13 Мая 16. года, понедельник Ветер юго-западный, попутный. Высота волн 3-4 метра, ожидается шторм. Около полудня захватили одно торговое судно, следующее маршрутом Брест-Сент-Джонс. Капитан судна дал бой, но оно быстро было взято на абордаж, и в схватке с моряками мы не понесли потерь. У них практически не было оружия. Когда корабль был уже захвачен, двое моих людей отправились осматривать каюты, и неожиданно обнаружили в одной из них мальчишку. Он орал как черт, вырывался, и умудрился дать Стрелке по башке какой-то треклятой шваброй. Когда тот хорошенько тряхнул бестию за шиворот, мальчишка отключился. Сейчас сидит в трюме, ещё без сознания.
***
Первое, что он почувствовал, когда туман в голове рассеялся — боль. Шершавые корабельные веревки стянули руки, вывернутые за спину, резали кожу запястий до крови, а тело болело и ныло, словно после хорошей трепки. Перед глазами открылся тёмный корабельный трюм, доверху набитый бочками с порохом, ромом и вином. Мерзкая смесь запахов сырой морской соли, крепкого алкоголя и гнили давила на грудь. Мальчика начало мутить и он, свернувшись клубком, тяжело дышал, с отвращением глотая воздух. Боль затекшего тела мешала даже думать, поэтому он не мог вспомнить, что произошло и как это было давно. Совсем маленький, на вид не старше лет десяти, мальчик сидел на холодном деревянном полу. Его еще пухлые щеки были мокрыми от слез, крупные глаза маленьким голубым светлячком метались, пытаясь найти хоть какую-то помощь в темноте. Он старался немного освободить руки от твердых веревок,ведь это было единственное, на что у него хватало сил. - Чего молчишь? До этого орал как резанный, а тут замолк. Кость в горле застряла? И не пытайся выбраться, тебя туго связали. Незнакомец, сидящий на корточках перед мальчиком, выглядел неестественно на фоне такого трюма - он был приятной наружности, похож на какого принца, у него были такие же, как у мальчика, крупные серые глаза и даже надетые набекрень маленькие круглые очки, с трудом удерживающимся на сломанном носу выглядели благородно. Моряк пристально смотрел на мальчика, отчего у того по спине пробежали мурашки: - Хорошо, — спокойно, хоть и с некоторым недовольством произнёс незнакомец, медленно вставая, — раз не хочешь говорить со мной, завтра поговоришь с капитаном. Он поправил свои дефективные очки и встал с места. Мальчик услышал, как застучали по дощатому полу подбитые гвоздями сапоги, пират в последний раз окинул взглядом мальчика, дожидаясь, но затем скрипнула дверь, все стихло. И он снова остался один в темном трюме, качающемся медленно-медленно, и как будто успокаивающем своим размеренным движением. Мальчик проводил его взглядом, уже и забывая, что сейчас он кого-то слушал. «Я закрою глаза только на минутку и весь этот кошмар закончится.» — устало подумал мальчик, опираясь спиной на что-то жесткое, к чему он был привязан шершавой корабельной веревкой. Веки слиплись мгновенно, и звуки вокруг вдруг стали затихать, будто кто-то накрыл мир стеклянным колпаком. Он сам не заметил, как уснул. Завтра наступило уже совсем скоро. Он проснулся от запаха перегара, который напомнил ему запах сигар, которые любят курить офицеры, иногда такие толстые мужики были гостями на его корабле. Капитан пиратов вертел свою трубку во рту и рассматривал новоприбывшего, а уже знакомый мужик стоял за ним: - Он проснулся. - Я вижу, Александр. Что, опять будешь молчать, малой? -он злобно ухмыльнулся своим широким лицом, обнажая желтые зубы. Он смотрел на мальчика хитро и с полупрезрением. Не смотря на внешнее уродство, был одет капитан весьма аккуратно, в ярко-голубой плащ и красивесйшим воротником и манжетами, украшенные золотистой, как его зубы, каймой. Пуговицы