и, ласково поглаживая мои бёдра, принялся медленно входить в меня. Этак сладкая мука! Как божественна она! Его член вошёл полностью, замер, и лишь потом принялся медленно двигаться во мне. Мои стоны разнеслись по кухне. Я должен быть осторожнее, но какая тут осмотрительность! Легендарный жнец имел меня, то увеличивая, то уменьшая темп. И вот я принялся помогать ему, двигаться на встречу… это было божественно! — Я ощущал, что не выдержу долго – сам вид Гробовщика, входящего в моё тело, заставлял сердце биться быстрее и быстрее… И тут он ускорил темп, покрывая мою шею и торс новыми поцелуями. Вот резкий удар, ещё один… и его семя пролилось во мне. Я кончил в следующий миг, уносясь в мир блаженства. — Вы не отвлекайтесь, я водички попью и уйду, — раздался равнодушный голос, вырывая меня из послеоргазменного счастья. Уилли? — Доброй ночи, мистер Ти Спирс, — весело улыбнулся Гробовщик, выходя из меня. — И вам доброй ночи. Не шумите слишком сильно, — добавил Уильям, и я понял – утром меня будут ждать крупные проблемы. А ведь всё было так прекрасно! — Я могу остаться у вас на ночь? – широко распахивая глаза, спросил я, не надеясь на согласие. — Оставайтесь, но я беспокойно сплю, — жнец натянул свой балахон и, дождавшись, когда я надену рубашку, отправился прочь из кухни, что-то насвистывая. Ну уж вам, господин Гробовщик, я спать этой ночью точно не позволю. Всё равно завтра Уилли будет лекции читать и обижаться… *** Я стоял у комнаты Себастьяна, не решаясь войти. Звуки скрипки были слышны даже сквозь закрытую дверь. Ты тоскуешь по самому себе, я знаю. — Себастьян. Дворецкий спокойно отложил скрипку. — Я ждал вас, господин. Я молча подошел к нему, забравшись на кровать и припав к его губам своими. Нежный поцелуй, который так сводил меня с ума, казалось, длился вечность. Мне хотелось просто целовать его, быть рядом. Я больше никогда не оставлю его одного. Никому не позволю причинить ему боль! Моему Себастьяну… Медленно запускаю пальцы в его волосы, мягко притягивая к себе и продолжая нежно целовать его губы, ласкать их языком, Что-то кольнуло в груди, и я не сразу понял, что по моей щеке бежит кровавая слеза. — Мой лорд… Шепот в мои губы. Тихий знакомый и любимый голос. Я вздрогнул и прижался лицом к груди дворецкого, сжав его плечи пальцами. — Себастьян, я… Я больше никогда не оставлю тебя одного! *** Я не знал, что чувствовал в тот момент. Я прижал к себе моего мальчика, касаясь губами его волос, успокаивающе гладил его по спине. Тихие всхлипы и слегка дрожащие плечи от слез выбили меня из состояния спокойствия. Он переживал за меня, я знаю. И хотя мой господин никогда не показывал слабости своих слез, сейчас он, не стесняясь, плакал на моей груди, за все что случилось, за свою жизнь, за мою, за мои раны. Кровавые слезы капали на мою грудь, и мне становилось все легче и легче. Мой господин не знает, что искренние слезы демона могут вылечить человеческие раны, унять боль, улучшить состояние тела. Только вот на душе кошки скребут от того, что сильный переживший так много бед граф сейчас плачет. — Мой господин. — Прости, Себастьян. Я не могу остановиться. — Я знаю прекрасный способ, чтобы успокоить вас. Я качнулся вперед, уложив господина на кровать и наклонившись к его губам, со всей моей страстью став целовать его. Руки мои скользнули по пуговицам камзола, ловко освободив от него тело моего господина. — Себастьян, твои раны… — Все хорошо, любимый. Теперь все хорошо. Сиэль вздрогнул от этих слов, но новый поцелуй тут же отвлек его от мыслей. — Ты нужен мне... Демон ты или человек — ты мне нужен.. О, как важны для меня эти слова, как они ценны для меня! Мой лорд… Если бы вы только знали, как я их ждал. Еще одна фраза, и я отдам вам всего себя без остатка! — Сиэль… Мальчик поднял на меня взгляд, слегка покраснев. — Я.. Я люблю тебя, Себастьян. Сердце радостно забилось в груди, счастье разливается по телу живительной влагой, которая адреналином врывается в кровь. Сиэль еще не говорил мне этих слов, но сейчас, когда он решился, я готов продать ему свою душу еще раз. С нежностью приникаю губами к губам юного графа, начиная ласкать пальцами податливое тело. Не важно, кто я, не важно, сколько времени мне осталось — существует только здесь и сейчас. И мой граф. Мягко освобождаю от одежды юное тело, а Сиэль уже дрожит подо мной в сладких муках. О, я знаю, как мои эмоции передаются сейчас ему, и от этого потока счастья и нежности он сходит с ума. Да, мой господин, я люблю вас, я хочу вас, я буду с вами до самого конца! Когда-то я говорил вам эти слова, будучи демоном: я буду с вами до самого конца. Я выполню свое обещание, как и вы выполняете свои. Я хочу звать тебя просто Сиэль... — Сиэль, — выдыхаю в шею мальчика, и тот выгибается навстречу моим рукам и губам. Я люблю его имя, люблю его сущность, всего его, каждую частичку. Руки мои скользят по его телу, нежно, без резких движений, я осыпаю поцелуями все тело мальчика от шеи до бедер, слегка дразня его и выводя языком