были украшены чьим-то фамильным гербом, какой же красовался на запонках. Каблуком, старых и потертых, черных сапог, он выстукивал знакомый для Юнги ритм, который он когда-то слышал в одном из торговых портов. [1] Мальчик бегло окинул его взглядом, даже не рассмотрев его лицо, лишь посмотрел в пол, молча, скованный собственным страхом. -Я не обязан перед тобой распинаться. Поставлю перед фактом. Твой корабль затонул, команда сдохла. У тебя есть выбор: либо ты будешь болтаться на рее, пока птицы не склюют всю падаль, либо ты станешь юнгой в нашей команде. У нас мало людей, и твои руки лишними не будут, — Капитан замолчал, внимательно вглядываясь его лицо. Мальчик шумно дышал, рассматривая дощатый пол, покрытый слоем пыли, и не находил в себе сил говорить. Все беды упали на него разом, и хотелось остановить это чертово время, безжалостно сломавшее судьбу. - Ну? — Капитан разом стал серьезным. Небрежно сунув трубку за пояс, он подошел ближе: Как мне понимать твое молчание? Мальчик вжался спиной в столб, к которому был привязан, глядя на незнакомого, совсем чужого мужчину, как дикий зверь. Молчание стало таким явственным и тяжёлым, что, казалось, его можно схватить руками. - Ты что, немой? — а в голосе явная издевка,- Неужто ты хочешь обвести вокруг пальца пиратов, щенок? Я могу позвать сюда Стрелку, того самого молодца, которого ты ударил недавно, при нем ты болтал резво. - Капитан, - резко встрял Александр, — Стоит оставить его сейчас одного. Возможно… Он оклемается, успокоится и заговорит. У каждого своя реакция на смерть близких. Я думаю… Если бы вам тоже принесли вам такое известие, то вы бы были невероятно расстроены.-пират молча поправил свои волосы. На секунду капитан казалось бы потерял дар речи, руки задрожали, но пират сжал их в кулаки, тут же выпрямился и сказал, уходя: - Я доверюсь твоим словам, Александр. Стрелка наблюдал за каждым допросом мальчика исподтишка все эти дни и не то, чтобы ему удавалось уйти незамеченным, возможно, Кэп просто прощал ему это любопытство. Молодой пират топтался у входа в трюм, наблюдая. Каждый раз Стрелка желал пленному наихудшего наказания за удар по голове, но почему-то доставалось всегда ему. — Так что? Начать тебя морить голодом малой, а? — Кэп второй день угрожал мальчику то расправами, то пытками, но тот продолжал молчать. Александр правильно заметил то, что ни и так его не кормят, на что капитан презрительно фыркнул. Терпение капитана заканчивалось, остановил рыжий пират: — Капитан, в который раз прошу, дайте мне его осмотреть. Молодой пират задержал дыхание и зажмурился. Он ожидал чего угодно, любого скандала, но не смиренного согласия. И большего разочарования в жизни Стрелки не было, он с открытом ртом смотрел на мальчишку, удивляясь, как самозванец смог покорить своей дерзостью капитана. Пират был готов устроить семимесячный бойкот своему капитану, но он не продержался бы и минуты. Моряк вздохнул так, будто ему сообщили о смерти родного отца. С печальным видом он вышел из трюма и устроился на бочке у самого носа корабля. Утро этого дня встретило пиратский корабль полным штилем. Океан стоял гладкий, как поверхность зеркала, и синее небо ослепительно ярко сияло над ним. Солнце припекало, и матросы лениво шатались по палубе, иногда вяло перебрасываясь парой-тройкой фраз. Приложив к правому глазу подзорную трубу, покрытую темно-рыжей ржавчиной прямо как его волосы, он всматривался в безбрежную голубую даль: — Нет шторма! Черт возьми, нет и все! Тут за его спиной послышался притворно усталый голос, наполненный злобой и разочарованием: — Отвратительная погода, да и слишком много рифов вокруг. От ударов волн у нас появилась пробоина в корпусе. Джордж и Мартин упали за борт от такой тряски, а паруса порваны, — Стрелка почувствовал, как его потянули за ухо, поднимая над палубой, злобный голос капитана зазвучал уже на весь корабль, — Ужасный шторм, Стрелка! Здорово, что ты нас предупредил об этом, а то жертв могло бы быть намного больше! — Кэп! Кэп, я не виноват! -он жалобно тянулся к его шее и забыв о всяком бойкоте. Капитан отпустил его и прорычал: — Не мешкай и следи за курсом, — треснув Стрелку по голове, он ушёл.***
Кока просто называют Коком. Он редко выходит с кухни, сидит там готовит, готовит и… пьёт! Больше рома он любит только разделывать рыбу. И вот сегодня был один из тех редких дней, когда Кок вышел на палубу, проведать Акулу и разобраться, что у него с рыбой творится, готовить обед-то уже пора. Турок сел рядом с рыбаком, поправил повязку на глазу и легонько ударил Акулу по плечу, так, что пират чуть не выпал на борт. Кок задорно рассмеялся, схватил ведро с рыбой и ушёл, так ничего не сказав… Он был в чудесном настроении, новость о новоприбывшим взбудоражила его как никого другого и в отличии от многих других, он даже был рад этому событию, поэтому его рутинная готовка была ему даже в сладость. Хотелось приготовить, что-то вкусненькое для новенького мальчишки. В темном камбузе Кока уже ждали Рэкхем и Морган, его главные помощники. Два щуплых парня, один бледный, болезненный, а другой темнокожий и долговязый, из-за чего многие обращались к ним просто «жердь» или «каланча». — Котёл уже готов, сэр, — радостно сказал Морган. Рэкхем точил нож, по-турецки сидя на рассохшейся деревянной лавке. Кок кивнул, со стуком поставив ведро на пол, из-за чего вода расплескалась, заставив Рэкхема раздраженно цокнуть. Матрос лениво поднялся с насиженного места, на ходу протирая грязное лезвие краем изумрудной рубахи, и небрежно вытащил из тары самую большую рыбу. Животное тут же трепыхалась, пытаясь вырвать из крепкой хватки пирата, но сопротивление было ловко пресечено доской и ножом, легко отделившимся голову рыбины от чешуйчатого тела. — Сегодня суп? — спросил Морган, следом запуская руку в мутную воду. Вода в котле бурлила, словно море в шторм, и серый пар поднимался к низкому потолку каморки. Кок пинком распахнул дверь, не желая устраивать баню в и без того душном и сыром камбузе, и, вытирая фартуком руки, весело ответил: — Как и вчера! И после сходите в трюм и достаньте оттуда рома! — Есть, сэр! — радостно воскликнул Морган и наткнулся на неодобрительный взгляд Рэкхема. Эти два парня были словно братья, но их отношение к Коку разнилось. Морган был его поклонником, в то время как Рэкхем мечтает бросить эту работу, покинуть закрытый камбуз и стать настоящим пиратом. — Снова собираетесь пить, Кок? — капитан стоял в дверях. Его по правде можно было назвать самым смелым пиратом из всех, лишь потому, что он единственный смело входил в камбуз. Об этом месте на этом корабле ходили слухи. Тут всегда все бурлит и кипит как в самых огромных вулканах, пахнет какой-то гнилью, а если преподнести хозяину здешних мест пинту рома, то можно услышать бесконечные байки, которые бывают и пострашнее самых жутких легенд. Алкоголь — лучший и незаменимый товарищ Кока. — Ой, здравствуйте, Капитан. Нет, я пить не буду, вы знаете, я трезвенник —Как слащаво и жутко улыбнулся. Капитан закатил глаза и грубо скомандовал: — Не отвлекайтесь и скорее готовьте. Команда уже заждалась! — Конечно, конечно, Капитан… Что там с мальчиком которого мы нашли на корабле? Останется ли он у нас, как вы хотели? - он поставил локти на стол и глазами полными надежд смотрел на капитана. — Ещё не знаю. Он ничего не говорит. Александр говорит, что это, возможно, временная немота… — Ему поможет