замысловатые узоры на коже. — Себастьян… Возьми меня... Нет, дай мне насладиться тобой сполна. Опускаюсь ниже, аккуратно согнув его ногу в колене и начиная подниматься поцелуями от щиколотки маленькой ножки до бедра. Сиэль стонет так сладко, что сдерживаться становится все труднее и труднее. Наконец, оставляя дорожку поцелуев на внутренней стороне его бедра, легко касаюсь губами члена, проводя ими по стволу и целуя головку — громкий стон мальчика заставляет сходить с ума. Но сегодня я подарю ему всю свою нежность. Язык неспешно и мягко ласкает головку, обводя ее, скользя вниз по стволу. Губы мои прижимаются к тугому кольцу мышц и Сиэль резко вздрагивает. Таких откровенных ласк я еще не позволял себе. Мягко скольжу языком по колечку, и, не сдержавшись, медленно ввожу кончик языка в горячее желанное тело. Резкий стон, переходящий в тихое мычание. Немного дальше в тело графа — легкое движение в его теле. Одновременно с этим опускаю руку на возбужденную плоть, начиная скользить по стволу пальцами. Мне нравится, что вы не сдерживаете себя, хотя демоны могут легко контролировать свое тело и не испускать ни стона. Ему нравится, безумно, и он с удовольствием показывает мне это. Язык еще некоторое время ласкает мальчика внутри его тела и медленно покидает его, заменяясь на пальцы. Осторожно мягко ввожу в податливое тело палец, снова принимаясь ласкать губами и языком член. Господина уже бьет в судорогах, Он запускает пальцы в мои волосы и притягивает ближе к своему члену. Как я могу отказать моему мальчику? Губы обхватывают головку, и я медленно вбираю в себя его член, до конца, посасывая и легонько прикусывая, скользя по нему языком. Медленные размеренные движения, которые настойчиво сменяются быстрыми — успеваю отстраниться, не дав мальчику кончить. Жалобный стон, который тонет в моем горле из-за нежного поцелуя. Больше нет сил сдерживаться и мучить милого, осторожно притягиваю к себе разгоряченное тело, которое от моих действий уже покрылось крошечными капельками пота, и плавно вхожу. Тело Сиэля дергается на встречу, с губ слетает страстный громкий стон. Он обхватывает меня за шею и притягивает к себе, требуя новых поцелуев. С радостью выполняю его просьбу, начиная заново нежные поцелуи. Язык мягко скользнул в рот мальчика, стал ласково играть с его языком. О, я сойду с ума вместе с графом этой ночью. Уверенный, но мягкий толчок в его тело — громкий стон в губы. Еще один. Дрожу от возбуждения и от того, что головка члена господина начинает тереться о мой живот. Не выдерживаю и стону в ответ, губы господина тут же складываются в довольную улыбку и он еще сильнее выгибается ко мне навстречу, стараясь плотнее прижаться к моему телу. Подхватываю его, обеими руками крепко обнимая юное тело, вплотную прижимая к себе. Наши стоны разрывают тишину особняка, в комнате становится жарко, сбившееся дыхание, просьбы, наши имена. Тонкие легкие царапины на моих плечах, оставленные любимым только сильнее возбуждают. Эйфория захватывает нас резко, а ведь мы еще не закончили. Жар двух тел сливается в одно, стук сердец звучат в унисон. И уже все равно, что будет с моей душой после. Голова кружится от наслаждения и чувства близости, приподнимаюсь на локтях, на минуту выпустив стройное тело из своих рук, чтобы взглянуть на лицо своего возлюбленного: глаза, затуманенные удовольствием, губы приоткрыты, хватая воздух и издавая стоны. Протягиваю руку, убирая мокрые пряди волос с прекрасного лица. Взгляд графа падает на меня и в нем, то появляясь, то исчезая, мелькает малиновое пламя. Как ты прекрасен с этим демоническим блеском в глазах! Сколько раз я мечтал сделать тебя демоном и жить с тобой вечно! Неужели нет способа осуществить это желание… — Ах... — губы господина приникают к моей груди, начиная ласкать языком сосок, слегка прикусывая его и целуя. Не в силах прервать его, наклоняюсь ниже, позволяя ловкому язычку продолжать начатое, а движения становятся все быстрее и быстрее, стоны все громче и громче… — С.. Себастьян!! Тело Сиэля дергается и в мой живот ударяется горячая сперма господина. Тут же теряю контроль над собой и тоже кончаю вслед за графом, тяжело падая на локти и опускаясь на его грудь, утыкаюсь лицом в влажные волосы и шепча ему на ухо что-то нежное, красивое, любовное, сам не разбирая свои слов. Властные руки тут же переворачивают меня на спину, гибкое тело скользит ниже и горячий язык графа начинает слизывать с моего живота собственную сперму. Я же сейчас снова возбужусь от этих действий. Меня отвлекло от этого что-то невесомое и мягкое. С трудом открыв глаза, я кинул взгляд вниз, приподнявшись. Черный комочек, скользнул по моей груди и уткнулся мокрым носом мне в ключицу, свернувшись клубком. Темно-синие глазки устало закрылись. Котенок — как прелестно! Я с довольной улыбкой лег по удобнее, не тревожа посапывающего на груди котенка. Пальцы аккуратно скользнули по шелковой шерстке и котенок во сне замурчал. Странно, что вы уснули, господин, но это именно так…