хороший ром! Он всегда и всем помогает разговориться, —лукавый голос не внушал доверия. Мужчина выхватил холщовый мешок из-под лавки, небрежно кинув его на шаткий деревянный стол. — Достали вы меня со своими ромом, Кок! , — ржавый мясницкий нож, блеснувший в руке повара, и жуткая беззубая улыбка начинали настораживать, по-видимому Кок очень хотел себе еще одного собутыльника. — Простите, простите, — Кок хмыкнул, отвернувшись от капитана, и принялся быстро шинковать овощи. — И еще раз, Кок, скорее! И не бойтесь, если мальчик останится, то я сообщу вам об сразу же. — проворчал капитан, покидая камбус. День близился к своему завершению и тяжелые серые тучи начали затягивать бескрайнее голубое небо, куски которого как рваные раны сияли над гладью океана. Вокруг все еще стоял полный штиль, вода была неподвижна, словно зеркало, а матросы, разморенные жарой, без дела шатались по палубе. Кто-то дремал около бочек, надвинув на глаза бандану, кто-то мрачно вглядывался в горизонт и покуривал трубку. Спокойно плыли уже несколько дней, а земли все не было и не было — только небо и море, сливающиеся в одно бесконечное пространство. Многие уже думали, что навигатор ошибся в координатах, что было вполне возможно. Капитан вдохнул морскую соль и посмотрел вдаль. Стрелка стоял около борта и крутил в руках ржавую подзорную трубу. Надтреснутое стекло, заляпанное всем, чем только можно, превращало мир вокруг в нечто расплывчатое и серое, мешая увидеть что-то дальше вытянутой руки. Край рубашки никак не помогал сделать картинку хоть немного четче, однако, не надо было иметь чистое стекло чтобы понять: леща от Капитана парень получит в ближайшие несколько часов. А может и секунд… Стрелка вздохнул и отметил что-то на карте, лишь имитируя затруднительную работу для капитана, и снова приставил к глазу подзорную трубу. Мир сузился до круга, маленькой картинки, похожей на миниатюру в медальоне — парень у одной богатой дамы видел, когда они доплыли до английский берегов. Штука бессмысленная, но красивая. Тоже морская гладь, тоже небо, тоже очертание земли на горизонте… Стрелка едва не выронил прибор из рук, приметив последнюю деталь: — Земля! Эй, парни! Капитан! — не прошло и минуты, как вся команда тут же подорвалась с места, столпившись у борта: несколько минут толкались, шумели, щурили глаза, вглядываясь в линию горизонта. Карл нарочно сильно ткнул острым локтем под ребра, заставив штурмана возмущенно вскрикнуть, но Капитан тут же оказался у них за спинами: — Что за черт? — прошипел Кэп, — Небось опять брешешь, пес ты эдакий? — Стрелка уж было хотел возмутиться, но Кэп тут же рявкнул: — Дай сюда трубу! Мачта потопленного корабля торчала из воды, словно гигантское щупальце морского монстра кракена, а рядом качались бочки, ящики, утварь и тысячи других вещей. Какие-то жалкие обломки и балки лежали на гладкой поверхности, тёмные и блестящие, как спины мёртвых китов. Море было окрашено кровавыми следами. Корабль бесшумно двигался среди этих жалких остатков некогда красивого корабля, внушающего страх всем пиратам Атлантики. Капитан стоял у борта с нечитаемым лицом, только лишь мрачно смотрел на темную воду, будто столкнулся с кораблекрушением впервые: — Это Сирена… — казалось, голос его немного дрожал, он опустил трубу на бочку и всмотрелся вдаль, не желая видеть эту картину. Когда-то Сирена была великим кораблем океанов, но теперь остались лишь обломки. Корабль был главным союзником «Болтливого Мертвеца», а капитан «Сирены» — близким товарищем капитана. Пираты зашептались. Капитан резко ударил кулаком о борт и этим заставил затихнуть команду, только Стрелка осмелился коснуться его рукава и крикнуть: —Капитан, там человек! Он живой!